Журнал «Агротехника и технологии»
О низкой рентабельности сельхозпроизводства и кризисе в сельском хозяйстве России говорят уже не первый год. Есть мнение, что одной из основных причин упадка АПК является катастрофическое отставание отечественной сельхознауки.
В связи с этим эксперты призывают обратиться к опыту стран Латинской Америки, которые за несколько десятков лет смогли стать сильными аграрными державами. Не последнюю роль в их чудесном преображении сыграли экспериментальные хозяйства, агротехнологические институты и система независимого аграрного консультирования. О роли инновационных хозяйств, международном сотрудничестве на благо агросектора и российской науке рассуждают участники рынка.
Никто не будет отрицать тезис, что сельское хозяйство в России в настоящее время находится в глубоком системном кризисе. Ситуация с введением внешних санкций против России и ответные санкции России по отказу закупать продовольствие в Европе, с одной стороны, обострило ситуацию с продовольственной безопасностью в стране, с другой — стала призывом к необходимости изменяться.
Изменяться, чтобы выжить. «Нас не сильно вдохновляют отчеты Министерства сельского хозяйства о рекордных урожаях пшеницы в стране, — признается генеральный директор ГК «БиоЦентр» и председатель агротехнологического комитета в Национальной технологической палате Александр Харченко. — Нет хорошей экономики этих урожаев и общей экономики сельскохозяйственных предприятий.
Не делая структурный анализ этого кризиса, мы констатируем, что рентабельность производства, например, зерна, в среднем по стране крайне низка (ниже 30%), что не дает сельскому хозяйству возможности развиваться.
А в ряде областей РФ рентабельность производства зерна вообще ниже нуля». Кроме того, по данным за 2013 год, уровень банковской задолженности сельхозорганизаций в РФ превышает объем произведенной продукции в денежном выражении.
И одной из основных причин сложившейся ситуации, по мнению Харченко, является катастрофическое отставание отечественной сельхознауки: институты Россельхозакадемии не могут подсказать путей повышения рентабельности сельхозпредприятий, они практически не владеют способами управления экономикой современного сельхозпроизводства.
«За последние 30-40 лет основным драйвером развития сельскохозяйственных технологий в мировом сельском хозяйстве стали передовые фермеры, которые не боялись экспериментировать у себя в хозяйствах, — замечает эксперт. — Во всем мире такие фермеры являются движущей силой науки: ученые оценивают результаты работы фермера-экспериментатора, а потом подводят под эти результаты теоретическую базу».
Собственно, и у нас когда-то это было: народный академик Т.С.Мальцев предложил систему минимальной обработки земли, институт Бараева подвел под это научную базу, и это стало внедряться по всей стране, вспоминает Харченко.
В США, например, сейчас очень успешно работает цепочка «фермер-экспериментатор — ученый — консультационные центры, тиражирующие опыт фермера». Система высокоэффективного сельскохозяйственного консультирования — одно из слагаемых эффективного сельского хозяйства, убежден эксперт.
А в нашей стране, созданная «по образу и подобию» западной, отечественная система сельскохозяйственного консультирования функционирует в целом плохо и чаще всего лишь создает видимость деятельности, сожалеет Харченко.
Это подтверждает и Людмила Орлова, возглавляющая Национальное движение сберегающего земледелия: «В России практически нет профессиональных служб и консультантов для сельского хозяйства, которые брали бы информацию с поля, а не из интернета, а ведь они чрезвычайно необходимы». В госпрограмме есть статья расходов на содержание консультационных служб, отмечает она, однако эти службы до сих пор не созданы.
Поэтому нередко на помощь российским аграриям приходят зарубежные коллеги. «Например, в Самарской области еще в 1990-е годы, когда наши ученые утверждали, что этот регион не годится для выращивания картофеля, мы организовали там производство картофеля на 3,5 тыс. га, — вспоминает Орлова. — На помощь пришли немецкие консультанты, которые в течение пяти лет консультировали сельхозпредприятия и в конечном итоге вывели Самарскую область в лидеры по производству картофеля. И если раньше урожайность была менее 10 ц/га, то сейчас аграрии получают в среднем 30-40 ц/га».
Другой пример — внедрение с 1995 года ресурсосберегающих технологий. Тогда мы пригласили канадских консультантов-фермеров. Поскольку это были тяжелые 1990-е годы (проблемы с собственностью земли и пр.), часть предприятий просто прекратила существование, но в хозяйствах c хорошим руководством была четкая тенденция на повышение доходности, улучшение плодородия почвы и урожайности, рассказывает эксперт.
Во всем мире активно применяется опыт инновационных хозяйств — площадок для практического обучения аграриев, где каждый сельхозпроизводитель может познакомиться с эффективными агротехнологиями.
Так, в Австралии я посещала такое хозяйство, где на практике демонстрируется эффективность дифференцированного внесения СЗР, в Канаде есть хозяйства, где выращиваются различные гибриды, и любой интересующийся аграрий может пройтись по полю, посмотреть на растения и на их характеристики, а затем выбрать то, что лучше всего подойдет для его предприятия, рассказывает Орлова. Эксперт уверена, что российские аграрии, остро нуждающиеся в современных технологиях и практических площадках для их изучения, пойдут в такие центры.
Под крылом Запада
Как известно, свято место пусто не бывает: если в стране наблюдается дефицит эффективных государственных научно-исследовательских и консультационных центров, отвечающих нуждам сельского хозяйства, эту нишу рано или поздно займут частные, пришедшие извне компании.
Так и произошло в России: начиная с перестроечных 1990-х годов, в страну стали приходить иностранные компании (американские, голландские, немецкие и др.), которые принесли новые технологии вместе с собственным материально-техническим ресурсом (машинами, сортовыми семенами, средствами защиты растений, с удобрениями
Эти специалисты занялись обучением российских агрономов, фермеров и специалистов НИИ техническим и технологическим инновациям. Сперва изучались и внедрялись технологии по производству овощей и картофеля, а уже в начале 2000-х началось активное сотрудничество западных компаний, производящих технику и семена для обеспечения технологии по производству зерновых, кукурузы, подсолнечника, сахарной свеклы, сои, с российскими НИИ и аграриями.
Среди таких компаний Нинель Коновалова, генеральный директор центра научно-технической поддержки предприятий АПК «Консультант Агро», называет «Монсанто», «Дюпон», «Басф», «КВС», «Сингенту» и German Seed Alliance, которые активно занимаются внедрением своих сортов и гибридов на территории нашей страны.
Эксперт отмечает, что российские сортоиспытательные станции сохранились в незначительном количестве и не везде. Кроме того, агрохолдинги зачастую сами ведут испытания сортов. Например, есть сортоиспытательные участки по зерновым и сахарной свекле в холдинге «Агросила» (республика Татарстан), где самостоятельно пытаются проводить оценку сортов и гибридов, подбирая лучшие для своих условий производства.
В наших реалиях весьма успешными оказались рекламные сортоучастки, организованные западными компаниями, убеждена Коновалова. «Безусловно, с помощью них компании рекламируют свои семена и гибриды, предлагают свою систему защиты, а также технологические инновационные решения. В этом нет ничего плохого, во всем мире идет торговля и обмен опытом.
Но для России пришло время задуматься, как использовать полученные знания, как превзойти результаты иностранных коллег. Ведь не зря говорят, что хороший ученик должен превзойти своего учителя», — поясняет свою точку зрения эксперт.
Ради продвижения своих товаров компании собирают масштабные мероприятия и семинары, участие в которых принимают и российские ученые и специалисты.
Но стали появляться и российские селекционно-семеноводческие компании, которые занимаются продвижением собственных сортов овощных культур, например, компания «ПОИСК», отмечает Коновалова. «Даже если у российских селекционеров есть хорошие сорта, то, чтобы они были востребованы, их потенциальные возможности необходимо рекламировать также широко и грамотно, как это делают иностранные компании», — уверена эксперт. К тому же селекционные достижения охраняются государством, и не все зарегистрированные сорта допускаются к использованию.
Для получения разрешения на ведение семеноводства по сорту необходимо соблюсти юридические формальности и некоторые правила. Увы, не все это могут, и не все точно знают, как это сделать. Гораздо проще обратится к менеджеру иностранной компании и получить готовый семенной материал, протравленный, дражированый, расфасованный по норме на 1 га в посевные единицы и пр.
Возможно, это тоже одна из причин того, что отечественных сортов на полях почти не встретишь, предполагает Коновалова. «Но снова пример из Татрстана: там мне довелось видеть прекрасно работающий семенной завод Агрофирмы «КАМА» выше упомянутого холдинга «Агросила». Значить, можем если хотим!» — убеждена она.
Безусловно, западным компаниям выгодно создавать собственные исследовательские центры на территории России, ведь в нашем обществе осталась вера в науку, заложенная еще в советскую эпоху, убежден Александр Харченко. С одной стороны, такая деятельность иностранцев носит рекламный характер: они активно продвигают свои препараты и свою технику. С другой — сейчас никто не продвигает отдельно препараты, продвигают агротехнологии выращивания сельскохозяйственных культур с применением данных препаратов или семян.
А в наших условиях, когда реальное отставание отечественной сельхознауки от полевой практики составляет минимум 20 лет, любое продвижение передовых технологий приветствуется.
Без подобных компаний у нас бы почти не было никакого развития. Ведь если пользоваться только теми разработками, которые есть в наших НИИ и сельхозакадемиях, то у российских аграриев просто не будет базы, на которую можно применить пришедшие из-за рубежа новинки (гибридные семена, технику, технологии), утверждает эксперт.
Но в любом случае надо помнить, что опытные хозяйства, принадлежащие компаниям-производителям химических средств защиты растений, — это не только внедрение новых технологий в наших реалиях, но и, в первую очередь, реклама препаратов, которые применяются с этой технологией, предупреждает он.
Частная инициатива
Особого внимания заслуживают частные российские хозяйства, которые не боятся экспериментировать. Причина, по которой аграрии решаются на самостоятельные эксперименты и исследования, обычно проста: они не видят помощи от государственных научных учреждений, а сложившаяся в России аграрная традиция не способствует эффективному ведению хозяйства.
Удачным примером частного экспериментального хозяйства является проект Людмилы Орловой из Национального движения сберегающего земледелия. «В Самарской области на территории ранее передового, но полностью разрушенного в 1990-е годы колхоза мы создаем сельхозпредприятие, — рассказывает она, — где на 3,5 тыс. га земли возделываем ячмень, сою, кукурузу, картофель, пшеницу твердых сортов.
На базе предприятия с 2013 года реализуется пилотный проект по созданию инновационного хозяйства на основе государственно-частного партнерства, которое оснащается комплектом современного оборудования и техники для технологий сберегающего земледелия».
Цель Орловой — создать модель экологически и экономически эффективного производства. Это важно сразу по нескольким причинам: эффективное производство в зоне рискованного земледелия — это решение вопроса продовольственной безопасности, сохранения рабочих мест и сбережения природных ресурсов. «Сильное сельское хозяйство — вопрос безопасности страны в целом, — говорит эксперт. — Поэтому практические знания, получаемые в процессе внедрения технологий в инновационном хозяйстве, должны дойти до сельхозпроизводителя.
Мы ставим перед собой задачу растиражировать наш опыт и успешные результаты, чтобы привлечь внимание студентов, преподавателей и других аграриев, которые могли бы приходить к нам и учиться». В регионах уже создаются подобные хозяйства — «Гавриш», «БизонЮг» и другие. Орлова уверена, что инновационные агропредприятия должны создаваться на основе частных инвестиций в партнерстве с государством, бизнесом и наукой.
Во всем мире ученые отвечают за эффективность сельского хозяйства, и тематика их исследований исходит от фермеров-практиков. У нас же ученые сами для себя назначают темы для исследований, зачастую далекие от реального сельхозпроизводства и как результат — бесполезные для практического применения на земле, продолжает Орлова. А ведь темы должны исходить от практиков, которые сталкиваются с проблемами в поле и нуждаются в решении этих проблем.
К сожалению, наши НИИ в последние годы плохо финансировались, а чтобы наука развивалась, необходимо не только хорошее оборудование, но и высокая зарплата для ученых, подчеркивает эксперт. С имеющейся материально-технической базой российские ученые даже при большом желании не способны решить актуальных проблем сельского хозяйства, уверена она.
По этой причине частным хозяйствам приходится брать на себя часть их функций и заниматься самостоятельными исследованиями. «Именно поэтому, не дождавшись нормативных документов и не надеясь на помощь государства (хотя еще в 2009 году В. В. Путиным было принято решение о поддержке инновационных центров), наше движение совместно с рядом российских и иностранных компаний производителей сельхозтехники и оборудования, удобрений, СЗР
В проект инновационного хозяйства были вложены собственные средства и, что важно, на помощь всегда охотно приходили компании-партнеры. «Первой откликнулась компания «Квернеланд Груп», затем — «Ростсельмаш», «Клаас», «Пегас Агро», компании «Евротехника MPS» и «Тримбл», — рассказывает Орлова. — С «Щелково Агрохим» был удачный опыт по пивоваренному ячменю: компания предоставила нам семена и гербицид, который убивает овсюг на ячмене (это родственные растения, поэтому тяжело убить овсюг, но оставить ячмень).
«ЕвроХим» предложил нам эффективные микроэлементы. После использования на озимой и твердой пшенице гербицидов от «Басф» увидели увеличение рентабельности культур».
Однако подобные опыты тоже требуют специалистов, которые будут их вести, что также требует средств. Поэтому для проведения опытно-исследовательских работ нужна поддержка государства, считает эксперт. «Мы самостоятельно проводим исследования, организуем обучающие семинары, конференции и круглые столы.
Но важно это делать вместе с государством, чтобы обеспечить эффективную передачу сельхозпроизводителям страны современных технологий, — убеждена она. — Наш проект поддержали губернатор Самарской области Н.И. Меркушкин и министр сельского хозяйства Самарской области В.В. Альтергот, помогла региональная агрохимическая служба, организовав исследование части полей хозяйства, но статей в бюджете под развитие инновационных хозяйств и внедрение современных технологий нет».
Адаптация и внедрение технологий требует времени — это самый тяжелый этап. И на данном этапе должно помочь государство — НИОКРами, грантами. Например, для внедрения системы дифференцированного внесения средств защиты растений требуется два года на адаптацию, при этом окупаемость в зависимости от чистоты поля может быть очень быстрой, говорит Орлова.
При работе по системе «Умное поле» (дифференцированное внесение удобрений и семян) окупаемость может составить вообще 1,5-2 года. Если же ставить задачу экономической и экологической эффективности, однозначно это вопрос не одного года. Но уже сейчас эффект очевиден: удвоена урожайность по ячменю (в прошлом году было 1,4 т/га, сейчас — 3 т/га), также есть хорошие результаты по сое, особенно на орошении (урожайность в прошлом году составила 1 т/га, а в этом — 1,3-1,4 т/га).
Идея создания инновационных хозяйств обсуждалась на Экспертном совете при Правительстве РФ, ею заинтересовался ряд фондов, отмечает Орлова. Также есть договоренность, что опыт создания экспериментального хозяйства рассмотрят на аграрном комитете Госдумы.
«Власть должна осознать, что экспериментальные хозяйства крайне необходимы, — считает эксперт. — В СССР это понимание было: еще в 1960-е годы после постановления ЦК КПСС по всей стране создавались опытные хозяйства, учхозы, а за последние 20 лет все ликвидировали». Но потребность аграриев «потрогать», увидеть технологию на практике, особенно в ситуации санкций, возросла многократно. Обеспечить этот трансфер современных технологий в сельхозпроизводство — основная задача государства и бизнеса.
Людмила Орлова убеждена в необходимости создать систему инновационных хозяйств по всей стране, объединенных одним координационным центром. «Это упростит процесс обмена опытом, поспособствует тиражированию знаний, обратит на проблемы сельского хозяйства внимание общественности, а также поможет создать в обществе атмосферу развития и инноваций», — поясняет она. Подобный опыт уже имеется в мире и активно применяется в Канаде, Бразилии, Аргентине, Чили.
«Россия — страна волевых людей, если сплотить сельхозпроизводителей, бизнес и власть, поднять патриотический дух в обществе, как это уже не раз бывало в истории нашего государства, мы сможем достичь многого. Если мы хотим изменить ситуацию, то в первую очередь нужно повысить морально-нравственные стандарты в обществе. Нам нужно вернуться к воспитанию детей, основанному на принципах трудолюбия, любви к земле и своей стране», — резюмирует Орлова.
Своими силами
Утверждать, что отечественная наука стоит на месте, все же преждевременно (о передовых разработках российских научно-исследовательских институтов и ведущих аграрных ВУЗов страны читайте в ближайших номерах «АТт»). Да и говорить о полностью утерянной связи науки с землей не приходится: различные НИИ и университеты налаживают связи как с западными компаниями, так и с российскими аграриями.
Например, активно сотрудничает с российскими учеными ЗАО «Озеры» (структурное подразделение ГК «Малино»; производство картофеля и овощей). «Мы работаем с различными научно-исследовательскими институтами, — рассказывает директор предприятия Сергей Прямов. — Например, с НИИ им. Лорха совместную исследовательскую работу ведем более семи лет».
С этим институтом ЗАО «Озеры» проводила две работы: одна — по изучению естественной убыли массы картофеля на переработку, а вторая связана с российской селекцией картофеля и возможностью переработки отечественных гибридов на картофельные чипсы.
Однако наряду с этим ЗАО «Озеры» сотрудничает и с множеством частных компаний, производящих семена, СЗР, технику. «У этих компаний одна цель — продать нам свой продукт. А наша цель — найти наиболее подходящие для нас решения, — говорит Прямов. — Поэтому мы ищем свой путь, пытаемся понять, как мы сможем выйти на импортозамещение.
Для этого совмещаем опыт западных компаний и российских НИИ и применяем его на наших полях». Одной из основных проблем, отмеченных директором ЗАО «Озеры», является подготовка кадров. Многие студенты аграрных ВУЗов выбрали свою специальность не потому, что они хотят работать на селе, а потому, что сюда было проще поступить, сожалеет специалист.
«Увы, сейчас в обществе нет уважения ни к аграрным специальностям, ни к сельскому хозяйству в целом, — замечает Прямов. — И крайне важно это изменить, повысить общий культурный уровень работников сельского хозяйства. Ведь не даром раньше самыми уважаемыми людьми на селе были председатель колхоза и агроном».
Поскольку в ЗАО «Озеры» из РГАУ МСХА им. Тимирязева не пришло ни одного выпускника, хозяйство старается помогать детям своих сотрудников поступить в высшие учебные заведения, чтобы свои люди, отучившись, вернулись обратно на предприятие. «Если я обучу своего работника, он вернется, а умный из Москвы никогда ко мне не придет, — рассуждает аграрий. — Поэтому мы даем своим людям возможность учиться: всегда предоставляем отпуска по три месяца в год, чтобы можно было сдать сессию».
Кроме того, на предприятии стараются самостоятельно постоянно повышать квалификацию работников. Для этого есть дистанционный класс, в котором хозяйство совместно с Российским государственным аграрным заочным университетом в подмосковной Балашихе обучило 22 человека. Также работники постоянно ездят по выставкам, посещают небольшие тематические семинары компаний-партнеров за рубежом. В ЗАО «Озеры» постоянно занимаются развитием, внедряют новые технологии во всех направлениях производства, резюмирует Прямов.
Независимые консультанты
Деятельность по созданию системы независимых консультационных центров для сельхозпроизводителей в России все же ведется. Например, Александр Харченко и его коллеги создали Агротехнологический комитет в Национальной технологической палате, чтобы вывести отрасль из упадка. «Необходимо отстранить развитие агротехнологической части сельского хозяйства от монополии неэффективной науки, — считает эксперт, — Сейчас нам стоит обратить внимание на состоявшийся агротехнологический прорыв в государствах Латинской Америки, которые за несколько десятков лет из голодающих стран третьего мира превратились в процветающие».
Харченко призывает позаимствовать их опыт создания агротехнологических институтов, подчиняющихся министерству развития экономики (ведь их задачи сугубо практические: как увеличить урожайность и повысить рентабельность). Кроме того, нужно создать особую систему обучения агрономов новым технологиям в государственном масштабе, выпускать сборники с актуальной агротехнологической информацией, как это делают в Латинской Америке. Эксперт уверен, что многие проблемы аграриев будут решены после упразднения монополизма Россельхозакадемии.
Тогда постепенно исчезнет проблема фальсификации анализов и экспериментов, создания бесполезных рекомендаций, которые не соответствуют экономическим реалиям сегодняшнего дня. «Притчей во языцех стала деятельность и системы государственной агрохимической службы.
Данные их исследований и, особенно, рекомендации на практике использовать просто невозможно, говорят аграрии. Например, агрохимики рекомендуют высевать многолетние травы и вносить на поля десятки тонн навоза, — рассказывает Харченко. — Только возникает сложность: на сегодняшний день в стране нет животноводства, а рекомендуемые дозы внесения минеральных удобрений и проведение мелиоративных работ никак не вместить в достаточно скромные бюджеты».
В Европе, США и Канаде существует огромное количество частных фирм-консультантов по сельскому хозяйству, у них большая конкуренция в этой сфере, продолжает Харченко. Если подобные фирмы не будут давать эффективные советы, к ним никто не пойдет за консультацией, и они разорятся.
Эта схема, по мнению эксперта, много эффективнее той, что есть в России: от финансирования Россельхозакадемии с точки зрения ожидания прорывных агротехнологий в ближайшем времени перспективы нет, а тут бы и затраты стали меньше, и налоги бы поступали. В любом случае, пришло время срочно менять агротехнологическую модель сельского хозяйства.
Это должно быть нашим ответом на вызов ВТО и санкции мирового сообщества. И если мы сейчас примем выжидательную политику, а не будем принимать необходимые решения, мы все проиграем, заключает Харченко.
Проявите терпение
Внедрение современных агротехнологий и получение от них результата — это длительный процесс, рассчитанный не на один год, напоминает Людмила Орлова, глава Национального движения сберегающего земледелия. К примеру, для внедрения прямого посева необходимо проводить исследования на протяжении хотя бы 10 лет, при этом обязательно должны быть средства на строгое выполнение технологий. «Но у нас в стране как? Начинаешь исследование — деньги есть, а на второй год их уже не хватает, а на третий они и вовсе закончились, — говорит эксперт. — А потом утверждают, что технологии не работают. Да ведь они и не заработают, если не внедрять технологию должным образом».
Актуальная проблема
В хозяйстве Людмилы Орловой, главы Национального движения сберегающего земледелия, столкнулись с проблемой, общей для всей страны — это истощенность почв. Сегодня вопрос сохранения плодородия почв стоит остро: во всем мире почвы обеднены годами бездумной эксплуатации, поэтому Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) объявила 2015 год Годом почвы.
В России более 60% деградированных почв, а в последние годы появилось понятие «мертвые черноземы». Чтобы насытить почву питательными веществами до нужного объема, нужны огромные затраты, нужно время.
В инновационном хозяйстве Орловой рассчитали, что если сейчас внести ту дозу, которая нужна нашей почве, чтобы закрыть дефицит элементов, то на следующий год они окажутся в минусе. Поэтому для своего хозяйства они создают и реализуют ряд мероприятий по повышению плодородия почвы, но многие сельхозпредприятия продолжают выжимать из почвы последние силы, оставляя после себя мертвые, непригодные для выращивания сельхозкультур земли. Это настоящее преступление, ведь почва — государственное достояние, и те, кто намеренно разрушает ее, должны нести уголовное наказание, считает эксперт.
Стране необходима стратегия сохранения почвы, нужно научиться управлять
ее плодородием через современные технологии и методики. Если ввести
в широкую практику современные исследования плодородия почвы, емкости катионного обмена, баланса микроэлементов в почве, мы сможем выгодно и эффективно использовать огромный потенциал повышения сельского хозяйства и экономики страны в целом, стать конкурентоспособными, обеспечить продовольственную безопасность страны и сохранить наши почвы для будущих поколений, убеждена Орлова.
Неверная модель
Александр Харченко, генеральный директор ГК «БиоЦентр» и председатель агротехнологического комитета в Национальной технологической палате, связывает сегодняшнее отставание российской сельскохозяйственной науки с последствиями изменения в конце 1960-х — начале 1970-х годов агротехнологической модели сельского хозяйства. В эпоху «Зеленой революции», ученые отошли от изучения почвенных процессов и поиска агротехнологических резервов повышения урожайности и сделали рывок в сторону генетики и создания высокопродуктивных гибридов. В те годы в советской сельскохозяйственной науке была взята за основу агротехнологическая модель американца Нормана Борлоуга (ее принципы: высокопродуктивный сорт или гибрид, большие дозы минеральных удобрений, дорогостоящие химические СЗР, и, по возможности — полив), а собственные многолетние наработки и подходы по увеличению урожайности «дохимической» эпохи оказались забытыми. И только через два десятка лет после массового внедрения в странах по всему миру стало понятно, что следование этой модели в ее изначальном виде привело к биологической деградации 80% земель.
Осознание этого в СССР пришло к концу 1980-х, но по известным причинам изменить ничего не удалось. Увеличивающиеся затраты на химическую часть бюджета гектара в западном мире в том или ином виде компенсируется властями. У нас же эта некомпенсируемая часть затрат, а также потери от уменьшения плодородия почв и от болезней растений из-за биологической деградации почв «съедают» рентабельность сельхозпроизводства. Эта модель Нормана Борлоуга, увы, до сих пор является главенствующей в наших институтах. Чтобы изменить ситуацию в сельском хозяйстве к лучшему, необходимо совершить принципиальный отход от данной модели, убежден эксперт.
Говоря о проблемах отечественной сельхознауки, необходимо вспомнить что она оказалась неспособной к переменам в эпоху 1990-х годов,т. е. при резком падении уровня государственного финансирования. Впрочем, после перестройки еще какое-то время сохранялась часть экспериментальных хозяйств при научно-исследовательских институтах. В тот короткий период государство выделяло достаточно много денег. Однако после того как начались проблемы с финансированием, большая часть экспериментальных хозяйств перестала существовать, они либо акционировались и смогли продолжить существования как обычные сельхозпредприятия, либо разорились, часть земель перешли в залежи, либо были распроданы. Часть грамотных работников Россельхозакадемии уехала за границу. После сокращения финансирования, руководством Россельхозакадемии была сделана попытка изменения устава академии, после принятия которого она самоустранилась от решения прикладных проблем в сельском хозяйстве и провозгласила приоритетным проведение только фундаментальных научных исследований.
Иными словами, ученые отстранились от решения реальных проблем практиков. Тем не менее Россельхозакадемии принадлежит 5,5 млн га земель, а экспериментальные хозяйства лежат в руинах, земли, как правило, не обрабатываются. Когда власти в эпоху президенства Д. Медведева попытались разобраться, почему у нас не решаются актуальные проблемы земледелия, и обратились с этим вопросом в Россельхозакадемию, от них последовал ответ, что подобными вещами академия не занимается, на ее плечах лишь фундаментальные исследования. Естественно, за этим последовала череда скандалов, которые привели к объединению Россельхозакадемии и РАН и созданию ФАНО, вспоминает Харченко, однако насущных проблем сельского хозяйства это так и не решило.
Цель создания агротехнологического комитета при Национальной технологической палате — консолидация усилий по созданию и внедрению современных агротехнологий, которые помогут организовать в России высокорентабельное сельхозпроизводство. По словам Харченко, поля «боевой и трудовой славы» в России, где внедрены новые технологии и рентабельность производства зерна достигает 200 и более процентов, уже есть. Дело за малым — сделать эти результаты массовыми.
