Журнал «Агротехника и технологии»
Ущерб, нанесенный сельхозпроизводителям наводнением на Дальнем Востоке с учетом упущенной выгоды превышает 10 млрд руб. Вполне закономерно, что в связи с этими событиями на передний план выходят вопросы агрострахования. Несмотря на новый, вступивший в силу с 1 января 2012 года, закон о сельскохозяйственном страховании, положение дел в этой сфере остается плачевным. Паводок на Дальнем Востоке вывел вопрос страхования посевов далеко за пределы отраслевой общественности. Оказалось проблема давно решается практически всем аграрным миром. Другое дело, что пока без особых успехов.
«С агрострахованием у нас все тяжело и плохо. И почти все, что делают власти, бесполезно», — это высказывание крупного сельхозпроизводителя из Амурской области, пожелавшего остаться неизвестным, как нельзя лучше отражает общий настрой аграриев. Что не удивительно: те механизмы страхования, которые действуют сейчас в России, неоднократно подвергались критике со стороны крестьян.
На востоке тучи ходят хмуро… Сейчас аграрии Дальнего Востока озабочены только одним вопросом: как выжить. Казалось бы, государство выделяет деньги в помощь пострадавшим регионам. Однако их недостаточно. Так, прямые затраты на производство сои составляют минимум 7 тыс. руб./га, а при традиционной технологии производства — еще больше, но государство готово компенсировать лишь 2 тыс. руб./га, недоволен сельхозпроизводитель из Амурской области. А если хозяйство, кроме всего прочего, вкладывало деньги в развитие инфраструктуры, увеличивало посевные площади, приобретало новую технику? По подсчетам агрария, его развивающийся агрохолдинг с 2 тыс. га сельхозугодий, понесший убытки в 52 млн руб., получит от государства всего 5 млн руб.,
Впрочем, положение далеко не всех аграриев вызывает серьезные опасения. Повезло тем, у кого затопило не все поля: у них есть возможность закончить уборку урожая (в некоторых хозяйствах на конец октября было убрано около 50% пашен) и заготовить семена на следующий год. Однако несмотря на то, что многие из таких аграриев будут сокращать посевы в следующем году, проблемы нехватки семян не миновать. Особенно это касается сои, ведь семена строго районированы, поэтому завезти их из других регионов не удастся. А что же делать тем, кто полностью ушел под воду? Один из вариантов — подавать на банкротство. Эта процедура, по мнению некоторых аграриев, позволит на данном критическом этапе вывести предприятие из финансового коллапса, произвести процедуру финансового оздоровления и попытаться в следующем году подняться вновь.
Подушка опасности
Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что само наводнение на Дальнем Востоке стало единичным, хотя и наиболее показательным за последнее время катаклизмом. Помимо ДФО, крайне тревожно выглядит ситуация в Челябинской области и в республике Башкортостан. В этих регионах зафиксирована гибель сельхозкультур от наводнения без малого на площади 500 тыс. га. Но главная проблема кроется не столько в самом факте стихийного бедствия, нанесшего АПК огромный урон, а, скорее, в том, что агрострахование, призванное быть подушкой безопасности для сельхозпроизводителей, не сработало должным образом. Причина проста: незастрахованными оказались посевы именно в тех областях, где больше всего рисков. Как замечают в независимом союзе агростраховщиков (НСА), в некоторых регионах данные услуги зачастую и не предлагаются. «Иногда компании воздерживаются от активного продвижения услуг по агрострахованию с господдержкой, например, на Дальнем Востоке эту услугу предлагают всего несколько компаний, хотя там работает большое количество филиалов активных участников рынка агрострахования», — комментирует ситуацию президент НСА Корней Биждов. Логика страховщиков вполне очевидна: в зоне рискованного земледелия страховать не выгодно — страховые случаи случаются слишком часто. Соответственно, страховые компании, как и любой другой бизнес, нацеленный на прибыль, не хотят ввязываться в невыгодное для них дело.
Кроме того, не стоит забывать и про барьеры для входа на рынок. Дело в том, что агрострахование с господдержкой сильно зависит от позиции чиновников АПК, которые могут создать дополнительные административные ограничения конкуренции в виде сверхсложной процедуры получения субсидий.Да и вообще, в данной отрасли влияние государства имеет первостепенное значение. Достаточно посмотреть закон №260-ФЗ, в котором роль государства прописана в каждой статье. Государство выделяет деньги, государство утверждает нормативные акты, влияющие на все процессы страхования, начиная от оценки риска и подписания договора и заканчивая урегулированием убытков. «Органы АПК в регионах должны оценивать риски и подавать их в план страхования на будущий год. К сожалению, очень многое государством делается с запозданием. Например, введение господдержки страхования животных запоздало в этом году на 8 месяцев по причине задержки с утверждением некоторых нормативных актов», — констатирует президент НСА.
Дамоклов меч
Впрочем, эксперты отмечают не только на медлительность государственной машины, но и на нежелание самих аграриев оформлять страховку. Несмотря на то, что в России сельское хозяйство является зоной повышен ных рисков, сельхозпроизводители страховать посевы совсем не торопятся. Однако на то есть весомые причины. «Дамокловым мечом нынешней системы страхования является возмещение. Получить его практически нереально. Риски наступают, но находится масса поводов не выплачивать деньги, и зачастую их приходится выбивать через судебные процедуры», — рассказывает президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский. Это мнение эксперта подтверждают аграрии. При страховании урожая возникает огромное количество вопросов, говорят они. Необходимое условие, которое ставит страховая компания — это четкое соблюдение всех агротехнических сроков и требований. Но учитывая специфику ведения агробизнеса в России и капризы погоды, ни о каком соблюдении сроков и технологий речи быть не может. Например, на Дальнем Востоке в этом году погода «сдвинула» весь цикл сельхозпроизводства на месяц. А стало быть, по факту, любая страховая компания может отказать в выплатах в связи с несоблюдением агротехнических сроков. При таком положении вещей смысла страховаться аграрии не видят, считая это пустой тратой денег. Тем более что даже при соблюдении всех агротехнических требований ограничений в выплате при наступлении страхового случая все равно не миновать. «В этом случае средства будут рассчитываться исходя из средней урожайности по области, а она часто бывает ниже той, что получает наше хозяйство», — рассказывает аграрий из пострадавшего хозяйства в Амурской области. Но уж если решение страховаться был принято, компанию желательно выбирать из самых крупных — федерального уровня. Дело в том, что добросовестный страховщик принятые на страхование риски затем передает в перестраховочные фирмы, а это, как правило, надежные зарубежные компании. И если при возникновении крупного убытка страховщик не сможет рассчитаться со страхователем, это сделают за него перестраховщики. Да и собственных активов у крупной компании гораздо больше, нежели у мелкой, а, значит, и риск невыплаты минимален. Кроме того, мелкие страховщики нередко нацелены на страхование по всевозможным «схемам». Поэтому, когда страховщик предлагает тарифы намного ниже рыночных, это должно насторожить. Наконец, важно помнить, что страхованием урожая и животных могут заниматься лишь члены Национального союза агростраховщиков (НСА), которых сейчас немного: 20 общероссийских страховых фирм и 7 региональных. Кстати, уже с 1 января 2014 года НСА будет гарантировать своими резервами, формирующимися из отчислений ее членами 80% полученных страховых премий, компенсации ущерба страхователям даже в случае, если их страховщик обанкротится.
Камни преткновения
Тем не менее, даже присутствие в отрасли надежных страховщиков меняет мало. Доказательством тому служат цифры: в текущем году застраховано всего 11% посевов против 18% в предыдущем. Все это свидетельствует о том, что данный механизм в том виде, в каком он предложен, не интересен крестьянам и не отражает их потребности и нужды.
У аграриев уже сложилось свое представление об «идеальном страховании»: оно должно покрывать все расходы хозяйств, в том числе и затраты на строительство инфраструктурных объектов, расширение производства, обновление парка техники и пр., — в общем, абсолютно все. У экспертов же более реалистичный взгляд. «Мы считаем, что надо ввести режим страхования катастрофической гибели, определяя ущерб по затратам на каждое конкретное поле. Речь идет о том, чтобы определять прибыль с помощью контрольного опроса с участием страховщика и руководствоваться экономическим смыслом. Если же его нет, и уборка не окупает затраты, то посевы признаются погибшими и возмещается 100% произведенных затрат безо всякой франшизы. Такой механизм меняет саму логику страхования», — рассуждает президент Российского зернового союза. Основным препятствием является схема расчета убытков, считает главный эксперт центра экономического прогнозирования «Газпромбанка» Дарья Снитко. «Например, не учитывается, что потери могут быть лишь на отдельных полях, а по хозяйству в целом «недобор» может не превысить определенные договором значения, — замечает эксперт. — К тому же, в настоящее время фактически страхуется недополучение прибыли, в то время как этот риск в развитых аграрных странах покрывается механизмами хеджирования, а агрострахование призвано возмещать риски по понесенным затратам». Также в отрасли считают, что препятствием агрострахования посевов является системная несбалансированность: интересы аграриев, страховщиков и государства если и учтены, то далеко не в полной мере. Для фермеров важно наличие прозрачного и надежного продукта страхования урожая, предоставляющего необходимую защиту в случае возникновения убытка. Как минимум, необходимо страховое покрытие затрат в случае полной гибели урожая, а в идеале требуется страхование доходов. Для страховщиков же важны ставки страхового тарифа, устанавливаемые в соотношении с реальной стоимостью риска, максимальное сокращение возможностей по селекции риска сельхозпроизводителем, отмена практики единоразовой чрезвычайной финансовой помощи государства сельхозпроизводителям после наступления катастрофического природного явления. Но есть и еще один важный момент: среди страхователей много агропредприятий, имеющих кредитные отношения с банками и страхующих будущий урожай и животных, которые являются залогом по кредиту, обращают внимание представители компании «Ингосстрах». В этом случае, как правило, возникают сложности. Например, аграрии Дальнего Востока, решив обратиться за оборотными средствами в банк, этой весной столкнулись с проблемой: не каждая страховая компания была готова заключить с ними договор, потому что на тот момент уже было очевидно, что хозяйство не сможет соблюсти все агротехнические сроки. В результате сельхозпроизводителям пришлось заключать дорогостоящие и абсолютно невыгодные контракты, соглашаясь на любую страховую компанию лишь для того, чтобы получить кредит. Или еще один нюанс. Программа страхования животноводства с господдержкой не вызывает особого интереса у фермеров по причине того, что большая часть поголовья агропредприятий уже находится под залогом в коммерческих банках и, соответственно, застрахована. Но при этом получить по этим договорам государственную поддержку предприятия не могут, так как требования к страховому покрытию у банков и по программе господдержки разные, поясняет Юрий Павлов, руководитель отдела андеррайтинга управления агропромышленного страхования компании «Ингосстрах».
Работа на перспективу
Тем не менее, выводы об эффективности закона, который работает всего второй год, еще делать рано.
Кстати, в конце 2013 года в законодательстве планируется ряд изменений. По словам Министра сельского хозяйства России, 30% потери урожая — это слишком высокий процент для признания потери урожая хозяйством. Николай Федоров считает, что, несмотря на издержки законодательной базы, необходимо работать цивилизованно, как это и принято во всем мире, и перестать уповать на государственную помощь.
Того же мнения придерживается и директор аналитического центра «СовЭкон» Андрей Сизов, добавляя, что гораздо большее препятствие развитию системы агрострахования государство создает само, компенсируя убытки хозяйствам при неблагоприятных погодных условиях. Не так давно мы видели это на примере паводка на Дальнем Востоке, еще ранее — при засухе 2010 года, говорит эксперт. Сегодня эта практика постепенно уходит, а государственная помощь направляются в первую очередь тем предприятиям, которые имеют хоть какую-то страховую историю. Эта идея, кстати, уже давно витает в воздухе и не так давно была озвучена Министром сельского хозяйства РФ. «Есть экспертное мнение, что если не работает добровольное страхование, необходимо действовать по другим правилам. Например, если предприятие получает льготные субсидии из государственного бюджета, условием господдержки должно быть агрострахование с государственной поддержкой», — предложил Николай Федоров. Кроме того, есть инициативы о наведении порядка и в самих объединениях агростраховщиков. Так, компании сами смогут создавать объединения, в которых программы и правила будут крайне дифференцированными. «Положительный международный опыт подсказывает нам, что эффективная работа агрострахования основывается на государственно-частном партнерстве, единых условиях страхования, массовости страхового покрытия, транспарентности тарифной политики, андеррайтинга и урегулирования убытков, участии государства в покрытии убытков катастрофического характера страховых и перестраховочных компаний», — считает Аркадий Злочевский.
В наиболее эффективных международных системах агрострахования с государственной поддержкой, например, в США, Испании, Турции, Мексике и Китае ключевую роль играет централизованная структура управления системой, обеспечивающая и ответственная за прозрачность и эффективность института страхования урожая. Основными функциями такой централизованной структуры являются введение единых условий страхования, контроль за использованием государственных средств и повышение эффективности системы страхования в целом. В России же подобный подход к организации агрострахования отсутствует, а ответственность за работу системы размыта между министерствами и отраслевыми организациями. «В странах с развитыми системами агрострахования государство и частные страховщики выступают партнерами, образуя частно-государственное партнерство (Private — Public Partnership, PPP). Они разделяют между собой риски крупномасштабных угроз для сельского хозяйства. Но для того, чтобы выработать такую систему, требуется определенный период времени и отработка механизмов взаимодействия», — говорит Корней Биждов.
Вообще, складывается впечатление, что федеральные средства оперативно доходит до аграриев только в случае вмешательства первых лиц. Это, отчасти, правда, и связно с тем, что система агрострахования наполовину государственная, а значит подвержена тем же системным недугам, что и весь государственный аппарат — невыполнение поручений и слабый контроль за их исполнением. Кажется, повторяется уже знакомая история. Агрострахование, причем обязательное, существовало и в СССР. Еще в 1967 году появился указ Президиума Верховного Совета СССР «О государственном обязательном страховании имущества колхозов», а в 1978 вышло совместное постановление ЦК КПСС и Совмина СССР «О совершенствовании порядка возмещения потерь совхозов и других государственных сельхозпредприятий от стихийных бедствий и иных неблагоприятных условий». Госстрах СССР возмещал аграриям 100% ущерба имуществу, 70% потерь животных, 60% недобора урожая. «Доверие к агрострахованию было подорвано в 1990-х, но причина коренилась не в чудовищной волоките, а в злоупотреблениях переходного периода. Использовались различные «схемы», например, производитель пускал часть урожая «налево», списывая недород на стихию, а затем делил страховку с руководителями компании-страховщика. В такой ситуации добросовестные хозяйства попросту перестали страховаться», — вспоминает глава группы компаний «Талина» Виктор Бирюков.
Хорошо, что плохо? «У нас все страхование в стране развивается в основном от прецедента к прецеденту. После аварии на Саяно-Шушенской ГЭС появилось обязательное страхование опасных объектов, после крушения теплохода «Булгария» — обязательное страхование ответственности перевозчиков, после засухи 2010 года — закон о господдержке агрострахования», — подмечает Корней Биждов. Сейчас на примере Дальнего Востока видны очевидные пробелы в законе, которые требуют доработки. По сути, работа идет по схеме «это очень даже хорошо, что все так плохо». С другой стороны, возникают вопросы в компетенции законодателей и специалистов отрасли, дефекты системы выясняются не на этапе согласования, а на этапе реальной работы. Сколько таких сбоев должно случиться, чтобы система оказалась рабочей, похоже, не знает никто.
Трудности страхования
Глава группы компаний «Талина» Виктор Бирюков:
Наши посевы расположены главным образом в Мордовии, крайне пострадавшей от аномальной засухи. В 2010-м урожай зерновых на полях «Талины» составил лишь четверть от урожая 2009 года. Именно тогда, осенью 2010 года, наш региональный субхолдинг «Мордовский бекон» впервые заключил договор страхования урожая: мы застраховали посевы озимой пшеницы на площади 11,6 тыс. га на общую сумму порядка 150 млн руб. Основные надежды мы связывали тогда со вступлением в силу закона 260-ФЗ «О государственной поддержке в сфере сельхозстрахования и о внесении изменений в ФЗ «О развитии сельского хозяйства», который заработал 1 января 2012 года. Конечно, господдержка предусматривалась и предыдущим законом, однако он хуже подходил для применения. Судите сами: требовалось полностью оплатить страховую премию (плату за страховку) в самом начале посевной, когда агробизнес и без того несет колоссальные расходы. Затем начинался марафон с обиванием ведомственных порогов, чтобы вернуть половину затраченных на страховку средств в качестве государственных субсидий. Новый закон в известной мере учитывает эти негативные стороны. В результате, в 2013 году в структуре всех засеянных нашей компанией площадей доля застрахованных культур составила 44%, это втрое выше среднего по стране показателя. И все же, это не много, т. к. общая посевная площадь у нас в 2013 году возросла на 40% по сравнению с 2012 годом.
Что касается отдельно зерновых, то их посевы мы застраховали на 63%. Застраховали бы еще больше, но страхованию на условиях господдержки подлежат исключительно сорта, перечисленные в Госреестре селекционных достижений и допущенные к использованию на территории конкретного региона. К примеру, урожай яровой пшеницы «Тризо» в Мордовии застраховать нельзя, а между тем, этот сорт обладает высокой урожайностью, мы им 8 тыс. га засеяли. Зерновые у нас застрахованы более чем на 14 тыс. га на сумму 190 млн руб. Примерно половина этой площади занята озимой пшеницей, застрахованной осенью прошлого, 2012 года, другая — яровым ячменем, который мы страховали минувшей весной. Всего же зерновыми в холдинге занято 22,5 тыс. га, плюс еще около 10 тыс. га засеяны зернобобовыми, а также, впервые в нашей практике, голозерным овсом и подсолнечником. Вообще, страхование урожая по договору с господдержкой предполагает получение выплаты в случае потери свыше 30% урожая. Поэтому вместе с основным договором на условиях господдержки мы практикуем заключение договора с дополнительной защитой, который предусматривает выплаты даже в случае, если потери урожая будут менее 30%. Таким образом, весь объем урожая определенной культуры за минусом установленной в договоре безусловной франшизы оказывается застрахованным. Безусловная франшиза — это освобождение страховщика от возмещения убытков страхователя в пределах величины, определенной договором страхования. Скажем, если у вас погибло от разгула стихии 5% застрахованного урожая и этот убыток укладывается в размер франшизы, то вы, соответственно, не получаете никакой страховой выплаты. Так, уплаченная «Мордовским беконом» страховая премия под урожай 2013 года в совокупности обошлась нам в 4,1 млн руб., что составляет половину от общего размера премии. Вторая половина страховой премии поступает на расчетный счет страховщика из бюджета: 95% общей суммы субсидий на уплату страховой премии выделяет федеральный бюджет и еще 5% — бюджет субъекта федерации. Вообще, чтобы не возникло проблем со страховщиком при определении страхового случая, необходимо учитывать два момента. Во-первых, при наблюдении какого-либо опасного явления нужно оперативно заявить о нем страховщику, а в дальнейшем документально зафиксировать с приложением справки из Росгидромета, подтверждающей наступление опасного явления, соответствующего указанным в договоре критериям. Во-вторых, перед уборочной в обязательном порядке необходимо совместно со страховщиком произвести определение биологической урожайности с привлечением независимого и аттестованного эксперта, оплату которого страховая компания берет на себя. После завершения уборочной происходит документальная фиксация фактически собранного урожая и подсчет возможных убытков. Если явлений, которые могут повлиять на снижение урожайности, случилось сразу несколько, тогда страховщик вправе поделить убыток агропредприятия на количество таких явлений и произвести выплату только по тем из них, которые по договору соответствуют критериям опасных явлений. При наступлении же официально объявленных чрезвычайных ситуаций, вызванных природными аномалиями, как это произошло, например, летом 2010 года, государство может принять решение о компенсациях за счет бюджета аграриям пострадавших регионов. В этом случае страховая компания вправе вычесть суммы компенсаций из размера убытка, подлежащего возмещению, то есть страховое возмещение уменьшается на сумму субсидий, поступивших сельхозтоваропроизводителям в связи с чрезвычайной ситуацией.
Подсчитали — прослезились…
По предварительным результатам экспертной оценки Минсельхоза Р. Ф., гибель сельскохозяйственных культур в результате затопления в Дальневосточном федерального округа (ДФО) произошла на площади 361,9 тыс. га, в результате чего пострадало 573 хозяйства. Предварительный ущерб по прямым затратам составил 1,5 млрд руб.
По словам Министра сельского хозяйства России Николая Федорова, с учетом упущенной выгоды от наводнения ущерб в целом по стране можно оценить в 8 млрд 700 млн руб. По отчетам чиновников, впервые в истории страны было компенсировано практически 100% расчетных потерь урожая в ЛПХ. В целом на устранение негативных природных явлений был выделен 1 млрд 700 млн рублей.
