Журнал «Агротехника и технологии»
Хороший урожай не лучше неурожая. Большие сборы зерна не приносят радости аграриям, ведь за нереализованное сырье приходится нести убытки. И хотя в этом году ожидается небольшой урожай (по прогнозам, будет намолочено менее 80 млн т), расслабляться не стоит: засуха случается не каждое лето. Так что не исключено, что в будущем сезоне многим хозяйствам придется вновь задуматься, куда девать излишки. Продать за границу можно лишь ограниченное количество зерна, и то только высшего качества. А куда девать «второсорт», которого немало? Этот вопрос в нашей стране уже давно стоит ребром. И только сравнительно недавно из излишков зерна начали делать полезные и пользующиеся спросом продукты: аминокислоты для кормов, резину, пластик, топливо и т. д. Получит ли технология глубокой переработки зерна развитие в России, выяснял корреспондент «АТт».
За границей зерно перерабатывают уже давно. В 1970-х годах в США возникли проблемы у фермеров, выращивающих кукурузу. Конкуренцию им составляли сельхозпроизводители из Южной Америки. Реализовать сырье было сложно: за счет дешевой рабочей силы себестоимость кукурузы у южноамериканцев получалась гораздо ниже. В поисках выхода из положения было решено заняться глубокой переработкой зерна. Благодаря разработке этой технологии было освоено производство готовых продуктов — кормов, топлива и прочих материалов. В результате это помогло фермерам из США не только получать высокую добавленную стоимость, но и выйти на новые рынки.
«Лишнее» зерно
Большой урожай зерна реализовать нелегко. Доставить сырье в порт зачастую просто невозможно: не хватает зерновозов, вагонов, да и тарифы на перевозку по железной дороге высоки. Везти зерно из Сибири и вовсе разорительно. «Около 80% нашего зерна идет за границу через черноморские порты, до которых из Сибири слишком далеко. Порты на Дальнем Востоке еще не созданы, но и до них расстояния тоже будут немаленькими. На мукомольные заводы сырье не отдашь: столько муки им не нужно. А животноводству с такими большими объемами зерна и вовсе не справиться», — констатирует президент Российской биотопливной ассоциации Алексей Аблаев.
Можно, конечно, построить больше элеваторов, но такая мера решит проблему с хранением лишь на пару лет, а гарантии сбыта все равно не появится, рассуждает эксперт. «У нас зерно невысокого качества и экспортируется в основном в такие страны, как Египет, Турция, Йемен и Кения. А интенсивное животноводство, особенно свино- и птицеводство, требует высокотехнологичных кормов, содержащих протеины в больших количествах», — объясняет Аблаев.
Направить излишки голодающим африканцам тоже не получится: в случае больших урожаев зерно бывает сложно продать даже по себестоимости. Найти же в такой ситуации желающих заниматься благотворительными перевозками на другой континент за свой счет еще никому не удавалось: у аграриев на это просто нет денег. Поэтому, как это ни прискорбно, чаще всего избыточное зерно просто остается гнить на полях. Некоторые аграрии угрожают сжечь урожай, чтобы обратить внимание на свои проблемы. Ведь сбор и хранение — это дополнительные расходы, которые не по силам, да и не нужны, если цена ниже себестоимости.
Хлебом не корми
По данным Российской биотопливной ассоциации, для производства 6,3 млн т мяса сейчас требуется на 70% меньше зерна, чем 10-15 лет назад. Дело в том, что современные корма — это не просто зерно, сено или овес, а высокотехнологичный продукт, содержащий все необходимые животным элементы, смешанные в точных пропорциях: белки, жиры, углеводы, аминокислоты и витамины.
Но существуют и такие питательные вещества, которых нет в кормах. Например, аминокислота лизин, производимая из пшеницы. «Эта кислота наиболее важна для поддержания здоровья животных. Являясь составной частью многих белков, лизин используется для создания мышечных волокон, укрепления иммунной системы. А так как в растительных кормах лизина не достаточно, его необходимо добавлять отдельно», — объясняет директор «ГосНИИгенетики» (Москва) Михаил Бебуров.
Стало быть, часть излишков урожая зерна можно направить на производство лизина. По данным Российской биотопливной ассоциации, после 2015 года для этих целей можно будет использовать более 35 млн т зерна.
До перестройки в «ГосНИИгенетике» изучали действие этой аминокислоты. Государство даже построило несколько заводов промышленного масштаба по производству кристаллического лизина для производства кормов. Но в 1990-е годы, после того как часть производств осталась в бывших союзных республиках, эта отрасль развалилась, сожалеет Бебуров.
Однако вскоре благодаря развитию животноводства потребность в производстве незаменимых аминокислот возникла вновь, и институт, восстановив старые исследования, продолжил работу над технологией глубокой переработки. «Самые развитые сектора нашего животноводства — свиноводство и птицеводство — не могут существовать без незаменимых аминокислот, а ввозить их из-за границы дорого. Выход в этой ситуации — разработать технологию глубокой переработки самостоятельно», — рассуждает Бебуров.
По словам ученого, зерно — наиболее дешевый продукт для получения аминокислот. В нем содержится избыток крахмала, который и служит начальной ступенькой в производстве лизина. «Из чего получать крахмал, значения не имеет. Его можно делать из любого источника углерода, который может усваиваться микроорганизмами, участвующими в производственном процессе. Аминокислоты можно выделить из картофеля, сахарной свеклы, тростника, но избыток лизина есть именно в зерне», — подчеркивает Бебуров.
Кроме лизина, животным не хватает треонина, который тоже можно получить путем глубокой переработки зерна. С помощью этой технологии вообще можно производить целый ряд товаров — пластик, биотопливо, сиропы
Любой каприз за зерно
Почти весь лизин, производимый в мире, идет на корм скоту. Весь рынок лизина оценивается исследовательской компанией Abercade в $1,4 млрд/год. Российский рынок, по мнению экспертов, достигает чуть более $100 млн, что эквивалентно потреблению 50 тыс. т лизина в год. «В перспективе нам будет нужно 100 тыс. т/год. Поэтому развивать производство лизина крайне необходимо: сейчас он полностью импортируется», — приводит данные Аблаев. По данным Российской биотопливной ассоциации, завод, способный покрыть эту потребность, стоит немало — около $230 млн, но зато окупится всего за 2-3 года. Однако на его строительство уйдет не менее трех лет. Ведь для того чтобы наладить процесс глубокой переработки, необходимо не только установить оборудование, но и создать инфраструктуру.
Прежде всего придется построить элеватор для очистки, сушки и хранения зерна. Кроме того, понадобится блок для помола зерна, который отличается от блока классического помола для производства обычной муки технологией процесса. Если предприятие намерено получать, например, глюкозо-фруктозный сироп или патоку, то устанавливается блок осахаривания крахмала до глюкозы, фруктозы или патоки. После чего можно начать производство топливного спирта, биотоплива и аминокислот.
Если же планируется получать лизин, то, кроме блока осахаривания, понадобится блок для превращения глюкозы в лизин микробиологическим путем. Для этого, рассказывает Бебуров, надо закупить ферментеры, в которых будут расти микроорганизмы, а также системы подачи и стерилизации ферментеров, системы подачи питательных веществ и добавок, забора культуральной жидкости из этих ферментеров, выделения лизина и его очистки. Все это оборудование — еще один цех, а стало быть, расходы. Причем расходы неминуемые, поскольку останавливаться на одном из звеньев, предваряющих производство аминокислот, дело проигрышное. «Сиропы — это не дефицит, как аминокислоты. Поэтому производить надо резину, пластик и ингредиенты для кормов», — советует Аблаев. Тем более что при глубокой переработке в любом случае сначала получают отруби, модифицированный крахмал, клейковину и глюкозные сиропы, добавляет эксперт.
Того же мнения придерживается и руководитель проектов интеграции НПК «Экология» (Московская область, инжиниринг) Вадим Бунин, который указывает на то, что при переработке зерна получается целый ряд компонентов. В первую очередь это отруби, которые выделяются при производстве муки. «В ходе глубокой переработки мы тоже получаем муку, но это не та мука, которую используют при хлебопечении. После производства она сушится и может выступать как отдельный товарный продукт», — объясняет специалист. Также выделяется крахмальное молоко. Если его очистить и высушить, получится пшеничный крахмал, либо же оно может быть осахарено до глюкозы, а затем при помощи специальных ферментов переведено во фруктозу и сироп. Глюкозу можно использовать и как сырье для биотехнологических процессов с участием микроорганизмов. В этом случае выделяется ряд побочных продуктов, в том числе крахмал низкого качества. «В европейской классификации качество крахмала делят на три класса — A, B и C. Последний считается низшим, он и выходит как побочный продукт при глубокой переработке. Его можно применить для углеводного обогащения отрубей или как компонент для кормов», — говорит Бунин. Помимо прочего в процессе глубокой переработки можно получать молочную, аскорбиновую кислоту или сорбит.
Класс зерна и его качество при этом не имеют решающего значения — для биотехнологической переработки подходит любое зерно. «Но надо понимать, что если крахмала в зерне больше, то клейковины — меньше. И наоборот. И чем выше суммарное содержание крахмала и клейковины, тем больше стоимость полученных при переработке продуктов, а значит, и все предприятие более прибыльно», — рассказывает Бунин. По его словам, обычно завод концентрируется на переработке зерна 5 класса и фуража. Но в принципе подходит любой класс: глубокая переработка довольно гибкий механизм, а стало быть, эта технология идеальна для регулирования цен на зерно, не сомневается эксперт.
Сладкая жизнь?
Как видно, глубокая переработка зерна не приносит быстрых денег. «Спрос на аминокислоты цикличный: восемь лет прибыль, два года убыток. Но крахмал может храниться чуть ли не вечно, поэтому два года из десяти можно переждать», — замечает Аблаев.
За границей глубокая переработка зерна развивается бурными темпами: в США и ЕС построены десятки предприятий для работы по этой технологии. В России же до сих пор нет ни одного завода. Крупные компании — «Пава» (будет производить сиропы и спирты), «Кубань» (кормовое сырье), «БиоАмино» (лизин и кристаллическую глюкозу), «Белстар-Агро» (глютен, крахмал, сиропы), «ПензаАгроБио» (крахмал, сиропы, клейковину), «Русбиотех» (лизин), «Агрико» (крахмал, кормовые компоненты), «Баганский холдинг» (клейковину, крахмал, корма), «Приосколье» (лизин), «Титан» (биоэтанол) и многие другие пока только делают громкие заявления о планах по созданию подобных производств.
Тогда как на деле к созданию объекта по глубокой переработке зерна вплотную подошел только агрохолдинг «Приосколье» (строительство началось в 2011 году, окончание намечено на 2013-й). По словам руководителя пресс-службы агрохолдинга Надежды Семашкиной, поставку оборудования и технологическое сопровождение проекта осуществляют датские и голландские компании, среди которых NNE Pharmaplan, Nivoba и Easthouse. Производственная мощность предприятия будет достигать 57 тыс. т лизина и побочных продуктов глубокой переработки зерна (отрубей, клейковины, В-крахмала) вместе взятых в год. «Предполагается, что первая продукция появится в животноводческих комплексах весной 2014 года, а выход на полную проектную мощность намечен на 2015 год», — делится планами своей компании Семашкина. Иными словами, в России реально действующие производства появятся нескоро.
Впрочем, некоторые аграрии считают, что направлять пшеницу на глубокую переработку нет необходимости. «Основная часть комбикорма для свиней состоит из зерновой части, богатой клетчаткой (пшеница, ячмень), и белковой (соя, подсолнечник, рыбная мука
При этом специалист согласна с тем, что для хорошего роста и формирования крепкого иммунитета молодняку требуется питание, содержащее больше аминокислот и витаминов, чем включается в рацион взрослых животных. В «Талине», заботясь о здоровье поросят, отдают предпочтение гороху и соевому шроту. «Например, в 1 кг сои содержится 460 г протеина, в 1 кг гороха — 220 г, а в 1 кг пшеницы — всего 130 г. Отсюда видно, что пшеница, переработанная до аминокислот, является очень дорогой кормовой добавкой. При ее использовании может резко возрасти стоимость свинины», — опасается Толстых.
Впрочем, как известно, пшеница хорошо подходит и для производства биотоплива. По данным представителя компании Vogelbusch Biocommodities Катарины Харландер, в зависимости от содержания крахмала в зерне из 2,3-2,7 кг зерна получается 1 л биоэтанола.
Однако на данный момент похвастаться опытом получения биотоплива может только промпредприятие «Миранда» из Северной Осетии, специализирующееся на производстве спирта. Правда, делает оно его из мелассы (отход сахарного производства), а не из зерна. Однако в начале этого года генеральный директор компании Сувор Багаев решил поэкспериментировать и для производства биоэтанола купил испорченное недорогое зерно пшеницы. Но производство биоэтанола получилось нерентабельным. «Зерно, которое мы взяли, стоило 6,4 тыс. руб./т. В результате себестоимость биоэтанола оказалась на уровне 20-21 руб./л. Это очень много, ведь на нашей заправке мы продаем его всего за 23 руб./л», — недоволен гендиректор. По его словам, в Северное Осетии в июле этого года дизельное топливо стоило не намного дороже — около 25 руб./л. Поэтому производство из мелассы получается значительно выгодней.
Тем не менее выйти из положения можно, совместив производство биоэтанола и кормов, полагает Багаев. «При производстве биоэтанола из зерна сначала извлекают крахмалы, глютен и сахар, а затем получают корма. Крахмал Б можно использовать для производства биоэтанола, а отруби — на производстве кормов. Тогда себестоимость биоэтанола снизится примерно в два раза», — уверен специалист.
И действительно, в развитых странах треть доходов биоэтаноловых заводов приносит сам биоэтанол, треть — корма, а оставшуюся часть дает торговля квотами на выброс углекислого газа. Только при такой модели производство становится прибыльным. Британский завод Vivergo, который откроется в этом году, из 1,1 млн т зерна намерен ежегодно получать 500 тыс. т кормов и 420 млн л биоэтанола. Столь внушительных объемов производство кормов покроет 18% потребностей животноводства страны. Кстати, на сегодняшний день в Великобританию для кормовых целей импортируется немалое количество белка — около 80%. Это дает уверенность инвесторам (компаниям DuPont, BP и AB Sugar) в прибыльности их проекта. При этом нельзя не заметить, что британская ситуация с перепроизводством зерна похожа на российскую.
В компании «Стойленская Нива» признают, что характер проблем, связанных с перепроизводством зерна в России, приобретает статус системного: посевные площади не уменьшаются, а только увеличиваются; внутреннее потребление не растет; экспорт из-за сложностей с инфраструктурой приближается к фактическому лимиту в 25 млн т/год и вряд ли его объемы существенно вырастут в ближайшей перспективе.
Поэтому руководство компании, как передают в пресс-службе, уверено, что глубокая переработка зерна «по западному типу», то есть с производством биоэтанола и кормов, имеет значительную перспективу для зернопроизводящих и зерноперерабатывающих регионов. Осталось только отменить российские акцизы на спиртосодержащую продукцию, которые составляют треть себестоимости биоэтанола. Однако это единственное препятствие, похоже, может стать непреодолимым. По словам Аблаева, в Минфине акцизы отменять не хотят: боятся потерять статью дохода. Вот только эта статья мешает снизить логистическую зависимость и увеличить импортозамещение, сформировать спрос на зерно любого качества и даже на отходы его производства, создать дополнительные рабочие места, повысить рентабельность агробизнеса и, наконец, пополнить бюджет налогами.
О ценах просьба не беспокоиться
Многие противники переработки продуктов питания в биотопливо и материалы указывают на последствия внедрения этой технологии: повышение цен. По их мнению, развитие новой отрасли будет способствовать увеличению спроса на зерно и тем самым сделает его очень дорогим, что неминуемо скажется на ценах на продукты питания.
Но, как показывает опыт становления отрасли глубокой переработки зерна, этого не происходит. В Великобритании, где пока работает только один завод по переработке зерна и еще два скоро войдут в строй, рост цен на продукты питания был почти не заметен. Подорожание произошло только в том регионе, где есть биоэтаноловый завод, не затронув остальную территорию страны. По словам старшего аналитика Бюро развития сельского хозяйства и садоводства Великобритании Шарлотты Гарбутт, небольшое повышение цен на пшеницу было зафиксировано только на северо-востоке страны, в районе нахождения биоэтанолового завода. В масштабах же государства цены не изменились и следовали мировому тренду.
