Топ-15 регионов продают свыше 70% меда в стране

Pixabay

По данным Росстата, в прошлом году производство меда в России составило около 66,4 тыс. т — на 2,8 тыс. т больше, чем в 2019-м. Продажи меда были на уровне 29,8 тыс. т, в том числе 21,6 тыс. т, или свыше 72%, пришлось на 15 регионов-лидеров. Первое место по объемам продаж меда в прошлом году заняла Башкирия с 4,4 тыс. т, второй стала Ростовская область с 2,55 тыс. т, третьим — Алтайский край (2,4 тыс. т), на четвертой строчке Краснодарский край (2,3 тыс. т), замыкает топ-5 Татарстан (почти 1,8 тыс. т). Полностью рейтинг можно увидеть по ссылке. При этом Приморский край — крупнейший регион по производству меда (свыше 6,8 тыс. т), по объемам его продаж стал только седьмым с 1,3 тыс. т.

Самой большой проблемой для развития пчеловодства является проблема со сбытом продукции, считает владелица пасеки из Тульской области Ольга Евтеева. «На мед сейчас не очень высокий спрос, поэтому расширять производство и развивать бизнес нет смысла», — рассказала она «Агроинвестору». В позапрошлом году на ее пасеке было около 120 пчелосемей, в этом осталось примерно 70. «Мы сократили количество пчел, так как в Тульской области уменьшились площади под медоносами. Теперь мы содержим пчел на передвижных платформах, что позволяет нам добывать липовый, акациевый и гречишный мед, а не ограничиваться подсолнечным и рапсовым, — делится Евтеева. — Мед рапса и подсолнечника стоит в опте 70-80 руб./кг, тогда как оптовые цены мед липы, гречихи и акации в среднем составляют около 350 руб./кг. При этом на более дорогой мед спрос выше, чем на тот, что собран с сельскохозяйственных культур». В этом году пасека планирует собрать 6-7 т меда.

Пчеловод Вазих Гарафутдинов (Татарстан) тоже считает, что главная проблема — это реализация продукции, отсутствие нормальных каналов сбыта. Сейчас в хозяйстве 40 пчелосемей, как и в 2020 году, объем производства меда составляет около 1 т в год. Об отсутствии сбыта говорит и пчеловод Григорий Новиков (Орловская область). «В России производится много качественного меда, однако пчеловоды не могут сдавать его по достойной цене. Например, сейчас перекупщики в Орловской области закупают мед по 70-80 руб./кг — это практически цена сахара, — сетует он. —  Вариант только один — нарабатывать собственную клиентскую базу и продавать мед напрямую потребителям, но при больших объемах производства делать это очень сложно». В прошлом и позапрошлом годах пасека Новикова давала примерно по 5,5 т меда, в 2018-м — 8,5 т.

Развитию пчеловодства препятствуют низкие закупочные цены на мед, соглашается пчеловод Владимир Бурцев. По его словам, в прошлом году в Белгородской области они составляли 60-70 руб./кг, хотя на полках цены на мед в разы выше, а не на 10-15%, как это должно бы быть.

Россия стабильно входит в десятку крупнейших производителей меда и вполне могла бы активнее развивать его экспорт, однако по объемам поставок за рубеж страна находится в четвертой десятке. По данным подведомственного Минсельхозу центра «Агроэкспорт», максимальные поставки меда на внешние рынки были в 2015 году — 3,3 тыс. т на $7,7, в 2020-м вывоз составил 2,8 тыс. т на $5 млн. Одна из проблем, препятствующая развитию экспорта, связана с возможным обнаружением в меде пестицидов. «Это особенно критично для производителей, которые хотят экспортировать свою продукцию, — говорит президент Российского Национального Союза пчеловодов Арнольд Бутов. — Причем зачастую сами пчеловоды не знают о том, что их мед содержит пестициды, это выясняется только после проверки, в итоге партии, в которых обнаруживаются пестициды, не допускаются к вывозу, а производители теряют деньги».

Также для отрасли актуальна проблема гибели пчел из-за пестицидов, когда растениеводы нарушают правила их применения или оповещения об обработках. «С проблемой гибели пчел из-за пестицидов пчеловоды в нашем регионе сталкиваются почти ежегодно, — говорит пчеловод Абуталыб Мирабталыбов (Волгоградская область). — Мою пасеку достаточно сильно отравили дважды. Первый раз в 2014 году, когда у меня из 40 пчелосемей выжило лишь четыре. Тогда вину фермера доказать не удалось, так как пчелы вернулись в ульи и погибли уже на пасеке. Во второй раз виновника нашли: фермер в летний ветреный день обрабатывал поля с помощью авиации. Тогда пострадали не только мои пчелы, но и на других пасеках. Однако ничего, кроме извинений, в качестве возмещения ущерба мы не получили». Сейчас никто не контролирует использование агрохимикатов, с этого года данные полномочия возвращаются к Россельхознадзору, и, возможно, ситуация изменится, надеется Мирабталыбов.

Пчеловод Григорий Новиков с проблемой гибели пчел из-за пестицидов столкнулся в 2019 году. «Одна из наших пасек находилась на расстоянии 4 км от полей, которые обрабатывались пестицидами, и в результате мы потеряли около 47 пчелосемей. Ущерб нам никто не компенсировал, — отмечает он. — Мы возили пчел в лабораторию, проводили экспертизу на наличие химиката, которым фермер, по его словам, обрабатывал поля. Однако выяснилось, что опрыскивания производились совершенно другим веществом — указанного фермером химиката у пчел обнаружено не было. Мы не стали подавать в суд, однако знаем, что пчеловоды, которые это сделали, в нашем регионе смогли получить компенсацию».

По словам Новикова, после массовых отравлений пчел в 2019 году и внимания к этому со стороны СМИ растениеводы стали больше задумываться о проблеме. «Сейчас мы общаемся с агрономами небольших хозяйств, которые расположены недалеко от нашей пасеки. Они предупреждают, во сколько будут проводить обработку, стараются это делать поздно вечером, когда пчелы уже не летают, говорят, каким препаратом будут опрыскивать поля», — рассказывает пчеловод. По его мнению, чтобы минимизировать риски гибели пчел, крупным хозяйствам следовало бы выращивать агрокультуры, требующие постоянных обработок, на расстоянии не менее 5 км от пасек, а также использовать для обработок препараты невысоких классов опасности.