Журнал «Агротехника и технологии»
В России уже несколько лет действуют различные программы по развитию сельских территорий. Чиновники отмечают положительные результаты этих инициатив. Однако, по мнению экспертов, темпы обустройства сельской местности продолжают оставаться довольно низкими, поскольку государственные программы неэффективны, а агрохолдинги вкладываются в «социалку» несистемно и не всегда охотно. Результат этого — продолжающееся обезлюдение деревень. О том, почему так происходит и как исправить ситуацию, журнал «Агротехника и технологии» беседовал с экспертами и представителями агропредприятий
Согласно данным, опубликованным на сайте Минсельхоза, благодаря госпрограмме «Комплексное развитие сельских территорий» (предусмотренной на 2020-2025 годы), начиная с 2020 года в сельских агромерациях появилось более 2,5 тыс. новых и модернизированных детских садов, школ, домов культуры, поликлиник и прочих объектов. Активно развивается строительство: за счёт льготной ипотеки и других механизмов жилищные условия улучшили 110 тыс. семей. С учётом мероприятий 2023 года госпрограмма в совокупности должна охватить 11 млн человек — треть сельского населения.
Однако эксперты полагают, что достигнутые результаты недостаточны. Неслучайно в России продолжается сокращение сельского населения.
Согласно данным Росстата, только за период 2002—2010 годов численность населения России сократилась на 2,3 млн человек. При этом потери сельского населения были в 3 раза больше, чем городского, в результате чего с 2002 года число сельских населённых пунктов уменьшилось на 8500.
Тренд на сокращение численности сельского населения продолжался и все последующие годы. Причин тому немало, но одна из ключевых — запустение сельских территорий, уверены эксперты.
Политика на уменьшение
В отличие от того же США, где сельское население составляет 5% от всей численности страны, в России доля жителей села достигает 25%. Такое некорректное сравнение делает процесс сокращения российских сельских территорий не таким уж острым, считает председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов.
Более того, о реальности цифры в 25% приходится только гадать, замечает он. «Всё, на чём основываются эти данные — разрозненная статистика различных ведомств. Отсюда непонимание, в какую сторону двигаться, отсутствие чётко сформулированной национальной стратегии. По этой причине государство идёт по пути развития опорных населённых пунктов, что скорее является стихийным процессом, чем следствием целенаправленных действий».
В свою очередь, заведующая отделом аграрной политики Института аграрных исследований Высшей школы экономики Рената Янбых полагает, что это и есть национальная стратегия пространственного развития страны, которая исходит из того, что сокращение сельской местности — естественный процесс, а драйвером социально-экономического развития страны станут две дюжины мегаполисов.
Следствием такой политики стало то, что вместо единой страны мы, по сути, имеем разрозненные населённые архипелаги, которые концентрируются возле крупных городов, отмечает директор центра аграрных исследований РАНХиГС РФ Александр Никулин.
Больше денег
На недавнем заседании аграрного комитета Госдумы было объявлено о выделении дополнительных 138 млрд руб. на программы поддержки агропромышленного комплекса, пишет «Парламентская газета» со ссылкой на слова замминистра сельского хозяйства Елены Фастовой. Она сообщила, что в 2024 году на программу развития АПК будет выделено 390 млрд руб., на программу комплексного развития сельских территорий — 58 млрд руб., ещё 47 млрд руб. пойдёт на программу освоения новых сельхозземель.
Для сохранения прежних условий сельской ипотеки также потребуется дополнительное финансирование в размере 5 млрд руб. из бюджета.
Получается, что все основные ресурсы, аграрное и сельское развитие концентрируются вокруг центров, пригородных зон, районов, а то, что называется глубинкой — краевой или областной — подвергается запустению, сожалеет он.
При этом ситуация, практически отданная на самотёк, развивается естественным образом: богатые регионы становятся богаче, а бедные — беднее, продолжает эксперт. «Чтобы равномерно развивать находящиеся в совершенно разных климатических и экономических условиях населённые пункты, необходимо их дифференцировать, но вместо этого существующие государственные программы подходят одинаково и к богатому чернозёмному Югу, и к обезлюдевшему северному Нечерноземью», — объясняет Александр Никулин.
Исчезающие деревни
В 2022 году в сельской местности насчитывалось 55% трудоспособного населения, а в городах — 58%, приводит статистику Рената Янбых. Если сравнивать занятость среди трудоспособных граждан, то на 2021 год в городе она составляла 67%, а на сельских территориях — 58%, причём, за последние 5 лет этот разрыв только увеличивался. Не в пользу деревни и данные по безработице. Так, в 2021 году сельская безработица составила 6,9%, тогда как в городе она равнялась 4,2%. А среднедушевые ресурсы сельских домохозяйств в 2021 году были на 33% ниже, чем городские, отмечает эксперт. «Да и вообще, проживание на сельских территориях является одним из факторов риска попадания в состояние хронической низкооплачиваемой занятости», — рассуждает Янбых.
И это далеко не все минусы жизни на селе, продолжает заведующая отделом аграрной политики Института аграрных исследований Высшей школы экономики. Инфраструктура и благоустройство жилищного фонда сельских территорий сильно отстаёт от городского по показателю «оборудование всеми видами благоустройства одновременно» (37% против 80%, соответственно). При этом медленнее всего благоустройство жилищного фонда происходит по направлению «газификация». Но наиболее катастрофично сельская местность проигрывает городским территориям по уровню медицинского обслуживания, подчёркивает Рената Янбых, добавляя, что помимо этого до сих пор сохраняется цифровое неравенство города и села. Например, доступ к широкополосному интернету в 2020 году имели только 66% сельских домохозяйств против 81% городских, сравнивает она.
Всё это ведёт к тому, что наиболее активное население в трудоспособном возрасте деревню покидает. По данным экспертов, за последние 20 лет из сельской местности в город уехало не менее 2 млн жителей. При этом особенно быстро теряют население удалённые и неблагоприятные для жизни сельские районы Урала, Сибири, Дальнего Востока, севера европейской части Росси.
Такая ситуация обостряет проблему дефицита кадров. И если до недавнего времени этот вопрос решался при помощи завоза мигрантов из Средней Азии, то в дальнейшем, видимо, будет решаться за счёт граждан дальнего зарубежья, предполагает Юрий Крупнов.
«Уже в 2010-х годах говорили о том, что произошло исчерпание миграционного ресурса из Таджикистана, Узбекистана и Киргизии», — комментирует он.
Лицом к селу
До 2013 года главным инструментом развития сельских территорий была федеральная целевая программа «Социальное развитие села», вспоминает Рената Янбых. С 2014 года начала действовать программа «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года», которая в 2018 году была преобразована в подпрограмму «Устойчивое развитие сельских территорий» государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 годы. Затем, с 2020 года, начала реализовываться программа «Комплексное развитие территорий».
Но все эти программы имели невысокую эффективность, так как не учитывали индивидуальных особенностей территорий, отмечает Александр Никулин.
«Государство предлагало муниципалитетам достаточно жёстко сформулированные программы. К примеру, поселению был нужен мост через реку, а по программе существовал вариант строительства дороги. Я сам был свидетелем подобной ситуации в одном из сёл на севере Архангельской области, где построили дорогу, которая была бы куда нужнее какому-то другому району», — рассказывает он.
Действительно, подтверждает Рената Янбых, до недавнего времени все государственные программы по развитию сельских территорий строились на так называемых «коробочных решениях», разработанных в федеральных ведомствах. В тех же странах ОЭСР подход к проблеме кардинально иной — там центральные органы отбирают и софинансируют местные инициативы. Работает это так: сельские жители, во-первых, участвуют в определении приоритетов развития своего населённого пункта, во-вторых, в разработке проекта. Наконец, в-третьих, такой подход содействует развитию гражданской активности населения и преодолению патерналистских настроений.
«Не государство сверху — из столичного ведомства — определяет, перспективна или неперспективна территория. Это решают сами живущие и работающие в сельской местности люди, местный бизнес, общественные объединения», — подчёркивает эксперт.
Именно такой подход постарались взять за основу при разработке в 2019-м году госпрограммы «Комплексное развитие сельских территорий». Все предыдущие, вопреки мировой практике, исходили из того, что государство в лице федеральных органов власти и органов власти субъектов федерации лучше понимают потребности развития села, рассказывает Рената Янбых.
Как отмечают в Минсельхозе, за 2020-2022 годы объём господдержки по госпрограмме «Комплексное развитие сельских территорий» составил 122,1 млрд руб. В этом году направлено ещё 65,1 млрд руб. Всё это позволило «обеспечить более 110 тыс. семей комфортным жильём, построить 6,5 млн м² жилья, заключить 14 тыс. договоров на обучение специалистов и прохождение обучающимися практики, завершить почти 11 тыс. проектов благоустройства, а также 362 крупных проекта инфраструктурного комплексного развития. В сельской местности появилось более 2,5 тыс. новых и отремонтированных поликлиник, детских садов, школ, домов культуры, спортивных и других социальных объектов, а также сотни объектов транспортной и коммунальной инфраструктуры».
Сколько человеку нужно инфраструктуры
Дмитрий Хомяков, профессор кафедры общего земледелия и агроэкологии факультета почвоведения МГУ имени М.В. Ломоносова
Цифровизация является важнейшим приоритетом развития современной России. Это обуславливает новые правила коммуникации между людьми: внедрение информационных технологий во всех сферах и отраслях экономики, создание современной, комфортной и доступной для жизни среды, преодоление территориальных и отраслевых диспропорций — различий между городом и селом, между богатыми и бедными регионами.
Для городского населения доступ к информации и интернет-ресурсам практически не ограничен. Однако во многих сельских населённых пунктах отсутствует возможность подключения к высокоскоростному интернету, а соответственно, и все возможности удалённого обучения, работы, получения медицинских услуг, и, самое главное, организации современных производств и информационной поддержки управления. Более того, процесс цифровизации осуществляется по-разному не только между городом и селом, но и между отдельными регионами и даже муниципальными образованиями.
Это существенный недостаток. Ведь в свете существующих проблем (сокращение численности сельского населения и ликвидации населенных пунктов) и поставленных целей (достижение ежегодного роста отраслевого продукта в АПК не менее 3%, возвращение в оборот неиспользованных земель сельскохозяйственного назначения, развитие мелиорации, импортозамещение, обеспечение растущего экспорта и продовольственной безопасности), цифровизация является главным драйвером развития.
Впрочем, для оценки потенциала сельских территорий применяются различные подходы. Один из них опирается на определении эластичности роста каждой исследуемой отрасли, уровня её интенсификации и инвестиционной привлекательности. Это индексный подход, основанный на применении нескольких социально-экономических показателей, а также и показателей смежных сфер. Интегральный же подход включает расчёт обобщающего комплексного показателя уровня социально-экономического развития с использованием имеющихся статистических данных.
В этом случае должны быть собраны и проанализированы следующие показатели: доступ к интернету, его скорость и качество, наличие цифровых объектов социальной инфраструктуры, техническое оснащение объектов, уровень цифровизации объектов (наличие сайта, контента, платформы, её цифровые возможности), цифровые навыки персонала, его квалификация, степень обученности.
Необходимо отразить условия, при которых эти объекты создаются, функционируют и развиваются на цифровом уровне: экономическая эффективность, потребность населения (спрос), доступность, функциональность, наличие технических устройств у населения и навыков работы с ними, перспективность сельских территорий.
Также влияние на функционирование цифровой социальной инфраструктуры сельских территорий оказывают плотность населения, уровень социально-экономического развития населения муниципалитетов, потенциал сельских территорий, уровень жизни населения, в том числе, его доходы, местоположение объектов.
Впереди нас ждёт создание цифровых объектов социальной инфраструктуры (на базе существующих и там, где они отсутствуют), расширение площади покрытия интернетом муниципальных образований и населённых пунктов, улучшение его качества и увеличение скорости, улучшение функциональности и качества работы цифровых объектов, совершенствование навыков работы с техническими устройствами, оснащение современными техническими устройствами, обеспечение доступности цифровых объектов социальной инфраструктуры для сельского населения, увеличение цифровых возможностей объектов, внедрение дополнительных функций, привлечение специалистов соответствующего профиля, обученного персонала, использование потенциала сельских территорий.
Безусловно, всё вышесказанное о социальной инфраструктуре сельских территории, должно учитывать намеченные государством цели и задачи, отражённые в документах стратегического планирования.
Кроме этого, добавляют в ведомстве, реализуется программа «Сельская ипотека», которая даёт возможность получить льготный ипотечный кредит на приобретение или строительство жилья по ставке от 0,1 до 3% годовых. Другой инструмент — предоставление жилья в найм, при котором работодатель инвестирует 20% стоимости, а остальной объём обеспечивает государство. Работники предприятия могут выкупить это жильё через 5 лет за 10% или через 10 лет за 1% от кадастровой стоимости.
Позитивные тенденции налицо, однако результат от введения этих мер будет виден ещё не скоро. К тому же, программа позволяет решить далеко не все проблемы сельских территорий. «К примеру, не берётся во внимание слабое развитие деловой инфраструктуры, которая могла бы стать драйвером развития регионов. Склады, перевалочные пункты, объекты сортировки и упаковки, локальные технопарки для переработки продукции и прочие объекты деловой инфраструктуры отражены в документе крайне недостаточно», — обращает внимание автор проекта «ЖивоеСело.рф» Ринат Амиров.
На это же указывает и вице-президент Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (АККОР) Ольга Башмачникова. По её словам, государственные средства выделяются без учёта того, как продукцию будут перерабатывать и доставлять до потребителя.
Несистемная поддержка
Помимо государства принять активное участие в развитии сельских территорий могли бы агрохолдинги, ведущие активную социальную политику в регионах присутствия. И, надо сказать, они это делают.
Например, в 2020—2021 годах группа компаний «ЭкоНива» в рамках госпрограммы «Комплексное развитие сельских территорий» софинансировала строительство 66 частных домов в Воронежской области, а в 2022 году приобрела современный дом на 45 квартир. Кроме того, «ЭкоНива» софинансировала строительство домов для сотрудников в Башкортостане, Оренбургской и Новосибирской областях, отмечает руководитель направления GR&ESG ГК «ЭкоНива» Любовь Аксёнова.
Как рассказывает директор сельскохозяйственного холдинга «АгриВолга» Елена Яшаева, на их предприятии также ведётся активная социальная политика; в частности, на постоянной основе выделяются средства на празднование жителями знаменательных дат Угличского района Ярославской области.
Активное участие в развитии сельских территорий принимает и агрохолдинг «СТЕПЬ». «Только в течение 2022 года компания приняла участие в благоустройстве детских спортивных площадок в нескольких населённых пунктах на юге России, участвовала в ремонте тротуаров и участков автодорог местного значения в Ставропольском крае, софинансировала создание фельдшерско-акушерского пункта в одном из районов Ростовской области», — поделился с «Агротехникой и технологиями» директор предприятия Андрей Недужко.
В пресс-службе «Мираторга» отмечают, что кроме активной социальной политики агрохолдинг вкладывается в строительство инфраструктуры и жилья. Так, в Прохоровском и Корочанском районах Белгородской области компания построила два коттеджных посёлка, в шести регионах, где есть фермы крупного рогатого скота — более 100 служебных коттеджей и девять общежитий, а в Суземском районе Брянской области возвела новый восьмиквартирный дом. Кроме того, за последние 3 года при участии «Мираторга» было проложено и реконструировано более 120 км дорог, которые располагаются в регионах присутствия компании: Брянской, Орловской, Смоленской, Тульской, Калининградской, Белгородской, Курской и Московской областях.
Вклад агрохолдингов в развитие сельских территорий действительно весом.
Однако такая несистемная поддержка мало меняет ситуацию, считает Юрий Крупнов. Во-первых, потому что крупных предприятий, способных софинансировать проекты, банально не хватает, а во-вторых, потому что сконцентрированы они, преимущественно, в наиболее плодородных регионах.
Скептически относится ко вкладу агрохолдингов в развитие сельских территорий и Александр Никулин.
«Они не местные, их руководство, как правило, сидит в столице, городах-миллионниках или вообще за рубежом. Поэтому, хотя все они говорят о социальной ориентированности бизнеса, позиция их прагматичная. Поддержка сельских детских садов, школ или спортивных команд, действительно есть, но если сравнивать её объём с финансовой мощью холдингов, то цифры получаются несопоставимые», — отмечает он.
Гораздо большую надежду часть экспертов возлагает на госпрограмму «Комплексное развитие сельских территорий». Однако для того, чтобы она работала на развитие села в полную силу, необходимо навсегда отойти от «коробочных решений» и полностью переключиться на поддержание и софинансирование местных инициатив.
