Журнал «Агротехника и технологии»
В России не любят страховаться в принципе, и аграрии не исключение. И дело вовсе не в привычке полагаться на случай, а в простой логике: страховаться дорого, а деньги если и выплатят, то, как правило, небольшие
При этом свободных средств в сельском хозяйстве нет. Да и правила страхования слишком сложные, выплаты при наступлении страхового случая производятся лишь спустя месяцы после обращения, к тому же при масштабных стихийных бедствиях государство часто само возмещает убытки. Опыт других стран показывает, что неплохим выходом из ситуации могло бы стать параметрическое страхование. Подходит ли эта система для России, разбирался корреспондент журнала «Агротехника и технологии».
Государство не первый год стремится приучить агробизнес к страхованию. Обсуждалось даже обязательное страхование посевов. Такая практика, кстати, есть в Белоруссии: Белгосстрах выплачивает деньги, если гибель или невозможность использования посевов составила более 15% всей площади культуры. Выплаты составляют 75-100% от стоимости культуры или скота. В теории звучит хорошо, но на практике аграрии считают это очередным побором. «В коммерческой деятельности все, что вводится из-под палки, имеет отрицательный эффект. Если продукт удобен и интересен, аграрии и сами будут его покупать. Если же ввести обязательное страхование, сельхозпроизводители просто могут получить еще один “налог”, а ситуация в АПК и без того не самая благоприятная — работать довольно сложно», — замечает Андрей Оробинский, заместитель финансового директора группы компаний «Агротех-Гарант» (агрохолдинг; 86 тыс. га в Воронежской, Белгородской и Липецкой областях; семена сахарной свеклы, подсолнечника, кукурузы).
К счастью, российские законотворцы это понимают, поэтому вводить обязательное страхование посевов не торопятся, а занимаются поиском иных путей. Так, до недавнего времени государство покрывала аграриям 50 % убытков при потере 20 % и более урожая при катастрофических событиях, например, стихийных бедствиях. Потери считались исходя из объема среднего урожая за последние пять лет.
Однако с марта 2019 года произошли изменения: вступили в силу поправки в федеральный закон «О государственной поддержке в сфере сельхозстрахования», согласно которым теперь порог гибели урожая, достижение которого было необходимым для получения выплат по страховке с господдержкой, отменен. Его заменили обязательной безусловной франшизой (не покрываемая страховкой часть убытка) в размере от 10 до 50 %. Раньше франшиза была фиксированной и составляла 30 %.
Одновременно с этим обязанность страховать посевы привязывают к получению субсидий.
Пока же аграрии продолжают рассматривать страхование не как возможность обезопасить себя, а как, например, обязательное условие для получения льготных кредитов. Вот и получается, что страхуются формально (несколько полей из сотни тысяч гектаров) и крайне неохотно.
Ежегодно заключается всего 6-7 тыс. договоров агрострахования с господдержкой. В 2012 году в России было застраховано 18,5% посевных площадей, а по итогам 2017-ого — только 2%. Для сравнения, в США и Канаде застраховано около 85% посевов.
Москва страхует
Серьезным препятствием на пути к массовому страхованию посевов остается, как ни странно, государственная поддержка. Дело в том, что аграрии не понимают, зачем нужно страховать посевы за собственные деньги, если в случае чрезвычайных ситуаций государство возместит часть ущерба всем, независимо от того, застрахованы они или нет.
Действительно, почти всегда при масштабных стихийных бедствиях вроде засухи, пожаров или града регионы просят федеральные власти помочь местным аграриям. И им не отказывают. Так, когда летом прошлого года в Краснодарском крае град повредил более 60 тыс. га посевов, региональные власти попросили федеральный Минсельхоз оказать пострадавшим хозяйствам финансовую помощь. В 2013 году пострадавшим от паводка хозяйствам Амурской области тоже перечислили деньги из федерального бюджета. Компенсации получили и пострадавшие от наводнения летом прошлого года хозяйства Забайкалья, а также жертвы пожаров в Сибири в 2015 году. Всего, по данным экспертов, за 2012-2017 годы объем компенсаций из госбюджета составил 16,9 млрд руб.
Правда, государственные деньги далеко не полностью покрывают убытки. Например, по итогам пожаров в Сибири в 2015 году только 16 % всех пострадавших аграриев подтвердили свои убытки. Изначально ущерб всех сельхозпроизводителей оценивали в 600 млн руб. в Хакасии и Забайкальском крае, но документально подтверждено было только 98,5 млн руб. убытков. Правительство же распорядилось выделить на возмещение ущерба только 47,5 млн руб. Впрочем, эти деньги хотя бы приходят быстрее. Частные страховки тоже покрывают только часть ущерба, а ждать выплат по ним приходится в среднем более двух лет. Поэтому вместо того, чтобы платить кому-то за отдаленную перспективу вернуть небольшую часть убытков, хозяйства предпочитают решать свои проблемы за счет пересева или собственных фондов.
«Текущая методика страхования не очень подходит сельскому хозяйству в связи с определенной долей субъективизма в подсчете ущерба. Сама урожайность и отклонения от нее подсчитываются по усредненным данным об урожайности за последние 5 лет, которые предоставляют сами аграрии в службу государственной статистики, а подсчет ущерба ведется по показателям средней выручки сельхозпроизводителей в регионе. Однако крупный производитель, как правило, получает более высокие показатели, чем в среднем по региону, и, соответственно, большие убытки. К сожалению, нам пока не удалось убедить страховщиков дать нам возможность производить расчет исходя из действительных цен реализации продукции. Кроме того, затраты на гектар у всех разные», — высказывает свои замечания к системе страхования Андрей Оробинский. Специалист замечает, что его агрохолдинг из-за этих причин страхуется неохотно: из 13 хозяйств в этом году в компании застраховали только несколько полей в трех хозяйствах. Как правило, холдинг применяет механизм страхования в целях упрощения процедуры получения кредитов — само страховое возмещение убытки холдинга не покрывает.
Это вполне соотносится со средними показателями в отрасли: по информации Национального союза агростраховщиков, ежегодно заключается всего 6-7 тысяч договоров агрострахования с господдержкой. В переводе на площадь получается, что по итогам 2017 года в России было застраховано только 2% посевов. При этом ситуация за последние 5 лет резко ухудшилась: еще в 2012 году было застраховано 18,5% площадей. Для сравнения, в США и Канаде застраховано 85% посевов.
Однако, по мнению страховщиков, недоверие аграриев к системе страхования не имеет под собой фактических оснований: крупные страховые компании в последние годы всегда выплачивают деньги, если по договору наступил страховой случай. По данным Национального союза агростраховщиков, за 2012-2017 годы отказов в выплате страхового возмещения было всего 10 %. «Многие не понимают критерии страховых событий и договоры страхования. Зачастую аграрии хотят получить выплаты, даже если страхового случая не было, — рассказывает начальник отдела методологии страхования Национального союза агростраховщиков Елена Белова. — При этом практика показывает, что страховые компании платят стабильно — за 2012-2016 год из всех страховых судебных исков только 2 % были направлены против агростраховщиков».
Параметрическое страхование может применяться там, где обычная страховка неудобна или вообще не работает. Очевидным плюсом параметрического страхования для аграриев является низкая стоимость полисов.
Трудности оценки
Другая серьезная преграда на пути к массовому сельхозстрахованию — необъективность оценки убытков, на которую регулярно жалуются аграрии. Действительно, оценка убытков, которая устроила бы аграриев и не разорила при этом страховые компании, —один из камней преткновения в отрасли. Большинство проблем подсчетов и оценки убытков в мире решаются с помощью параметрического страхования. Этот вид страхования покрывает потерю доходов на основании изменения специальных индексов. То есть учитывается не понесенный конкретным хозяйством ущерб, а то, насколько изменился индекс. На основании этого выплачивается премия.
«Его ни в коем случае не надо рассматривать как панацею или замену традиционному агрострахованию, — предупреждает Евгения Серова, директор по аграрной политике НИУ «Высшая школа экономики». — Это скорее удачное дополнение к нему: оно применяется там, где обычная страховка неудобна или вообще не работает».
Принцип такого страхования заключается в расчете индексов урожайности, погоды, доходов, вегетации
Таким образом получается выгода для всех участников процесса: страховой компании больше не нужно ездить на поля и вникать в технологические тонкости аграрного производства. Клиентам при этом понятны индексы, по которым производятся расчеты, и механизмы получения выплаты.
Очевидным плюсом параметрического страхования для аграриев является также низкая стоимость полисов. Дело в том, что страхование обычно производят в период сева, когда свободных денег у сельхозпроизводителей еще нет, а обязательства по кредитам на технику, семена и удобрения никуда не делись. При страховании по традиционной схеме затраты на страховку на один гектар составляют около 1 тыс. руб., то есть небольшой агрохолдинг, владеющий 10 тыс. га земли, должен откуда-то взять 10 млн руб. на страхование. В параметрическом же страховании суммы, как правило, более скромные.
Индексы при этом могут быть на любой вкус и цвет, поясняет менеджер Института аграрных исследований НИУ «Высшая школа экономики» Валерия Арефьева. Она выделяет и описывает четыре самых распространенных в мире индекса. Это индекс погоды, который рассчитывается по степени влияния температуры и осадков на доход (исходя из этого влияния рассчитывается размер премии); индекс урожайности, который основывается на данных средних урожаев в районе (одинаковую страховку получают все застрахованные местные хозяйства, если их продуктивность падает ниже средней); индекс дохода, который дает возможность получить деньги по полису, если урожайность и цена производимого товара падают (при этом средний доход всех хозяйств в районе снижается) и индекс интенсивности вегетации — прогнозирование урожайности на основе прошлых индексов вегетации и сопоставление их средних значений в сезон заключения страхового договора.
«Самый популярный индекс — погодный, в котором учитываются температура воздуха и количество осадков. Страхование на основании погодного индекса считается самым простым и понятным», — рассказывает Валерия Арефьева. Кстати, и выплаты при страховании с использованием погодных индексов производятся быстрее. А, например, на выплату по индексу доходов требуется полгода. Также распространен индекс средней урожайности, который применяется в США, Канаде и Швеции. Менее популярен индекс интенсивности вегетации, при котором выплаты рассчитываются на основании сравнения средней интенсивности вегетации за определенный промежуток времени (обычно за пять лет) с текущими показателями».
Кроме того, у параметрического страхования есть и полезный «побочный эффект» — его используют во многих странах мира с целью сбора данных для государственных нужд. Так, в Мексике с 2004 года правительство измеряет уровень засухи и урожайность зерновых культур с помощью измерений со спутников и индекса осадков.
Государство и страхование
Во многих странах мира государство субсидирует аграрное страхование. При этом практически повсеместно существует обязательное страхование от катастрофических природных рисков. Такая система страхования основана на взаимодействии государства и частных страховых компаний и распространена преимущественно в развитых странах.
«Финансовая помощь для покрытия убытков в случае чрезвычайных ситуаций есть, например, в США, Канаде, Германии и Италии. Работа частных страховых компаний для покрытия таких убытков без помощи государства применяется в Швеции», — рассказывает менеджер Института аграрных исследований НИУ «Высшая школа экономики» Валерия Арефьева. В Германии государство также частично компенсирует потери от падения скота. А во Франции есть программы страхования, покрывающие убытки от ураганов и других стихийных бедствий.
Однако самая большая индустрия страхования в США — на их долю приходится примерно половина рынка страхования развитых стран. Так, у американских компаний есть более 20 программ страхования фермеров, и все они должны быть одобрены Агентством по управлению рисками Минсельхоза США.
«Кроме того, в развитых странах в системе традиционного агрострахования государство часто помогает покрывать убытки от стихийных бедствий, то есть спонсирует часть выплат, а иногда и все выплаты. Страхуется не весь урожай, а его части, то есть отдельные поля», — поясняет Валерия Арефьева.
При этом в тех же США доля участия государства в страховании одна из самых высоких — оно компенсирует аграриям больше 70% убытков. В лидерах также Китай и Индия, у которых доля государственных вливаний в выплаты по страховкам составляет по 80%. А в Италии, Франции, Испании и Канаде доля господдержки в агростраховании от стихийных бедствий составляет 50-65%.
Подходит не всем
Однако и у параметрического страхования есть недостатки. Например, индекс погоды эффективен там, где погода контрастная. «На Северном Кавказе параметрическое страхование будет работать хорошо, а в Брянской и Московской областях могут возникнуть проблемы», — предупреждает директор Всероссийского НИИ сельскохозяйственной метеорологии Валерий Долгий-Трач.
Но основная проблема кроется в том, что основа прогнозов погоды — метеостанции — в России стали редким явлением, замечает Елена Белова из Национального союза агростраховщиков.
Для того чтобы понять масштабы, обратимся к статистике. В 1986 году Метеорологическая сеть России (тогда — территории РСФСР) насчитывала 2308 станций и 3274 поста. Сейчас их число снизилось примерно на треть. В стратегии развития гидрометеорологии, составленной еще в 2010 году, есть план увеличения числа наземных пунктов метеонаблюдения с около 1700 до 5400 к 2030 году. Правда, с момента публикации данного документа количество станций осталось прежним. Для сравнения, в США при меньшей территории насчитывается более 8 тыс. метеостанций, поэтому там возможны более точные наблюдения.
Кроме того, многим кажется, что предложенные страховыми компаниями индексы слишком упрощенно описывают производство. «В разные фазы развития растений погодные условия оказывают совершенно разный эффект. Две-три недели повышенного температурного фона в конце июля — начале августа могут сократить урожайность сахарной свеклы на 30-40%. Однако в этот же период идет уборка зерновых, и осадки, которые пошли бы на пользу сахарной свекле, могут привести к снижению качественных показателей зерна при уборке зерновых культур. А индекс эти нюансы не учитывает», — замечает Андрей Оробинский из ГК «Агротех-Гарант».
Не менее серьезные препятствия и для применения индексов урожайности. Дело в том, что средние показатели рассчитываются за последние пять лет по конкретному региону или району. «Получается, при расчете страховых выплат показатели мелких хозяйств с устаревшими технологиями возделывания и небольшими затратами на гектар уравниваются с показателями крупных холдингов, достигающих впечатляющей урожайности за счет интенсификации производства и, соответственно, огромных затрат на гектар, — объясняет Андрей Оробинский. — Это похоже на подсчет средней температуры по больнице». А в России контраст урожайности и затрат может быть очень разительным, а значит, тем, у кого большие затраты на семена и СЗР, просто невыгодна эта система оценки. «К тому же урожайность не единственный фактор, который влияет на доходы хозяйства. Как мы все знаем, высокие урожаи в сельском хозяйстве обычно приводят к резкому снижению цен реализации, как было, например, в 2017 году с сахарной свеклой. Предприятия получили высокую урожайность сахарной свеклы, но в связи с резким снижением цен реализации, ситуация сложилась катастрофическая. Сельхозпроизводителям, обладавшим запасом финансовой прочности или имеющим долгосрочные кредиты, в итоге пришлось держать сахар на складах и затянуть туже пояса. Многие же были вынуждены продавать сахар по рекордно низким ценам и получили убытки», — приводит пример Андрей Оробинский. При этом у крупных хозяйств расходы на гектар выше из-за применения интенсивных технологий возделывания, напоминает он, а значит, и общий ущерб больше.
Но самая главная проблема параметрического страхования в России — его зависимость от IT. В переходе от традиционного агрострахования на параметрическое важную роль играют большие данные и геолокация со спутников. Иными словами, потоп будет фиксировать не страховой агент, а спутниковый снимок, и средние показатели будут рассчитываться не на основе заявлений хозяйства, а исходя из большого массива данных. В стране, где в деревнях не везде есть теплый туалет, это пока нечто из области фантастики. Поэтому можно предположить, что ни традиционное, ни высокотехнологичное страхование аграрии не жалуют не по сложным причинам недоверия, а по вполне банальным: на первое нет денег, а для второго нет возможностей.
Животноводы страхуются чаще
Сельское хозяйство в целом страхуется неохотно, но, как и везде, есть исключения из этого правила. «Если в растениеводстве страхуются в целом плохо, то в животноводстве есть ниши, где страхование популярно. Это главным образом разведение КРС, где популярность агрострахования связана с тем, что банки рассматривают скот в качестве обеспечения кредита и поэтому его надо страховать, чтобы получить заем», — говорит независимый эксперт по агрострахованию Владимир Могилевцев. При этом в свиноводстве и птицеводстве, по его словам, страхуются реже, потому что страховщики их берут менее охотно — слишком высокие риски заболеваемости Африканской чумой свиней (АЧС) и птичьим гриппом, что к тому же делает цену страховки менее доступной.
Однако в растениеводстве, кроме недоверия к страховкам, есть еще и вполне уважительная причина, чтобы не страховаться. «Договоры со страховыми компаниями заключаются во время посевной, а это время самых больших финансовых затрат для хозяйств. И именно в этот период аграриям для страхования надо где-то найти дополнительно 1 тыс. руб. на га, чтобы оформить полис. Если в хозяйстве 5 тыс. га — получается 5 млн руб., и это в период, когда у агробизнеса уже и так кредиты на посевную», — поясняет Владимир Могилевцев. Именно это является главным препятствием для страхования. Как вспоминает эксперт, в 2016 году, например, почти все клиенты на его последнем месте работы отказались страховаться из-за отсутствия средств.
Статья подготовлена на основе материалов круглого стола «Изучение мирового опыта параметрического страхования в сельском хозяйстве и возможность его применения в России», организованного Институтом аграрных исследований НИУ «Высшая школа экономики».
