Пошлина на экспорт пшеницы из России с 17 по 22 июня составит $33,3/т, на ячмень — $39,6/т, на кукурузу — $48,2/т, сообщил Минсельхоз. Действующая ставка по пшенице с 9 по 16 июня составляет $29,4/т, по ячменю — $39,6/т, по кукурузе — $50/т. На неделе со 2 по 8 июня пошлина на пшеницу составляла $28,1/т, на кукурузу — $52,2/т, на ячмень — $39,6/т.
Директор аналитического департамента Российского зернового союза Елена Тюрина сказала «Агроинвестору», что низкая ставка пошлины на пшеницу — в $28,1 за тонну — которая действовала со 2 июня, привела к тому, что конкурентоспособность агрокультуры на мировом рынке резко выросла. До этого ее цена FOB с учетом пошлины была на 13% выше стоимости французской пшеницы, такая ситуация отмечалась в течение всего периода действия пошлины в 50 евро за тонну, с чем и связано падение экспорта пшеницы, рассказала Тюрина. По ее словам, ситуация с повышением конкурентоспособности ввиду введения плавающей пошлины, привела к тому, что за первую декаду июня Россия вывезла 1,05 млн т пшеницы, это больше, чем за весь май. Ежедневные отгрузки выросли более, чем в четыре раза до 100 тыс. т в сутки.
По мнению Тюриной, повышение пошлины до $33,3 за тонну в случае стабилизации цен на пшеницу в Европе может снизить конкурентоспособность и ограничить экспорт. «Сейчас цена французской пшеницы снизилась до $284/т с $291/т из-за роста конкуренции между Россией и странами ЕС. Наши цены на FOB сейчас составляют $262,5 за тонну, и наблюдается тенденция к снижению в ожидании хорошего урожая», — говорит она. По прогнозу Тюриной, пошлина на экспорт пшеницы будет повышаться и дальше, возможно, до $35-40 за тонну, что станет заградительным показателем для вывоза агрокультуры.
Председатель правления Союза экспортеров зерна Эдуард Зернин сказал «Агроинвестору», что рост ставки пошлины ожидаемый. «По нашим расчетам, в индекс вошли дорогие апрельские сделки, по $270-280 за тонну, это сразу нашло отражение в референсном индексе и соответственно — в пошлине на следующую неделю, — объяснил он. — Мы считаем, что это максимум, пошлина с большой вероятностью не будет расти дальше, может даже немного скорректироваться, когда в расчетную зону войдут в том числе поставки на GASC по цене $233-234 за тонну в рамках исполнения лотов первого тендера». По словам Зернина, сейчас на рынке затишье, а после выхода отчета Минсельхоза США цены зафиксировались на уровне $250-255 за тонну. Активность на рынке минимальная, есть предпосылки, что цены продолжат снижаться в преддверии нового сезона, считает Зернин.
Руководитель аналитического центра «Русагротранса» Игорь Павенский тоже говорит, что рост пошлины был ожидаем. «На бирже, как я понимаю, учитываются сделки с поставкой до конца июня и частично в июле по более высоким ценам, чем неделей ранее, — сказал «Агроинвестору» эксперт. — На темпы экспорта данная ситуация не повлияет: в июне, как мы и прогнозировали, вывезут около 1,85 млн т пшеницы».
Между тем, глава Минэкономразвития Максим Решетников в интервью Financial Times заявил, что действующие сейчас в России механизмы регулирования цен на продукты питания являются экономическими, а не административными. Решетников отметил, что они действовали в течение очень ограниченного периода времени. «Сейчас работают экономические механизмы, есть субсидирование производства продуктов. Есть вопросы установления гибких экспортных пошлин, которые представляют собой демпферы, призванные снизить влияние мировых цен на нашу экономику», — сказал министр.
По словам Решетникова, как только внешняя ситуация позволит, и цены стабилизируются, субсидирование производства продуктов закончится. «Что касается демпферного механизма, то это постоянно действующий долгосрочный механизм, который останется. С одной стороны он предотвратит перенос колебаний цен, их пиков на наш рынок, с другой стороны — даст необходимые ресурсы для производителей. Тогда инвестиции пойдут в наш агропромышленный сектор — это одна из точек нашего роста — и позволит дальше углублять переработку: от зерна двигаться к животноводству, молочному производству и так далее», — подчеркнул Решетников в интервью Financial Times.
