Журнал «Агроинвестор»
Агрострахование в России по-прежнему не развито. Площадь застрахованных посевов в прошлом году сократилась до рекордно низких 11%. Почему не работает система, что нужно сделать для ее популяризации и сможет ли в этом помочь созданное недавно объединение агростраховщиков, расскажет автор этой статьи
В последнее время тема агрострахования с господдержкой все чаще стала упоминаться в медиапространстве и обращать на себя внимание через призму инициатив, предлагаемых сообществом страховщиков и профильными министерствами. Их активность объяснима: в системе накопилось множество проблем, которые привели к сокращению застрахованных площадей с когда-то наилучших 20% до 11% в 2015 году, распространению практики формального страхования, отрицательным отзывам аграриев, заинтересованных в реальной страховой защите от погодных рисков, но так и не получивших ее. Объективно сложно довольствоваться страховой услугой, выплаты по которой составляют 13% от собранных премий и госсубсидий. В сравнении с показателями коллег по страховому цеху эти цифры выглядят нереспектабельно: по данным Всероссийского союза страховщиков, уровень выплат от собранных премий по всем видам страхования, кроме ОМС, за последние несколько лет варьируется в районе 50%.
За последний год для развития системы агрострахования сообщество страховщиков провело внутреннюю организационную работу: было сформировано единое объединение, разработаны единые правила страхования, утвержден компенсационный фонд. Но достаточно ли создано предпосылок для изменения ситуации на рынке страхования урожая с господдержкой? Почему вместо того, чтобы улучшить качество страховых услуг и повысить выплаты, агростраховщики предлагают вменить действующее покрытие как условие доступа к господдержке? Чтобы понять нежелание страховщиков идти навстречу страхователям, необходимо рассмотреть ситуацию на страховом рынке России в целом и в историческом контексте.
Институциональная ловушка
До финансового кризиса 2008 года бизнес страховщиков демонстрировал стабильный рост, а основными задачами топ менеджмента по добровольным видам страхования были расширение доли рынка и повышение узнаваемости бренда через увеличение объема портфеля, причем, как правило, большой ценой. Она складывалась из завышенных комиссий розничным посредникам, имеющим свои каналы продаж (например, банки), и ценового демпинга на рынке корпоративного страхования. Страховщики понимали, что смогут осуществлять страховые выплаты по текущим договорам из премий, получаемых в будущем, но при условии роста их входящих объемов. Жесткая ценовая конкуренция проводилась в ущерб финансовой стабильности страховых компаний.
Кризис 2008 года резко снизил как темпы увеличения премий, так и инвестиционные доходы, что вынудило страховщиков сократить внутренние расходы. Но так как возможности для этого были ограничены, единственным выходом стало продолжение конкуренции по тарифам и размеру комиссии посредникам. Прирост премий нормализовался после 2011 года, в том числе благодаря обязательным и вмененным видам страхования, но за время активной фазы кризиса большинство страховщиков так и не развили собственные сети продаж. Это дорого, к тому же получение значимой отдачи требует времени, за которое страховщик потеряет долю рынка.
Поэтому осталась прежняя модель работы, а рынок живет по инерции — с фокусом на прибылях и убытках в ущерб финансовой стабильности компании. Страховщики не мотивированы на развитие собственной агентской сети. Если страховые компании перестанут выплачивать высокие комиссии, то посредники, а с ними и страхователи, уйдут к конкурентам. Получается не просто неэффективный бизнес, а отсутствие бизнеса вообще: поскольку нужно осуществлять выплаты по заявленным убыткам предыдущих периодов, возникает специфический кассовый разрыв.
Гораздо эффективнее так построить процесс, чтобы премии приходили сами, желательно в московский офис, через принуждение к страхованию банком партнёром (страхование от несчастных случаев, страхование жизни, КАСКО
Ситуация усугубляется новым спадом в экономике, что приводит к снижению доходов населения, сокращению объемов кредитования, оптимизации затрат корпоративного сектора.
Поэтому в последнее время мы и слышим от страховых компаний про инновации в страховании со словами «обязательное» и «вмененное», но не «качественный сервис», «прозрачное и досудебное урегулирование», «быстрые выплаты».
Системные проблемы
По сути, классическое рисковое страхование — точная дисциплина, суть которой в том, чтобы на основе статистики или моделирования максимально корректно определить в окончательном тарифе для клиента вероятность наступления страхового события в период действия договора, а также предусмотреть емкости для абсорбции риска и вероятной выплаты. Проще говоря, риск должен быть оплачен по своей стоимости.
Очевидно, что максимальная ставка субсидирования для страхования урожая с государственной поддержкой занижена. Иначе логически сложно объяснить, как в некоторых регионах может быть равным тариф по озимым и яровым посевам. В частности, почему в засушливой Волгоградской области и обеспеченном влагой Краснодарском крае тарифы по яровым различаются всего на 3%, хотя в первой вероятность снижения урожайности из-за засухи в разы выше? Приведение ставок к рисковым реалиям требует существенного увеличения господдержки. А официальная статистика по выплатам, видимо, останавливает государство: оно тратит на страхование больше средств, чем страховщики выплачивают аграриям.
К сожалению, этому тоже есть объяснение: правила страхования и процедура урегулирования убытка формализованы так, что у страховщика, кроме мотивации, есть формальные причины занизить объем компенсации, затянуть срок возмещения или отказать в выплате. Например, критерии определения убытка — «опасные природные явления» — фактически не отражают многообразия причин возникновения реального непредвиденного ущерба у агрария. При первичном урегулировании отсутствует независимая экспертиза, а в случае неполучения субсидии из бюджета страховщик автоматически занижает выплату. Средние сроки возмещения на практике составляют 1,5-2,5 года в зависимости от сезона наступления убытка, а статистика по выплатам говорит сама за себя. Подход к работе с клиентом аграрием также формализован недружественно: вместо поддержки сельхозпроизводителя и более интенсивного взаимодействия с партнером по трансферту рисков страховщики фактически наказывают его за каждое обращение по событию, имеющему признаки страхового, занижая выплату по формуле возмещения.
Создание востребованной системы защиты, основанной на актуарных принципах страхового дела, требует реорганизации существующей страховой инфраструктуры, разработки новых страховых продуктов, сотрудничества с аграриями на принципах заинтересованности в страховой услуге. Нашему рынку страхования это несвойственно по указанным выше причинам, и получается, что реальной страховой защиты и не может быть. Поэтому страховщики и предлагают вменить страхование урожая с господдержкой как условие доступа к погектарным выплатам. Вполне в тренде рынка.
В мире работает
Изначально система страхования с господдержкой задумывалась для поддержания финансовой стабильности аграриев в условиях негативных природных и климатических явлений. Обеспечивает она это сегодня? Очевидно, что нет, ведь государство продолжает выплачивать компенсации для возмещения аграриям потерь от ЧС. Получается, что оно платит четырежды: субсидии по несвязанной поддержке, на возмещение процентной ставки по кредитам, на компенсацию части страховой премии, а при наступлении ЧС — еще и возмещение убытка.
Чтобы построить надежную страховую защиту, государству необходимо создать адекватную поставленной цели страховую и перестраховочную инфраструктуры, применяемые в классическом рисковом страховании по всему миру. Сделать это в России, учитывая общую ситуацию на рынке страхования, будет сложно.
Модели успешного агрострахования в других странах различаются, и нельзя утверждать, что где-то они идеальны. Но в целом за рубежом сельхозпроизводители довольны страховой защитой, а страховщики имеют стабильный заработок. Прежде всего это относится к США, Испании, Австрии, а также Турции и Китаю, которые начали внедрять агрострахование с господдержкой позже России, но уже преуспели в этом.
Условно, в мировых системах страхования урожая с господдержкой можно выделить три стороны: сельхозпроизводителей, страховые компании и государство, которое преследует благие цели поддержания доходов на селе. Аграриев интересует надежность страхового возмещения при наступлении реального убытка, а страховщика — коммерческая выгода от работы на этом рынке. Государство как регулятор и законодатель балансирует интересы тех и других, никому не дает системных преференций, так как в страховании ярко выражен конфликт интересов страхователя и страховщика, особенно при урегулировании убытков.
Несмотря на различия в управляющих ведомствах, уровнях подчиненности, особенностях перестрахования и в других элементах страховой инфраструктуры, в этих системах превалирует основополагающий принцип. Он заключается в том, что страховщики обслуживают госсистему защиты агрария от погодных рисков либо за простое комиссионное вознаграждение, либо принимая часть риска на собственное удержание с обязательным перестрахованием или со-страхованием в ограниченном пуле компаний. В этом есть практическая необходимость. Организовывая достаточные страховые емкости для покрытия просчитанных актуариями убытков, то есть обеспечивая финансовую стабильность системы, государство оплачивает работу страховщиков по принятию аграриев на страхование и урегулированию убытков. При этом государство контролирует постоянный контакт страхователя со страховщиком по вопросам удовлетворенности страховой защитой.
На практике этот основной принцип реализуется благодаря единым тарифам, единому страховому полису и обязательными для страховщика регламентами андеррайтинга и урегулирования убытка, а также жестким требованиям к финансовой стабильности и наличию штата квалифицированных андеррайтеров. Единые тарифы создают так называемую нетарифную конкуренцию, когда страхователь-аграрий выбирает страховщика на основе сервиса: сроков принятия на страхование, времени урегулирования убытка, отношения к нему как к бизнес-партнеру, наличию поблизости офиса продаж, дополнительному консалтингу.
А что у нас? Емкости ограничены, сети продаж не выстроены, аграриев не слышат. Более того, в России нарушается базовый принцип декларируемой доступности агрострахования для всех — например, страховщики крайне неохотно берут на страхование аграриев в Волгограде, зато массово страхуют сельхозпроизводителей Краснодара.
Появление на российском рынке единого объединения агростраховщиков вряд ли приведет к существенному изменению качества страховой защиты. Правила страхования единые, но позволяют занижать выплату, общих методик андеррайтинга и урегулирования нет, и их внедрение не планируется. Финансовая стабильность страховщиков условна, а наличие компенсационного фонда не гарантирует выплату по убыткам аграриев, так как он будет задействован только в случае банкротства страховщика. Учитывая ситуацию в отрасли и микроскопическую долю агрострахования в портфелях страховщиков (1%), их банкротство намного вероятнее по другим видам страхования.
Другим важным элементом развитого рынка агрострахования является институт независимых лоссаджастеров (специалистов по урегулированию убытков). Независимых — значит получающих оплату за фиксацию убытка, например, от государства, а не от страховщика или страхователя. Задача лоссаджастера — только зафиксировать страховой случай и его масштаб, а расчет убытка должен проводиться по прозрачной методике урегулирования, которая понятна страховщику и страхователю и доступна на сайте регулирующего ведомства. К сожалению, эта планка развития рынка страхования у нас тоже не взята: взглянув на наше «старое» ОСАГО, мы поймем, что единая методика урегулирования убытка до сих пор не принята.
Также немаловажен уровень страховой защиты. Сегодня продуктом по страхованию урожая с господдержкой (Multi Peril Crop Insurance — MPCI), по сути, является страхование предпринимательских рисков, так как мы учитываем средние показатели по цене и урожайности. Но это не страхование финансовой стабильности, которое предполагает защиту реально вложенных денег на гектар. Именно такое упрощенное страхование затрат стало фундаментом развития агрострахования в США, где его рынок самый большой в мире ($8 млрд премий в год). По мере накопления статистики там стали вырабатываться более сложные страховые продукты, такие как страхование от недобора урожая и страхование доходов агрария с использованием биржевых деривативов.
Чтобы разработать сложные страховые решения для аграриев, наличие качественной статистики на уровне хозяйства первично. Без нее не получится настоящего страхования MPCI. Чтобы собрать такую статистику, необходимо широкое распространение услуг страхования на рынке. Без принятия аграрием базового страхового продукта не будет массовости. В США это вовремя осознали, предложив сельхозпроизводителям бесплатно страховать риски полной гибели (КАТ-покрытие), тем самым мотивировав страховщиков выработать необходимую статистическую базу и создать региональные сети продаж.
Принимая во внимание этот опыт поступательного развития, в России следовало бы сначала сформировать реальное страховое покрытие по затратам, потом развивать его до страхования от недобора урожая. В 2015 году к этому уже пришли во Франции, признав неудачным продвижение страхования от недобора урожая, реформировав программу страхования с господдержкой под страхование затрат.
Трансформация необходима
Проблема России в том, что мы движемся в обратную сторону — вместо принятия ошибок и модернизации системы в пользу потребителей-аграриев декларируется принуждение к страхованию, при этом не создается предпосылок для надежной страховой защиты. Вмененность сама по себе ее не создаст. Да, она позволит Минсельхозу отчитаться о повышении количества застрахованных посевов, сформирует дополнительные доходы страховщикам, но что аграрии получат взамен? Судя по предлагаемым правилам страхования, только головную боль за ранее выделяемые без всяких условий субсидии.
Вмененность может иметь положительный эффект, если будет введена не как мера достижения целевых показателей застрахованных площадей и не станет новой точкой роста для попавших в институциональную ловушку страховщиков, а будет реальным средством замены выплат аграриям из федерального и регионального бюджетов в случае ЧС. Это должно быть прозрачное и понятное аграриям страховое покрытие, позволяющее минимально и гарантированно защитить вложения в землю от полной гибели посевов (КАТ-покрытие). Такое покрытие должно стать базой, фундаментом страхования урожая с господдержкой. Перевод государственных выплат по ЧС на институт страхования катастрофических убытков позволит оценивать и актуализировать вероятность наступления катастрофических явлений и адаптировать к ним бюджетную политику. Результат будет существенным: изменится парадигма возмещения ущерба от катастроф в сельском хозяйстве с «после события» на более надежную — «до события».
Если будет создана понятная сельхозпроизводителям схема выплат — размеры, правила, условия и ограничения при компенсации ущерба от ЧС природного характера, то автоматически повысится уверенность агрария в возмещении, не зависящем от бюджетной конъюнктуры и текущей платежеспособности страховщиков. Тогда станет понятна и логика вменения: государство создало для аграриев работающую систему защиты от погодных рисков и хочет защитить свои средства, которые выделяются как несвязанная поддержка. Поэтому, если аграрий хочет получить субсидии, то он должен обеспечить посевы минимальной страховой защитой — застраховать затраты на выращивание сельхозпродукции (катастрофические убытки).
Другие страховые продукты, в том числе действующее сегодня в России страхование с господдержкой от недобора урожая, должны дополнять страховое покрытие прямых затрат и постоянно совершенствоваться, это более сложное и дорогое страховое покрытие.
Чтобы его реализовать, должна быть сформирована рассчитанная и достаточная емкость в виде перестраховочной защиты, или пула сострахования. Для полной ликвидации практик схемного страхования мало полагаться на контроль Центрального банка, необходимо изменить сам порядок предоставления государственной поддержки. Нужно перейти от возмещения части затрат сельхозпроизводителей на уплату страховых премий к формированию перестраховочной емкости под управлением государства, которая будет получать эти субсидии, ранее предназначенные на оплату 50%ной страховой премии. Эффективная централизованная система обязательного перестрахования позволит отрегулировать и ужесточить требования к страховщикам при оперативной работе в сегменте агрострахования с господдержкой, обеспечить финансовую стабильность системы. Правительство уже объявило о создании государственной перестраховочной компании, и эта инициатива очень рациональна.
Отдельно хочется отметить действующий закон № 260ФЗ «О государственной поддержке в сфере сельскохозяйственного страхования и о внесении изменений в Федеральный закон „О развитии сельского хозяйства“». Многие коррективы, которые необходимо регулярно вносить в систему агрострахования с господдержкой, требуется делать оперативно, а статус федерального закона автоматически затягивает процесс проведения поправок. В развитых системах агрострахования в устанавливающем законе указаны только фундаментальные принципы их работы. А более предметные вопросы, такие как страховой продукт, требования к страховщикам, процедуры работы с государственным бюджетом и перестрахование, устанавливаются уполномоченным государственным органом, отвечающим за агрострахование с господдержкой. Там это агентство несет ответственность за эффективность государственно-частного партнерства и следит за удовлетворенностью сторон работой системы.
К сожалению, в России пока такой организации не существует. Ее задачей в агростраховом государственно-частном партнерстве могло бы как раз стать создание общих правил функционирования агрострахования, а не единых правил деятельности только страховщиков, операционное регулирование системы, обеспечение финансовой стабильности, разработка страховых продуктов и расчет ставок премий по ним, создание единых правил андеррайтинга и регламентов урегулирования, сбор и анализ статистики. Причем это должно осуществляться совместно со всеми участниками системы.
Чтобы реализовать эту идею на практике, возможно, следует разработать и принять новый рамочный закон «О сельскохозяйственном страховании» вместо неэффективно работающего нынешнего. При этом необходимо учесть, что основными клиентами услуг страхования с господдержкой являются сельхозпроизводители.
Автор — директор департамента защиты интересов Российского зернового союза. Статья написана специально для «Агроинвестора»
Суманта Кумар Де
Гендиректор «Русмолко»
«Русмолко» активно пользуется всем спектром страховых услуг. Все имущество и скот компании застрахованы. В 2015 году мы страховали часть озимых посевов по схеме добровольного страхования без государственной поддержки.
Страхование с господдержкой мы не используем потому, что действующая система ориентирована скорее на поддержку страховых компаний, а не сельхозпроизводителей. Кроме того, к предмету страхования применяется излишне жесткая регламентация, не всегда адекватная ситуации на рынке, а подтвердить страховой случай слишком сложно. К примеру, средняя урожайность при страховании с господдержкой рассчитывается, исходя из данных за пять лет по всему району. В итоге показатель, который в «Русмолко» расценивается как критически низкий, при страховании с господдержкой считается нормальным и не признается как страховой случай.
Кроме того, у нас есть негативный опыт сотрудничества со страховыми компаниями, и теперь мы скептически относимся к существующей системе. Несколько лет назад «Русмолко» стала первой агрокомпанией, которая решила потребовать возмещения страховых сумм через суд. Засуха 2010 года погубила значительную часть урожая компании. На тот момент «Русмолко» страховала посевы в ВСК и МАКС. Из 3,5 тыс. га, застрахованных в ВСК, полностью погибло 1,8 тыс. га, частичная гибель была зафиксирована на 1,6 тыс. га. По страховому случаю ВСК выплатила лишь небольшую часть реально полученного ущерба — 1,8 млн руб., вынудив нас обратиться в суд. Спустя год после наступления страхового случая ВСК и «Русмолко» подписали мировое соглашение, по которому общая сумма страхового возмещения выросла до 11,8 млн руб.
В страховой компании МАКС было застраховано около 3 тыс. га, но страховщик выплатил нам только 4,7 млн руб., в возмещении остальной суммы было отказано. В марте 2012 года арбитражный суд в полном объеме удовлетворил наши требования к страховщику, взыскав с него 12,8 млн руб. возмещения и 1,1 млн руб. судебных издержек.
В обоих случаях судебные разбирательства отняли у «Русмолко» колоссальное количество ресурсов: целая команда юристов больше года вынуждена была заниматься этими вопросами. Если для нас многолетние судебные тяжбы стали сложным испытанием, то что говорить о средних и мелких хозяйствах. Прецедент вскрыл несовершенство страхования в сельском хозяйстве и неэффективность системы предоставления государственной поддержки.
Главной причиной, сдерживающей развитие агрострахования, на мой взгляд, является недоверие аграриев к страховым компаниям. Ведь вся деятельность последних направлена на то, чтобы под разными предлогами не признать факта наступления страхового случая.
Олег Блинков
Руководитель Центра сельскохозяйственного страхования компании «Росгосстрах»
Совокупный объем страховой премии по направлению «агро» в нашей компании уже который год почти не меняется и зависит от размера выделенных субсидий на страхование с государственной поддержкой урожая, а в последнее время и животных: он равен объему субсидий, умноженному на два. Еще около 1-1,5 млрд руб. страховой премии приходится на договоры страхования животных и урожая без господдержки.
По итогам 2015 года объем рынка, по нашим оценкам, составил чуть более 13 млрд руб. Поскольку субсидии распределяются посубъектно, мы часто сталкиваемся с ситуацией, когда в конкретном регионе оказывается недостаточно денег и страхование из-за этого стопорится, в то время как в других регионах объем выделенных субсидий избыточен. Исходя из этого, можно смело говорить, что развитие страхования ограничено объемом выделяемых субсидий, а также сроками их уплаты. Итоги по страховым событиям прошлого года мы будем подводить только во втором-третьем квартале 2016-го, но думаю, что существенных выплат быть не должно, так как год был более-менее урожайным.
По моему мнению, создание единого объединения агростраховщиков вряд ли повлияет на объем рынка, так как выделение субсидий не зависит от профобъединения, а вот на упорядочивании страховой документации, думаю, это скажется положительно. На мой взгляд, для нормального развития системы агрострахования необходимо упразднить практику помощи незастрахованным предприятиям в случае ЧС или существенно уменьшить размер оказываемой им поддержки. Две системы — помощь по линии Минсельхоза в случае ЧС и по страховому полису — не могут существовать параллельно. Одновременно необходимо определить ставки для расчета страховой премии, не ограничивая размер выделяемых субсидий для компенсации затрат на их уплату, не говоря о том, что средства должны выделяться в установленные договором строки.
Также нужно упростить законодательство в части страховой экспертизы, так как в нынешней редакции закона и подзаконных актов это не работает и не будет работать из-за чрезмерных требований к порядку проведения данной экспертизы и к лицам, которые могут ее делать. Хотя все мы прекрасно понимаем, что при наличии четкого и прозрачного алгоритма расчета страховой выплаты проведение экспертиз должно быть сведено к минимуму. Мы неоднократно направляли материалы в Минсельхоз относительно модификации и модернизации действующих нормативных документов, но, к сожалению, в полной мере наши предложения не были учтены, что сводит на нет положительный эффект от частично учтенных моментов.
Наши планы по развитию агрострахования зависят не столько от нас, сколько от порядка предоставления субсидий, их размера в разрезе регионов. Например, до настоящего времени у нас есть существенная задолженность по договорам страхования урожая как яровых, так и озимых агрокультур, заключенным в 2015 году. Активно развивать страхование в регионах, где есть задолженность, нет смысла. В то же время мы с опаской смотрим и на те регионы, где, исходя из оценочных данных, ставка субсидий не соответствует расчетному значению, что не позволяет нам осуществлять страхование без риска планового убытка.
