Журнал «Агроинвестор»
Минэкономразвития ждет от АПК прорывных результатов, следует из нового «прогноза-2030»
Возглавляемое Андреем Белоусовым Минэкономразвития (МЭР) опубликовало прогноз социально-экономического развития до 2030 года. Агропроизводство должно вырасти на 31,2-48%, производительность труда — в 1,4-1,6 раза, инвестиции могут вдвое превысить объемы 2011 года, производство мяса прибавит 30-40% и даже молока станет в 1,4-1,5 раза больше. Эксперты в эти цифры почти не верят: развитие АПК останется инерционным, следует из их комментариев.
В 2001—2012 годах национальная экономика росла в среднем на 5,1% в год, но ее развитие было крайне неравномерным, пишет МЭР. Начало «нулевых» годов совпало с преодолением последствий валютного и бюджетного кризисов 1998—1999 годов, а экономический подъем 2001-2008-го был прерван глобальным финансовым кризисом, причем отечественная экономика продемонстрировала тогда самую большую цикличность из всех стран G20. С 2012 года страна находится в новой фазе роста, для которой характерны замедление инвестиционного, потребительского и ослабление — внешнего спроса. Замедлился рост кредитования нефинансовых организаций, сокращаются инвестиции в основной капитал. Авторы прогноза отмечают необходимость поддержать экономический рост, одной из составляющих которого называют доступность кредитов предприятиям реального сектора, развитие транспортной инфраструктуры и поддержку основных секторов-потребителей, в том числе АПК.
Ненаписанный сценарий
Сельское хозяйство все эти годы демонстрирует схожее с национальной экономикой неравномерное развитие, говорится в прогнозе. Первая причина — выраженная зависимость от природно-климатических условий. Тем не менее среднегодовой темп роста агропроизводства с 2008 по 2011 годы был вполне приличным — 5,2%, оценивает министерство, а доля сельского хозяйства в ВВП в 2011-м составила 3,4%.
В долгосрочной перспективе МЭР предполагает сохранение «динамики поступательного развития» сектора, а свой прогноз основывает на двух бодрых сценариях — «инновационном» и «форсированном». Оптимизму чиновников можно позавидовать: консервативного сценария развития сельского хозяйства министерство не рассматривает, хотя он предусмотрен документом как по нацэкономике, так и для отдельных отраслей. Негативных сценариев развития нет вообще.
Инновационный вариант отражает повышение конкурентоспособности АПК с сохранением тенденции замещения импорта. Россия будет использовать конкурентные преимущества своего агросектора, улучшать инвестклимат и наращивать инновационную активность, а также улучшать условия жизни на селе. Рост производства продукции сельского хозяйства в этом сценарии составит в 2030 году 31,2% по отношению к 2011-му. То есть среднегодовой темп в течение этих 19 лет будет всего лишь на уровне 1,6%. Форсированный сценарий динамичнее: он предполагает 48-процентный рост агропроизводства за этот же период, или примерно на 2,5% в год. В этом сценарии, за основу которого взят инновационный, страну ждет «интенсификация всех имеющихся факторов роста» АПК, его ускоренное обновление с выходом на высокотехнологичный уровень, глубокая модернизация социальной и инженерной инфраструктуры, высокие стандарты жизни сельского населения.
Реалистичность достижения прогнозных показателей [притом не только в аграрном секторе] будет зависеть от экономико-политической ситуации, комментирует научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин. По его словам, сейчас российская экономика по сравнению с другими странами находится в неплохом состоянии, хотя и чувствует влияние мировой рецессии и замедления роста. Но, несмотря на то, что мы и держимся во многом лучше других (в основном благодаря природным ресурсам), говорить, что все будет в порядке, не совсем честно, замечает эксперт.
Инновационный и форсированный варианты — «изобретение для начальства», думает Ясин: «Из прогноза следует, что если мы ничего не будем делать — у нас будет инерционное развитие, если приложим какие-то усилия (например улучшим инвестиционный климат) — то уже инновационное. Ну а форсированный вариант, по-моему, просто предложен для хорошего настроения». Между тем именно форсированный сценарий развития предусматривает реализацию поставленных президентом в инаугурационных указах задач по созданию и модернизации 25 млн высокопроизводительных рабочих мест, увеличению объема инвестиций, повышению производительности труда
Ясину представляется другой сценарий развития экономики и АПК. Его он называет модернизацией сверху. «Большую часть решений по-прежнему будут принимать наверху, там же изыщут деньги, принуждая крупный бизнес к частно-государственному партнерству, — описывает он. — При этом если что-то не будет получаться, то государство начнет увеличивать расходы и долю своего участия, пытаясь достичь результата. В этом варианте единственная сила, которая может поднимать нашу экономику в новых условиях, — энергия бизнеса — почти не задействована, поскольку не создается максимально свободных условий для инициативы снизу».
Сейчас руководство страны склонно к модернизации сверху, поскольку для этого не нужны институциональные изменения — такие, как решение проблемы коррупции. Но подъем экономики уже не может опираться на нефть и газ. Если не дать развиться бизнес-инициативам, не создать благоприятной почвы для инвестиций, то страна продолжит жить инерционно, рассуждает эксперт. «Представьте, что наша экономика развивается со скоростью два процента в год, — предлагает он. — Это весьма неплохо и соответствует темпу развитых стран. Но мы не развитая страна, нам нужно догонять».
Более негативный, чем этот, вариант развития страны Ясин считает маловероятным: все-таки рыночные преобразования сформировали «мощный пласт бизнеса», который продолжит работать, несмотря на то, что говорят и делают власти. То же сельхозпроизводство неплохо пережило последний кризис, сейчас страна примерно на 70% обеспечена отечественным продовольствием, мы вывозим зерно и в состоянии увеличить экспорт до 30-35 млн т/год, перечисляет он.
Можем дотянуть
Благодаря технической и технологической модернизации агрокомплекса, прогнозирует МЭР, производительность труда в сельском хозяйстве увеличится за 19 лет в 1,4 — 1,6 раза. Схожий темп, сравнивают чиновники, за это время продемонстрирует производительность труда в аграрном секторе США (1,5 раза). «При условии устойчивого развития страны эти цифры представляются даже заниженными», — оценивает президент Agrifood Strategies Альберт Давлеев. Но для реализации такой амбициозной задачи, по его мнению, необходимы три условия: готовность государства пожертвовать соцподдержкой персонала, не желающего добросовестно работать; создание прозрачной и свободной от коррупции системы взаимоотношений бизнеса и госорганов, которые будут благоприятствовать свободной конкуренции; готовность агробизнеса к более низкой, чем ранее, но предсказуемой маржинальности, которая вынудит их повышать производительность и сокращать издержки. Важную роль сыграет доступ производителей к современным высокоэффективным технологиям и оборудованию мирового класса, а его регулирует исключительно государство таможенно-тарифной политикой, добавляет эксперт.В 2030 году инвестиции в основной капитал сельского хозяйства, оценивает МЭР, вырастут по отношению к 2011-му в 1,7-2,1 раза. Генерировать инвестиционный рост будет «ужесточение конкуренции на внутреннем и мировых рынках» в ходе интеграции в ВТО и единое экономическое пространство (ЕЭП). Оба этих проекта меняют формулу господдержки, но в то же время создают «широкие возможности» для вывода отечественной агропродукции на новые рынки сбыта, сказано в прогнозе.Потенциал инвестирования отечественного капитала в агрокомплекс с 2012 года начал заметно истощаться, замечает Давлеев. Высокие риски, сокращение программ краткосрочной поддержки, рост финансовой нагрузки, участившиеся природные катаклизмы все больше настораживают инвесторов. «Многие любой ценой пытаются выйти из бизнеса, — знает он. — За редким исключением иностранные инвесторы, несмотря на привлекательность российского потребительского рынка, все с большей опаской смотрят на наш бизнес-климат и не видят возможности ведения здесь дел без нарушения своих корпоративных правил». Инвестиционные фонды не уверены, что местные проекты, в которые они вложатся для повышения капитализации и дальнейшей перепродажи активов или ценных бумаг, будут ликвидны. Но в целом в денежной массе и по ценам 2011 года инвестиции в основной капитал АПК могут формально дотянуть почти до обозначенного министерством уровня, предполагает Давлеев.
С господдержкой возможно все
По версии МЭР, долгосрочными тенденциями развития сельского хозяйства до 2030 года — кроме усиления конкуренции — будут рост численности мирового населения и платежеспособного спроса на продовольствие, повышение уровня жизни в развивающихся странах, биотехнологии, увеличение производства органической продукции и вовлеченность АПК в мировую торговлю.
Биотехнологии, разъясняется в документе, способствуют селекционно-генетическим инновациям в растениеводстве и животноводстве. Результатом станет возможность производить сорта растений «повышенной урожайности», устойчивые к неблагоприятным погодным условиям, болезням и вредителям, а также создание продуктивных пород скота и птицы. Органическая продукция распространена в высокоразвитых странах, причем спрос на нее растет. У России с ее земельными ресурсами «огромный потенциал» развития производства экологически безопасных продуктов, которые выгодно экспортировать, считают авторы прогноза.В числе факторов, от которых зависит развитие агроиндустрии, министерство называет природу/климат, внешнюю и внутреннюю макроэкономику, рост реальных располагаемых доходов российского населения, а также господдержку. Последняя должна быть нацелена на продбезопасность, экологизацию, эффективное использование ресурсов, рост конкурентоспособности производителей и гарантировать им финансовую устойчивость.Господдержка может оказать существенное влияние на реализацию прогнозов МЭР, соглашается гендиректор группы «Агробизнес» Александр Чил-Акопов: без нее сельское хозяйство сейчас почти не может развиваться. «Для выхода на прогнозные показатели необходимы гигантские капиталовложения, поэтому инвесторам нужна помощь», — говорит он.Уровень господдержки после присоединения России к ВТО будет поэтапно снижаться, а ее форма уже сейчас во многом изменена, напоминает гендиректор ставропольской компании «Мелас» (входит в «Агрико») Владимир Погадаев. Но главное, государство не дает сельхозпроизводителям гарантий доходности, тогда как на западе это является нормой. «Я спрашивал у фермеров США и других развитых стран, как о них заботится государство, и всегда слышал в ответах “мне гарантировано”, — рассказывает он. — В наших законах и госпрограммах формулировки обтекаемы, нет никаких гарантий получения поддержки в полном объеме. Во всяком случае, прежние механизмы были такими, но есть надежда, что погектарные выплаты станут гарантированными и четко определенными». Без законодательно закрепленных гарантий сельхозпроизводители не могут учитывать уровень господдержки в бизнес-планах и использовать эти цифры при оценке возможных инвестиций, добавляет Погадаев.Как министерство видит долгосрочное развитие зернового рынка и производства мяса, см. в рубрике «События». Масличный рынок в прогнозе выглядит благополучно. Он будет развиваться за счет роста урожайности, стабильного мирового спроса, который обеспечит аграриям высокую рентабельность масличных агрокультур. В 2030 году урожай подсолнечника прибавит 11%, рапса — 30%, сои — 28% в сравнении с 2011-м. В полтора раза вырастет производство растительных масел. Авторы прогноза ждут стабилизации посевов сахарной свеклы и роста благодаря интенсификации (увеличение урожайности до 400-450 ц/га). Объем ее возможного производства они оценивают в 45-48 млн т/год к 2030-му, оговаривая, что реализация потенциала зависит от природного фактора, уровня агротехнологий, господдержки, расширения мощностей хранения и переработки сырья. «Объем производства свекловичного сахара в долгосрочной перспективе прогнозируется на уровне пяти-шести млн т [в год], минимизируя присутствие импортного сырца на рынке», — написано в прогнозе.Конечно, сельхозпроизводство связано с погодными рисками, но в целом достижение прогнозных показателей по растениеводству и, в частности, зерну (127-141 млн т в 2030 году) реально, думает Погадаев. «Не будет серьезных природных катаклизмов — продолжат развиваться технологии и расширяться посевы, сейчас этот процесс идет довольно активно, — рассуждает гендиректор «Меласа». — Сработают два фактора: интерес к земле плюс вовлечение в оборот заброшенных угодий и развитие технологий. Уже сейчас сельхозпроизводители стараются переходить на современную ресурсосберегающую технику, позволяющую снизить потери при сборе урожая».Чил-Акопов считает возможным рост производства зерна до 127-141 млн т, но только если увеличатся посевы кукурузы. «При нынешнем балансе зерновых на такие объемы вряд ли удастся выйти, — рассуждает он. — Хотя в какие-то годы за счет благоприятных погодных условий могут быть рекордные урожаи, но в среднем такой рост объемов за счет пшеницы или ячменя маловероятен».
Мясная зависимость
Президент Мясного союза Мушег Мамиконян говорит, что прогнозировать развитие мясного сектора до 2030 года — «очень смело». По его мнению, к 2020 году рынок вырастет на 15-20%, а дальнейший рост будет зависеть от экспорта. «Современная модель животноводства не автономна: любая страна, производящая большой объем продукции, является и импортером, и экспортером, — поясняет он. — Поэтому прогноз роста производства мяса на 40% предполагает развитие экспорта, но это проблематично при создавшихся в России ветеринарно-санитарных условиях, в частности, из-за распространения АЧС и отсутствия реалистичного решения проблемы». Конкретных перспектив экспорта в прогнозе нет. МЭР лишь оговаривает, что дополнительным источником роста мясной отрасли станет «выявление наиболее емких и доступных зарубежных рынков сбыта животноводческой продукции».Прогнозируемый ведомством рост потребления свинины (29 кг/год на человека в 2030-м) возможен, а показатель птицы будет еще больше прогнозных 32 кг/год, продолжает Мамиконян, то есть потребительские ожидания министерства выглядят консервативными. В условиях ВТО вне зависимости от объемов импорта и ветеринарно-санитарных стандартов неизбежно снижение цен на свинину. Ее цена будет давить на цену мяса птицы. «Если будет расти ВВП, а потребление — прибавлять один-два процента в год, то прогноз МЭР вполне может оправдаться», — рассуждает Мамиконян. Но МЭР ничего не говорит о факторах, которые могут помешать росту производства мясной продукции, замечает он. Развитие животноводства в среднесрочной перспективе зависит от того, удастся ли власти оптимизировать поддержку сектора. «Сейчас инвестиционная активность в свиноводстве будет снижаться, возможно временное падение производства из-за активного ухода с рынка неэффективных производителей. Часть освободившегося рынка займет импорт, рост которого неизбежен, — отмечает Мамиконян. — Если государство сможет перенаправить запланированные в бюджете для развития сектора средства на его поддержку (то есть давать деньги не на рост мощностей, а на поддержание доходности и эффективности производства) и выделять их, скажем, в форме субсидий на килограмм произведенной продукции, то после временного спада свиноводство снова выйдет на позиции импортозамещения и станут возможны прогнозные показатели МЭРа». В противном случае инвесторам будет неинтересно вкладывать в развитие производства и строить новые мощности. Попытки ограничить импорт для сохранения высоких внутренних цен и рентабельности свиноводства будут неправильным решением, считает Мамиконян: потребители и переработчики мяса не должны из своего кармана поддерживать инвестиционную привлекательность сектора. «Нужно быть либеральнее и не бояться снижения цен на свинину, — уверен он. — Если сейчас государство сможет переформатировать поддержку, то современные предприятия выдержат непростой период, а в долгосрочной перспективе продолжат развиваться».
Цифры с потолка
Молочная отрасль, по прогнозу МЭР, будет развиваться «умеренными темпами» и, «несмотря на создавшиеся условия» жесткой конкуренции, по правилам ВТО и интеграции страны в единое таможенное пространство. Господдержка поможет увеличить поголовье и продуктивность дойного стада, а рост доходов населения и популярности здорового образа жизни — нарастить потребление до 312-315 кг/год на человека вместо 246 кг в 2011 году. При этом импорт молочных продуктов в ресурсах сократится на семь-восемь процентов — до 11-12%, а производство молочной продукции в 2030 году, к 2011-му, может вырасти в 1,4-1,5 раза.Как всегда, прогнозы министерства очень оптимистичны и далеки от реальности, высказывается руководитель аналитического центра ассоциации «Союзмолоко» Татьяна Рыбалова: «Мы можем вырасти до упомянутых в прогнозе объемов среднедушевого потребления молока, но как?». Единственный вариант — рост импорта, следует из ее слов: в последние годы потребление в основном так и росло.Если проанализировать прогноз, исходя даже из минимальных показателей, то получается, что при импорте в 6,5 млн т в 2030 году и указанном потреблении экспорт должен составить 5,8 млн т. «Не знаю, просчитывали ли это в МЭР, но цифры кажутся фантастическими, — рассуждает Рыбалова. — Несмотря на огромные вливания в сектор за время нацпроекта и первой госпрограммы, производство молока с 1992 по 2011 годы сократилось на 15,6 млн т (с 47,2 млн т до 31,6 млн т). Вопрос, какой должна быть помощь государства, чтобы достичь прогнозируемого уровня? Особенно при ВТО, когда в ближайшие пять лет ежегодно будут снижаться таможенные пошлины». Такие прогнозы делаются в расчете на то, что к 2030 году о них никто не вспомнит, добавляет Рыбалова.Прогноз МЭР слишком оптимистичен, притом непонятно, из чего он складывается, соглашается Чил-Акопов из «Агробизнеса». В перспективе 5-10 лет он, наоборот, видит сокращение производства молока. «Нет долгосрочных кредитов на 15-20 лет, инвесторы не будут строить новые фермы, а старые предприятия с нынешними высокими ценами на корма (которые, думаю, могут сохраняться несколько лет) станут совсем неэффективными и начнут уходить с рынка, к тому же снижается производство молока в ЛПХ», — перечисляет он.Целевые показатели молочного сектора учитывают производство молока в ЛПХ, но этот сегмент сокращается, чего госведомства не принимают во внимание, добавляет гендиректор липецкой агрофирмы «Трио» Евгения Уваркина. Показатели госпрограммы-2008/12 (увеличить производство молока до 37 млн т с 31,9 млн т в 2007 году) не были достигнуты, уровень производства остался прежним: по Росстату, в 2012 получилось 31,9 млн т, напоминает она. «Можно прогнозировать что угодно, но пока мы не разберемся, почему не удалось дорасти даже до более скромных, чем у МЭР, объемов производства, в секторе будет продолжаться стагнация», — уверена Уваркина. К 2030 году, по ее словам, возможно даже снижение производства молока.Проблема в некорректной статистике, которая мешает правильно оценивать действительность и верно планировать, добавляет она, а также в недостаточной эффективности господдержки. «Можно произвести и 60 млн т молока: посмотрите на Белоруссию, где за несколько лет увеличили производство с 6 до 10 млн т, а теперь ставят цель за три года выйти на 15 млн т, — говорит Уваркина. — Но у них сумасшедшая господдержка! У нас же при сегодняшнем подходе к сектору прогноз МЭР нереален».
«Не смогли остановиться»
Министр экономического развития Андрей Белоусов о сельском хозяйстве
«У нас по динамике инвестиций в сельское хозяйство отрасль стала одним из лидеров, и буквально за последние 10 лет практически с нуля объем капиталовложений в отрасли увеличился до уровня, примерно сопоставимого с инвестициями в электроэнергетику, то есть очень большой объем. На самом деле речь идет о том, что появились практически целые отрасли внутри сельского хозяйства, такие, например, как сфера первичной переработки. Она возникла практически с нуля. Возник целый ряд крупных хозяйственных комплексов в птицеводстве, свиноводстве. Сейчас даже в производстве говядины создаются крупные комплексы. Сельское хозяйство в России стало инвестиционно привлекательной отраслью». /Из выступления на саммите АТЭС во Владивостоке/
«В свое время была развернута программа поддержки сельского хозяйства, которая основывалась на предоставлении дешевых и по сути беззалоговых кредитов. Тогда это было сделано абсолютно правильно. Программа, которую начинал реализовывать [министр сельского хозяйства] Алексей Васильевич Гордеев, была тем рычагом, с помощью которого удалось привлечь в сельское хозяйство крупных инвесторов. Вслед за кредитами в сельское хозяйство пошли крупные инвестиции, начали развиваться крупные комплексы — в птицеводстве, в свиноводстве, в молочном животноводстве. Даже комплексы, связанные с крупным рогатым скотом, хотя всегда считалось, что это направление убыточно. Все это начало жить. Беда в том, что вовремя не смогли остановиться. Я говорил и Виктору Алексеевичу Зубкову, и Елене Борисовне Скрынник, что задолженность сельского хозяйства растет, а рентабельность — нет, что разрыв между ними достиг 10 раз и больше. Это абсолютно неприемлемо: так можно подсадить Россельхозбанк. Где-то услышали, а где-то нет. В результате пришли к тому, что сейчас есть». /"Ведомости"/
