Журнал «Агроинвестор»
Инвесторы получают КРС в нагрузку к прибыльным агропроектам
Чиновники как могут стараются сохранять скот во вверенных им областях и районах: отказывают инвесторам, желающим вкладываться только в растениеводство, грозят бизнесменам, вырезающим коров, лишением субсидий и другими неприятностями. Но из этого мало что выходит: с 1991 года поголовье сократилось больше чем на 33 млн. Участники агрорынка всеми правдами и неправдами избавляются от непродуктивного скота, который обычно достается им вместе с обанкротившимися хозяйствами. Они отдают его работникам, сдают на мясо, заводят вместо него новых животных с высокими надоями либо убеждают власти разрешить им хотя бы частично вырезать убыточное стадо.
Стадо КРС сокращается в нашей стране 17 лет подряд, в том числе дойное — 16 (см. таблицу «Головы и литры»). Если в 1991 году в Росси было 54,7 млн голов, из которых 20,6 млн — дойных, то к концу 2007-го, когда завершилась реализация двухлетнего нацпроекта, их осталось всего 21,3 и 9,3 млн. Как считают в Аналитическом центре при правительстве, падение численности стада может замедлиться только в этом году: и общее, и дойное поголовье зафиксируются на уровне 2007 года. А вот молока, по его данным, произведут 32,5 млн т против 32,2 млн т в прошлом году. «Валовка молока растет при сокращении стада, — говорит замначальника управления центра Анатолий Манелля. — Это свидетельствует о том, что производительные животные постепенно замещают «раздутое» в перестроечные времена непродуктивное поголовье». В том же 1990 году, с которым чиновники любят сравнивать нынешнее положение дел в агроэкономике, одна корова давала 2781 л молока, в то время как в 2007-м средний надой повысился почти до 3800 л.
Под молочным прессом
Как следует из слов сельхозпроизводителей, с которыми удалось побеседовать, власти, с одной стороны, способствуют интенсификации животноводства (субсидируют ставку по кредитам на строительство новых ферм, поддерживают закупку продуктивного поголовья, вводят льготный лизинг оборудования, платят дотации из расчета на литр молока). Но с другой — препятствуют ей: делают сохранение животных, в том числе больных и низкоудойных, обязательным условием вхождения инвестора в проект, а в случае их выбраковки грозят лишением дотаций, субсидий и другими «неприятностями». У местных администраций есть «негласная установка» для компаний — стада КРС не трогать и препятствовать их сокращению, говорит эксперт молочного рынка, не пожелавший называть свое имя в СМИ.
В районные управления АПК региональные власти «спускают разнарядки» с указанием цифр, ниже которых не должны опускаться как численность поголовья, так и объем производимой животноводческой продукции, знает он. С губернаторов, в свою очередь, тоже требуют, чтобы стада на вверенных им территориях не сокращались, продолжает эксперт. Так чиновники пытаются выполнить госпрограмму развития сельского хозяйства. В соответствии с этим документом производство молока в ближайшие пять лет должно увеличиваться на 1 млн т/год и к 2012-му достичь 37 млн т. Это амбициозный план: для сравнения, в 2006 году, когда уже реализовывался нацпроект, молока в России получили больше всего на 0,3 млн т.
О том, насколько распространен административный прессинг, свидетельствует и реакция аграриев на звонки корреспондента «Агроинвестора» с просьбой рассказать о том, как они избавляются от непродуктивного КРС. Узнав о теме статьи, многие отказываются обсуждать ее даже на условиях полной анонимности. Аграрии сетуют, что невозможно одинаково успешно развивать и растениеводство, и животноводство, если, конечно, не идти на заведомые убытки. Приходится выбирать, говорят они.
В большинстве опрошенных компаний своим приоритетом считают выращивание зерна и масличных. «Растениеводство требует больших инвестиций, к тому же слишком тяжело вести бизнес одновременно в двух разных отраслях», — подтверждает топ-менеджер самарского агрохолдинга. На 70 тыс. га компания возделывает подсолнечник, лен, пшеницу, просо и ячмень. Контроль над этими землями она получила, скупив с 1999 по 2007 год 13 обанкротившихся хозяйств. Почти во всех инвестору досталось в наследство стадо из 300-500 коров. «70% из них были лейкозными», — вспоминает топ-менеджер. В 2003 году только в одном районе холдинг потерял на КРС больше 5 млн руб., аналогичными были убытки в остальных территориях. «Это мы еще считали зерно на корм по себестоимости, а не по рыночной цене: корм был в основном из своего сырья», — уточняет собеседник «Агроинвестора».
Кроме того, в холдинге убедились, что невыгодно содержать на одной площадке меньше тысячи коров, надои которых ниже 3,5 тыс. л/год. От стада избавились, по согласованию с местными властями вырезав его, продав в счет долгов либо передав работникам в счет накопившейся задолженности по оплате труда.
Остановиться на одном
В «АСТ Компани М» тоже остановились на растениеводстве: выращивают пшеницу, пивоваренный ячмень, подсолнечник и кукурузу. В восьми выкупленных ей колхозов Липецкой, Ульяновской и Пензенской областей было несколько сотен свиней и КРС. По словам гендиректора «Агрохолдинга АСТ Компани М» Александра Кириченко, «первыми умерли» и обанкротились как раз те хозяйства, где были стада. В таком состоянии их, в том числе за долги, и приобрела «АСТ». «Животноводство их просто «утопило», — считает он, — ведь оно велось по старым технологиям, механизация была примитивной, кормление — несбалансированным. Поэтому надои были ниже 3 тыс. кг/год, а привесы — 250-350 г/сут.».
По расчетам Кириченко, содержать КРС выгодно при надоях /ТАКИХ-ТО/ и привесах не менее 1 кг/сут. «Более-менее» продуктивный скот холдинг продал на племя местным фермерам, а оставшийся сдал на мясокомбинат. «Вкладываться в КРС, отвлекая средства из основного бизнеса, абсолютно нецелесообразно — в одну только реконструкцию коровников пришлось бы инвестировать минимум несколько миллионов долларов», — продолжает гендиректор. Он не уверен, может ли выжить животноводство при ценах на фуражное зерно 8-9 руб./кг, а на молоко - до 11-12 руб./кг, как сейчас, да еще притом что молзаводы в преддверии лета несколько раз снижают закупочные тарифы. «АСТ» готова взяться за животноводство при условии, что молоко будет реализовываться по 17-20 руб./кг, а сельхозпроизводители смогут получать хотя бы треть от 40-50 руб./л — розничной цены продукта.
Из-за убыточности молочного производства многие инвесторы, которые приходят в АПК, всеми возможными способами избегают вести бизнес в этом секторе. К примеру, в Кинель-Черкасском районе Самарской области из 22 хозяйств животноводческую продукцию производят лишь 10, а фермеры занимаются только растениеводством. Во всей области валовка молока с 1990 по 2006 год, по данным регионального отделения Росстата, снизилась почти на 60%.
Хочешь землю — дои коров
Пензенская «Агронова Эл» столкнулась с запретом на ликвидацию невыгодного для нее КРС. «Местная и областная администрации не дадут нам субсидированных кредитов, если мы пустим под нож поголовье», — говорит владелец компании Сергей Солод. Он выращивает сахарную свеклу, пивоваренный ячмень и вынужден содержать стадо в 500 голов, которое получил вместе с банкротными сельхозактивами. Несмотря на самые высокие, по его словам, районные надои (средний — 2,5 тыс. л/год, а «Агронова» получает по 4,2 тыс. л/год), Солод хотел бы сосредоточиться только на зерне и свекле. Однако невозможно пустить поголовье под нож, не спровоцировав конфликт с администрацией, признает он. Чиновники объясняют, что их задача — сохранять рабочие места и не допускать сокращения стада. «Но наша говядина проигрывает по цене более дешевой и качественной импортной», — разводит руками глава «Агроновы». Продавать же молоко он может только Пензенскому молкомбинату — «почти монополисту» в районе: остальные находятся слишком далеко от хозяйства.
Попросивший не называть его имя в печати владелец крупной зернотрейдерской компании, занимающейся также выращиванием зерновых в России и на Украине, уже пять лет убеждает чиновников, что ему нужно избавляться от КРС с низкой продуктивностью. Несколько лет назад, возглавляя другой холдинг, он купил для растениеводства 200 тыс. га земли и долго не мог вырезать больше тысячи КРС. Эти животные, рассказывает предприниматель, «скорее похожи на собак, чем на коров», такими «тощими» они были. Жесткого контроля за сохранением стада тогда не существовало, и холдинг вырезал весь КРС, где-то добившись одобрения местных чиновников, а где-то и без их согласия. В новой компании бизнесмену пришлось вновь решать эту проблему: в нее вошло больше 10 агропредприятий, и почти во всех было по 200-500 коров. Власти болезненно воспринимают его желание инвестировать только в зерно. «Вопросы субсидирования решают местные администрации. Не будете развивать животноводство — не получите субсидии по процентным ставкам», — передает слова чиновников бизнесмен. Однако частично он достиг своей цели: добился их согласия сдать на мясо половину коров, а за два-три года надеется постепенно вырезать оставшихся. Он не понимает, почему администрации упорствуют, ведь компания все равно не станет содержать стадо себе в убыток: «просто то, что можно сделать простым резким движением, растянется на несколько лет».
«Их можно понять»
Эксперты считают, что, препятствуя сокращению неперспективного поголовья, чиновники сдерживают развитие не только молочного сектора, но и растениеводства. Впрочем, признают они, если государство не будет регулировать животноводство, то производство молока продолжит снижаться. «Искусственное сдерживание сокращения поголовья низкопродуктивного скота означает для игроков рынка работу в убыток. Это путь к их разорению», — говорит Анатолий Манелля из Аналитического центра при правительстве.
Заставляя бизнесменов тратить часть инвестиций на КРС, чиновники по сути тормозят развитие растениеводческого сектора, соглашается замгендиректора Ассоциации производителей и переработчиков молока Михаил Миронов. Однако если предприниматели нацелены на получение прибыли, то власти должны думать еще и о продовольственной безопасности, напоминает он. «Инвесторов можно понять, — рассуждает Миронов. — Они вкладывают в выгодные для них производства, прежде всего в выращивание агрокультур. Но ведь так Россия может остаться без собственного молока и молочных продуктов». Иногда владельцы холдингов, продолжает он, сами объявляют весь скот, в том числе племенной с высокими надоями, непродуктивным. Они «под шумок» вырезают его, избавляясь от малорентабельного и затратного бизнеса, заключает Миронов.
Сама по себе продуктивность КРС — относительное понятие. «Лучший скот в Израиле, где средний надой самый высокий в мире: 11 тыс. т/год. Коров, от которых получают меньше 9 тыс. т/год, забивают, — добавляет ведущий эксперт ИКАРа Татьяна Рыбалова. — Если исходить из этого, то у нас весь КРС можно объявить непродуктивным».
Чиновники не отрицают, что «не рекомендуют» хозяйствам сокращать поголовье. Однако молоко сейчас «не приносит большой прибыли», так как цены на него очень низкие, соглашается с инвесторами начальник отдела животноводства Департамента сельского хозяйства и продовольствия Орловской области Леонид Тучков. «Только административными мерами ничего не исправишь, — признает он. — Нужны эффективные экономические стимулы: дотации, субсидирование». Мер поддержки, которые есть, недостаточно для привлечения инвесторов, вторит Тучкову чиновник одной из районных администраций Воронежской области: животноводческие фермы сейчас окупаются за 10-15 лет, а кредиты с господдержкой на тот же срок не предоставляют.
В Орловской области аграриям начинают субсидировать молоко, когда его производство превышает объем предыдущего года. Этого мало, говорит Тучков: он тоже считает, что для обновления стада нужны «длинные деньги». За два первых месяца 2008 года в регионе получили на 2,7% больше молока по сравнению с тем же периодом прошлого — конечно, не только и не столько благодаря субсидиям. Просто без животноводства инвестору в регионе делать нечего. Тучков не скрывает, что обладминистрация обязывает компании браться за такие проекты. «Хочешь иметь землю — занимайся животноводством: строй новые комплексы или реконструируй существующие, — объясняет он. За три года в области надеются возвести и отремонтировать до 30 комплексов КРС.
