Журнал «Агроинвестор»
Не знаю, как вы, а я утратил профессиональный интерес к цифрам. Мой интерес к ним теперь академический. Я не о фактическо-итоговых показателях, а о любых планово-сценарных.
В том бурном водовороте, куда мы почти год вовлечены, нет смысла в прогнозах — право на жизнь имеют только оперативно-клиповые сценарии. Неделя, месяц, максимум квартал — и то с условием постоянного пересмотра.
Курсы доллара, евро, валютных пар к рублю? — Пусть живут своей жизнью, они не имеют отношения к реальным рынкам и производствам. То же самое — цены на нефть: в январе крутились вокруг $50 за бочку Brent, а аналитики просчитывали возможные минимум-уровни (где-то в пределах $30) и восстановительные — до $75. Да будь завтра хоть $20, вам это важно? — Послезавтра все снова изменится. Инфляция на 2015 год — она будет какой? Просто двузначной («10 процентов плюс») или под 20%, то есть скорее ближе к «гипер»? — Тоже не так важно.
Условия кредитования с новыми процентовками. 23…25…30 годовых или у кого-то больше? — И это не главное. Глубина падения в 2015 году российской экономики (есть оценки от 3,5% до 4,9%) и агропроизводства (на 4% в версии МСХ) — вообще не суть вопроса.
Даже сумма господдержки АПК в федбюджете и ее роспись по статьям в госпрограмме имеет больше справочное, чем практическое значение. Во-первых, часть затрат участников рынка валютная.
Чем современнее и технологичнее производство, тем она выше. Во-вторых, бюджет будут секвестировать, а все заверения о том, что уж агропром-то ни на копейку не пострадает — разговоры в пользу целевых аудиторий официозных информагентств и эфирных телеканалов.
С конца прошлого года бизнес перестал чувствовать под собой хотя бы относительно твердую почву и сейчас с большой неохотой делится планами на год. Несколько более словоохотливы те, кто обязан делать годовые прогнозы для акционеров и советов директоров. В FMCG-секторах, в числе которых и агро, по моим наблюдениям, интерес к точным цифрам почти отсутствует, тогда как в нефтегазовых — напротив, преобладает.
И это понятно. Если вы в рынке — не извлекаете сырьевую ренту, выручка не состоит из прямого бюджетного финансирования и бизнес не напитан докризисными беззалоговыми кредитами ВЭБа — то после 60 с чем-то рублей за доллар и где-то 70 — за евро точное прогнозирование будет для вас просто интеллектуальным упражнением.
Что вы можете в этой среде? Остаться в произведенном продукте — таком как сахар, мука или пшеница. Хорошие инвестиционные товары, если вы можете позволить себе нести затраты на их хранение и, главное, имеете понимание оптимальной точки выхода (продаж), а не просто «придерживаете».
В этом плане АПК повезло: отрасль ориентирована на внутренний спрос и производит незаменимую для потребителя продукцию. Что еще?
Почти ничего: резать косты, ждать худшего и надеяться на лучшее. Косты — это в первую очередь инвестпрограммы; их агрохолдинги уже начали урезать или замораживать. Это запасы сырья и расходных материалов: многие вынужденно привыкают работать «с колес». Это издержки, в том числе на персонал.
Это поиск альтернативного финансирования. Последнее — больше из сферы пожеланий: ключевая ставка в 17%, которую установил Центробанк, означает запрет на любую инвестиционную деятельность.
Условным аналогом альтернативного финансирования можно назвать, впрочем, возможность периодически индексировать цену опережающими инфляцию темпами, которой лишены многие другие отрасли — к примеру, финансовый сектор, IT, фармацевтика, недвижимость, автопром и розничная торговля.
Но и этот ресурс есть не у всех участников агрорынка, к тому же он ограничен.
Шлагбаум — потребительский спрос: население уже начинает тратить на текущие нужды не только доходы, но и сбережения.
