Журнал «Агроинвестор»
2020: каким будет реальный рост отрасли и что ему помешает
К 2020 году страна должна производить 14,1-14,6 млн т мяса и 115-119 млн т зерна, из которого 30 млн т будет экспортировать, рассчитали федеральные госведомства. Потенциал роста агроиндустрии посчитан арифметически верно, но при нынешних трендах в АПК он больше напоминает не прогноз, а субъективные предположения.
По госпрограмме развития сельского хозяйства к 2020 году в стране должно производиться 14,1 млн т скота и птицы на убой. Это на 2,5 млн т больше, чем, согласно Росстату, было в прошлом году (обе цифры — живой вес). В этом случае животноводам потребуются дополнительные объемы зерна — где-то 41 млн т, или на 7 млн т больше, нежели сейчас. Чиновники Минсельхоза уверены, что нужный объем зерна будет. Кроме того, появится возможность нарастить экспорт до 30 млн т, поскольку урожай через семь лет вырастет до 115 млн т, рассчитывают они. Аналогичные прогнозы у Минэкономразвития: ведомство предполагает рост производства скота и птицы до 14,4-14,6 млн т, зерна — до 107-119 млн т в зависимости от сценария. Однако пока тренд производства зерновых в стране, наоборот, нисходящий. Рекорд 2008 года (108,2 млн т) не обновлен, средний урожай за последние пять лет составляет 86,3 млн т. Технологическая модернизация АПК, запланированная прошлой госпрограммой, тоже провалена: средний коэффициент обновления техники составил 3,6 против планового 11,6. Сложившаяся в последние годы рентабельность растениеводства не позволяет вести расширенное производство агрокультур.
Опрошенные «Агроинвестором» эксперты говорят, что у России есть потенциал роста растениеводства за счет увеличения посевов и повышения урожайности. А заявленное в госпрограмме наращивание производства зерновых до 115 млн т как раз соответствует планируемому росту производства скота, птицы и молока, указывают они. Драйвером агроотрасли вполне может стать и экспорт сельхозпродукции. Прогнозы Минсельхоза и Минэкономразвития реальны, делают вывод они. Другой вопрос, что это только потенциал, который еще нужно суметь реализовать.
Можно ли прибавить 14,1 млн т скота и птицы к 2020 году — это примерно 680 млн гол., оценивает партнер практики «Агропромышленный комплекс» консалтинговой группы «НЭО Центр» Анастасия Залуцкая. По госпрограмме, в 2013 году производство скота и птицы на убой в живом весе должно составить 11,7 млн т, или 570 млн гол. «Чтобы обеспечить кормами такое поголовье, нужно 34 млн т зерна, то есть 38% от прогнозируемого в этом году валового сбора зерновых (90 млн т). При запланированном госпрограммой увеличении поголовья потребность в фуражных зерновых в 2020 году вырастет примерно до 41 млн т», — подсчитывает эксперт. Вполне достижимые объемы, резюмирует она. Если исходить из уровня ожидаемого Минсельхозом урожая этого года, то через семь лет производство должно прибавить 25 млн т. Учитывая, что экспорт зерна планируется увеличить с нынешних в среднем 15 млн т/год до 30 млн т/год, то на нужды животноводства остаются дополнительные 10 млн т, рассуждает руководитель информационно-аналитической группы мясокомбината «Останкино» Андрей Дальнов. «Логично предположить, что рост производства мяса обеспечат свино- и птицеводство. В этом случае потребление зерна увеличится приблизительно на 6,5-7 млн т. Оставшихся 3-3,5 млн т, теоретически, должно хватить на планируемый рост производства молока (плюс 6,5 млн т к показателю 2012 года)», — оценивает он. Для внутренних потребностей и экспорта достаточно 600 кг зерна на человека в год, комментирует директор Аграрного центра МГУ Сергей Киселев. «При населении 140 млн человек получается 84 млн т, в том числе 14 млн т экспорта, — говорит он. — Так что заявленных госпрограммой объемов зерна должно с избытком хватить [чтобы покрыть растущие потребности]». Другое дело, что выйти на среднегодовой показатель производства в 115 млн т к 2020 году будет сложно. «На мой взгляд, реальнее цифра 95-100 млн т при экспорте 20-25 млн т, — думает Киселев. — А вот к 2030 году возможен рост до уровня 105-110 млн т». Чтобы нарастить производство зерновых, необходимо мотивировать увеличение урожайности — в том числе финансируя программы мелиорации, считает Залуцкая. Здесь у растениеводства есть резерв роста эффективности: в 2011 году средняя урожайность зерновых в России была 23,4 ц/га, в 2012-м она снизилась до 19,3 ц/га, в этом году должна составить 23,1 ц/га. Опыт зарубежных стран показывает, что при увеличении урожайности можно не только полностью обеспечить растущее внутреннее потребление, но и существенно повысить экспорт. «Например, во Франции, крупнейшем европейском экспортере пшеницы, средняя урожайность зерновых в прошлом году составила 73,2 ц/га, валовый сбор — 68,5 млн т, при этом посевная площадь — 9,4 млн га, — рассказывает Залуцкая. — В России посевные площади под зерновыми и зернобобовыми в этом году 46,1 млн га, а валовый сбор прогнозируется всего лишь на 21,5 млн т больше, чем во Франции, которая обрабатывает в 4,9 раз меньше земель». Чтобы получать прогнозируемые 115 млн т зерна, урожайность нужно увеличить на 25% до 29 ц/га, подсчитывает она. Для реализации потенциала нужно решить многолетние проблемы, причем в масштабах отрасли — использовать больше удобрений, массово закупать современную технику и переходить на новейшие технологии, добавляет Киселев. Также не обойтись без существенной перестройки инфраструктуры и логистики, чтобы производители из года в год получали прибыль, указывает главный эксперт Центра экономического прогнозирования Газпромбанка Дарья Снитко. Сейчас зерновой сектор непривлекателен на фоне других (например, масличного), поэтому стагнирует. Для наращивания экспорта зерна, высказывает свое мнение гендиректор ИКАРа Дмитрий Рылько, нужна последовательная госполитика снижения инфраструктурных издержек для операторов рынка, чтобы сельхозпроизводители получали большую долю конечной цены своей продукции. Сейчас все наоборот — издержки растут опережающими темпами. «У нас самая дорогая в мире перевалка зерна и одни из наиболее высоких железнодорожных тарифов, — продолжает Рылько. — К тому же, чтобы увеличить экспорт, необходимо унифицировать наши требования по качеству зерна с требованиями стран-импортеров, которые сейчас во многом жестче, чем у покупателей российской продукции».
Гендиректор холдинга «Русское зерно» Алексей Верхотуров думает, что вывоз 30 млн т зерна к 2020 году реален. Пока, по его мнению, экспорт ограничивает, прежде всего, нехватка портовых мощностей. «Минсельхоз, думаю, в своем прогнозе просто посчитал потенциальные возможности наших портов, которые к 2020 году как раз составят порядка 30 млн т», — предполагает он.
Что с мясом
В 2012 году, по Росстату, потребление мяса составило 10,5 млн т, из них 2,7 млн т (25%) пришлось на импорт. Доктрина продовольственной безопасности предполагает, что к 2020 году удельный вес отечественного мяса и мясопродуктов в общем объеме внутреннего рынка достигнет 85%. При этом Минсельхоз рассчитывает, что через семь лет мы будем вывозить 400 тыс. т мяса птицы и 200 тыс. т свинины. Правда, прогнозируемого роста животноводства — и тем более экспорта — может не быть: в этом секторе тоже есть свои факторы-ограничители. Даже при нынешнем уровне развития растениеводства нам удалось достичь почти 90-процентной самообеспеченности мясом птицы и около 70% — свининой, замечает Залуцкая. Другое дело, что росту мясного и молочного скотоводства препятствует длительная окупаемость отраслевых инвестпроектов, говорит она. Есть еще проблема сильного удорожания зерна (как правило, из-за его недобора), из-за которого несколько сокращается поголовье, в первую очередь — КРС, но это конъюнктурный, а не фундаментальный фактор, добавляет Снитко. Не нужно забывать и о спросовых ограничениях, напоминает Верхотуров: при отсутствии роста потребления обещанными темпами не сможет расти и животноводство. Впрочем, Минсельхоз рассчитывает на повышение спроса, прогнозируя среднегодовое увеличение потребления мяса с нынешних 69,1 кг до 73,2 кг к 2020 году.
Главный эксперт по анализу и прогнозированию рынка Национального союза свиноводов Николай Бирулин говорит, что в ближайшие два года рост производства свинины продолжится, но по инерции — инвесторы запустят строящиеся сейчас комплексы и выведут их на полную мощность. Новых проектов после 2015 года не будет. «После присоединения России к ВТО произошел обвал цен, рентабельность производства ушла в минус — только к середине этого года ситуация стала улучшаться. Однако прежних темпов роста сектор вряд ли достигнет, — полагает Бирулин. — Доверие инвесторов и банков к отрасли подорвано, продолжать вкладывать в свиноводство смогут единицы». При этом вероятна стагнация или даже падение производства из-за ухода с рынка неконкурентоспособных предприятий и уменьшения производства в ЛПХ из-за распространения африканской чумы свиней, добавляет он. Из выводов союза, таким образом, следует, что вклад одного из двух животноводческих драйверов — свиноводства — в рост АПК до 2020 года будет небольшим, а в случае сокращения производства — отрицательным.
Росту сектора до планируемых властями значений может помешать замедление темпов развития агрокомплекса из-за отсутствия или снижения инвестиций, а также сокращения или замедления роста спроса из-за негативных макроэкономических трендов. И потом, на темпы влияют технологический фактор, качество и эффективность труда, использование современного оборудования, перечисляет Киселев из МГУ: «Сроки и стоимость строительства и ввода в эксплуатацию животноводческих комплексов у нас выше, а эффективность их эксплуатации — ниже, чем за рубежом». По его мнению, стать заметным игроком в международной торговле мясом Россия в ближайшее время тоже не сможет. К 2020 году реальнее оптимизировать импорт, уменьшив его и повысив конкурентоспособность своей продукции на внутреннем рынке. «Мы себя видим экспортерами к 2020 году, а другие страны нас — нет, — соглашается Дальнов из “Останкино”. — Есть референтная публикация — ежегодный долгосрочный прогноз Минсельхоза США (USDA) по развитию производства и торговли на 10 лет вперед. Из этого документа следует, что американские экономисты не считают, будто Россия в ближайшие семь лет сможет вывозить заметные объемы мяса».
Совместный прогноз ОЭСР и ФАО оптимистичнее: в 2020 году Россия поставит на экспорт 216,7 тыс. т свинины и 225 тыс. т мяса птицы. Президент консалтинговой компании Agrifood Strategies Альберт Давлеев тоже полагает, что у нас есть возможности для развития экспорта мяса. Но при нескольких условиях: дальнейшем ослаблении рубля, индустриализации сельского хозяйства и росте производительности. Анастасия Залуцкая из «НЭО Центра» думает, что экспорт животноводческой продукции из России будет целесообразен после максимального удовлетворения внутреннего спроса, а в этом плане в ближайшее время перспективы есть только у птицеводства: рынок курятины близок к насыщению, хотя, по данным ФТС, в прошлом году Россия импортировала 527,5 тыс. т мяса птицы. По словам Киселева, развитие экспорта во многом зависит от себестоимости производства свинины и мяса бройлера, но в любом случае программные цифры обоим министерствам стоило бы снизить. А на взгляд Дмитрия Рылько из ИКАРа, планируемые объемы экспорта мяса, которые дает МСХ, вообще близки к фантастике — уже потому, что наш продукт неконкурентоспособен по цене. Сейчас мы вывозим преимущественно куриные лапки, которые даже не являются частью тушки, и на объем 400 тыс. т с ними выйти заведомо нереально. «За неполные 8 месяцев 2013 года Россия экспортировала всего 14 тыс. т куриных лапок и субпродуктов, таможенная стоимость которых, по данным ФТС, 18 руб./кг. Для сравнения, ввоз мяса бройлера достиг 253 тыс. т. Его таможенная стоимость, 49 руб./кг, тоже несравнима с нашей экспортной продукцией», — комментирует Дальнов. То есть на данный момент перспективы завоевания международных рынков туманны: Россия — импортер мяса, причем крупный. По прогнозу USDA, рост мирового экспорта мяса птицы к 2020 году обеспечит не Россия, а США, Бразилия и Таиланд, нарастив отгрузки на 200 тыс. т и более. При этом ведущие экспортеры готовы предлагать свою продукцию значительно дешевле, чем российские производители. Дальнов сопоставляет июльские цены на тушку бройлера и делает вывод, что бразильская курица на 50% дешевле отечественной, а американская — на 20%. Эксперт склонен верить прогнозам USDA: они основаны на реальных трендах, тогда как наши — на субъективных предположениях. Мы можем произвести такой объем птицы, чтобы обеспечить внутренний спрос и экспортировать продукцию, вопрос в том, кому она нужна на мировом рынке, рассуждает Алексей Верхотуров. «Европейские страны производят птицу у себя и не ждут нас на своих рынках, а рынки Азии и Африки не очень большие, так что говорить об экспорте 400 тыс. т курятины — очень смело», — считает гендиректор «Русского зерна».
На тему экспорта
По данным ФТС, на экспорте зерна в прошлом году Россия заработала около $4,5 млрд, а на импорт мяса потратила примерно $6,3 млрд. Добавленную стоимость нужно не ввозить, а создавать в России, считают опрошенные эксперты и участники рынка. Однако вступление в ВТО облегчило доступ сюда импортных продуктов, но не гарантировало выход отечественной мясной продукции на мировой рынок, указывает Вадим Котенко, вице-президент по финансам «Мираторга». Экспорт зерна хорош тем, что позволяет снять с внутреннего рынка излишки и не дает цене сильно проваливаться в урожайные годы, говорит Алексей Верхотуров из «Русского зерна». Однако он тоже уверен, что в перспективе нужно вывозить еще и животноводческую продукцию: «Это не только добавленная стоимость, но и загрузка мощностей, а значит, рабочие места, налоги и прочее». Ставка на конвертацию зерна в продукцию с добавленной стоимостью (мясо) — стратегия правильная, приносящая больший доход, но долгосрочная и требующая вложений в снижение себестоимости до уровня мировых цен, отмечает Давлеев. Но сейчас аграрная политика страны пытается решать две противоположные задачи: обеспечить продовольствием население и сформировать конкурентоспособный, в том числе на внешних рынках, сектор экономики. Если делать выбор между увеличением экспорта зерна и снижением импорта мяса, то получится, что государство будет решать лишь одну из задач, рассуждает Дарья Снитко из Газпромбанка. «Импортозамещение на рынке мяса является фактором снижения маржи российских производителей, — говорит она. — С другой стороны, высокая доля импорта — это риски для продбезопасности, а из-за динамики курсов валют — еще и инфляционные». В то же время наличие крупного экспортного сегмента на рынке всегда говорит о том, что эффективность внутри страны выше, чем в мире, следовательно, зерновой комплекс России является конкурентоспособным, резюмирует она. Мы экспортируем зерно, а импортируем мясо, потому что это экономически выгодно, подтверждает Сергей Киселев. Если сейчас у нас получается быть конкурентными в производстве и торговле именно зерном, то логично вывозить его, а не мясо, говорит Дмитрий Рылько. У Давлеева еще один аргумент в пользу зерна: в перспективе на него сохранится высокий мировой спрос, к тому же оно не так подвержено ветеринарным рискам, как продукция животноводства. Важна и репутационная составляющая, напоминает Залуцкая: как экспортер зерновых Россия уже известна на мировом рынке, тогда как на мясных мы всегда были импортером продукции. «Соответственно, чтобы стать крупным экспортером мяса, нужно в том числе преодолеть некоторое недоверие иностранных покупателей к российской продукции», — говорит она.
Пока теория
Потенциал роста АПК до 2020 года (производство и экспорт как его драйвер) в сценариях госведомств обозначен верно. Однако пока это не более чем потенциал. Реализовать его могут помешать риск-факторы — от фундаментальных (конъюнктура, спрос) до финансовых и институциональных (низкая и не растущая конкурентоспособность, высокая себестоимость агропродукции
Экспорт свинины невозможен из-за АЧС, напоминает Бирулин из союза свиноводов. «Но рано или поздно эту проблему удастся решить, и потребуется госпрограмма стимулированию экспорта, — не сомневается он. — По протоколу присоединения к ВТО мы не можем применять экспортные субсидии. Значит, нужны другие меры». Пока мы развиваем наше сельское хозяйство, чтобы обеспечить продовольственную безопасность, но уже сейчас власти следует посмотреть на сектор с точки зрения интеграции в мировой рынок продовольствия, добавляет эксперт.
Вадим Котенко говорит, что продукция «Мираторга» вполне конкурентоспособна по качеству и себестоимости. «Мы регулярно проводим benchmarking — сравниваем свои показатели с другими компаниями. По свинине — в зависимости от того, какие показатели операционной деятельности анализировать, — «Мираторг» на уровне топ-10 — топ-25 лучших производителей США и Канады, — рассказывает топ-менеджер. — А когда мы смотрим, где проигрываем конкурентам, то оказывается, что проблема в дорогих энергоресурсах и высоких транспортных тарифах». Экспортировать продукцию «Мираторгу» мешают еще и высокие, фактически заградительные, пошлины в странах-импортерах. Это досадно, сожалеет Котенко: компания является крупнейший поставщиком Макдоналдс в России и вполне могла бы вывозить продукцию в Восточную Европу. Для достижения заметных объемов экспорта животноводческой продукции потребуется снижение издержек, консолидация отрасли, развитие инфраструктуры и сдерживание цен на продукты и услуги естественных монополий, перечисляет Андрей Дальнов.
Чтобы к 2020 году добиться результатов, максимально близких к запланированным госпрограммой, Дарья Снитко считает логичным сосредоточиться на конкурентных преимуществах нашего АПК: колоссальном потенциале плодородных земель и пространств для пастбищ, а также растущем внутреннем рынке. «Поэтому нужно упрощать доступ к земельным ресурсам, развивать конкуренцию и улучшать инфраструктуру», — делает вывод она.
Выгодно, но не нужно
Не стоит забывать о необходимости в перспективе вывозить зерновую продукцию с высокой долей добавленной стоимости: муку, хлеб, комбикорма, говорит Сергей Киселев из Агроцентра МГУ. При этом Дмитрий Рылько из ИКАРа уточняет, что по сравнению с экспортом зерна, доля продуктов его переработки на мировом рынке мала. «Мы вывозим примерно 10% муки от объемов экспортируемого зерна и эта цифра стабильна много лет», — указывает гендиректор ИКАРа. Выход муки из зерна 75-80%, поэтому вывозить ее выгоднее, однако даже в те годы, когда на экспорт зерна были квоты и высокие пошлины, а на муку — нет, объем ее вывоза не увеличивался, рассказывает Алексей Верхотуров из «Русского зерна». «Страны-импортеры предпочитают покупать зерно, потому что им нужно загрузить свои перерабатывающие мощности, они привыкли к качеству своей продукции, к тому же зерно в отличие от муки — биржевой товар с понятными котировками, — объясняет он. — И потом, муку целесообразно экспортировать лишь в приграничные страны. Если далеко везти ее по воде, то может повыситься влажность и снизиться качество».
Что касается продуктов глубокой переработки зерна, например, лизина, то, по мнению Верхотурова, когда в России будут реализованы проекты по его производству и закрыты внутренние потребности, излишки можно будет экспортировать — особенно если удастся получать продукт сопоставимого с европейским качества и с более низкой себестоимостью.
Дешевый фураж — больше птицы
В сезоне-2013/14 предполагается экспортировать около 20 млн т зерна, из них примерно 5 млн т фуража. Если бы фураж остался в России, то цены снизились бы с текущих 7,5-8 тыс. руб./т до 5,5-6 тыс. руб./т, создав условия для производства 100-120 тыс. т мяса птицы в дополнение к расчетным объемам, подсчитал президент консалтинговой компании Agrifood Strategies Альберт Давлеев.
