Агросектор перепрограммировали

Журнал «Агроинвестор»

сентябрь 2012

Читать номер

Что получит бизнес по новой — семилетней — агрогоспрограмме

По новой программе агросектор с 2013 по 2020 год должен прирастать на 2,3% в год, то есть развиваться в немногим более низких цифрах, чем национальная экономика. Через семь лет производство в животноводстве увеличится на 20,2% по сравнению с 2012 годом, в растениеводстве — на 21,2%. В числе новшеств — приоритет переработки, рост уровня и качества жизни на селе, отказ от господдержки стартапов в птице- и свиноводстве к 2015-2017 годам, единые погектарные субсидии вместо компенсаций отдельных затрат (таких как семена, удобрения и ГСМ).

Правительство утвердило госпрограмму развития сельского хозяйства на 2013-2020 годы в июле — почти через год после публикации Минсельхозом первого варианта. За это время документ заметно изменился: это можно сказать и о его структуре, и об объеме финансирования. Сначала Минсельхоз просил 2,1 трлн руб. из федерального бюджета, почти 2,4 трлн руб. должны были добавить регионы, из внебюджетных источников предполагалось поступление еще 2,3 трлн руб. В утвержденном варианте цифры скромнее: федеральный бюджет даст на реализацию программы 1,5 трлн руб., регионы софинансируют 777,5 млрд руб. Оценки внебюджетных вложений нет. Не будет и ожидавшегося агариями увеличения господдержки до $9 млрд/год, которое Россия пролоббировала на переговорах с ВТО: финансирование сельхозсектора увеличится с примерно $4,9 млрд в 2013-м до $6,8 млрд в 2020 году. При этом меры прямой поддержки («желтая корзина») в общем объеме финансирования АПК, которые правилами организации жестко ограничены, к 2018 году не превысят $4,4 млрд.

Льготные кредиты будут

Госпрограмма включает в себя шесть подпрограмм и четыре федеральные целевые программы (ФЦП) — соцразвития села, мелиорации, устойчивого развития сельских территорий, сохранения и восстановления плодородия почв. Приоритетами, кроме роста и модернизации производства, планируется сделать развитие переработки сельхозпродукции, инфраструктуры и повышение уровни жизни занятых в сельском хозяйстве людей. Новыми точками роста должны, в частности, стать мясное скотоводство, повышение доходности сельхозпроизводителей, мелиорация и развитие экспорта.

Из комментариев региональных чиновников «Агроинвестору» следует, что они довольны новой программой. В ней четко расставлены приоритеты развития отрасли на долгосрочную перспективу, одобряет представитель самарского Минсельхоза. «Госпрограмма продолжает курс на модернизацию АПК, повышение устойчивости его развития», — вторит ему руководитель Департамента аграрной политики Воронежской области Анатолий Спиваков. Одно из достоинств документа — предоставление территориям большей самостоятельности в определении приоритетов развития (в том числе с учетом отраслевой специфики), говорит чиновник самарского МСХ, имея в виду записанное в госпрограмме финансирование экономически значимых региональных программ. Самарская область участвует в их реализации с 2011 года, а в 2013-м планирует защитить в федеральном Минсельхозе заявки на финансирование программ развития свиноводства, производства сои и т. д.

Подпрограммы развития растениеводства и животноводства в агрогоспрограмме делятся на четыре блока: производство сельхозпродукции; ее переработка; развитие инфраструктуры и регулирование рынков; кредитование и страхование. Предполагается введение новых мер поддержки, разрешенных ВТО. Для самарского региона были бы интересны софинансирование комплексной компактной застройки сельских поселений и субсидии производителям агромашин на возмещение недополученных доходов при реализации техники со скидкой, приводит пример представитель областного МСХ.

По мнению президента Российского зернового союза Аркадия Злочевского, программа лучше структурирована по сравнению с первым вариантом, а меры поддержки адаптированы к условиям ВТО. Введена новая, которую, по его словам, РЗС давно лоббировал, — погектарные выплаты сельхозпроизводителям. Однако системные недостатки предыдущей госпрограммы остались и в новой, сожалеет Злочевский. «Например, львиная доля средств по-прежнему идет на субсидирование ставок привлекаемых кредитов, — говорит он. — Мы же считаем, что свою позитивную роль эта мера сыграла, ее нужно сворачивать и менять». Субсидировать кредитную ставку не очень эффективно, поскольку это приводит к завышению стоимости объектов, а кроме того, есть проекты, владельцы которых получили субсидии/кредиты, но так и не ввели объекты в эксплуатацию. РЗС предлагал субсидировать затраты на строительство по факту ввода объекта, но идея не нашла поддержки, сетует глава союза.

А сельхозпроизводители, когда обсуждалась госпрограмма, как раз опасались, что кредиты перестанут субсидировать. «Дельта-Агро» (входит в волгоградскую группу «Раздолье») инвестирует 100-150 млн руб./год в покупку техники, логистику и расширение производства. Но все такие проекты, по словам гендиректора Азамата Далиева, имеют смысл, только если государство субсидирует часть процентной ставки по кредитам. «Без этого мы не будем интенсифицировать производство — наоборот, придется упрощать технологии, снижать затраты», — говорит он. Гендиректор компании «Агрорезерв» Константин Росляков тоже считает субсидирование кредитов существенной частью господдержки, которую важно было сохранить. Инвестиционные кредиты на животноводческие и растениеводческие проекты по-прежнему будут предоставляться с субсидированием ставки рефинансирования ЦБ. Соотношение федеральных и региональных средств — 80% и 20% для животноводства, 2/3 и 1/3 — для растениеводства. Поддержка новых птицевоческих проектов прекратится с 1 января 2015 года, свиноводческих — с 1 января 2017-го.

Гендиректор Национального союза свиноводов Юрий Ковалев рад самому факту принятия программы. Инвесторы, объясняет он, ждали от государства определенности, будет ли продолжена начатая в 2006 году политика последовательной помощи сельхозпроизводителям. «За шесть лет мы почти возродили промышленное свиноводство, — рассказывает он. — Но к 2020 году, по самым скромным подсчетам, отрасль [по объему производства] должна вырасти еще в два раза, поскольку предстоит рост потребления, замещение [индустриальными комплексами] доли ЛПХ и неэффективных производителей. Весь этот рост невозможен без господдержки и ее главной меры — субсидирования кредитов. Прибавлять по 5-10%/год можно и за счет собственных средств. Но удвоить объемы невозможно без помощи государства. Поэтому продолжение льготного кредитования — позитивный ответ для многих инвесторов».

То, что поддержка свиноводческих стартапов будет только до 2017 года, Ковалев тоже считает правильным. Если еще четыре года можно будет начинать новое строительство, то к 2019-2020 годам эти комплексы выйдут на проектные мощности, и как раз получится достичь планируемых темпов роста производства свинины, рассуждает он. И, что важно для участников рынка, завершение субсидирования новых комплексов поможет избежать перепроизводства, добавляет Ковалев.

В агрофирме «Птицефабрика «Сеймовская», по словам вице-президента компании Артура Холдоенко, от новой программы «ничего особенного» не ждали: главное, чтобы государство смягчило последствия вступления страны в ВТО и сохранило субсидирование кредитов.

Регионы пишут свои программы развития сельского хозяйства в развитие федеральной. К примеру, Московская область хочет увеличить субсидии на производство молока до 3-4 руб./л вместо 0,7 руб./л сейчас, знает Росляков. «Мы, конечно, ждем этих субсидий, — говорит топ-менеджер. — Но в то же время есть вопрос: а не готовят ли нас к тому, что из-за снижения таможенных пошлин на импортные молочные продукты упадут цены на отечественные?» Тогда такие субсидии будут не поддержкой развития, а просто формой компенсации части выпадающих доходов, думает Росляков.

Денег всегда мало

Говоря об объемах финансирования Госпрограммы, все опрошенные «Агроинвестором» участники рынка отмечают, что рассчитывали на большее. Далиев из «Дельта-Агро» надеялся, что уровень господдержки будет выше. В ближайшие годы, до завершения предоставленного Росссии ВТО семилетнего переходного периода, он надеялся реструктурировать и укрепить бизнес, подготовиться к конкуренции в рыночных условиях. Существовали большие ожидания относительно программы мелиорации, приводит он пример: Минсельхоз Волгоградской области предварительно заявлял возможность возмещения до 70% затрат на оросительную технику, инфраструктуру и т. д. «Мы планировали начать реализацию проекта уже в этом году, но федеральный и региональный бюджеты существенно урезали финансирование мелиорации, — говорит Далиев. — А ведь инвестиции получаются колоссальными — $10-15 тыс./га! Без серьезной программы мелиорации маловероятно, что кто-то будет делать такие вложения». Новая госпрограмма предполагает возмещение 50% затрат, однако развитие мелиорации выделено в ФЦП стоимостью 62 млрд руб. Но, во-первых, она начнет действовать на год позже госпрограммы (проект написан на 2014-2020 годы), а во-вторых, еще не утверждена. После засухи 2010 года разрабатывался намного более дорогой проект ФЦП, рассчитанный на 850 млрд руб. «Жаль, конечно, что стоимость госпрограммы снизили, но ничего не поделаешь: планировать рост нужно исходя не из желаний, а из реальных возможностей, — рассуждает Злочевский. — Теперь нужна максимальная эффективность расходования этих средств». Вице-президент инвесткомпании «Атон» Иван Николаев добавляет, что сельхозпроизводителям можно выделить сколько угодно денег, но вопрос не в объеме, а в их рациональном использовании. «Удвоения господдержки, о котором так много говорили, не произошло, — констатирует Ковалев из Национального союза свиноводов. — Это объясняется объективно сложной ситуацией в экономике». В ближайшие семь лет агроотрасли придется привыкнуть к работе в новых условиях — с ВТО и без качественного увеличения финансирования, заключает он. Однако уровень господдержки хотя бы не снижается, что уже хорошо, добавляет Ковалев. Хотя, конечно, свиноводы ждали, что в программу впишут публично обещанные им руководителями страны меры компенсации после вступления в ВТО — минимум по 6 млрд руб./год в течение ближайших трех лет. «Мы этого не увидели, — сожалеет Ковалев. — Остается надеяться, что отрасли хватит предусмотренных инструментов поддержки и уже вложенных инвестиций».

Проблемы выполнения

По госпрограмме, сельхозпроизводство будет прирастать в год в среднем на 2,3%. Рост к концу реализации программы составит 20,8% в сравнении с 2012 годом: растениеводство прибавит 21,2%, животноводство — 20,2%. Такой рост — реально выполнимая задача, оценивает представитель самарского Минсельхоза. То же говорит Спиваков из воронежского Департамента агрополитики. Вместе с тем нужно готовиться к росту риск-факторов, признает он: макроэкономическая ситуация сложная, а на агропром продолжают влиять финансовые последствия засухи 2010 года. Но благодаря ранее реализованным мерам и тем, которые предусмотрены в новой программе, агропроизводство сохранит устойчивость и сможет расти, надеется чиновник.

По словам Злочевского, до упомянутых показателей отрасли удастся вырасти «даже с запасом»: на стадии рассмотрения проекта критерии эффективности реализации госпрограммы были снижены вместе с сокращением предполагаемого финансирования. Вместе с тем есть проблемы, которые госпрограмма не решает и которые могут свести на нет любую господдержку сектора, указывает президент РЗС: «Например, долговая нагрузка сельхозпроизводителей больше — 1,5 трлн руб., тогда как объем всей товарной продукции сектора — 1,3 трлн руб./год». Эта ситуация сложилась из-за конъюнктурных явлений и под давлением госполитики, базирующейся на фискальном интересе — отсюда постоянный рост тарифов естественных монополий, поясняет эксперт. Доходность агробизнеса, с одной стороны, подавляет ограничение чиновниками цен на сельхозпродукцию в интересах потребителей, с другой — постоянное увеличение издержек. «Зажатая в «ценовые тиски» агроэкономика не может окупать такие затраты, погашать взятые кредиты и при этом расти и развиваться, — доказывает Злочевский. — Если эти тиски будут сжиматься дальше, то и госпрограмма не поможет. Требуется изменение экономической политики: она должна базироваться на стимулировании [реального] сектора, а не на потребительском или фискальном интересах». В этом плане, по его словам, есть позитивные изменения, причем благодаря ВТО: поскольку списать часть долгов АПК, как это сделали в 2000-е годы под видом финансового оздоровления, уже нельзя, государству придется корректировать агрополитику — например, не ограничивать экспорт зерна при росте цен на него, а адресно помогать малоимущим, разрабатывать стандарты соцпитания и т. д. Кстати, эти меры записаны в подпрограмме «Техническая и технологическая модернизация, инновационное развитие».

Николаев из «Атона» считает препятствиями для выполнения госпрограммы традиционные для России воровство, коррупцию и несовершенство госинститутов. И потом, у бизнеса сформировались иждивенческие настроения: сельхозпроизводители считают нормой растущую господдержку. Но помогать, по мнению эксперта, нужно реализации проектов, которые бизнес самостоятельно не потянет (строительство элеваторов, дорог, мелиоративных сооружений и прочих инфраструктурных объектов). Инфраструктура вообще может стать фактором невыполнения программы, не исключает Николаев.

Константин Росляков из «Агрорезерва» думает, что основная проблема, которая может помешать реализации госпрограммы, в том, что сельхозпроизводители до сих пор толком не знают, как работает ВТО и что будет с их бизнесом в условиях участия в этой организации. А Артур Холдоенко из «Сеймовской» видит риск в глобальной финансовой нестабильности: непонятно, как станет развиваться кризис в ЕС, что будет с нашими нефтегазовыми доходами, как повлияют на АПК макроэкономические тренды и пр. «Но, учитывая, что у зарубежных фермеров [из развитых стран] есть проблемы с ростом производства, тогда как спрос на него в мире увеличивается, инвестпоток сможет активнее пойти в наш агробизнес, — не исключает Холдоенко. — И потом, в ближайшие годы мы должны увидеть отдачу от ранее вложенных средств в свино-, птицеводство и остальные виды агробизнеса». А если с рынка наконец уйдут неэффективные игроки, то отрасль будет еще лучше развиваться, надеется топ-менеджер.

Инвестиции в мясо

В Самарском Минсельхозе называют одним из самых важных проектов госпрограммы подпрограмму «Развитие мясного скотоводства». Она предполагает развитие племенной базы, поддержку экономически значимых программ регионов, субсидирование процентной ставки по инвесткредитам на строительство и реконструкцию производственных объектов, перечисляет чиновник ведомства. С 2011 года регион реализует аналогичную подпрограмму, приоритет которой — свиноводство, поясняет он. К 2020 году область хочет увеличить поголовье КРС мясного направления с 30,5 тыс. сейчас до 40 тыс., создать 11 племрепродукторов по разведению такого скота.

В Департаменте агрополитики Воронежской области тоже отмечают важность акцента на развитие животноводства в новой госпрограмме. «Именно благодаря программным мероприятиям прошлых лет мы сегодня имеем динамично развивающиеся птице-, свиноводство, молочное животноводство, — говорит Спиваков. — Теперь получит развитие новая подотрасль — мясное скотоводство. Проекты в этой сфере область реализует с 2010 года. Учитывая региональную динамику развития этой отрасли, мы рассчитываем к 2020 году производить порядка 80-100 тыс. т высококачественной говядины». «Развитие мясного скотоводства — правильная тема», — одобряет Николаев из «Атона». — Это направление агробизнеса, которое поддерживает другие: будет работа для растениеводов и переработчиков». А вот Артур Холдоенко, напротив, считает, что браться за это новое капиталоемкое направление сейчас неправильно. «[По нацпоректу и первой госпрограмме] построено уже много животноводческих комплексов, но они часто банкротятся, и банки не знают, кому и как пристроить эти активы, — рассказывает он. — В мясном скотоводстве сроки окупаемости дольше, чем в молочном. Сейчас, когда продекларирована хорошая господдержка, в этот сложный сегмент придут не всегда компетентные и добросовестные инвесторы, опять наберут кредитов, не выполнят обязательств, и Следственному комитету придется разбираться, кто и как эти деньги отмыл». Развитие мясного скотоводства — типичный пример «ручного управления», добавляет Холдоенко: на госсредства стимулируют сектор, который не в состоянии развиваться по рыночным правилам и самостоятельно привлекать частные инвстиции.

Программная рентабельность

Одним из результатов реализации госпрограммы должно стать повышение среднего уровня рентабельности сельхозпроизводства не менее чем до 10-15% (с учетом субсидий). Однако для расширенного производства такой рентабельности недостаточно, единодушны собеседники «Агроинвестора». «Нужно минимум 20-25%», — говорит Росляков из «Агрорезерва». Далиев из «Дельты-Агро» уверен, что выйти на эти показатели к 2020 году, конечно, можно, но такая рентабельность совершенно неприемлема для растениеводства. «Если мы будем работать с рентабельностью в 10-15%, то серьезно подумаем, оставаться в сельхозбизнесе или реинвестировать средства в другие направления, — говорит он. — С тем уровнем рисков, который есть в отрасли, мы выживаем только за счет того, что в благоприятные годы работаем с рентабельностью 40-50%. Когда случается засуха и рентабельность падает до 0-5%, в среднем по циклу мы можем выйти на 20%. Если из года в год получать только 10% и при этом в один из сезонов случится засуха, будет однозначный убыток».

Оценивая, достаточно ли агробизнесу рентабельности в 10-15%, нужно смотреть на планируемый уровень инфляции и ставку рефинансирования ЦБ, высказывается Артур Холдоенко. «Сейчас она составляет 8%, и экономисты говорят, что для сдерживания инфляции ее нужно повышать, — напоминает он. — В этом случае рентабельности в 10% недостаточно, ведь ставка рефинансирования — это условный индикатор, указывающий, какой будет кредитная. Когда ставка рефинансирования близка к рентабельности, получается, что сельхозпроизводитель зарабатывает, только имея субсидии по кредитам. А вот если ставки по кредитам будут снижаться, получат развитие финансовые институты, то и 10% может хватить для развития».

Достичь установленной планки по рентабельности вполне реально, уверен Николаев из инвесткомпании «Атон», но сделать такую доходность общедоступной — вопрос госполитики и доступности финансов. «Что касается нормы рентабельности, то условно при 20%-ной марже инвестиции в растениеводстве окупятся через пять-семь лет, а при 10%-ной — лет через 10, — прикидывает он. — Последнее уже не так интересно производителю в условиях российского рынка».

Злочевский из РЗС напоминает, что в растениеводстве для расширенного производства нужна рентабельность 40%. Сейчас с учетом субсидий она составляет 8%, без них — минус 5%. Однако все равно хорошо, что теперь есть хотя бы 15%-ный ориентир — раньше поддержанием доходности сельхозпроизводства вообще не занимались. Позитивно и появление инструмента поддержки доходности — погектарных субсидий, которые, кстати, относятся к «зеленой корзине» ВТО (поддержка входящих в нее мер не ограничивается), добавляет Злочевский.

Сельхозпроизводителям еще неясно, как станет работать новая мера: она должна заменить льготы на ГСМ, субсидии на удобрения и другие аналогичные выплаты при весенних и осенних полевых работах. Далиев опасается, что без льгот на ГСМ, если будут какие-то трудности с получением замещающих их субсидий, инвестиции в растениеводство могут снизиться, что приведет к стагнации отрасли. «В прошлом году при рыночной цене топлива 25 руб./л мы платили 16 руб./л, — вспоминает он. — В этом, когда цена составляет 35 руб./л, покупали по 19 руб./л в первом полугодии и по 24 руб./л будем приобретать во втором». Скидка на ГСМ позволяла компании существенно снижать себестоимость производства и иметь рентабельность на уровне 25-30%», — подытоживает директор. Получится ли работать так же, получая погектарные выплаты, ему пока непонятно.

Кроме того, поддержка доходов сельхозпроизводителей в отраслях растениеводства привязана к страхованию: чтобы получать субсидии, аграрии обязаны страховать урожай. Но агрострахование в существующей форме не устраивает бизнес. «Страховые компании используют как критерий при заключении договоров среднюю урожайность за пять лет, — объясняет Далиев. — Другими словами, если она составляет 35 ц/га, а в засуху вы соберете 5 ц/га, то страховку выплатят. Но, страхуя урожай в следующем году, база будет уже не 35 ц/га, а 20 ц/га. При повторном недоборе база снова уменьшится». Если взять для примера цикл с 2007—2012 годов, у компании получается, что три года из пяти в регионе были засухи, и средняя урожайность складывается на уровне лишь 15 ц/га. При нынешней системе страхования сельхозпроизводители рассчитывают на себя, а не на страховую защиту, а страхуют урожай от полной гибели, только чтобы получить господдержку или взять кредит. Росляков из «Агрорезерва» соглашается, что если агрострахование будет работать так же, как сейчас, то смысла в таком инструменте защиты инвестиций просто не будет, а думать о поддержании доходности аграриям придется исключительно самим.

Злочевский замечает, что проблема страхования — многолетняя сложная для рынка тема. «Мы, к примеру, настаиваем на том, что при привязке бюджетной поддержки к страхованию должна приниматься любая страховка, — рассказывает он. — Если это будет тот механизм, который сейчас записан в федеральном законе о страховании с господдержкой, то мы против такой привязки: он неработоспособен, неэффективен и не нужен крестьянам. Сейчас фактически страхуется недобор [валового] урожая вместо того, чтобы страховать его гибель на каждом отдельном гектаре пашни».

А если кризис?..

Заявленных средств поддержки недостаточно, думает Росляков из «Агрорезерва», но вместе с тем ее роста мог бы не выдержать бюджет страны — нужно готовиться к кризису. Более того, есть риск сокращения и этих объемов, если цены на нефть будут падать и вместе с ними снизятся доходы госбюджета. Риск существует, согласен Николаев из инвесткомпании «Атон». «Условной финансовой «подушки безопасности» у нас почти не осталось, и в случае серьезного затяжного кризиса, при снижении цен на нефть и дефиците бюджета, вполне возможно сокращение расходов на АПК», — предполагает он. Ковалеву из Национального союза свиноводов кажется, что сокращать в госпрограмме уже нечего — поддержку и так урезали на 40% по сравнению с первым вариантом проекта. «Конечно, риск снижения бюджетных расходов есть, но надеюсь, что до этого не дойдет при любом сценарии — это и так минимально необходимые отрасли деньги», — добавляет он. Злочевский из РЗС уверен, что объемы поддержки вряд ли урежут: суммы подтверждены Минфином и, чтобы сократить их, надо проводить секвестр федерального бюджета.
Спиваков из Департамента агрополитики Воронежской области считает Госпрограмму гарантией от финансовых катаклизмов. «Достаточно вспомнить, что аграрии уже пережили кризис 2008—2009 годов, — говорит он. — Тогда государство выдерживало темпы и объемы финансирования по всем направлениям господдержки, заявленным в госпрограмме-2008/12».