Журнал «Агроинвестор»
Господдержка сельского хозяйства растет, но растениеводство почти не развивается. Почему?
За пять последних лет госфинансирование АПК выросло в 4,5 раза, но растениеводство и основная агроотрасль — зерновая — не показывают впечатляющих результатов. Энергонасыщенность низка, урожайность несравима со странами-конкурентами, производительность труда и инвестиции сокращаются, посевы растут медленно. Рентабельность зерна, без учета субсидий, чуть выше 10%. Аграриям нужны не новые денежные вливания, а программы поддержки и удержания доходности плюс гарантии сбыта, указывают эксперты.
Несмотря на выросшую в несколько раз за пять лет финансовую поддержку агросектора — с 38 млрд руб. в 2006 году до запланированных правительством 170 млрд руб. в 2011-м, — в секторе растениеводства де-факто наблюдается стагнация. Посевы зерновых и зернобобовых агрокультур, увеличившиеся с 44,3 млн га в 2007 году до 46,7 млн га и 47,5 млн га в 2008 и 2009-м, в 2010-м сократились до 43,2 млн га и лишь немного выросли в нынешнем (44,1 млн га), следует из опубликованного в этом году национального доклада МСХ о реализации госпрограммы.
Если по итогам 2007 и 2008 годов, когда рост производства агропродукции — в основном сборов зерна — составил 3,4% и 10,8%, растениеводство можно было назвать точкой роста АПК, то уже в кризисном 2009 году рост сельхозотрасли не превысил 1,2%, а в засушливом 2010-м было 11,9%-ное падение. Причем оно произошло как раз за счет растениеводства: животноводство выросло (по данным МСХ, свиноводство — на 6,4%, производство мяса птицы — на 10,8%). Депрессивное состояние растениеводства сопровождается сокращением инвестиций в основной капитал сельского хозяйства: по Росстату, с 235 млрд руб. в 2008 году до 183 млрд руб. в 2010-м. Снижается и число сельхозпроизводителей, следует из цифр статведомства. В 2004 году работало 21 тыс. сельхозорганизаций, прибыльными были 13,1 тыс. (62,8%). В 2006-м, когда стартовал агронацпроект, их осталось около 17 тыс. (прибыльных — чуть больше 11 тыс., или 65,3%). В 2008 году в стране осталось 8,6 тыс., а в 2010-м — 6,6 тыс. сельхозорганизаций. Правда прибыльных игроков стало больше: 79,1% в 2008 году, 73,4% — в 2009-м и 74,6% — в 2010-м. Однако постоянно снижается норма их прибыли. По данным бухотчетности МСХ, уровень рентабельности производства зерна (без учета субсидий) в 2006 году составлял 18,1%, в 2007-м — 46,6%, в 2008-м — 35,4%, в 2009-м — 9,3%, в 2010-м — 10,1%. В растениеводстве, с учетом того, что там годовой цикл производства такой, как сейчас, маржи недостаточно ни для простого, ни тем более для расширенного воспроизводства, единодушны эксперты и участники рынка, которых корреспондент «АИ» опросила при работе над этой статьей.
Антидрайвер
В России сокращается не только рентабельность растениеводства, но и количество агротехники. Если в 1990 году было почти 1,4 млн тракторов и 408 тыс. зерноуборочных комбайнов, то в 2009-м — порядка 330 тыс. тракторов и 84 тыс. комбайнов, в 2010-м — 310 тыс. и 81 тыс. (все цифры — Росстат). На 1 тыс. га пашни в прошлом году приходилось всего 4 трактора против 11-ти в 1990-м. Обеспеченность зерноуборочными комбайнами за 20 лет упала с 6,6 до 3 единиц на 1 тыс. га. В Аргентине на ту же площадь приходится 8 тракторов, в Канаде — 16, в Германии — 64, сравнивает директор Росагромаша Евгений Корчевой.
По информации ассоциации, тракторов в сельхозорганизациях каждый год становится меньше в среднем на 7%, зерноуборочных комбайнов — на 8%. По данным Минпромторга, в России 85% тракторов, 58% зерноуборочных и 41% кормоуборочных комбайнов сейчас старше 10 лет, то есть с истекшими сроками эксплуатации. Из-за этого ежегодные потери зерна могут достигать 15 млн т, мяса — превышать 1 млн т, молока — около 7 млн т, подсчитал Росагромаш. По оценке ассоциации, до 70% агротехники изношено физически, а морально устаревших машин больше 90%. Нехватка современных машин сокращает производительность труда в сельском хозяйстве и снижает показатели агроотрасли в целом.
При постоянном росте господдержки техническое обновление АПК отстает от показателей, запланированных госпрограммой, на реализацию которой выделяются эти бюджетные средства. По программе предполагалось за 2008-2012 годы на 40% обновить парк тракторов, на 50% и 55% — зерно- и кормоуборочных комбайнов (к уровню 2006 года) и увеличить энергообеспеченность агропредприятий со 134 л.с. до 168 л.с. на 100 га посевов. Реальные цифры другие. В последнем нацдокладе МСХ признает, что в 2010 году было приобретено 16393 трактора (46,8% к плану госпрограммы), 4953 зерноуборочных (45%) и 1628 кормоуборочных (46,5%) комбайнов. А по данным Росстата, за 2010 год парк тракторов в сельхозорганизациях обновился на 2,3%, зерноуборочных комбайнов — на 3,5%, кормоуборочных — на 4,1%, что превышает показатели кризисного 2009 года по тракторам (было 2%) и кормоуборочным комбайнам (3,4%). Однако в целом статистика показывает, что при нынешних темпах замены технического парка (средний коэффициент обновления в 2009 году — 3,2% при запланированных госпрограммой 9% и 3,3% в 2010-м против программных 10,2%) модернизация отрасли почти не идет, а растущая господдержка недостаточно эффективна.
Растениеводство деградирует, и это негативно влияет на весь АПК, признает Корчевой из Росагромаша. Однако барьером для развития сельского хозяйства он считает не техническую и технологическую отсталость, а отсутствие стабильных и привлекательных цен на агропродукцию: «Если соединить графики рентабельности в растениеводстве и приобретения техники, то они будут коррелировать с точностью до 100%. Как только у аграриев появляются деньги, они вкладывают их в технику».
Техническое и технологическое состояние растениеводства — индикаторы состояния отрасли, рассуждает директор дирекции агрокомплекса «Разгуляя» Алексей Демьяненко. «Погектарная энерговооруженность сельхозпроизводителя в США — 8 л.с., у нас — не более 1,5 л.с., при этом качество вооруженности также не в нашу пользу», — сетует он. По данным Минсельхоза России, в 2010 году энергообеспеченность сельхозорганизаций была 147,6 л.с. на 100 га посевов.
Столько зерна не нужно?
Однако устаревшая техника или ее нехватка — еще не основание отказываться от растениеводства, замечает Корчевой: важнее, есть ли у участников рынка финансовый стимул для производства. С последним сложнее. «Если можно заработать на зерне, то сеять будут, — уверен эксперт. — А когда цена ниже себестоимости, даже если дать технику бесплатно, инвестор в растениеводство не пойдет». Технологическая база сейчас пусть медленно, но наращивается, однако она неэффективна без адекватного и прогнозируемого рынка сбыта, который государство пока не может обеспечить, делится рассуждениями президент Российского зернового союза (РЗС) Аркадий Злочевский. «Есть господдержка лизинга и кредитования техники, субсидии на минудобрения и ГСМ, — говорит он. — Но если продукция нерентабельна, то и техника не окупается, а значит, в выигрыше те, кто не инвестирует в технологии и модернизацию — у них меньше убытков».
Демьяненко из «Разгуляя» указывает на ограниченный рынок зерна. В советские годы Россия производила до 120 млн т/год, при этом зерно импортировалось, а теперь даже при 90 млн т возникают излишки, сравнивает он. «Сельхозпроизводители не могут повысить свои доходы, увеличивая объем производства, так как внутренний рынок обладает низким спросом и дополнительные объемы не востребованы, — объясняет он. — «Лишнее» зерно обрушивает цены и ведет к разорению производителей». Причина проблемы, на его взгляд, в существенном, в сравнению с советским периодом, сокращении животноводства и потребления фуража. По данным Росстата, в 1990 году в России было 57 млн КРС, 38,3 млн свиней и 660 млн птиц, в 2010-м — 20 млн, 17,2 млн и 449,4 млн. Причина деградации и низкой инвестпривлекательности растениеводства не в технологиях и технике, а в невостребованности результатов труда аграриев внутренним рынком, говорят Демьяненко и Злочевский.
Несмотря на снижение инвестиций и невыполнение госпрограммы, отрасль растениеводства все же не деградирует, да и общий тренд роста не сломлен, не соглашается исполнительный директор «СовЭкона» Андрей Сизов. По его мнению, проблема политическая: растениеводство стало «нелюбимым пасынком», за счет которого помогают животноводам: например, эмбарго на экспорт зерна было отъемом денег у растениеводов в пользу животноводства. «За последние 5-6 лет мышление аграриев трансформировалось: они все более ориентируются на рынок, пытаясь понимать, что будет востребовано, а не просят государство дать им справедливую цену», — защищает растениеводов Сизов.
С тем, что деградации в растениеводстве нет, соглашается и президент Ассоциации дилеров сельхозтехники «АСХОД» Павел Репников. По его словам, есть слишком медленное и неравномерное техническое и технологическое развитие сельхозпроизводства, отстающее по темпам от развитых и развивающихся стран. Гендиректор агрокомплекса «Мансурово» (Курская область) Наталья Харитонова тоже не считает, что растениеводство деградирует. А сокращение числа сельхозорганизаций она объясняет уходом с рынка небольших хозяйств. Агрохолдинги с разветвленной структурой имеют инфраструктурные преференции (автотранспорт, элеваторы
Топ-менеджер агрохолдинга «Продимекс», руководитель агродивизиона Николай Шевченко, настроен оптимистично; он тоже не считает, что растениеводство деградирует или стагнирует. «Оно сейчас в стадии роста, технического обновления и технологической модернизации, — говорит он. — Благодаря современным технологиям влагосбережения потери от небывалой засухи 2010 года стали значительно меньшими, чем были бы при СССР». А страна, в отличие от советского периода, теперь не нетто-импортер, а крупный экспортер зерна — это тоже показатель развития растениеводства, добавляет Шевченко.
Гендиректора компании «Агроко» Алексея Иванова беспокоит нехватка кадров: даже крупные агрохолдинги, которые могут купить современную технику, сталкиваются с проблемой ее эксплуатации при переходе на новые технологии. Подавляющее большинство специалистов, по его наблюдениям, умеют работать только старыми методами, и это едва ли не главная причина деградации хозяйств и посевов. «Нетрудно купить технику — трудно найти людей, которые, работая на ней, смогут вернуть инвестиции и сделать проект прибыльным», — формулирует он.
Деградация в отрасли растениеводства не выше средней по стране, считает гендиректор «Русагро» Максим Басов. «Отрасль малопривлекательна, так как инвестиции не окупаются (если не считать сахарной свеклы и овощей), — поясняет он. — Цены на зерновые в России были и в среднем будут низкими из-за структурного профицита: в нормальной рыночной ситуации столько зерна не нужно. А из-за не всегда эффективной господдержки, коррупции и неэффективности работы госбанков рационализация отрасли идет медленно».
Нет рынка — нет развития
Чтобы растениеводческий сектор модернизировался, активно развивался и в него инвестировали, нужна продуманная предсказуемая политика государства и прозрачные условия игры на перспективу, а сейчас нет ни того, ни другого, отмечают опрошенные эксперты и участники рынка.
В начале сельхозгода был сезонный обвал цен на зерно, приводит пример Сизов, но государство не запускало интервенции, хотя это давно пора было сделать — хотя бы начать аккредитацию элеваторов в июле-августе. И потом, рынку нужна предсказуемость, а не сюрпризы. В прошлом году, напоминает эксперт, тогдашний замминистра сельского хозяйства Александр Беляев заявил, что ограничения экспорта не будет, наоборот, его будут стимулировать, а через несколько дней Владимир Путин объявил о полном эмбарго. «Это был шок для всей страны, для производителей и наших импортеров», — говорит Сизов.
Интервенции нужно проводить раньше, поддерживает Сизова Корчевой, но главное — они должны гарантировать цену, а не быть профанацией, как сейчас. «Два года назад [министр сельского хозяйства] Елена Скрынник объявила минимальные закупочные цены, но когда рыночные упали [до уровня, с которого должны стартовать госзакупки], оказалось, что государство может начать интервенции, а может и не начать, — говорит он. — И тем более никто не гарантирует, что зерно у агрария будет выкуплено. В мировой же практике гарантированные цены объявляются в начале сезона. Если рыночные ниже, покупателем выступает государство». А у нас пока природа лучше, чем власть регулирует рынок, иронизирует Корчевой: если бы не прошлогодняя засуха, цены на зерно так и остались бы неприемлемо низкими для аграриев, особенно средних и небольших производителей. Растениеводство не может развиваться при цене пшеницы 3 класса в 3,5-4,5 тыс. руб./т при себестоимости на уровне 4,5 тыс. руб./т, подтверждает один из таких производителей — глава липецкого КФХ «Родничок» Юрий Дорохин. «В марте на съезде АККОР я задал вопрос Владимиру Путину, почему мы не можем иметь более-менее стабильных цен на зерно, — рассказывает он. — Премьер ответил, что государство почти не влияет на рынок. Но весной открыли интервенционный фонд и повлияли: цены упали с 8 тыс. руб./т до 6 тыс. руб./т. Для страны хорошо, а для производителя — не очень».
Финдиректор хозяйства Новосибирской области тоже жалуется на непоследовательность и непредсказуемость действий государства: «Мы заоблачных цен не ждали: была пшеница по 7 тыс. руб./т — продавали, по 5 тыс. руб./т тоже реализовывали мукомолам, чтобы остаться на рынке и не потерять покупателя. Но как можно работать, когда цены искусственно валятся закрытием экспорта или заявлениями, что у нас будет громадный урожай?» По словам финдиректора, из-за падения цен компания не заработала на урожае-2010 до 30 млн руб., а господдержки получила на 5 млн руб. Бизнесу не нужны такие подачки, он свою прибыль заработает сам, если будет понимать, что сеять и по какой цене реально продать планируемый урожай, объясняет топ-менеджер. Увы, такого понимания нет, разводит руками он.
Отстаем от конкурентов
Главное для привлечения в отрасль инвестиций — гарантия цены, указывает Корчевой из Росагромаша. Зная, что при себестоимости 3 руб./кг можно продать зерно по 5 руб./кг, аграрии будут заниматься растениеводством и увеличивать производство. Но кроме цены важно стабилизировать рентабельность. Ведь гарантия цен, например, при трехкратном удорожании ГСМ приведет к тому, что агропроизводитель не получит прибыли, добавляет Корчевой. При этом необязательно, чтобы рентабельность зашкаливала, хотя, по его оценке, даже 100%-ной маржи для такого, как в АПК, длинного производственного цикла не так уж и много. Эксперты и производители считают минимально приемлемой маржу в 30-40% (см. врез).
Нужны программы не только поддержания, но и удержания доходности сельхозпроизводителей, высказывает то же мнение Злочевский. Сейчас, по его оценке, общая средняя рентабельность в сельском хозяйстве (с животноводством) — 8% с учетом субсидий и минус 3% — без них. 8%-ная рентабельность не окупает даже процентов по кредитам (средняя ставка — 11-12%), а субсидируется только 20% их общего числа. Вместе с тем есть очень эффективные производители с рентабельностью свыше 100%, знает Злочевский. Их успеху способствуют благоприятные агроклиматические условия региона, где ведется бизнес, качественный менеджмент и отсутствие закредитованности, перечисляет он.
В сельхозсезоне-2007/08, когда рентабельность зашкаливала, у нас уже был технологический прорыв: многие перешли на новые технологии, купили технику, вспоминает Злочевский. Но ГСМ быстро подорожади «в разы», выросли цены на минудобрения, газ, электроэнергию, услуги железной дороги, а конъюнктура зернового рынка вскоре резко ухудшилась. Инвестиции в модернизацию дали эффект (хороший урожай 2008 года), но его нивелировали обвал цен и рост стоимости маттехресурсов. «Прибыль аграриев изъяли смежники, а технологический прорыв утонул в убытках и пошел насмарку», — резюмирует Злочевский. Поэтому нужна программа поддержания доходности, только так можно защитить инвестиции в растениеводство, еще раз настаивает он. Без нее любые суммы господдержки будут неэффективны. Только обеспечив прогнозируемые и рентабельные продажи, можно планировать модернизацию, причем ее главной целью должно быть повышение производительности труда — оно автоматически повысит конкурентоспособность агропродукции, говорит Злочевский.
Из-за постоянного роста себестоимости, сочетающегося с низкой производительностью труда, импорт часто дешевле российской продукции, говорит Репников из «АСХОДа». Поэтому задача отрасли — повысить производительность труда, соглашается он со Злочевским, причем под последней нужно понимать не объем произведенной за единицу времени продукции, а ее стоимость на одного работающего. С этим у нас большие проблемы, констатирует Репников.
По информации Минсельхоза, индекс производительности труда во всех хозяйствах за 2010 год составил 91% и был на 14,2% ниже целевого показателя госпрограммы.
Фермер Дорохин указывает на невозможность планировать доходы и расходы. На съезде АККОР в марте крестьяне объясняли премьеру, что нельзя обязывать их предоставлять энергокомпаниям заявки на помесячное потребление электричества, а потом штрафовать за недобор или превышение согласованного лимита. «Потребление зависит от многих не зависящих от нас факторов, в том числе качества урожая: откуда мы знаем, нужно будет сушить зерно или нет? — говорит он. — Путин тогда дал Скрынник распоряжение разобраться, как отменить штрафы, но воз и ныне там». Опережающий рост издержек — вообще главная проблема сельского хозяйства: увеличиваются пошлины на технику, цены гербицидов, тарифы на электроэнергию и газ, стоимость топлива, оформления земель, комментирует Репников.
Что делать
В долгосрочной перспективе, по мнению Сизова, нужно снизить внутрироссийские инфраструктурные и логистические затраты. Одна из острейших для растениеводства проблем — отсутствие конкуренции на рынке железнодорожных перевозок. «Нужны реальные операторы, чтобы не было нонсенса: у нас даже на 1000 км дешевле перевозить зерно автотранспортом», — говорит Сизов. По мнению Николая Шевченко из «Продимекса», именно логистика сдерживает развитие отрасли, поэтому необходимо наращивать портовые мощности, строить элеваторы и многократно увеличивать парк вагонов-зерновозов. «Сейчас расходы на логистику составляют львиную долю в цене FOB, — говорит он. — Они в разы превышают аналогичные затраты конкурентов российских экспортеров».
Нужны складские свидетельства и ликвидная биржевая торговля, продолжает Сизов. «Кроме того, властям стоило бы задуматься о привлечении в растениеводство иностранных капиталов, благо денег и фондов, которые нацелены на подобные инвестиции, в мире достаточно. Но, в том числе, из-за непредсказуемости госполитики Россию они всерьез не рассматривают», — сожалеет эксперт.
Одной из главных проблем растениеводства является низкая защищенность от таких факторов, как погода, финансовые кризисы, тарифное регулирование, перепроизводство, а низкая обеспеченность техникой на гектар при серьезном воздействии даже одного из них дестабилизирует производство, считает Репников. Для преодоления технической и технологической отсталости сектора, на его взгляд, нужна долгосрочная (не менее чем на 15 лет) программа финансирования сельхозпроизводства под низкие процентные ставки (максимум 4%). Также Репников настаивает, что нельзя делить современные технику и технологии на отечественные и импортные: единственным приоритетом государства должно быть развитие агропроизводства.
Без реального увеличения платежеспособного спроса (внутреннего или внешнего) рост производства невозможен, высказывается Алексей Демьяненко из «Разгуляя»: «Будет этот рост, за которым последует предложение, — заработают профтехучилища, активизируются машиностроение, переработка
Какая нужна рентабельность
По оценке РЗС, для простого воспроизводства рентабельность растениеводства должна быть 40%, для расширенного, включая технологическую модернизацию, — от 50%. Иванову из «Агроко» для расширенного производства и масштабирования зернового бизнеса достаточно 30%. «Не ниже 30%", — называет свой ориентир Алексей Демьяненко из «Разгуляя». Николай Шевченко из «Продимекса» говорит о не менее чем 40%-ной марже растениеводства как соответствующей рискам инвестирования в этот сегмент. От 30% до 40% — этот уровень, если он будет стабильным, устроит всех — производителей и потребителей, думает Харитонова из «Мансурово». Всем нужна разная рентабельность, рассуждает Дорохин из КФХ «Родничок». «У нас в районе «Настюша» купила обанкротившийся колхоз — 3 тыс. га земли, 300 коров, коровники, склады, технику — всего за 4 млн руб., — приводит он пример. — Чтобы окупить эти затраты, хватит и минимальной рентабельности. А я за 4 млн руб. купил один только комбайн. У меня нет хороших складов, нужны весовая, зерноток, сушилки. Поэтому, чтобы развиваться и построить необходимое, хотелось бы 100%-ной рентабельности».
Сидим на импорте
В 2010 году импорт сельхозпродукции достиг наивысшего значения за все годы рыночных преобразований, составив, по данным Минсельхоза, $36,4 млрд против $30 млрд в 2009 году и $35,2 млрд — в 2008-м.
