Журнал «Агроинвестор»
О российском АПК зарубежные инвесторы много говорят, но мало вкладывают
Объем накопленных иностранных инвестиций в российский агропром на 2010 год составил $2,25 млрд — 0,7% зарубежных инвестиций в национальную экономику. Реальных проектов очень мало — всего на $250 млн за прошлый год. Потенциал у России огромный, но и риски почти что спекулятивные, указывают эксперты и инвесторы. В их числе — административные барьеры, коррупция, незащищенность прав собственности и низкое качество госинститутов.
За прошлый год, по Росстату, сельское хозяйство получило $256 млн иностранных инвестиций, а пик за последние годы был в 2007-м — $273 млн (график «$1 млрд за пять лет»). Крупные западные инвесторы в основном представлены «дочками» глобальных корпораций — прежде всего из пищевой промышленности, знает Александр Осин, главный экономист управляющей компании «Финам Менеджмент». А самым крупным международным инвестором, вкладывающим в первичное сельхозпроизводство в нашей стране, по данным ИК «Атон», является публичная компания Black Earth Farming Ltd (BEF). Она инвестирует в Россию напрямую — через свою «дочку» «Агро-Инвест», у которой больше 300 тыс. га земель для растениеводства.
Почти все иностранные инвестиции в АПК — прямые: инвесторы создают дочерние общества, покупают доли владеющих/управляющих агропроизводствами российских юрлиц, реже — создают с последними СП. Доля портфельных совсем незаметна (см. таблицу «Формы инвестиций»). «Точечно», по словам Осина, иностранные инвестиции представлены в мясной, мясо-молочной индустриях и растениеводстве — преимущественно в производстве зерна и масличных. Несмотря на рост показателей сельского хозяйства в последние годы (в первую очередь свиноводства и мясного птицеводства), сектор все еще сильно недокапитализирован и нуждается в кратно больших вложениях, говорит эксперт. Для докапитализации сектора, в том числе до уровня импортозамещения, нужно еще 350-400 млрд руб. инвестиций, оценил на одной из конференций «Агроинвестора» топ-менеджер кредитующего АПК крупного госбанка.
Боятся за деньги
По мнению Осина, рост иностранных инвестиций в России сдерживает несовершенство господдержки агросектора. Он сейчас поддерживается точечно, а не системно — субсидированием процентных ставок, пролонгацией и реструктуризацией кредитов
В России плохо работают законы, а выполнение бизнес-плана напрямую зависит от административного ресурса, которого у иностранных инвесторов, в отличие от местных, нет, констатирует вице-президент Международной программы развития птицеводства (UIPDP) Альберт Давлеев. Желающих инвестировать отпугивают российская коррупция и региональный протекционизм. Во многом поэтому большая часть регионов сейчас не готова привлекать иностранные вложения, говорит он. По мнению Давлеева, наиболее лояльны к зарубежным инвесторам Пензенская, Калужская области, активность проявляет Липецкая, а вот, к примеру, Белгородская открыта «только для своих». Несмотря на то, что последний регион — один из лидеров по привлечению вложений в сельское хозяйство, его нет в числе областей, в АПК которых в 2010 году пришли более-менее заметные иностранные инвестиции (см. таблицу «15 регионов»).
В молочное животноводство и откорм КРС иностранные инвесторы в истекшем году вложили всего порядка $3 млн — немногим больше, чем в овце- и козоводство, и в 17 раз меньше, чем в свиноводство. Зарубежные инвесторы пока неактивны, признает Андрей Даниленко, предправления Национального союза производителей молока. «Риски в нашем бизнесе слишком высоки и непонятны для них, — сетует он. — Неопределенная ситуация с собственностью на землю, нестабильная господдержка, которая из года в год может корректироваться, огромные затраты на инфраструктуру, сложности при ее создании
Неурегулированность земельных отношений и непрозрачность судебной системы — вот что больше всего не нравится инвесторам, говорит руководитель исполкома Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин, ссылаясь на представителей «крупнейших инвестфондов», с которыми общается. Кроме чрезмерного и непредсказуемого влияния на инвестиционные процессы местных властей, не решаются вкладывать в агропроекты из-за нехватки в регионах квалифицированного персонала и менеджмента, продолжает он. Но все же главный риск-фактор — представления о российских судах: «Инвесторы не верят судебной системе; они наслышаны о взяточничестве в арбитражных судах, перед ними много примеров того, как отбирается собственность, фабрикуются уголовные дела и организуются рейдерские захваты активов».
Инвесторов останавливают в первую очередь коррупция и несовершенство госинститутов, соглашается с другими экспертами вице-президент ИК «Атон» Иван Николаев. Для оформления в собственность земель (если оно вообще возможно) часто требуется несколько лет, что для многих неприемлемо, указывает он. «Иностранцы не понимают, как можно иметь земельные площади в долгосрочной аренде на 49 лет. Им нужно, чтобы они были на балансе», — объясняет Николаев. Снижение инвестиций в агропром он связывает еще и с тем, что зарабатывать сверхприбыли, на которые часто настроены иностранцы, в сельском хозяйстве сейчас невозможно без больших капвложений: «Чтобы заработать, надо что-то построить. В животноводстве маржа намного выше [чем в растениеводстве], но и вкладывать в него нужно больше и дольше». Иностранцы, как и отечественные компании, часто рассматривают вложения в российские земли как спекулятивную инвестицию и не заинтересованы в развитии этих активов, в том числе агротехнологий, считает сенатор Сергей Лисовский. По его данным, из оборота сейчас выведено до 50% участков сельхозназначения. Почти половина этих земель, причем самые плодородные и «расположенные в хорошем месте», — участки, скупленные инвесторами для спекуляций, рассказывал ранее Лисовский. Сейчас, по данным Минсельхоза, более 20 млн га сельхозземель не используются по назначению.
Факторы успеха
Вместе с тем Россия очень привлекательна для инвесторов, указывают эксперты и не отрицают сами инвесторы. Им нравится географическое положение нашей страны — вблизи азиатских рынков, являющихся сейчас мировыми лидерами по темпам роста потребления продуктов питания, говорит Давлеев. Значительная часть сельхозземель находится в поясе рискованного земледелия, но при этом много необрабатываемых и недооцененных площадей, что тоже привлекает желающих заработать на российском сельском хозяйстве, рассуждает он. В земельном фонде страны 406,2 млн га сельхозназначения, из которых 220,6 млн га — сельхозугодья. При этом пашня составляет только 77 млн га сельхозугодий, следует из данных федерального МСХ. По мнению Давлеева, зарубежные инвесторы — прежде всего инвестфонды с долгосрочными бизнес-планами — могут пойти в агропром в том числе для скупки земель. Вложиться в земли может быть интересно финансовым инвесторам: пока земли дешевы, приобрести их, чтобы капитализировать и впоследствии продать дороже, а в период владения обрабатывать, получая промежуточный доход, описывает Давлеев стратегию таких игроков.
Небольшая в сравнении с экономически развитыми странами конкуренция и относительно высокая господдержка в отечественном агросекторе — тоже плюсы для иностранных инвесторов, добавляют Даниленко и Юшин. Животноводческим секторам, где бизнес технологически сложен, нужны от них не столько деньги, сколько технологии производства и менеджмента, говорит Даниленко. Технологии, кадровый состав и менеджмент во многих хозяйствах на уровне конца 1980-х годов, согласен с ними Николаев: «Иностранцы знают, как выстраивать агробизнес. В принципе нам от них деньги и не нужны — они в стране есть. Нужны прежде всего технологии». Оптимальная модель — применение зарубежных технологий и их финансирование нашими деньгами, поясняет он свою мысль. У западных игроков принято средне- и долгосрочное планирование, поэтому и нам нужны более длительные, чем действующая 5-летняя, программы поддержки, хотя бы до 2020 года, говорит Даниленко. Агрогоспрограмму на 2013-2020 годы сейчас как раз и разрабатывает по поручению правительства федеральный Минсельхоз. Написать ее ведомство должно к 1 декабря.
Примеры проектов
В животноводство зарубежные инвесторы вкладывают косвенно — как правило, создавая и покупая перерабатывающие мощности, генерирующие спрос на сырье и стимулирующие вложения отечественных игроков в его производство. Эта ситуация сложилась потому, что за рубежом выращиванием скота занимаются фермеры, а крупные компании перерабатывают его, объясняет Давлеев. У нас класс таких фермеров, которые заинтересованы в долговременном сотрудничестве с переработчиками, отсутствует — прежде всего из-за неурегулированных земельных отношений, говорит он. Российская же модель вертикальной интеграции иностранным компаниям малопонятна, хотя часто как раз она и является залогом успеха местного агробизнеса, констатирует эксперт.
Компания «Марр Руссия» (Московская область) — созданное в 2001 году российско-итальянское СП, иностранным владельцем которого является «Иналка» (Inalca, входит в группу «Кремонини») — итальянский агрохолдинг-производитель говядины и продуктов ее переработки. В России у компании пока только дистрибуция, переработка сырья и введенное в 2010 году новое производство полуфабрикатов мощностью 24 тыс. т/год, в которое вложено €100 млн. «Инвестиции в сельское хозяйство у нас только в планах, — рассказывает Игорь Старостенко, гендиректор «Марр Руссии». — Для строительства комплекса выбрали Россию, потому что здесь емкий рынок полуфабрикатов, включая фаст-фуд». Для роста производства полуфабрикатов нужно сырье, в том числе говядина. «Если будем увеличивать объемы, потребуется более 1 тыс. т говядины в месяц, которую все труднее купить», — говорит Старостенко: предложение небольшое, а у «Марр Руссии» жесткие требования к качеству. Поэтому сейчас компания разрабатывает проект бойни в Оренбургской области на 200-300 КРС в день (расчетной стоимостью €25 млн). Смысла строить предприятие большей мощности пока нет, считает Старостенко: трудно будет обеспечить его сырьем. В дальнейшем рядом с бойней могут развернуть и проект откорма КРС, не исключает топ-менеджер.
Трудностей для иностранных инвесторов в России хватает, признает Старостенко, много административных барьеров, особенно при строительстве: возникают проблемы с разрешительной документацией и подключением инфраструктуры. «Согласования сильно затрудняют реализацию проектов», — недоволен Старостенко.
Американские инвесторы входят в мясо-сырьевые проекты временно, чтобы капитализировать и через определенное время продать актив, зафиксировав прибыль. Два примера — «Куриное Царство» и «Элинар-Бройлер». Первый проект реализовал американский инвестфонд «Агрибизнес Партнерс Интернешнл ЛП». В Липецкой области был построен птицекомплекс, затем к нему добавили две воронежских птицефабрики. В 2004 году «Куриное Царство» приобрело площадку в Брянской области, где построило комплекс, аналогичный липецкому, но ориентированный на производство не замороженной, а охлажденной продукции. В 2007 году «Куриное Царство» купила за $140 млн группа «Черкизово». При этом инвестор вложил в проект $20 млн, знает Давлеев. Подмосковное СП «Элинар-Бройлер» в 1999 году создали в равных долях российская холдинговая компания «Элинар» и UIPDP, учрежденная USAPEEC США. Первоначальные инвестиции UIPDP, участие в которой принимали 32 американские птицеводческие компании, составили $12 млн, вспоминает Давлеев. После этого проект развивался за счет реинвестирования прибыли. К 2007 году птицефабрика увеличила производство мяса бройлеров с 3 тыс. т до 24 тыс. т/год. Компания достроила кормозавод, хладокомбинат, цеха глубокой переработки и приобрела две подмосковные фабрики — Жилино-Горковскую и Чеховскую. С 2007 года российский партнер начал постепенный выкуп долей, и в 2009-м американцы вышли из проекта — доля «Элинара» (его владельцем участники рынка называют Игоря Куимова) в предприятии увеличилась с 58,52% до 100%.
Эти проекты не столько привлекали инвестиции, сколько генерировали нематериальные активы отечественного птицеводства, оценивает Давлеев: «Инвестиции были прежде всего в знания, менеджмент, технологии. С их помощью участники российского рынка познакомились с очень многими инновациями».
У мясной птицефабрики «Северная» (Ленинградская область) голландские инвесторы, семья Ван ден Бринк, основной бизнес которых — мясной трейдинг. Компания «Агро Инвест Бринки Б.В.» (входит в Brinky Beheer B.V.) пришла в Россию в 1997 году, купив контрольный пакет фабрики. За 13 лет инвесторы вложили в актив более $200 млн. Страна — крупный потребитель птицы с хорошей производственной базой, а импорт в объемах конца 1990-х годов — временное явление. Из этого, по словам гендиректора «Северной» Виллеке Ван ден Бринк, ее семья и российский партнер («Агро Инвест Бринки» принадлежит им в равных долях) исходили при оценке перспектив инвестирования. Участники рынка связывают «Агро Инвест Бринки» с семьей бывшего владельца питерского «Промстройбанка» Владимира Когана. «Если предложить людям качественный охлажденный продукт, то им будет незачем питаться глубокозамороженным импортом», — объясняла «Агроинвестору» Ван ден Брик. К моменту прихода голландцев «Северная» находилась в предбанкротном состоянии, полтора года не производила мяса. Накопилась дебиторская, кредиторская задолженности, долги перед сотрудниками, бюджетом и внебюджетными фондами, превышавшие стоимость актива, следует из ее слов. Однако площадки и коллектив сохранились, оборудование разворовано не было, говорит Ван ден Бринк. Сейчас компания объединяет фабрики «Северная», «Ломоносовская» и «Войсковицы», все — в Ленобласти. Производство мяса превышает 100 тыс. т/год. В планах компании — за несколько лет довести производство мяса птицы до 200 тыс. т/год, инвестировав €200 млн. Как и другие иностранные инвесторы, Бринки сетуют на сложности с получением разрешительных документов: чтобы начать строить на площадке «Северной» новые птичники, компании, несмотря на однозначную поддержку инвестора обладминистрацией, потребовалось несколько лет. «Правдинское свинопроизводство» в Калининградской области — «дочка» норвежской компании Russia Baltic Pork Invest А/S, учредителем которой является инвестфонд CapMan, образованный для реализации этого проекта фермерами из Норвегии и Дании. В Россию компания инвестирует с 2004 года. По словам Йеппе Странге, генерального директора «Правдинского свинопроизводства», рынок мяса-сырья тогда еще был свободен, к тому же в стране хороший выбор территорий, пригодных для строительства животноводческих объектов. Остановились на Калининградской области: земля в регионе стоила всего 2 тыс. руб./га, он граничит с ЕС, а промышленное свиноводство в нем почти отсутствует. В 2009 году был введен комплекс на 150 тыс. свиней. Инвестиции составили более €60 млн, формирование земельного банка из 6 тыс. паевых гектаров обошлось в 50 млн руб.
Одну из самых трудных частей проекта — затраты на проведение инфраструктуры — компании пришлось взять на себя, рассказывал ранее Странге. Обладминистрация содействовала только в оформлении документов и субсидирует часть ставки рефинансирования ЦБ по кредитам. А вот в Европе, если вы готовы строить завод, местные власти полностью организуют инфраструктуру, сравнивает Странге: «Не надо думать, где взять воду и электричество. Здесь этого нет». В числе плюсов России гендиректор называет возможность выбора места для строительства комплексов без опасений нарушения санитарных норм, в отличие от плотно заселенной Дании, где невозможно построить производство в необходимом удалении от жилья. В планах «Правдинского» довести мощности свинокомплекса до 170 тыс. свиней в год и сосредоточиться на Москве — крупнейшем рынке свинины.
В белгородский «Алексеевский бекон» (пять свинокомплексов производственной мощностью 325 тыс. гол./год) инвестирует TonniesFleisch немецкого бизнесмена Клеменса Тенниеса. TonniesFleisch владеет 50% акций. Еще 50% до 2011 года было у владельца «Приосколья» Геннадия Бобрицкого, который продал свою долю российской группе «Агроимпорт» (оценочно за 3 млрд руб.). Сейчас строится вторая очередь «Алексеевского бекона» в Белгородской области, по мощности такая же, как первая. Есть план создания аналогичного производства в районах Воронежской области, граничащих с Белгородской.
Французский сахарный трейдер Sucden открыл в России представительство в 1991 году. «Отсутствие контроля над сахарными заводами создавало здесь многочисленные риски. После приватизации надежные предприятия, на которые мы поставляли сырец [для переработки], оказались у не знакомых нам собственников. Не раз выяснялось, что люди покупали заводы, чтобы похищать перерабатываемый сахар», — так описывает ситуацию директор российского офиса и миноритарный акционер Sucden Этьен Пеллетье. К тому же в результате роста тарифной защиты рынка стала резко увеличиваться инвестпривлекательность как производства сахара из свеклы, так и ее выращивания, добавляет Глеб Тихомиров, финдиректор российского «Сюкдена». С 1997 по 2002 год компания купила Добринский и Каменский заводы в Липецкой области, Тбилисский в Краснодарском крае и сформировала под них свеклозоны. Сейчас у «Сюкдена» около 100 тыс. га земли. Всего с момента покупки заводов, агрофирм, приобретения / аренды сельхозземель в Россию вложено более $200 млн, говорит Тихомиров. «Ежегодно мы инвестируем в развитие местного бизнеса несколько десятков миллионов долларов, так будет и в дальнейшем», — обещает он. Приоритеты инвестиций — расширение агрофирм и реконструкция и рост мощностей заводов.
С начала 2011 года было объявлено о нескольких новых проектах иностранных инвесторов. Например, немецкий холдинг Neelsen Agrar сообщал, что создает в Новосибирской области животноводческий комплекс с логистическим центром мощностью 3,6 тыс. КРС (в том числе 1,2 тыс. — дойного) и стоимостью 1 млрд руб. Инвестировать в строительство он будет через российскую «дочку» - «Некофарм Лайфсток Логистик», а вывести объект на полную мощность предполагает к 2015 году. Гендиректор холдинга Рольф Неельзен, которого цитирует agro.ru, рассчитывает на максимальную продуктивность 12 тыс. л/год. В числе международных корпораций, инвестирующий в создание перерабатывающих мощностей, — Cargill, создавшая в Тульской области кластер из глюкозно-паточного, масложирового, крахмалопаточного, солодовенного производств, инвестировав в последние два $100 млн. Также компания построила в регионе комбикормовый завод на 260 тыс. т/год за 750 млн руб. В четвертом квартале этого года компания планирует ввести новый актив — завод по переработке мяса птицы мощностью 17 тыс. т/год. Продукция будет поставляться российской сети «Макдоналдс» и другим предприятиям фастфуда. Стоимость проекта оценивается более чем в 2 млрд руб. Кроме того, «Каргилл» инвестирует во вторую очередь кормозавода; его выход на полную мощность увеличит объем производства до 350 тыс. т/год.
Кто интересуется
Давлеев говорит, что в инвестициях в российский агропром заинтересованы прежде всего такие, как Cargill и CP Foods, крупные международные компании с похожим опытом в других странах, а также частные инвестфонды и банковские структуры. Для последних эти инвестиции могут быть венчурными проектами. «Нашей стране больше всего нужны инвестиции в проекты молочного животноводства и откорма мясного КРС, — думает Николаев из «Атона». — Остальное мы уже в принципе научились производить».
За 5-10 ближайших лет отечественный агрорынок сильно изменится, верит Пеллетье из «Сюкдена». Крупные международные сахарные компании — такие как «Кристал Юнион», «Сюдцукер», «Нордцукер» - неизбежно начнут сюда инвестировать, не сомневается он. «Россия как крупный потребитель с огромным потенциалом развития производства может стать новой стратегической целью международных компаний», — считает топ-менеджер.
Мало потребляем
Вкладывать инвесторам приходится в сужающиеся внутренние агрорынки (значительную часть многих из которых к тому же составляет импорт), что не способствует росту привлекательности вложений. По данным Росстата, с поправкой на 4%-ное сокращение населения с 1990 по 2009 год, потребление мяса и мясных продуктов в стране за этот период сократилось на 6,7%, молока и молочных продуктов — на 32,4%, яиц и яичной продукции — на 7,8%, сахара — на 17,3% в натуральном выражении.
