«Актив на самом деле уникальный». Генеральный директор «Аеон Агро» Кирилл Ершов — о развитии подконтрольной холдингу компании «Ростагро»

М. Стулов

«Аеон Агро» является новым проектом корпорации АЕОН в агропромышленном секторе. Это направление инвестиционная группа развивает с 2022 года, когда холдинг приобрел растениеводческий актив ГК «Ростагро». Земельный банк компании в Пензенской и Саратовской областях насчитывает 240 тыс. га, что позволяет ей входить в топ-20 крупнейших землевладельцев страны

«АЕОН Агро» — новый игрок на аграрном рынке. Что собой представляет компания?

Наш холдинг — это часть большой корпорации АЕОН, он был создан как раз для реализации агропроекта в 2021 году. Собственником была поставлена задача — сформировать значительный земельный банк из качественных активов. Мы рассматривали разные регионы страны, но остановились на Пензенской области, где в конце 2022-го купили сразу большой массив — группу компаний «Ростагро». Сейчас это единственный актив, которым управляет «Аеон Агро». Единственный, но крупный — около 240 тыс. га.

Чем привлекла именно «Ростагро»?

Во-первых, именно своим объемом. Возможность купить такую площадь земли, не собирая ее по мелким собственникам, предоставляется не часто. Во-вторых, 85% земельных наделов находится в собственности, остальное — в аренде, в основном муниципальной с длинными сроками. Я не знаю других больших агрохолдингов, где была бы такая структура владения землей. Многие компании заметно разрослись за последние годы, скупая активы вокруг себя, но очень часто они сталкиваются с различными проблемами с арендными участками, преимущественно паевыми. Мы же от этого по большей части застрахованы именно за счет того, что основной процент площади — в собственности.

Еще один плюс «Ростагро» — актив был полностью укомплектован техникой, что, конечно, облегчило нам работу.

Из этих 240 тыс. га — все в обработке?

Пашня занимает сейчас около 200 тыс. га. Из них 180 тыс. га мы обрабатываем сами, а 20 тыс. га отдаем в аренду (в основном в тех отдаленных районах, где пока нет необходимой инфраструктуры). Через пару лет рассчитываем их вернуть и работать самостоятельно.

Еще около 20 тыс. га — это бывшие сельхозземли, которые сейчас залесены, но их можно потенциально ввести в оборот. У нас есть такие планы, написана соответствующая стратегия, но возвращение залежей, как правило, требует больших финансовых вложений. Поэтому мы пока приостановили этот процесс: текущие экономические условия требуют более осторожных действий.

Напомните, во сколько обошелся вам актив?

ГК «Ростагро» реализовывалась на аукционе, в котором участвовало сразу несколько больших федеральных компаний. В результате торгов цена поднялась с 14,5 млрд почти до 19 млрд руб.

По-вашему, стоило оно того?

Стоило. Потому что актив на самом деле уникальный.

Настройка производства

В чем же его уникальность?

Помимо того, о чем уже сказал — объема, структуры собственности, у компании интересное расположение. Кроме Пензенской, у «Ростагро» ведь еще 18 тыс. га в Саратовской области, в Аткарском районе, сельхозземли которого, в принципе, считаются одними из лучших в данном регионе как по составу почвы, так и по увлажнению.

Большая часть пензенских участков примыкает к Тамбовской области. Поэтому это хотя и Приволжье, условия там для растениеводства, скорее, как в Центральном Черноземье. Отличия сразу видно — и по потенциалу, и по климату, и по результатам производства. Хотя и в целом по Пензенской области норма осадков позволяет добиваться хороших показателей по традиционным зерновым культурам, подсолнечнику, и в то же время там можно выращивать нишевые позиции (чечевицу, масличный лен, нут).

Вы сказали, что актив был полностью укомплектован техникой. Какой? Отечественной или импортной?

И той, и другой. Она, конечно, разномарочная, с разной наработкой, потому что ранее компания развивалась этапами. Но, в принципе, вся техника была на ходу и готова к работе. Хотя, когда мы провели аудит, прошли первый сезон, конечно, стало понятно, что каких-то агромашин нам все же не хватает. И эта недоукомплектованность влияет на конечный результат работы.

Чего не доставало?

В первую очередь были проблемы с опрыскиванием. От этого страдали уходные работы и, как следствие, более активно распространялись сорняки и различные болезни растений. Мы докупили сразу шесть крупных импортных опрыскивателей, что позволило нам существенно улучшить историю с химобработками.

Проанализировав состояние полей, их плотность, отметили, что многие поля переуплотнены, образовалась «подплужная подошва». Поэтому мы приняли решение сделать упор на глубокое рыхление и, соответственно, приобрели глубокорыхлители. Прошедшей осенью уже провели ими масштабные работы по подготовке почвы, что, думаю, в этом году даст нам отличные результаты.

ООО «Аеон Агро»

основано в 2021 году. Учредитель компании — российское юридическое лицо ООО «А-Нива», которым владеют Михаил Смирнов (20%) и Роман Троценко (80%), следует из данных сервиса проверки контрагентов Rusprofile. Троценко является основателем корпорации АЕОН, в составе которой три десятка различных предприятий, в том числе судостроительные заводы, речные пароходства, девелоперская компания, региональные аэропорты и один из крупнейших в России производителей азотных удобрений «СДС Азот».

А еще какие-то проблемы с землей отмечались?

Был недостаток основных элементов, например, магния и серы.   Выявили это с помощью выборочного химического анализа почвы, что дало нам возможность грамотно скорректировать систему питания растений. Сейчас планируем сделать подробное химобследование полей, чтобы полностью понять ситуацию по химическому составу почвы и более дифференцированно планировать внесение питательных веществ.

ПФО — это все-таки зона рискованного земледелия. Уже сталкивались, например, с засухами?

В 2024-м столкнулись. Но этот год был для многих сложным. У нас получилось так, что вторая половина апреля была очень теплая, озимые хорошо пошли в рост, началась усиленная вегетация, а в конце этого месяца — начале мая ударили морозы. Температура опускалась до -7-9 °С, и так было около недели. В результате культуры, особенно озимая пшеница, получили сильный стресс, что вылилось в недобор урожая. И вот уже в июне — засуха, около месяца не было осадков. Это плохо отразилось на яровой пшенице. Вдобавок во время уборки зерновых пошли дожди, что тоже наложило свой негативный отпечаток, но в то же время было на пользу подсолнечнику, по которому мы получили хороший урожай.

Какие-то корректировки в структуру посевов вносили?

Пришлось. Когда мы только приобрели «Ростагро» у банка «Траст», то севооборот был такой: четверть занимала озимая пшеница, четверть — яровая, 20% было под парами, а остальное — под подсолнечником и соей. Если вы помните, то в 2020-м, 2021-м и отчасти в 2022-м на рынке наблюдалась очень хорошая конъюнктура по пшенице. Все радовались, что Россия стала суперзерновой державой, экспортером пшеницы «номер один» в мире, и в том числе на этом хайпе цены на зерно держались на высоких уровнях. Соответствующей была и рентабельность, многие аграрии говорили тогда о 40-50%.

Однако, как только мы приобрели новый актив, так почти сразу же, в сезоне 2023/24, цены на пшеницу резко «обвалились». В том году мы собрали около 300 тыс. т этой агрокультуры, и, в принципе, это был неплохой урожай, мы думали: «Вот сейчас заработаем». А цены вдруг начали идти вниз, и последние остатки мы уже продавали менее чем за 10 тыс. руб./т.

Таким образом, проанализировав результаты, мы поняли, что иметь такой большой зерновой клин и выращивать так много пшеницы в Поволжье, тем более не имея собственной переработки или животноводства, не очень рентабельно. А при поставках зерна на экспорт из регионов нашего присутствия при низких ценах нам трудно конкурировать с югом или центром, ведь довести продукцию до того же порта в Новороссийске стоит почти 4 тыс. руб./т. Получается, что при цене пшеницы, допустим, в 15 тыс. руб./т в порту Новороссийска около 25% уходит только на оплату транспортировки.

В итоге мы решили поменять севооборот и заняться качеством зерна. В 2024 году начали уменьшать зерновой клин — ввели такие позиции, как масличный лен, зеленая и красная чечевица, горчица и твердая пшеница. Кроме того, стали делать акцент на качестве зерна, для чего поменяли структуру питания растений, стали использовать сложные удобрения.

Каковы первые результаты?

В целом они нас удовлетворили. Например, чечевица дала отличный результат, но ее мы посеяли совсем немного — буквально несколько сотен гектаров. Все, что намолотили, оставили на семена на 2025 год. Теперь займем ею площадь в 10 раз больше — 3 тыс. га.

Под масличный лен в прошлом году отвели чуть более 4,5 тыс. га. Видим возможности в этой культуре, у нее хороший экспортный потенциал. Также увеличиваем посевы льна в этом году.

Особое внимание мы проявили к твердой пшенице, так как клин яровой мягкой пшеницы у нас существенный, было интересно, как покажут себя твердые сорта. Выбрали несколько и засеяли площади как в Пензенской, так и в Саратовской областях. И хотя качество твердой пшеницы не везде получилось стабильным — сказались погодные условия этого года, мы поняли для себя, что этой культурой заниматься можно и нужно, и также расширим ее площади уже под урожай текущего года.

А вот с горчицей повременим. Решили не распыляться на слишком большой ассортимент, опыты с ней отложим. Таким образом, из новых для нас культур сосредоточимся на чечевице, масличном льне и твердой пшенице.

Помимо нишевых и зерна какие агрокультуры есть в ассортименте?

Соя и подсолнечник. Последний в прошлом году нас очень сильно порадовал и поддержал. Во-первых, получили неплохую урожайность — в среднем 24 ц/га, хотя были поля, где и по 30 ц/га собирали. И это при том, что у нас главной масличной было засеяно 42 тыс. га. Во-вторых, цены были на хорошем уровне. В итоге именно подсолнечник нам позволил нивелировать недобор маржи на других позициях.

Под урожай текущего года заметно увеличим посевы сои — с 27 тыс. до 41 тыс. га. В ней наряду с подсолнечником мы видим большой потенциал. На эту культуру есть стабильный спрос плюс наша команда имеет хороший опыт в ее выращивании. Проанализировав результаты прошлых сезонов, сейчас делаем большой упор на почвообработку, подбор сортов и систему питания.

Правильно подобранные технологии очень важны. Это, кстати, нам та же соя в очередной раз продемонстрировала: в прошлом году мы стали делать подкормки этой культуры серосодержащими удобрениями, и, хотя урожайность была невысокая, протеин получился очень хорошим. В сое — это самое главное. Разница в цене между соей с разными показателями белка может превышать 10 тыс. руб. на тонну.

Качество пшеницы удалось подтянуть?

Да, показатели существенно улучшились. Если раньше доля фуражного зерна была довольно существенна, то теперь наоборот — практически 90% занимает зерно экспортного качества.

Еще какие-то агрокультуры — не нишевые — для себя рассматриваете?

Смотрим на сахарную свеклу. С точки зрения доходности — интересная позиция. Тем более, что команда ее знает и умеет с ней работать. В Пензенской области действуют три сахарных завода, один из них — Бековский — расположен от наших полей на доступном расстоянии. Если удастся договориться о гарантированном сбыте на долгие годы, то тогда имеет смысл вкладываться в дорогие технику, технологии, агрохимию. Иначе ввязываться не стоит.

Текущие вызовы преодолимы

Что у вас с реализацией?

Продукция не залеживается. Часть пшеницы 2024 года продали переработчикам Пензенской области. Они дали нам очень хорошую цену, сопоставимую с экспортной, что, конечно, для нас было удобно из-за логистики: прямо с места отправляли зерно покупателю и не теряли на тарифах на доставку до портов. И все же около 80% продукции отгрузили трейдерам. Причем по сравнению с предыдущим сезоном нарастили объем, который уходит на экспорт, как раз за счет улучшения качественных показателей.

Сою и подсолнечник у нас забирают переработчики — «Эфко», «Содружество», «Русагро» и другие. Примерно в радиусе 700 км работаем с различными МЭЗами. И думаю, при увеличении объемов производства проблем с продажами масличных тоже не будет, так как вокруг нас строится сразу несколько новых заводов.

Сами заняться экспортом не планируете?

Действительно, такие мысли были. В сезоне 2024/25 хотели попробовать с масличным льном. Решили начать с каких-то небольших объемов, на которых можно потренироваться. Нашли покупателей из Китая, уже рассчитывали, как будем осуществлять платежи, отгрузку, но нам дали более интересную цену местные переработчики. Они, конечно, полученное масло тоже, наверное, на китайский рынок отправили, но нам так было проще и выгоднее. Тем не менее на экспорт мы смотрим и планируем его развивать. Тем более, что у нас, помимо льна, есть и другая интересная экспортная позиция — чечевица. Надеюсь, урожай этого года будет уже более заметным, и тогда и ее, и лен точно будем стараться продать на внешние рынки. Нам такой опыт пригодится, особенно после того, как все-таки построим собственный мукомольный завод.

Как у вас дела с импортозамещением? Например, квоты на семена как сказываются на вашей деятельности?

Потенциал семенного материала много значит для урожайности. Российские селекционеры совсем недавно начали работать над выведением новых конкурентоспособных сортов, гибридов того же подсолнечника, сахарной свеклы, и понятно, что для данной работы несколько лет недостаточно. Поэтому каких-то сногсшибательных результатов мы не видим. Мы, конечно, понемногу увеличиваем долю отечественных семян в посевах, потому что понимаем, что нужно постепенно готовиться к возможным переменам, но все-таки наилучшие результаты пока по-прежнему показывают импортные гибриды. Есть неплохие показатели и у отечественной селекции, которую мы тестируем, но и работать еще нужно над многим. 

А что с обеспеченностью СЗР, минеральными удобрениями?

С минеральными удобрениями у нас проблем нет. Корпорация АЕОН входит в рейтинг крупнейших производителей азотных удобрений. В составе группы — четыре завода по их выпуску, где мы и закупаемся. Сложные же удобрения обычно приобретаем у «Фосагро». В принципе, на этот год мы весь объем законтрактовали, основную часть уже получили.

По средствам защиты растений критических моментов я не вижу. За последние годы наши производители научились делать достойные препараты. Сейчас в финальной стадии последний тендер на закупку СЗР, хотим получить побольше скидок по отдельным позициям. Но в целом уверен, что всей агрохимии будет в достатке.

Значительную часть зерна вы продаете на экспорт. Насколько сильное влияние пошлин на ценообразование?

Не открою секрет, если скажу, что заметное. Изначально нам обещали, что, регулируя рынок пошлинами, часть выпадающих из-за них доходов нам будут возвращать в виде субсидий. Что же получается на деле? Допустим, в 2023 году мы на внешние рынки отправили 200 тыс. зерна при пошлине в среднем около 4 тыс. руб./т, получается, что 800 млн руб. мы потенциально недополучили, а субсидий нам выплатили лишь 60 млн руб., условно — менее 10%...

Понятно, что господдержка распределяется неравномерно: те регионы, которые дают больший доход в казну, имеют больший кусок от федерального бюджетного пирога. Но, с другой стороны, довезти зерно из Краснодарского края, Ставрополья, Ростовской области до портов стоит на порядок меньше, чем приходится платить нам. Да и потенциал урожайности там намного выше. Конечно, люди там тоже работают, технологии соблюдают, и я ни в коем случае не хочу коллег с юга чем-то задеть. Но, мне кажется, к распределению финансовой помощи нужно подходить, да, дифференцированно, но несколько по-другому. Хотя это и сложно.

А что скажете про региональную господдержку?

Так как наш сельскохозяйственный актив зарегистрирован в Пензенской области, вся локальная помощь идет от этого региона. С местными властями есть полное взаимопонимание, отличные отношения с пензенским Минсельхозом.

Пользуемся, например, льготным кредитованием. Хотелось бы получать бóльшие суммы, но понимаем — дают, сколько могут, потому что и другим нужно что-то оставить. Поэтому тут никаких претензий к региону быть не может. Также получаем субсидии на элитные семена, на реализованное зерно, планируем получить в этом году субсидии за начатые работы по раскислению почв, в перспективе — совместный проект по строительству жилья для сотрудников «Ростагро».

Агрострахованием пользуетесь?

Да, но идем, конечно, по минимальной программе, чтобы получать господдержку. После прошлого сложного года мы смотрели, как работает программа страхования по ЧС. И поняли, что не очень. Ведь, что такое ЧС? Это полная гибель посевов, но в реальности такое бывает очень редко. На практике, например, ты вместо запланированных 50 ц/га получишь 25 ц/га, для тебя это катастрофа! А для страховой компании все-таки урожай, и никакие выплаты тебе не светят.

Конечно же, страхование нужно развивать, все это понимают, но методики нужно корректировать. Так что страхуем пока сдержанно. Надеемся, что, когда правила страхования поменяются, будем активно пользоваться этим инструментом.

В последнее время эксперты говорят о снижении технологичности отрасли из-за сокращения рентабельности производства. Многие аграрии экономят, а вам приходилось в последнее время искать какие-то пути сокращения затрат?

Скорее, наоборот. Мы пошли в интенсификацию технологии. В частности, заметно увеличили дозу вносимых минеральных удобрений, изменили, как уже сказал, систему питания растений. Это дало основное удорожание по сравнению со схемой работы, которая практиковалась в компании раньше.

На чем стараемся экономить? На запасных частях для техники, СЗР, инвестпрограмме. Запчасти, например, очень подорожали, да и оригиналы найти на импортные машины сейчас, в принципе, стало сложнее. Смотрим аналоги, но тут нужно действовать осторожно, все-таки аналог аналогу рознь, иногда такое приезжает!.. Поэтому, даже пытаясь снизить издержки, всегда стараемся отслеживать качество, оно не должно страдать. Кроме того, придаем повышенное внимание контролю за ресурсами, цифровизируем эти процессы, развили такую службу, как СВК (служба внутреннего контроля).

Как в итоге для компании завершился 2024 год?

В целом хорошо. Итоги мы сейчас (начало февраля. — Ред.) подбиваем, и через месяц будут понятны конкретные цифры, пока же могу сказать, что тех финансовых целей, которые мы перед собой ставили, мы достигли, а, например, показатель EBITDA и вовсе удвоили по сравнению с предыдущим годом. Где-то на 30% рентабельности выйдем, что не может не радовать. Хотя, конечно, макроэкономическая ситуация нас немного «придавливает», в первую очередь это касается высокой кредитной ставки. Поэтому наши инвестиционные планы, которые мы озвучивали раньше, пока поставлены на паузу.

Новые вложения приостановлены

Можете оценить, сколько за эти два года, что «АЕОН Агро» управляет пензенским активом, было вложено в развитие компании?

Хотя крупных инвестпроектов мы пока не реализовали, объем вложений постоянно наращиваем — в технику, технологии. В сумме, пожалуй, уже около 2 млрд руб. проинвестировали.

После покупки «Ростагро» собственник «Аеон Агро» Роман Троценко заявлял о том, что готов вложить в развитие АПК Пензенской области 13 млрд руб. и анонсировал реализацию нескольких проектов, в том числе строительство мукомольного завода, о котором вы уже упомянули. Как дела с этими планами?

Переработку зерна мы рассматривали разную, в том числе глубокую. Ездили в Китай, изучали опыт больших корпораций, которые занимаются этим направлением. Посмотрели также проекты, которые реализуются в России — и некоторые из них стоят по всей России такими уже «трупиками». Заявлено их очень много, а успешные, запущенные в работу можно пересчитать по пальцам одной руки.

Плюс нужны огромные инвестиции. Год назад мы считали, что мощности по переработке 300 тыс. т пшеницы обойдутся более чем в 30 млрд руб. И это было при другой, гораздо более низкой ключевой ставке.

Еще один сложный вопрос — что производить? Как правило, все продукты глубокой переработки зерна имеют довольно ограниченный рынок сбыта. Допустим, емкость российского рынка той же лимонной кислоты — всего лишь 75-80 тыс. т, а уже несколько проектов по ее выпуску в стране объявлены…

Стало быть, глубокую переработку вы уже не рассматриваете?

Правильнее будет сказать, что пока эту тему мы отложили, и смотрим на более приземленную, которая с каждым годом развивается, — производство муки. Такой проект, особенно для Пензенской области, выглядит куда более актуальным. В регионе расположены крупные кондитерские производства, при этом значительная доля муки, которая ими потребляется, — привозная. Поэтому мы и подумали про строительство современного мукомольного завода, но с прицелом не только на внутренний рынок, но и на экспорт.

Этот сегмент тоже изучили?

Да, ездили в Турцию, которая является мировым лидером мукомольной отрасли. Смотрели несколько заводов крупнейших производителей оборудования для данного сектора. Тема очень интересная. И мы все еще планируем реализовать такой проект в Сердобске.

Кстати, мы также смотрели проект по строительству завода по переработке масличных, чтобы перерабатывать весь наш урожай подсолнечника и сои и, возможно, стороннее сырье. Когда ключевая ставка была нормальная, все считалось вполне хорошо, но теперь эти инвестиции уже не так интересны. В общем, это еще один вариант в нашем проектном портфеле. Будем ждать лучших времен.

Вы сказали, что планируете расширить элеватор. Не хватает мощностей для хранения?

Да, хотя мы существенно увеличили оборачиваемость элеватора, отремонтировали внутренние железнодорожные пути и производим теперь так называемые маршрутные отгрузки до 55 вагонов единовременно, некоторый дефицит наблюдается. Элеватор в Тамале рассчитан лишь на 75 тыс. т продукции, а мы, к примеру, в 2023 году получили 500 тыс. т!  

Сейчас нас выручают пластиковые рукава. Мы очень хорошо освоили данную технологию, жизнь заставила. В этом сезоне в рукавах лежало около 150 тыс. т пшеницы и подсолнечника — и все отлично сохранилось.

В перспективе же будем увеличивать элеваторные емкости, это один из приоритетных вопросов для нас. Мощность Тамалинского элеватора расширим на 50 тыс. т, и в Сердобском районе построим еще один на 150 тыс. т единовременного хранения. Проектные работы уже заканчиваем, но, когда приступим к реализации этих планов, сейчас сказать сложно.

Кстати, сюда логично будет вписываться и семенной проект. Хотим заняться семеноводством сначала для собственных нужд, а потом и на продажу сторонним хозяйством. Провели уже ряд переговоров с селекционными компаниями, видим заинтересованность. Это тоже одно из перспективных направлений, которые мы бы могли реализовать на своих площадях.

А какие семена хотели бы выращивать?

Можно заняться зерновыми, горохом, но больший упор все-таки стали бы делать на ту же сою, чечевицу, масличный лен.

Цифровое будущее

Получается, пока все инвестпроекты поставлены на паузу?

Да, по таким ставкам мы не готовы осуществлять какие-то крупные вложения. Пока будем заниматься внутренней эффективностью, хотим разобраться, где наши узкие места и что можно улучшить в бизнесе.

Уже есть понимание, какие процессы можно сделать более эффективными?

Управление, например. А вообще, планируем превратить «Ростагро» в цифровую компанию. В принципе, когда мы приобрели данный актив, уже многие процессы были оцифрованы предыдущим владельцем — довольно хорошо отстроены учетные процедуры, контроль ресурсов. Сейчас их улучшаем, устраняем обнаруженные уязвимости. Реализуем несколько цифровых проектов, основанных на применении AI (искусственного интеллекта) — это и алгоритмы миксования партий зерна из рукавов, и автоматизация логистики, и интеллектуальные помощники для агрономов и т. д.

Также хотим уделить внимание большей автоматизации производства, что, в свою очередь, поможет решить один из самых острых вопросов, который волнует всех аграриев, — кадровый. Для повышения производительности труда, нужно максимально автоматизировать и оцифровывать производственные процессы. Например, возьмем тех же агрономов. Нагрузка на них большая, в прежнем режиме работать, объезжая каждое поле, невозможно, поэтому мы решили тестировать дроны. В прошлом году взяли один на пробу и начали облеты наших площадей с фиксацией всех результатов работы — можно отслеживать качество всходов, количество сорняков, наличие болезней и многое другое. Дрон передает данные агроному, а тот уже принимает решение, что со всем этим делать. Получается неплохая помощь человеку.

В перспективе планируете наращивать парк беспилотной летательной техники?

Да, уже в ближайшем будущем хотим как минимум еще один дрон купить. Первый опыт использования БПЛА показал нам, что есть некоторые недочеты в программном обеспечении. Компании, с которой взаимодействуем по данному направлению, свои комментарии и наработки мы изложили. К началу следующего сезона они обещали все исправить. Так что постепенно будем расширять этот проект.

На внесение агрохимии дроны пока не тестировали?

Еще нет, но обязательно попробуем и, скорее всего, уже в 2025 году. Правда, пока не будем покупать собственный аппарат, воспользуемся услугами компаний, которые предлагают данный сервис. Интересно посмотреть, как это будет работать, все-таки за таким оборудованием — будущее, я думаю, все мы к таким технологиям рано или поздно придем. С другой стороны, мы понимаем, что квалифицированных специалистов, которые смогут работать с цифровыми технологиями, пока немного. Тем не менее стараемся уже сейчас привлекать больше молодых ребят, активно сотрудничаем с пензенскими колледжами, сельхозакадемией, организуем специализированные классы.

И много молодежи у вас работает?

Хотелось бы больше. Но в последнее время мы видим возросший интерес к работе в агрокомплексе, кажется, что в вузы и колледжи стало приходить больше абитуриентов на сельскохозяйственные специальности. Главное, чтобы все они оставались потом в сельском хозяйстве. А то отучатся и устраиваются куда-нибудь в автосалон или курьерами… Необходимо создавать условия и мотивацию, чтобы они шли работать по специальности. Этим сейчас активно занимаемся и уже видим конкретные результаты

Сколько всего людей трудится в компании?

Около 850 человек. Кадровый состав у нас укомплектован, наверное, процентов на 95. Я считаю, что это в целом очень даже неплохо.

А сколько у вас получает, скажем, тот же механизатор?

До 150-200 тыс. руб. Сейчас мы хотим внедрить такую систему мотивации, чтобы у механизатора был стимул выполнять больше, то есть чтобы была прогрессирующая шкала: больше сделал — больше заработал, также отдельная надбавка за качество произведенных работ. Такая система стимуляции позволит сделать более компактными сроки проведения сельхозработ, ведь каждый день задержки посевной или уборочной кампании может отражаться на производственных показателях. Поэтому очень важно выполнять все быстро и с соблюдением всех агротехнических требований.

Планы на 2025 год

Чего ждете от нового сезона?

Урожай в прошлом году в стране сократился, запасы зерна существенно уменьшились, ситуация с озимыми — тоже неоднозначная. Все это сигнализирует о том, что цена на пшеницу должна быть неплохой. Многое, конечно, зависит от экспорта. Надеюсь, что власти не будут сильно стараться ограничить вывоз. Для себя мы ставим цель нарастить рентабельность по EBITDA, и для этого есть все предпосылки, если не возникнет каких-то серьезных катаклизмов.

Как, кстати, чувствуют себя ваши озимые посевы?

Во-первых, мы сократили их площадь под урожай 2025 года. Было почти 50 тыс. га, а стало 33 тыс. Причины — и та, о которой я уже говорил, — низкая доходность пшеницы, и плюс погодные условия для сева сложились не самые благоприятные. Осень была сухая, да и снега в этом году мало, что тоже накладывает свой отпечаток. Хорошо, что не было сильных морозов, но мы уже формируем для себя сценарий возможного пересева — в равных долях будем закрывать площади подсолнечником, соей и яровой пшеницей.

Как в целом видите ближайшее будущее?

С одной стороны — тревожно. До недавних пор российское зернопроизводство росло, отрасль накопила технологии, научилась получать хорошие урожаи, шло обновление техники, и рентабельность была высокая. Потом приняли решение о регулировании рынка путем введения пошлин, что привело к падению цен, затем началась история с квотированием зарубежных семян, появились трудности с поставками импортных запчастей и сельхозтехники, далее — ключевая ставка пошла вверх… Инвестпрограммы стали для многих очень тяжелыми, и вложения начали сворачиваться. Уже заговорили о технологическом отставании, и сейчас этот тренд может только усиливаться. Мы постепенно сползаем с плато, и теперь очень важно не дать остановиться той машине, которая разогналась за последние 10-15 лет, потому что, если она замедлится или встанет, догонять будет очень тяжело.

Тем не менее я смотрю на будущее с оптимизмом. Надеюсь, мы пройдем этот период без сильных потерь, тем более что население планеты растет, и Россия все равно будет оставаться одним из основных мировых производителей сельхозпродукции, продовольствия и удобрений.

Есть ли планы по дальнейшему расширению площадей?

Мы планируем стать одним из ведущих агрохолдингов и дорасти до 1 млн га, но пока уменьшили свои амбиции в связи с экономической ситуацией. В целом мы видим, куда можно расширяться. Нам уже предлагали близлежащие к нашим землям участки, за счет которых мы могли бы расшириться на 40-60 тыс. га. Когда поймем, что ситуация с финансированием становится стабильнее, более приемлемой, тогда будем готовы пойти дальше.