Журнал «Агротехника и технологии»
На аграрном рынке ажиотаж: все готовятся к сезону, который в нашей стране выдался уникальным. Но дело не в сложных погодных условиях. Текущий сезон вскрыл проблемы, которые острее всего стоят в отечественном сельском хозяйстве. Об изменениях на отечественном рынке картофеля журналу «Агротехника и технологии» рассказал Дмитрий Белов, начальник отдела развития продуктов фирмы «Август»
— Дмитрий, какая картина сложилась сегодня на российском рынке семян картофеля? Хватает ли их производителям? Какие сорта превалируют на отечественных полях?
- Все готовятся к сезону, и на рынке семян очень большой ажиотаж. С какими производителями семян мы бы ни разговаривали (с теми, у кого были заключены лицензионные договоры с европейскими компаниями) — у всех продукция разобрана, запасов нет. Многие как знали и ещё осенью решили в 2022 году сажать собственные семена из переходящего фонда. Они ориентировались на опыт прошлого года, когда подвели погодные условия, в результате чего посадка была поздней, и условия как для возделывания картофеля, так и для возделывания картофеля на семена оказались посредственными.
В целом же, надо признать, что в России наступил кризис с семенами. Действительно, проблема существует и стоит остро. Внутренние производственные мощности всё ещё очень незначительные — российские производители семян сильно проигрывают в маркетинге зарубежным семеноводческим компаниям, у которых стратегия работы с аграриями (и даже упаковка) продумана до мелочей. Безусловно, это приносит свои плоды. Для примера: первое место по площадям в России занимает сорт Гала от компании Norika. Этот сорт картофеля производит как сама Norika по лицензионным контрактам, так и другие компании. Также на нашем рынке огромное количество картофеля Ред Скарлетт голландской селекции, который постепенно должен был заменяться Балтик Роуз от Norika и другими сортами. Немало у нас и сорта Коломбо, Королева Анна, Вега. Сегодня выращивается много зарубежных сортов, причём, абсолютными лидерами являются белокожурные сорта. У российской селекции эти сорта есть, и они показали себя в испытаниях достаточно неплохо, но прежде чем продажи российских сортов достигнут такой массовости, что смогут обеспечивать потребности российского рынка, пройдут годы.
— Предъявляют ли перерабатывающие компании особые требования к сортам картофеля, которые поступают на предприятие?
- Да, и требования эти весьма серьёзные. Например, если брать чипсовый картофель, то сорта для него нужны только чипсовые, такие как, Леди Клэр, ВР 808 (это самые крупные сорта). Если же говорить о переработке на крахмал — тут уже будет запрос на другие сорта. Сейчас идёт чёткая сегментация рынка, отсегментирован и картофель. Однако из-за сложившейся ситуации некоторые переработчики начинают позиционировать себя в общем политическом контексте и заявляют, что прекращают свою деятельность в нашей стране. Например, работу в России над огромным тульским проектом, который только начинался, остановила канадская компания McCain, что не может радовать, ведь у нас в стране перерабатывающих мощностей сильно не хватает. Впрочем, нужно отдать должное энтузиастам: сейчас многие картофельные предприятия, даже небольшие, стали инвестировать в бланшировку, вакуумную упаковку, словом, в другой формат подачи картофеля. То есть, если сильно не драматизировать и надеяться на то, что скоро всё закончится и не то чтобы вернётся на круги своя (с «кругов» ещё ничего не съехало), а просто успокоится, то проблем быть не должно — наличие такого рода «домашней» переработки сможет обеспечить нормальное перспективное развитие отрасли. Сейчас небольшие производства, имеющие от 300 до 1000 га, в принципе, способны у себя оборудовать линии, которые будут более качественно подготавливать картофель для продажи. Появится качественный и мытый картофель, упакованный и даже бланшированный в вакуумной упаковке — вплоть до позиции «раскрыл — сварил — съел».
— Какая проблема сегодня стоит перед сельхозпроизводителями острее всего? Может ли что-то сорвать текущий посевной сезон?
- Основной проблемой мы видим стоимость удобрений. Но удобрения — это всё-таки внутреннее производство, а значит, государство может всегда включить регулирующие механизмы, и сельхозпроизводители удобрениями будут обеспечены.
Другая проблема — СЗР. Рынок средств защиты картофеля до сих пор был монополизирован двумя компаниями — Bayer и Syngenta. Монополизирован по объективным причинам, потому что эти компании имеют большой портфель препаратов на европейских рынках и создали пакеты решений, которые так были необходимы картофелеводам. Многие названия зарубежных препаратов уже стали именем нарицательным, то есть, у сельхозпроизводителя выстраивается чёткая связь: картофель — фитофтора — конкретный препарат. Можно ли изменить существующее положение вещей? Уверен, что да. С 2014 года компания «Август» начала научные и маркетинговые изыскания с целью подбора лучших комбинаций действующих веществ. Мы анализировали рынок, выясняли, в каких препаратах он нуждается, и уже сегодня можем предложить полную систему защиты картофеля: от подготовки, посадки через выращивание, росторегуляцию, десикацию до закладки на хранение. Есть только один момент: тогда мы «не знали прикуп» и планировали развиваться в нормальной конкурентной среде. Если бы знали, то могли бы, наверное, сейчас заметно увеличить объём производства препаратов на картофель. Однако планы по расширению производства у нас в те годы были совсем другие.
Впрочем, создать надёжную защиту по объёму препаратов мы сможем уже в следующем году. Более того, скажу, что в отношении картофеля мы избрали особенный путь: сначала провели исследования биологии этой культуры, потом — исследования технологического процесса выращивания картофеля, затем изучили конъюнктуру рынка и конкурентного окружения, и только после этого вывели на рынок свои продукты, которые прошли испытания сначала в лабораториях — ВИЗР и НИИКХ, а потом были обкатаны на полевых площадках. Не далее, как в 2021 году наши полные схемы защиты прошли апробацию в хозяйствах «Богородицкий альянс», КФХ «Жак», «Воловская Техника», «Спасское», «Латкин», ГК «Иррико» в Ставропольском крае. Это всё крупные агропредприятия с большими площадями под картофелем и многолетней историей. На базе этих же хозяйств были проведены обучающие семинары, мы познакомили сельхозпроизводителей со своей продукцией, объяснили, как с ней работать, продемонстрировали результаты, подготовили отчёты и предоставили их рынку. Благодаря этому картофелеводы достаточно хорошо оповещены о том, что компания «Август» способна защищать картофель очень эффективно. У нас есть базовые продукты, а есть и достаточно уникальные, которые только сейчас набирают обороты в Российской Федерации. До этого они даже в Европе едва начали развиваться, а теперь есть и у нас.
— Какая обстановка сложилась в стране с болезнями картофеля и с вредителями? Какие здесь есть подводные камни? Хорошо ли производители картофеля осведомлены о том, какие напасти приходят на поля и могут ли вовремя и правильно отреагировать?
- С болезнями сложилась очень интересная ситуация. Поскольку рынок формировали две крупные мультинациональные компании, то и знания о защите картофеля передавались аграриям, в основном, транснациональными компаниями, которые долгие годы являлись источником знаний для сельхозпроизводителей. Безусловно, на семинарах, проводимых этими компаниями, сообщалось о существовании болезней и методах борьбы с ними, однако предоставляемая информация, по моему мнению, была недостаточной или сугубо коммерчески направленной. Мы в плане обучения аграриев пошли несколько по другому пути. Поскольку в создании собственной системы защиты мы отталкивались от болезней, нами было развёрнуто много интересных направлений развития защиты. Я бы выделил среди них, прежде всего, бактериозы картофеля. И вот почему. Долгое время люди были на перепутье из-за того, что симптоматика, которую вызывают бактериозы, является неясной, смешанной. Но сегодня это уже вопрос не споров, а мониторинга и идентификации, поскольку с бактериозами картофеля началась серьёзная проблема. Дело в том, что они передаются с семенным материалом, и достаточно всего одного полевого года, чтобы вы получили бактериозы в своём хозяйстве. Казалось бы, путём меристемной культуры, через пространство, лишённое болезней, вы получаете чистый оздоровленный материал. Вы выращиваете его в теплице и получаете мини-клубни. Однако уже к следующему полевому сезону вы располагаете не оздоровленным материалом, а материалом, накопившим патогены. Причина в том, что если одним патогенам нужны годы или хорошие условия для развития, то другим патогенам — тем же вирусам или бактериям — много времени не требуется: один полевой сезон — и у вас уже полный букет бактериозов. И эта проблема — следствие нехватки семян в России, потому что выбирать сельхозпроизводителям не из чего. Ещё одна сложность, связанная с первой — это условность сертификации. Иными словами, продается всё, и получить сертификат может любой недобросовестный продавец семян. Но, в том числе благодаря нам, сельхозпроизводители узнали о частных и государственных лабораториях (например, они есть в ВИЗР), где можно сделать независимый анализ партии семенного картофеля и получить реальные результаты. Я не хочу сказать, что результаты, указанные в сертификатах семенных компаний, нереальные, но поймите меня правильно: в условиях дефицита посадочного материала его качество может быть любым. И это при том, что многие поставщики семян очень серьёзно относятся к контролю качества и дорожат отношениями с клиентами.
Нематоды — ещё один бич картофелеводов. Здесь очень долго бытовало заблуждение и споры о том, какая она, нематода? Стеблевая, клубневая? Наши учёные, в том числе, Михаил Приданников из лаборатории фитопаразитологии Центра паразитологии Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, доказали, что на нашей территории стеблевой нематоды нет, есть только клубневая, и основную проблему представляет именно она. Препаратов для её контроля не так уж и много, в основном, против неё всегда применялись агротехнические методы. Впрочем, сегодня существует один действенный химический и ещё два профилактических препарата, причём, один из которых биологический. Является ли это решением? Я полагаю, нет. Ведь нематода распространяется, как бактериозы. Мало того, что её легко «затащить», так ещё и трудно избавиться: если в хозяйстве не соблюдают режимы хранения картофеля, она распространяется только активней и наносит полям некоторых регионов реальный вред.
Нельзя не сказать и про антракноз. Впрочем, несмотря на то, что эта проблема существует, она слишком демонизирована. Плюс ко всему, к сожалению, производители семян картофеля часто подводили под антракноз смешанную симптоматику. Это не очень правильно, потому что, если бактериальные заболевания поставляются вместе с семенами (и это вина производителя семян, не всегда, но часто), то антракноз — это проблема конкретного поля и семян, а значит, проблема хозяйства. Но поскольку эти болезни в своём ярком проявлении значительно отличаются друг от друга, этот момент быстро начал проясняться. К тому же, методы борьбы (контроля, идентификации), конечно, этих патогенов совершенно разные.
Помимо этого, люди стали обращать внимание не только на фитофтороз, но и на альтернариоз. Дело в том, что долгое время погодные условия на большей части территорий России были типичными для каждого региона. Но в какой-то момент климат начал меняться, на что патоген очень чётко реагирует. Например, в тех регионах, где всю защиту строили вокруг фитофтороза, на альтернариоз внимания не обращали. Поэтому в прошлом году он и дал такой хороший «прострел». А действующие вещества, которые, в основном, применяются против фитофтороза, на альтернариоз действия не оказывают, это другая программа защиты. О ней хорошо известно в Астраханской и Волгоградской областях (там стабильно засушливые условия с перепадами температур), но не центральным регионам, где эта проблема проявилась ярко. Впрочем, люди постепенно начали об этом узнавать, в том числе, благодаря нам, потому что мы стали отталкиваться от проблемы, а не от того препарата, который нам надо продвинуть на рынок.
— Как будет происходить процесс замещения импортных препаратов СЗР? Будут ли это копии уже зарегистрированных «бестселлеров» или имеет смысл для старых проблем подбирать новые действующие вещества?
- Тут стоит отметить интересный момент, связанный с количеством действующих веществ в зарубежных препаратах, которые появились на российском рынке. Например, когда мы начали изучать лейблы препаратов иностранных компаний в том виде, как они зарегистрированы за рубежом, мы увидели, что, например, флудиоксонил во всём мире зарегистрирован в норме 20-25 г действующего вещества на тонну, тогда как в России — 10 г. Мы стали задаваться вопросом, почему так и по какой причине обработка препаратом не всегда даёт биологическую эффективность, которую ждут люди. И ответ сразу же стал для нас очевиден. Понимаете, эффективность любого химического препарата, неважно, отравляющего или лекарственного, зависит от действующего вещества, активного ингредиента на площадь поверхности или массы, а также от экспозиции. А с экспозицией сложилась следующая ситуация: когда мы начали исследовать конъюнктуру рынка, мы увидели, что на 80% площадей картофеля клубни обрабатываются инсектицидом и фунгицидом непосредственно при посадке — именно в этот момент их вносят с помощью сельхозмашин. Но если вы откроете справочник пестицидов и агрохимикатов, то прочтёте, что 90% препаратов предназначены для обработки клубней до посадки. Для сравнения, это всё равно что задаться вопросом о том, как лучше принимать парацетамол: втирать или есть, сколько мг надо принимать взрослому человеку — 500 или 100, сколько времени длится эффект — восемь часов или шестнадцать? В общем, мы разбирались в проблеме и первый наш препарат — всем известный флудиоксонил — выпустили с нормой применения 22,5 г/т, а не в той мизерной дозе, какая содержится в препаратах некоторых зарубежных компаний. Вообще, когда мы пришли на рынок картофеля, то поняли, что повторять нельзя ничего, нужно создавать своё, искать альтернативу и не конкурировать с уже чем-то существующим.
Есть ещё и такой момент. Учёный Сергей Еланский, когда изучал популяции того же ризоктониоза, провёл скрининг действующих веществ и доказал, что, например, из 20 популяций, которые он отобрал, у восьми носителей Rhizoctonia solani была устойчивость к флудиоксонилу, а ещё у какого-то количества — к пенцикурону. Это значит, у патогенов накапливается устойчивость к действующим веществам. Поэтому мы рекомендуем хозяйствам, особенно крупным, не обрабатывать картофель полностью одним протравителем. Делайте ротацию, совмещайте разные препараты на своей территории или чередуйте их по годам. Если есть альтернатива, этот инструмент обязательно нужно использовать. Главное, чтобы альтернатива была реальной, чтобы выбирать пришлось не между одинаковыми препаратами разных производителей, а между разными действующими веществами. Не так давно мы выпустили препарат, чрезвычайно запрашиваемый рынком: инсекто-фунгицидный протравитель. При этом не пытались сделать аналог уже существующих «Престижа» или «СЕЛЕСТ Топа», а ввели новое действующее вещество — ипродион. Оно не входит ни в один из протравителей, которые применяются в России, то есть, устойчивости у патогенов и вредителей к нему нет.
Ещё одно действующее вещество, которое мы вывели в 2021 году, это азоксистробин. Оно системное и имеет существенное значение в защите картофеля, особенно для тех, кто стремится к получению больших урожаев и качественного картофеля на выходе.
Третье вещество — фипронил — одно из самых эффективных веществ по проволочнику. Однако с ним сложилась интересная ситуация: мы первые зарегистрировали фипронил «по-честному», но в силу того, что на рынке были другие фипронилы, более дешёвые и нелегальные, мы наш продукт не продавали, хотя он и прошёл токсикологические и другие исследования на картофеле. Причина была в том, что сельхозпроизводители пользовались нелегальной альтернативой.
— Отступила ли сегодня такая классическая проблема фунгицидной защиты как фитофтороз?
- Фитофтороз до сих пор заболевание номер один. Это заболевание очень простое с точки зрения идентификации, очевидное и явное, но, к сожалению, становится заметно только тогда, когда бороться с ним уже невозможно. Мы можем высаживать устойчивые сорта, заниматься химической защитой, вводить профилактические меры. Но экспериментов здесь быть не может: либо у вас есть программа защиты от фитофтороза, либо вы миритесь с потерями, которые вас ждут в конце вегетации и при закладке клубней на хранение (а это будет розовая гниль).
Вся защита от фитофтороза делится на две простые схемы. Прежде всего, это прогноз развития заболевания, который возможен в случае, если у вас есть возможность проанализировать погодные условия и источники инфекции. Обладая этими данными можно спланировать обработку. Второй вариант — рутинная схема, когда вы понимаете, что для вашего региона с такого-то дня нужно начинать фунгицидные обработки и проводите их, соблюдая норму применяемых действующих веществ и делая необходимый интервал между обработками.
Я полагаю, что российские компании обладают всеми возможностями, чтобы обеспечить рынок средствами защиты растений. При этом наша компания не хотела бы стать монополистом. Собственно, мы к этому и не готовились. Мы бы хотели, чтобы рынок нормально развивался, а у сельхозпроизводителя был реальный выбор и возможность комбинировать системы защиты, как это делают во всём мире. Никто не защищает препаратами одной компании ни виноград, ни яблоню, ни лук на 100%. Это невозможно, потому что опасно — нельзя класть все яйца в одну корзину. Ещё один плюс конкуренции — вы выигрываете в консультациях, не «подсаживаясь» на препараты одной компании, и получаете разносторонний взгляд на проблемы. Так складывается здоровая конкурентная среда, которая вынуждает компании соперничать, соревнуясь в компетенциях, реальных знаниях и присутствии рядом с сельхозпроизводителем.
