Журнал «Агроинвестор»
Гендиректор «Росагролизинга» рассказывает о том, что изменилось за время его работы в компании, как мешают развиваться плохие долги и почему за рост урожаев нужно благодарить природу
Валерий Назаров был назначен гендиректором «Росагролизинга» в феврале 2010 года. Владимир Путин, бывший тогда премьер-министром, поставил перед новым руководителем компании задачу повысить эффективность использования вложенных в нее бюджетных средств и сократить экономически необоснованные затраты. За прошедшие шесть лет компания вдвое увеличила поставки предметов лизинга напрямую конечным получателям, повысила уровень собираемости платежей и сумела взыскать почти 16,7 млрд руб. просроченных долгов. Однако выполнить показатели программы обновления парка техники не удалось, кроме того, «Росагролизинг» по-прежнему нуждается в докапитализации из федерального бюджета. Назаров объясняет это ограниченностью финансовых ресурсов компании и часто ссылается на ошибки и коррупционность схем работы прошлой команды.
Комбайны в нагрузку
— Расскажите, в каких условиях вы начинали работать в «Росагролизинге»?— Мы столкнулись с целым рядом проблем, связанных со стереотипами, сложившимися за годы работы компании. Это и особый тип клиентов-неплательщиков, поставщиков-перекупщиков, и устоявшаяся многоступенчатая система получения имущества в лизинг. На первом этапе было очень сложно ездить по регионам и доказывать, что не нужно отчислять кому-то деньги, еще ничего не получив: было сформировано стойкое мнение об откатах в 10-20% от сделки. Чтобы его перебороть, мы стали ежегодно проводить заявочные кампании через региональные министерства и управления сельского хозяйства. Все эти трудности вкупе с токсичными активами требовали от нас продуманных, последовательных и решительных мер. Прежде всего мы сформировали новые подходы к работе компании.
— Что изменилось?
— Во-первых, мы разрушили посредническую схему. Как было прежде: «Росагролизинг» поставлял технику региональным лизинговым компаниям, а они передавали ее в сублизинг сельхозпроизводителям, при этом увеличивая стоимость. До 2010 года доля прямых предметов лизинга от компании конечным получателям не превышала 46%, а сейчас более 90%. Также, учитывая множество вопросов к закупочной политике компании, непрозрачность закупок, мы разработали и приняли общие требования к нашим поставщикам и согласовали их с ФАС.
Сейчас вся техника и оборудование закупаются исключительно у заводов-изготовителей или их официальных торговых домов по заявкам лизингополучателей. Для сравнения, до 2009 года 68% техники приобреталось через посреднические компании, плюс в то время была такая идеология, что если вы хотите получить «дефицитную» технику, то нужно купить «Енисей», поскольку существовали некие договоренности между руководством «Росагролизинга» и Красноярского завода комбайнов, который реализовывал через нас 89% выпускаемых машин. Это как в советское время: если хочешь взять бутылку шампанского, то в нагрузку нужно обязательно купить кусок хозяйственного мыла. Примерно так было в компании. При этом «Енисей» был невостребован рынком: когда мы перешли на работу по заявкам аграриев, то в первый год было заказано всего около 100 комбайнов, во второй 17 или 18, а на третий год завод, прежде работавший в тепличных условиях, прекратил существование.
В результате непродуманной закупочной политики к 2010 году на наших складах скопилось примерно 5,8 тыс. единиц сельхозтехники, на которую не было заявок от аграриев. Из-за этого росли непроизводственные расходы на содержание и хранение этих машин. Сейчас практики массовой закупки и складирования техники нет.
— 5,8 тыс. единиц — огромная цифра! Что стало с этой техникой?
— Вообще изначально было невостребовано примерно 7 тыс. машин, мы делали все возможное, предлагали льготные условия, но эти 5,8 тыс. все равно не уходили. Тогда я обратился с инициативой в правительство, предложив провести распродажу с 50% дисконтом, поскольку было важно, чтобы хоть какая-то техника работала в полях, а не стояла на складе. Предложение поддержали, но тем не менее у нас до сих пор остаются нереализованными 475 ед. — некоторые виды машин и оборудования даже с учетом 50%-ной скидки по прайсу оказались на 10% дороже, чем на рынке, то есть изначально была такая неадекватная закупочная цена.
— В 2010 году вы связывали большую долю невостребованной техники еще и с узостью ее ассортимента. Как с тех пор удалось расширить линейку поставок?
— Если тогда наш модельный ряд включал 273 единицы, то сейчас — свыше 5 тыс. единиц. Любой производитель техники или оборудования может представить нам пакет документов, и мы его аккредитуем. Но гарантий размещения заказа нет: если раньше перечень закупаемых машин утверждался через комиссию Минсельхоза, то сейчас за ту или иную технику рублем голосует аграрий. Даже если машиностроитель не аккредитован, но мы получаем заявку именно на его машину, то предлагаем производителю оформить документы и решаем вопрос поставки на нашем кредитном комитете.
Кроме сельхозтехники, племенной продукции и животноводческого оборудования мы, например, стали предлагать возведение фермы «под ключ»: финансируем создание мясных и молочных животноводческих предприятий полного цикла с благоустройством территории, включая строительство жилых домов для сельхозпроизводителей. Такой комплексный подход позволяет снизить финансовую и социальную нагрузку на фермеров и исключает ситуации, когда оборудование передается в лизинг до завершения строительства животноводческого комплекса,
— Много ли у вас проектов строительства домов в лизинг?
— Проектов много, но мы ограничены в финансовых ресурсах. А ведь важно всесторонне развивать сельские территории, думать не только о том, что у нас будет на столе, но и о людях, которых производят эту продукцию. Когда я езжу по регионам, обращаю внимание, что там, где агросектор более-менее встал на ноги, где в селах есть газ, освещение — там другой уровень жизни, что благоприятно сказывается на показателях. Например, мы построили дома в Рязанской области рядом с фермой, передали их в лизинг, а руководство хозяйства — в сублизинг сотрудникам, причем делая дифференцированную скидку в зависимости от производительности, от того, сколько членов семьи работает на предприятии. Выход телят там увеличился с примерно 60 до 89 на 100 коров: раньше пока сотрудники доедут, пока примут отел — теряли время, а сейчас они живут в шаговой доступности и могут быстро прийти, когда нужно.
Плохие долги могли стать больше
— Расскажите, чем закончилась история с исчезновением с площадок «Росагролизинга» 158 единиц техники в 2011 году? Тогда был большой резонанс с обысками и проверками в компании.— Мы проверили все площадки ответственного хранения, где должна была в соответствии с договорами находиться эта техника. По результатам были поданы заявления о возбуждении уголовных дел (в том числе по факту хищения), по части машин организации-хранители возместили «Росагролизингу» ее полную стоимость. Эта ситуация сложилась из-за того, что до 2010 года существовал порочный подход, когда техника ставилась на ОТХ без намерений хранения — по факту она часто незаконно эксплуатировалась. Сейчас подобное невозможно, так как вся техника закупается исключительно по заявкам аграриев и напрямую передается им.
— Как за время вашей работы в «Росагролизинге» изменился подход к отбору клиентов?
— Чтобы не допустить заключения договоров лизинга с потенциальными неплательщиками, мы стали проводить скоринг-оценку предприятий перед принятием решения на кредитном комитете. Когда у нас есть сомнения относительного финансового состояния клиента, мы выезжаем на место и изучаем ситуацию в хозяйстве. Нам важно понимание перспективы возвратности платежей.
При этом раньше наличие задолженности у лизингополучателя не было препятствием для заключения с ним новых сделок. До 2010 года «Росагролизинг» привлекал кредиты на закупку предметов лизинга и предоставлял их недобросовестным контрагентам без необходимого залогового обеспечения. Хотя в информационных системах и были данные о залогах на 69 млрд руб., но после проверки в подавляющем большинстве случаев они оказались фикцией либо неликвидными активами (например, скот).
Из-за роста объема просроченных платежей по этим кредитам с 2008 года у нас регулярно возникала угроза неисполнения долговых обязательств. Чтобы не допустить дефолт по безнадежным кредитам, с июня 2010 года «Росагролизинг» осуществлял их рефинансирование новыми займами. В итоге сейчас мы вынуждены держать средства на депозитах для обеспечения по кредитам вместо того, чтобы направить эти деньги на закупку предметов лизинга для АПК и развитие отрасли. Мы обслуживаем около 5,3 млрд руб. кредитов при уставном капитале более 83 млрд руб. По-хорошему, необходима реструктуризация, нужно отделить плохие долги от хороших, но политического решения пока нет, и мы так и живем с этим чемоданом без ручки.
— Какая сейчас возвратность платежей?
— В среднем около 81%. Если не учитывать кратковременные задержки в два-три дня, то примерно 86-87%. До моего прихода в компанию показатель был на уровне 56%.
— На 1 января 2011 года просроченная задолженность контрагентов перед «Росагролизингом» составляла 15,47 млрд руб. Сколько плохих долгов оказалось на начало этого года?
— Около 28 млрд руб., но нужно понимать, что примерно 22 млрд руб. — старые долги по договорам, заключенным до 2010 года, это наследство прошлого руководства. Но нам удается ежегодно снижать темп прироста просроченной задолженности. Сравните: если с 2009 по 2010 год она выросла на 7 млрд руб., то по итогам 2015-го — на 1,8 млрд руб., причем без учета курсовых колебаний этот показатель составил бы 0,8 млрд руб.
— Каковы шансы вернуть эти проблемные долги?
— Начиная с 2010 года мы проделали колоссальную работу по защите своих интересов и взысканию задолженности. В суд подано около 4,5 тыс. исков на общую сумму более 68 млрд руб., по вынесенным решениям получено свыше 4 тыс. исполнительных листов на 25,8 млрд руб. Всего с 2010 года нам удалось взыскать почти 16,7 млрд руб. просроченной задолженности. Если бы не проведенные мероприятия, то долги по старым договорам с марта 2010-го по 11 декабря 2015 года увеличились на 30,1 млрд руб. Вместе с тем уровень исполнения контрагентами судебных решений по исполнительным производствам не превышает 10%, а по делам о банкротстве он менее 5%. Мы начали изымать и продавать технику, но это убыточное мероприятие.
За урожаи спасибо природе
— Какой объем поставок через «Росагролизинг» у компании «Ростсельмаш» и Петербургского тракторного завода (ПТЗ)?— Доли изменяются в зависимости от года и спроса на рынке. У «Ростсельмаш» это около 15-20%, у ПТЗ — 40-50%. Причем последний, когда я пришел в «Росагролизинг», практически лежал на боку: завод работал три дня в неделю, а сейчас — в три смены. Тогда предприятие простаивало, качество машин было нестабильным, в итоге возникало много нареканий от сельхозпроизводителей, которым приходилось постоянно ходить с ключом и чинить эти тракторы.
Помню, на выставке я сел за руль «Кировца» — кресло механизатора было очень неудобное, образца 1950-х годов, а ведь людям приходится работать по 9-10 часов, причем не на асфальтированной дороге. Что мне не понравилось — завод и не стремился модернизировать свой трактор. Тогда я сказал, что если через месяц не будет другого кресла, то мы не будем закупать технику, а я пришлю на завод грузовик березовых пеньков, чтобы их вкручивали вместо кресел: по комфортности получится то же самое, но экономичнее, а механизатор будет с собой подушку приносить. В итоге завод нашел в Сибири хорошие кресла, стал их закупать, и сразу пошли позитивные отклики.
Сейчас ПТЗ поменял около 30% поставщиков комплектующих, создал конструкторское бюро, где работают специалисты, средний возраст которых 36 лет. Предприятие вышло на мировой уровень — 720-740 моточасов до первого отказа. Сейчас они сделали еще один хороший шаг вперед — выпустили трактор «Кирюша» малой мощности (180-240 л.с.), который, думаю, будет востребован рынком. Я попросил направить его в семь регионов, чтобы провести обкатку не только через машинно-испытательную станцию, но и в хозяйствах, имеющих большой опыт работы с «Кировцами». Руководство ПТЗ в этом плане идет навстречу, потому что понимает, что рынком востребована качественная техника, что у аграриев полно проблем кроме ремонта тракторов. Для нас важно, чтобы техника была достойная, поскольку это позволяет сельхозпроизводителям стабильно работать, что положительно влияет на их прибыль, а значит, и на возвратность лизинговых платежей.
— По расчетам Национального союза зернопроизводителей, из-за низкой технической обеспеченности при уборке, сушке, подработке и хранении аграрии ежегодно теряют около 20 млн т зерна.
— Конечно, пословица «Один день год кормит» по-прежнему актуальна. За рекордные урожаи нужно благодарить природу, ведь нельзя сказать, что сборы увеличились, например, потому, что мы стали вносить больше удобрений или усовершенствовали технологии. Хорошая техника не повышает урожайность, но позволяет сохранить то, что есть, благодаря соблюдению агротехнических сроков.
Наглядный пример — Амурская область, у них под снег уходило 30-40% урожая. Проблема была в том, что если во время уборки начинались дожди, то аграриям приходилось три-четыре дня ждать, пока просохнет земля, затем выходить в поле на колесной технике. Хотя в регионе действовало достаточно много программ поддержки АПК, результата не было. В итоге там стали субсидировать 50% лизинговых платежей, мы поставили большое количество техники, в частности комбайны на гусеничном ходу, и в результате сейчас по сбору сои область уже перешла рубеж в 1 млн т.
Или возьмем Крым: мы начали помогать им техникой, и благодаря только соблюдению агрономических сроков в 2015 году урожай достиг рекордных 1,4 млн т. До этого люди вкладывали деньги, вносили удобрения, покупали элитные семена, но теряли 30-40% зерна, потому что обмолот происходил с задержкой.
— Правда ли в Крыму практически не было своей техники, она арендовалась и работала вахтовым методом?
— Да, поэтому и были нарушения сроков уборки, если по каким-то причинам машины не могли прийти вовремя. Нам удалось оперативно поставить в регион технику, хотя и были трудности с переправой. Кроме того, совместно с машиностроителями пришлось обучать аграриев работать на ней, проводить мастер-классы, потому что вахтовый метод их расслабил — они были растениеводами, но не механизаторами, а современная техника требует определенных знаний и навыков. В 2014—2015 годах мы реализовали в регионе свыше 500 единиц техники на более чем 2 млрд руб.
— Платежеспособность сельхозпроизводителей Крыма достаточно низкая, как они рассчитывались за машины?
— Поскольку Крым был присоединен к России в 2014 году, он не вошел в госпрограмму развития сельского хозяйства, по которой из федерального бюджета всем регионам выделяют средства на обновление технического парка, покупку скота, погектарные выплаты
— Федеральный лизинг — одна из мер программы технической модернизации АПК. Можно подсчитать, сколько техники поставила ваша компания за прошедшие шесть лет?
— В период 2010—2015 годов «Росагролизинг» поставил более 38 тыс. единиц сельхозтехники на сумму более 71 млрд руб. Рекордные за всю историю компании 9,7 тыс. единиц были переданы в лизинг в 2012 году, в том числе это результат докапитализации в конце 2011-го на 3,5 млрд руб. Чтобы в 2016 году сохранить объем поставки на уровне 2015-го (около 4 тыс. единиц) при минимальном размере вознаграждения (3-3,5%), требуется докапитализация из федерального бюджета на 2 млрд руб. Это позволит нивелировать рост закупочных цен на сельхозтехнику: в прошлом году она подорожала примерно на 20%, в этом прогнозируется увеличение еще на 15%. Без дополнительных инвестиций в уставный капитал «Росагролизинга» невозможно будет продолжить реализацию востребованной аграриями программы обновления парка сельхозтехники на особо льготных условиях.
Фермеры платят заранее
— Придя в «Росагролизинг», вы анонсировали создание машинно-технологических компаний (МТК), которые должны были помочь аграриям, у которых нет возможности обновить технику или которым просто нецелесообразно ее покупать, поскольку мало земли. Расскажите о результатах проекта.— В 2011 году была создана МТК «Ак Барс» в Татарстане, мы поставили 464 единицы сельхозтехники, в том числе 130 энергонасыщенных машин высокой производительности (тракторы и комбайны). В прошлом году эта МТК обрабатывала 425 тыс. га, в том числе в оборот было вовлечено более 20 тыс. га залежных земель. Кроме того, у нас есть опыт поставок сельхозтехники для «Калужской МТС». Создать МТК хотели Самарская и Оренбургская области, а также Бурятия, рассматривается перспектива организации МТК в Крыму, но наши финансовые ресурсы ограничены, и пока мы просто не можем обеспечить их техникой «под ключ». Объем инвестиций на 0,5 млн га оценивается примерно в 1 млрд руб. В Ингушетии есть подобие МТК: мы поставили технику на 890 млн руб., и после этого регион впервые смог обеспечить себя зерном и кукурузой.
— Тогда почему это подобие МТК?
— В Татарстане было специально создано юрлицо для МТК, а в Ингушетии уже существовала региональная компания, к тому же у нее недостаточный функционал. Ведь идея в том, что МТК должны не только выполнять все полевые работы от подготовки почвы до уборки урожая, но и работать в межсезонье: на уборке мусора, вывозе навоза, доставке топлива, тушении пожаров
Но я по-прежнему уверен, что работу по созданию и развитию МТК необходимо продолжать: обеспечивать техникой каждого сельхозпроизводителя нет ни смысла, ни необходимости — это лишняя финансовая нагрузка. В частности, услуги таких компаний могут быть востребованы небольшими хозяйствами, КФХ. Но при этом у людей должна быть уверенность, что машины придут вовремя.
— В 2010 году в интервью нашему журналу вы говорили, что работать с агрохолдингами легче, но важно уделять внимание и малым хозяйствам, фермерам. Что-то изменилось?
— С крупными, конечно, гораздо проще: например, они берут сразу 400 комбайнов, мы заключаем один договор и все. А представьте, каково передать сколько же машин в КФХ: провести скоринг, потом заниматься возвратом лизинговых платежей… Но при этом фермеры показывают очень высокую эффективность. Например, мы подписали соглашение с АККОР — ассоциацией крестьянских (фермерских) хозяйств, и по ее рекомендации финансируем различные предприятия, поставляем технику и животных, так у них возврат лизинговых платежей составляет 116% (платят с опережением графиков). При этом большинство фермеров не обращаются за господдержкой: говорят, пока соберешь и оформишь все справки, причем за каждую еще надо заплатить, субсидии уже заканчиваются.
У нас в Краснодарском крае есть клиент — фермер Николай Маслов, у него не было своей уборочной техники, приходилось брать в аренду и ждать, пока люди уберут свой урожай, в итоге были потери. Мы ему поставили комбайн и КамАЗ, сейчас он обмолачивает свои поля и еще помогает 18 КФХ. До этого, по его словам, он все время работал во имя работы, постоянно был в долгах, а сейчас у него 890 тыс. руб. свободных денег — для него это огромная сумма. Он стал себя чувствовать хозяином, у человека даже походка изменилась! Сейчас в кооперации с другими фермерами планирует через «Росагролизинг» построить зернокомплекс, чтобы не продавать зерно с поля, а подрабатывать и хранить в ожидании лучшей цены.
Также мы поставляли скот для КФХ, но пока они реализовывали молоко или мясо через крупные холдинги, комбинаты, получали минимальную маржу. Когда «Росагролизинг» стал поставлять им мини-комплексы для переработки молока и разделки туш, ситуация сразу изменилась, фермеры стали расширять стадо, потому что маржа увеличилась, бизнес стал привлекательным. Окупаемость такого оборудования 3-3,2 года — вполне реальный срок. Сейчас мы увеличили лимитирование и будем дальше развивать работу с КФХ: их роль в сельском хозяйстве страны огромна, но ее недооценивают.
Два сценария развития
— В этом году на поддержку сельского хозяйства предполагается выделить 237 млрд руб. из федерального бюджета. На ваш взгляд, этого достаточно для отрасли?— Я считаю, что это большая сумма, но деньги нужно использовать более эффективно. Бытует мнение, что сельское хозяйство — это черная дыра, но нужно просто дифференцированно подходить к разным производителям. Понимаю, что сейчас нельзя кому-то отказать в субсидиях, здесь ведь и социальные нюансы, но мы должны поощрять наиболее эффективных: тех, кто вносит больше удобрений, занимается модернизацией, приобретает технику, ведь все это — вопрос повышения урожайности и стабильности бизнеса. А раздавать деньги по принципу «всем сестрам по серьгам» — неправильно.
— Каким в таком случае должен быть критерий эффективности работы?
— Результаты деятельности — выручка и прибыль на гектар. В других показателях много лукавства. Вспомните, когда у нас начали субсидировать товарное молоко, учитывая жирность, белок
— Осенью прошлого года правительственная комиссия по агропромышленному и рыбохозяйственному комплексам утвердила программу долгосрочного развития «Росагролизинга», расскажите о ней.
— Наша программа рассчитана до 2020 года и предусматривает два сценария. Базовый предполагает дальнейшее развитие компании без акцента на реализацию инновационных проектов. Согласно этому варианту, уровень докапитализации «Росагролизинга» составит 9,2 млрд руб. В этом случае до 2020 года мы поставим аграриям более 20 тыс. единиц техники, свыше 220 тыс. племенных животных и оборудуем 475 тыс. скотомест. При этом лизинговый портфель сохранится в районе 78-80 млрд руб., доля компании в поставках техники на рынке тоже практически не изменится и останется на уровне не менее 12%.
Второй вариант предполагает докапитализацию в размере 24,2 млрд руб., что позволит нам поддержать дорогостоящие проекты, связанные с инновационным развитием сельского хозяйства: создание селекционно-генетических центров в животноводстве, строительство современных ферм и тепличных комплексов, поставка техники для ресурсосберегающего земледелия. На эти цели мы сможем направить 15 млрд руб. Кроме того, мы поставим более 23 тыс. единиц сельхозтехники, свыше 220 тыс. племенных животных, оснастим больше 475 тыс. скотомест. При этом лизинговый портфель увеличится на 15%. В целом оба сценария дают нам возможность продолжить техническую и технологическую модернизацию АПК. С учетом докапитализации, теоретически, после 2020 года мы смогли бы работать и развиваться, больше не обращаясь с просьбами об увеличении уставного капитала.
— В прошлом году по антикризисному плану «Росагролизинг» получил 2 млрд руб., а сколько всего средств перечислили в уставный капитал компании с 2010 года и ранее?
— Выделенные в июне прошлого года бюджетные средства в течение полутора месяцев были законтрактованы, что позволило максимально оперативно поставить хозяйствам технику. В 2010—2015 годы мы получили из федерального бюджета 15,76 млрд руб., в том числе 3 млрд руб. было выделено на реструктуризацию и пролонгацию обязательств сельхозпроизводителей перед «Росагролизингом» после аномальной засухи. Для сравнения, в 2002—2009 годы было инвестировано 67,3 млрд руб., несмотря на факты нецелевого использования денег. При этом объемы поставок сельхозтехники за восемь лет в период с 2002 года и за пять лет с 2010-го одинаковы, во втором случае показатель даже на 3% больше.
Если бы прежде существовавшие в компании схемы коррупции и воровства не были такими масштабными, то с учетом прежних взносов в уставный капитал мы бы уже сейчас могли обходиться без бюджетных вливаний. Но нас подводят плохие долги, которые тянутся шлейфом и все осложняют. Мы выполняем задачи, которые перед нами ставят, но я не волшебник и не могу щелкнуть пальцами, чтобы эти долги исчезли.
Типовые проекты дешевле
По словам Назарова, государству было бы интересно финансировать типовые проекты, а формированию справедливой цены на них мог бы способствовать «Росагролизинг». «Если вы хотите повесить на ферме хрустальную люстру, то это за свой счет, мы же можем профинансировать только то, что касается жизнедеятельности предприятия, — поясняет он. — Например, если бы мы сейчас переключились на типовые проекты на 400, 600, 1,2 тыс., 2,8 тыс. или 4,4 тыс. КРС или свиноматок, то инвесторы могли экономить на проектировании 7-8 млн руб., а то и 10 млн руб. Кроме того, меньше времени требовалось бы на госэкспертизу, согласования, привязку к местности».
Обновили почти 6 тыс. машин
С 2012 года «Росагролизинг» реализует Программу обновления парка сельхозтехники — аграрии могут получить машины на особых льготных условиях: без авансового платежа и залогового обеспечения, с отсрочкой первого лизингового платежа на полгода, при этом срок договора лизинга соответствует сроку полезного использования сельхозтехники. Первоначальные гипотезы «Росагролизинга» о крайне высокой степени износа сельхозтехники полностью подтвердились: большая часть машин, представленных к обновлению, была в возрасте 20 лет (68%), а 17% — старше 30 лет при нормативных сроках эксплуатации 8-10 лет. Причем все они были на ходу, рассказывает Назаров. В 2012—2015 годы по программе обновления компания поставила аграриям 5,9 тыс. единиц техники, позволяющей обрабатывать 2,3 млн га земель и убирать урожай с более чем 1,6 млн га.
