Ежегодно в Россию ввозится продуктов глубокой переработки зерна более чем на $0,5 млрд.
Тема глубокой переработки зерновых в последние несколько лет остается одной из самых обсуждаемых. Чем же она привлекательна? Во-первых, это неплохой способ решения проблемы избытка зерна в России в целом и в отдельных регионах, вывоз сырья на экспорт из которых затруднен. Во-вторых, это возможность создания внутри страны продуктов с добавленной стоимостью, зачастую имеющих неплохой экспортный потенциал. В-третьих, развитие этого направления поможет снизить зависимость от импорта продукции глубокой переработки зерна, объемы которого остаются на очень высоком уровне: в стоимостном выражении ввоз только топ-10 продуктов (модифицированных крахмалов, лизина, лимонной кислоты и др.) составляет около $0,5 млрд в год.
Мы привыкли к тому, что оценка потенциала рынка связана с расчетом объемов потребления через нормы и баланс спроса и предложения. В условиях дефицита предложения сложно оценить реальные возможности продукта. Если доступ к товару осложнен, то трудно понять, будет ли расти спрос в случае повышения конкуренции. Когда же продукт становится доступнее, увеличивается и его потребление.
Так, например, сейчас происходит с лизином. В 2015 году на базе «Завода премиксов №1» «Приосколья» было начат его выпуск в Белгородской области, а в 2018-м — в Тюменской в компании «АминоСиб». В 2017 году внутреннее производство уже было на уровне 50-55 тыс. т при импорте около 88 тыс. т. По сравнению с 2016-м ввоз сократился всего на 8 тыс. т, а выпуск аминокислоты внутри страны увеличился почти на 50 тыс. т. По предварительным оценкам, в 2018-м внутреннее производство вновь выросло, но импорт за восемь месяцев, по данным ФТС, пока не ниже объемов аналогичного периода предыдущего года — около 67 тыс. т. Лизин стал доступнее, и емкость рынка ожидаемо увеличилась: его стали больше применять в кормах для сельскохозяйственных животных.
Похожая ситуация может сложиться и с другим продуктом — мальтодекстрином (продукт переработки крахмала). Российские промышленные потребители (производители молочной продукции, мясных полуфабрикатов, продуктов быстрого приготовления, детского питания и кондитерских изделий) только учатся работать с ним, и здесь есть поле для экспериментов. Часто этот ингредиент воспринимают как подсластитель, но возможности его применения намного шире. Мальтодекстрин используется также для придания продукту молочного вкуса (там, где нельзя или невыгодно применять молоко), может быть наполнителем для сыпучих продуктов или углеводом, не сладким на вкус. Кроме того, он является основным компонентом, наряду с белком молочной сыворотки, при производстве заменителя грудного молока. Доля российских предприятий на рынке заменителей пока очень мала, в основном его представляют глобальные бренды и международные компании. Увеличение выпуска основных ингредиентов внутри страны позволит создать предпосылки для развития и отечественных производств детского питания — молочных смесей и сухих каш.
Конечно, глубокая переработка — далеко не новое направление деятельности для отечественного АПК. Крахмалопаточные и спиртовые заводы в России существуют давно. Но часто производственный процесс на таких предприятиях не идет глубже как раз крахмалов и спиртов. А рынку нужны более технологичные продукты. Модернизация, реновация этих заводов с добавлением новых цехов и современного оборудования может позволить получить огромное число различных составляющих, которые являются пищевыми или кормовыми ингредиентами, а также сырьем для других направлений промышленности: целлюлозно-бумажной, фармацевтической, химической и пр.
Учитывая динамику валовых сборов зерна за последние несколько лет, а также наличие значительных объемов энергоресурсов и воды, кажется логичным заниматься в России глубокой переработкой. Потенциал рынка и ресурсы — это то, что привлекает и мировых лидеров этой отрасли. Уже не первый год инвестирует в развитие данного направления в нашей стране Cargill, в прошлом году запустили совместное предприятие ADM и «Астон».
Однако вряд ли глубокая переработка зерновых станет драйвером в программе развития экспорта продовольствия до 2024 года: слишком короткий период для того, чтобы запустить столько производств, сколько необходимо для наполнения внутреннего рынка. Но увеличение числа предприятий, занимающихся высокотехнологичной переработкой и промышленной биотехнологией, России необходимо, потому что они создадут ресурсную базу для развития многих других направлений промышленности, решат проблемы продовольственной безопасности и разовьют научный потенциал. Эти производства капиталоемкие и технологически сложные, с высокими рисками срыва запланированных показателей. Постепенное наращивание компетенций и последовательное усложнение производимых продуктов — это длинный путь к сложным решениям в виде витаминов и антибиотиков. Однако даже такие проекты уже реализуются в России. Дополнительные меры государственной поддержки (сейчас есть только льготное кредитование) могли бы дать толчок инвестиционной активности в этой отрасли. Возмещение капитальных затрат или расходов на создание инфраструктуры, компенсация тарифов на энергоресурсы, логистику (для случаев вывоза зерна из региона с избытком сырья), субсидии экспортерам — любая из мер поддержки снизит риски инвесторов и повысит интерес к глубокой переработке.
Автор — партнер практики АПК компании «НЭО Центр».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
