Полный или частичный запрет на ввоз частными лицами продуктов животноводства действует во многих странах мира
Рынок мяса никогда и нигде не был просто рынком в «сухом» экономическом понимании этого термина. Здесь политика имеет равное, а быть может, и большее значение, чем экономика. Мясо — инструмент самоидентификации. Иудеи испокон веков отказывались от свинины; индуисты готовы защищать коров вплоть до линчевания назойливых мясоедов; ранние христиане обрушили рынок жертвенных животных в Римской империи; современные православные влияют на сезонность потребления мяса в России и, наконец, небольшая, но непропорционально хорошо представленная в российских СМИ и соцсетях группа нашла возможность четче обозначить свои границы с помощью хамона. Все началось с предложения Национальной мясной ассоциации (НМА) ужесточить контроль над ввозом в страну в багаже мясной и молочной продукции. Первая статья с комментариями на эту тему, вышедшая в «Ведомостях», привлекала внимание броским заголовком о возможном запрете на ввоз хамона и пармезана. Однако аргументированной дискуссии не получилось. Попробуем разобраться почему.
Полный или частичный запрет на ввоз частными лицами продуктов животноводства (и птицеводства) действует во многих странах мира. Особенно в тех из них, где развито собственное производство мяса. Нет необходимости приводить длинный список — ярким примером стал опубликованный недавно Японией тотальный запрет на ввоз мяса и мясопродукции. Нарушителям грозит «три года каторги» или крупный денежный штраф. Существует ли до сих пор каторга в Японии остается не ясным, но и перспектива посидеть в обычной японской тюрьме может прельщать только экстремальных любителей экзотики.
Почему так строго? Запреты вводятся на фоне тяжелейшей эпизоотической ситуации — животноводов всего мира захлестнула волна опаснейших заболеваний, из которых выделяются высокопатогенный грипп птиц и африканская чума свиней (АЧС). При заражении этими вирусами крупного комплекса принудительному забою подлежат все животные, а убытки могут исчисляться миллиардами рублей. Несмотря на все меры защиты, в России жертвами и гриппа птиц, и АЧС периодически становятся промышленные предприятия. Например, летом 2018 года в Калининградской области было уничтожено около 40% свиней, а СМИ писали о резком подъеме цен в регионе. Отметим, что после катастрофы в Калининграде практически все мясо в регионе производится на промышленных предприятиях, и ситуацию пока удалось взять под контроль. Грипп птиц уничтожил одно из крупнейших в отрасли предприятий по выращиванию индейки в Ростовской области, что стало причиной небывалой волатильности оптовых цен на этот вид мяса: цены на филе колебались от 140 руб./кг до 340 руб./кг.
Но при чем тут туристы? Источники заболевания установить порой очень сложно, но доподлинно известно, как АЧС попала в Европу в первый раз. Из названия ясно, что африканские свиньи были переносчиками вируса с незапамятных времен. В 1957 году из Анголы в Португалию вылетел самолет. После приземления в Лиссабоне остатки бортового питания выбросили свиньям. Так началась эпидемия АЧС в Европе. От той первой эпидемии так и не удалось избавиться окончательно — вирус оставался на Сардинии. Один самолет, одна котлета — десятки лет напряженной работы тысяч людей, десятки миллионов уничтоженных свиней, многие миллиарды убытков. Любые драконовские меры на границе полностью оправданы одним лишь этим случаем. И естественно наложить тотальный запрет гораздо проще, чем проверять каждую сумку с мясом. Будет ли этого достаточно? Конечно, нет.
Инициатива НМА - это не повод поговорить об оголтелом лоббизме крупных российских компаний. Это приглашение обсудить тяжелейшие проблемы национальной безопасности. Без хамона жить можно, но обойтись без дешевой свинины и курицы будет гораздо труднее. Стабильные поставки мяса при наличии в стране и за ее пределами опасных заболеваний не могут быть гарантированы. И если запрет на ввоз мяса и мясных продуктов из-за границы затронет небольшую прослойку населения, то кратное подорожание мяса больно ударит по необеспеченным людям, которых в России гораздо больше. Интересы 1% путешественников, для которых запрет на ввоз мяса в багаже имеет значение, не могут перевешивать благополучие остальных 99% населения.
Обсуждение запрета — это лишь начало гораздо более сложной дискуссии: как быть с личными подсобными хозяйствами (ЛПХ), которые гораздо чаще становятся источником заразы из-за своей полной незащищенности? Китай переживает настоящую пандемию АЧС, а до этого китайцам пришлось бороться с тяжелейшей эпидемией гриппа птиц. И все это является прямым следствием архаичной структуры производства, где ЛПХ если не доминируют, то играют равную с промышленными комплексами роль. Разобравшись с болезнями внутри границ, Россия могла бы воспользоваться ситуацией и существенно нарастить экспорт мяса. Но пока экспортирующие предприятия будут находиться в окружении готовых в любой момент «вспыхнуть» ЛПХ, перспективы увеличения поставок за рубеж будут оставаться туманными.
Российское общество не готово к обсуждению необходимых ограничений. Нам не хватает, в хорошем смысле, пропаганды. Почему бы не начать с размещения баннеров с надписью «АЧС убивает» на сайтах всех федеральных и региональных ведомств, имеющих отношение к сельскому хозяйству и продовольствию? Именно так недавно сделало Международное эпизоотическое бюро. А еще скандал с хамоном показал, что нам, гражданам одного государства, не хватает взаимного уважения. И это гораздо более серьезная угроза, чем АЧС и грипп птиц вместе взятые. Но не будем отнимать хлеб (или хамон) у политологов — обсуждение этой проблемы лежит далеко за рамками отраслевых колонок.
Автор — гендиректор Национального союза птицеводов
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
