Динамика возврата в оборот заброшенных земель в России может приобрести другой масштаб: после утверждения правительством новых признаков неиспользуемых сельхозземель, механизм их выявления на местах стал проще. Формулировки предыдущего постановления от 2012 года носили обобщенный характер и были подвержены критике. Сейчас регионы приступили к обновлению перечней неиспользуемых наделов в соответствии с уточнениями.
Новый подход в выявлении залежи позволит дополнить перечни целинных земель более рентабельными наделами, поскольку «неиспользуемым» сейчас вправе признаваться участок, даже на четверти которого не ведется активная сельхоздеятельность, если 50% площади (для продуктивных и ценных угодий — 20%) занимают сорняки, имеется самовольная постройка, выявлено загрязнение химпрепаратами или захламление. В документе также уточнено понятие участка, сильной засоренности сорняками, более того, описан процесс выявления сорной растительности: так, копать нужно глубже 15 см, высчитывая длину корней растений, при этом вычленять из общей массы сорные.
По информации аграрного комитета Госдумы, в Центральной России — Смоленской, Тверской, Вологодской, Ярославской, Кировской областях — не используется до половины площади пашни. В южных регионах, наоборот, рентабельные участки не простаивают. Хотя климатические условия Юга позволяют получать более высокую урожайность, чем на Урале и в Западной Сибири, в связи с ростом цен на зерно в последнее время здесь также стали активнее осваивать целину.
Как было озвучено на заседании коллегии Минсельхоза в сентябре,
общая площадь неиспользуемых сельхозземель в стране достигает 44 млн
га, из которых 20 млн га — пашня. Чиновники ведомства считают, что в оборот
нужно вернуть 12 млн га.
По данным Росреестра, в Челябинской области не используется около 500 тыс. га, или 16% общей площади сельхозугодий (это самый высокий показатель на Урале). По итогам мониторинга регионального Минсельхоза оказалось, что простаивает еще больше — 640 тыс. га пашни, из них вовлечь в оборот с наименьшими затратами можно около 250 тыс. га. Но процесс возврата такой земли до недавнего времени имел массу проволочек. По словам первого замминистра сельского хозяйства Челябинской области Александра Завалищина, использование земли по назначению проверяет Россельхознадзор вместе с муниципалитетами, в случае выявления заброшенного участка материалы проверок передаются в региональный Минсельхоз, который обращается в суд с заявлением о реализации надела на торгах. С 2015 года в агроведомство Челябинской области поступили документы всего на шесть земельных участков, из них два были выставлены на продажу.
«Нам выгодно осваивать заброшенные земли, если они расположены недалеко от нашего хозяйства и не заросли лесом, — говорит руководитель СПК «Коелгинское» им. И. Н. Шундеева Анатолий Шундеев, освоивший в прошлом году более 200 га залежи. — Затраты на освоение целины немалые: требуется выпилка деревьев, раскорчевка пней, двойное дискование и, как правило, двойная вспашка. Но в итоге урожай с «отдохнувшей» земли получаем хороший».
В среднем на освоение одного гектара залежных земель в Челябинской области аграрии тратят 8-10 тыс. руб., часть затрат компенсирует государство. Их доля зависит не от сложности «реанимации» земли, а от количества получателей субсидии. К примеру, в 2018 году южноуральским аграриям возместили 90% затрат, в 2019-ом — 36%, хотя оба года на данное направление выделялось по 30 млн руб., сообщает региональный Минсельхоз. Тем не менее, это заметная компенсация: для сравнения, при покупке новой техники государство возвращает 10% затрат.
По данным регионального Минсельхоза, в этом году на компенсацию затрат освоившим неиспользуемые земли челябинским аграриям направлено 22,5 млн руб., из них 18,2 млн руб. — из федерального бюджета, затраты на мелиоративные работы компенсируют на 90%. С начала года в регионе в сельхозоборот вовлечено 38,8 тыс. га.
Механизм субсидирования на эти цели действует далеко не во всех регионах: компенсируют затраты на освоение залежи в Ярославской, Ивановской, Челябинской, Кемеровской, Курганской областях, а также в Забайкальском крае и др. В тех регионах, где спрос на заброшенные поля высокий (почва плодородная, высокий бонитет), аграрии справляются собственными силами, без помощи государства, поскольку у них есть гарантия быстрой окупаемости затрат.
По словам Анатолия Шундеева, для большего спроса на залежные земли в российских регионах необходимо осуществлять господдержку соразмерно затратам на введение пашни в оборот, исходя из категорий зарастающих полей. Научное сообщество сегодня выделяет четыре стадии «запущенности» земель: первая — начало зарастания (1-5 лет), когда на поле одиночные молодые деревья и кустарники, вторая — 5-10 лет, когда высота деревьев доходит до 6-7 м, третья — 10-15 лет, когда формируется древесно-кустарниковый ярус разной высоты. Зарастание четвертой степени требует самых больших финансовых затрат, поскольку на участке растет молодой лес.
«Нам приходилось осваивать заросшие лесом земли бывшего колхоза площадью 3,5 тыс. га, где березы стояли больше 3 м в высоту, — говорит руководитель СПК «Подовинное» Сергей Мельников. — Для этих нужд мы приобретали специализированную технику — мульчировщик, стоимость которого сейчас составляет более 4 млн руб. Использовали единожды, больше не понадобился, а в аренду его никто не берет».
Тяжелую технику привлекают для освоения залежных земель в хозяйствах Забайкальского края: в этом году работы выполнены на площади 5,8 тыс. га, ранее сообщал министр сельского хозяйства региона Денис Бочкарев. По его словам, в 2020 году 42 хозяйства Забайкалья планируют ввести в сельскохозяйственный оборот 43,8 тыс. га залежных земель и неиспользуемой пашни.
«Крайне сложно осваивать запущенные участки земли, которые заросли бурьяном, хотя нам пришлось этим заниматься десять лет назад, когда начинали бизнес. Я помню это сумасшествие: проще не давать зарасти наделам, чем потом их возвращать в оборот», — рассказал «Агроинвестору» директор СП «Сивяковское» Андрей Грудин.
По его словам, трудоемкий и затратный процесс освоения целины может быть востребован только в том случае, если есть гарантия высокой рентабельности бизнеса в будущем, если ее нет — не стоит даже пробовать. «Любое расчищенное поле зарастет за два-три года, если его не использовать, — говорит Грудин. — Важно правильно оценивать баланс введения и выбытия земель в регионе, а то одни земли непосильным трудом возвращаем, а другие — теряем».
В агрохолдинге «Био-Тон» (контролирует 452 тыс. га земли в Самарской, Ульяновской и Саратовской областях, из которых 117 тыс. га — бывшие залежные земли, которые вернули в оборот собственными силами компании) видят целесообразность возврата брошенных паев, поэтому выстраивают планомерную работу в этом направлении на протяжении более чем десяти лет. Заместитель директора по стратегическому управлению компании Михаил Харламов подтвердил «Агроинвестору» планы продолжить возврат залежи. «Во многих случаях такие земли позволяют быстрее договориться с их владельцами о продаже, поскольку, скорее всего, эти земли им либо не очень нужны, либо у них нет ресурсов для использования, и владельцы готовы их продать», — считает он.
По словам Харламова, с одной стороны, залежи быстрее и легче купить, и вместе со стоимостью введения в оборот их цена может быть примерно сопоставима со стоимостью приобретения обрабатываемых земель. В то же время рентабельность введения в оборот и дальнейшего использования таких земель зависит от множества факторов, включая степень лесистости земель, применяемое оборудование, агрохимический состав и однородность почв, количества обработок таких участков СЗР и объема вносимых удобрений перед началом использования, применения агротехнологий, севооборота и пр. Уточнение границ и оформление земель также могут потребовать дополнительных усилий. Временами новый собственник может столкнуться с самыми неожиданными и не всегда приятными находками и сюрпризами. Поэтому необходимо внимательно изучать все обстоятельства перед приобретением залежей, советует он.
При этом не все отраслевые эксперты разделяют мнение, что есть острая потребность использовать значительную часть выпавших из оборота земель. Как сообщил «Агроинвестору» заведующий отделом изучения проблем сельского развития Института аграрных исследований НИУ ВШЭ Алексей Наумов, в ряде стран, например, в Европе, наоборот стремятся сократить площади используемых в сельском хозяйстве земель, увеличив за их счет, прежде всего, площадь различного типа природоохранных зон и объектов, лесов.
Алексей Наумов, заведующий отделом изучения проблем сельского развития Института аграрных исследований НИУ ВШЭ
Тезис «эффективнее использовать те земли, на которых ведется
агропроизводство» мне больше по душе. Тем более, что в рыночной
экономике так и происходит: если землю можно использовать в
агропроизводстве с выгодой, то она будет использоваться. Владелец, у
которого нет средств или желания заниматься агропроизводством, продаст
землю или сдаст в аренду. Если же на землю не будет спроса, значит, она не
обеспечивает рентабельность (тому может быть ряд причин), во всяком
случае, на данный момент. Тогда какой смысл пытаться силой вернуть ее в
сельхозоборот?
По словам Наумова, в некоторых странах налогообложение пригодных к сельхозиспользованию земель устроено по принципу верхнего порога: за основу при расчете налога принимается максимальный доход, который можно получить, выращивая на земле подобного бонитета самую доходную агрокультуру с учетом ее средней урожайности. Тогда владелец и без угрозы конфискации поневоле задумается о том, что делать со своей землей.
Директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС, д.э.н., Наталья Шагайда считает, что логично сначала развивать перерабатывающие отрасли, наращивать потребность в кормовых агрокультурах, а уже потом расширять площади посевов за счет возврата залежи. «Разница между площадью сельхозугодий в стране (222 млн га) и площадью, используемой сельхозпроизводителями всех видов (125 млн га) по последней переписи 2016 года — огромна. С 1990 посевы зерновых сократились примерно на 15 млн га, но при этом вырос их валовой сбор, — прокомментировала она «Агроинвестору». — Возврат к площадям 1990-х годов вряд ли обоснован: тогда было распахано и засеяно все, что можно и нельзя. Сейчас основное сокращение посевов произошло за счет кормовых агрокультур: в целом посевы с 1990-го по 2020 год уменьшились на 38 млн га, в том числе площади под кормовыми — на 30 млн га».
Эксперт убеждена, что повышение урожайности эффективнее, чем возврат в производство заросших угодий. В России потенциал урожайности не исчерпан, сейчас возрастает роль технологий и инноваций, которые дают больший эффект. Другое дело, что вовлечение в экономическую деятельность угодий важно для сельского развития, но это уже другой вопрос. При этом Шагайда обращает внимание, что одно дело изъять участок у нерадивого собственника, а другое — найти нового инвестора. Так, при отсутствии желающих выкупить участок на торгах территории лишаются земельного налога для своих бюджетов. Кроме того, субъект обязан выкупить участок, если на него не найдется желающих. То есть будут потрачены деньги, а земля по-прежнему не будет использоваться, появятся проверяющие, и у нового собственника возникнут проблемы. На это уже жаловались представители муниципалитетов, знает Шагайда.
«Было бы полезнее не замахиваться на все сельхозугодья страны, а вовлекать их там, где есть потребность, — убеждена она. — Если желающие получить землю видят, что на поле нет людей, животных и работающей сельхозтехники, то пишут заявление с просьбой начать процедуру изъятия в надзорный орган. Любой сторонний эксперт может составить акт по требованию судьи. Ему всегда ясно, когда участок используется, а когда нет. Собственник не согласится? Пусть привлекает эксперта. Специалисты в суде предъявят свои доводы. Отдавать все на откуп чиновнику не нужно».
Сейчас правительство завершает работу над госпрограммой по эффективному вовлечению земель в оборот и развитию мелиоративного комплекса, сообщила вице-премьер Виктория Абрамченко в ходе коллегии Минсельхоза. Проект программы, подготовленный агроведомством, предусматривал финансирование в размере 1,4 трлн руб. Позже основные направления, требующие государственной поддержки, были пересмотрены и уточнены совместно с Минфином и Минэкономразвития.
