Хозяева леса. В России начинает формироваться класс аграриев-собственников лесных территорий

Pixabay

Год назад вышло постановление правительства №1509 «Об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения», которое должно было создать правовую основу для развития устойчивого интенсивного лесного хозяйства на сельхозземлях. Однако эта правовая основа является недоработанной, что осложняет её применение. более того, вокруг её целесообразности разгорелись жаркие споры, в ходе которых были предприняты попытки внести поправки, ограничивающие действие постановления, которые, впрочем, до сих пор не приняты. Тем временем, собственники лесных насаждений, расположенных на землях сельхозназначения, приходя в отчаяние от неподъёмных штрафов за неиспользование сельхозземель, жгут леса на своих территориях, причиняя и себе, и государству, и обществу значительный урон. Суждено ли появиться в России лесным фермам, неизвестно, но уже сегодня, по словам экспертов, многие собственники лесов, расположенных на землях сельхозназначения, рассчитывают на это, а некоторые аграрии даже специально приобретают заросшие деревьями участки. О том, что выиграют сельхозпроизводители, получив разрешение выращивать леса, журналу «Агротехника и технологии» рассказали эксперты и участники рынка

Постановление правительства возникло не на «пустом месте». Предпосылками для него стало зарастание лесами довольно значительной площади неиспользуемых сельхозземель в регионах, мало пригодных для ведения интенсивного сельского хозяйства. Безусловно, можно было бы вернуть заброшенные поля в оборот, однако раскорчёвка участков стоит немалых средств, которых у многих хозяйств просто нет. Да и стоит ли тратить на это силы, если лесное хозяйство зачастую оказывается прибыльным? К тому же и сами фермеры, живущие в Нечерноземье, хотели бы заниматься лесом. Однако, несмотря на вышедшее Постановление, они всё ещё вынуждены платить за заросшие бурьяном и деревьями поля крупные штрафы, доходящие для юридических лиц до 700 тыс. руб., и бояться изъятия земель. 

Сколько в России неиспользуемых земель?

Никто не знает точно площади неиспользуемых в России сельхозземель, уверена директор центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья ШАГАЙДА. «Инвентаризации земли не было десятилетия. Все оценки — от лукавого, — говорит эксперт. — При этом для владельцев предусмотрены санкции, но так как государственная собственность на землю не разграничена, фактически не ясно, к кому предъявлять претензии. А меж тем наше государство сегодня почти единоличный земельный собственник. В частной собственности находится только около 8% земельного фонда. Приватизация, в основном, затронула сельхозугодия из земель сельхозназначения. Но сельхозугодия есть и в государственной собственности. Всего же в нашей стране числится по учёту 222 млн га сельхозугодий, из которых в пользование предоставлено 193 млн га. Это значит, что 29 млн га государственных сельхозугодий не используются точно, так как не предоставлены кому-либо. В то же время Всероссийская сельскохозяйственная перепись населения выявила собственников и пользователей 143 млн га, из которых использовалось только 125 млн га. Согласитесь, 222 млн га и 125 млн га — огромная разница».
Александр Форбругг, старший научный сотрудник Института географии Бернского университета, соглашается с неопределённостью этих показателей. «Сколько сельскохозяйственных земель в России не используется? — задумывается он. — На этот вопрос сложно ответить: процесс динамический, и статистика по заброшенным землям зыбкая. Государственной сводки по этой категории земель нет, а те, кто собирают подобную статистику, ведут её неаккуратно. Если общий объём сельхозземель в России известен — 222 млн га, то по зарастающим, брошенным землям чётких данных нет. По разным подсчётам они составляют треть от общего количества, то есть 76-86 млн га. В России сегодня работает программа по возвращению в оборот 12 млн га в течение следующих десяти лет. Деньги на это выделены. Однако возвращение этих земель в оборот не увеличит объём используемых земель, поскольку будут заброшены другие территории. В течение последних 5-10 лет этот процесс в количественном отношении более менее стабилен: сколько вводится в оборот, столько же и выходит из него».
При этом, как комментирует руководитель Центра ответственного природопользования Института географии РАН Евгений ШВАРЦ, эксперты рекомендуют возвращать в оборот эти 12 млн га точечно: только там, где этого действительно требует развитие сельских территорий, которое принесёт наибольшую отдачу населению и бизнесу.

Раскол в обществе 

После принятия столь необходимого для отрасли законодательного акта ситуация, казалось бы, должна была измениться, рассказывает Вилен ЛУПАЧИК, специалист лесного отдела Greenpeace России, однако в противоборство вступили противники выращивания леса на аграрных территориях: в феврале 2021 года министерство природных ресурсов и экологии вынесло на рассмотрение свои поправки к Постановлению, которые настолько усложняли получение разрешений для ведения лесного хозяйства, что полностью закрыли бы для фермеров такую возможность. 

В результате в обществе возник сильный резонанс, и документ получил тысячи негативных отзывов, продолжает эксперт. В конце весны и в начале июня Минприроды переделывает свои поправки, но изменения настолько незначительны, что для аграриев-собственников лесов, по сути, ничего не меняется. В том же месяце Минэкономразвития «заворачивает» проект поправок Минприроды на доработку, посчитав, что они не только ограничивают владельцев сельхозземель избыточными обязанностями и запретами, но и наносят экономический урон региональным и федеральному бюджетам. 

На этом, как отметил Вилен Лупачик, активная фаза обсуждения Постановления закончилась — разве что летом, на Петербургском международном экономическом форуме, журналисты поинтересовались судьбой Постановления у заместителя председателя правительства Виктории АБРАМЧЕНКО, курирующей этот вопрос. Как передаёт Вилен Лупачик, Абрамченко ответила, что рабочая группа правительства разделилась на два фронта: одна часть считает, что независимо от экономической целесообразности, нужно любой ценой возвращать земли в оборот, расчищать от леса и вести на них сельское хозяйство, а другая ставит в приоритет экономическую целесообразность и предлагает найти механизм определения ценового порога расчистки территорий. Если порог превышен, то следует оставить участок как есть, и использовать его для других целей, в том числе, отдавать под климатические проекты. 

С тех пор, говорит Вилен Лупачик, новых практических действий предпринято не было, и сейчас поправки к Постановлению, которые инициировало Минприроды, «подвисли», как и люди, которые ждут, чем всё разрешится. При этом, по его мнению, поправки не были приняты во многом благодаря отрицательному отзыву Минэкономразвития. «Были ли ещё какие-то заседания в правительстве по этому вопросу, неизвестно. Но мы ожидаем изменений либо в конце 2021 года, либо в начале следующего, потому что оппоненты этой идеи никуда не делись и могут себя проявить. Возможно, пауза была вызвана суматохой надвигавшихся выборов», — уточняет эксперт. С ним соглашается Наталья ШАГАЙДА, директор центра агропродовольственной политики Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС). По её словам, в нашей стране нет консенсуса в том, что делать с землями, которые по документам числятся сельскохозяйственными, но на которых сельское хозяйство не ведётся. На этот счёт есть две точки зрения, говорит эксперт. Согласно первой, все аграрные территории должны использоваться по назначению. Согласно второй, это решение не рационально: в советское время «поднимали целину» в том числе и там, где нужды в этом не было и нет, а пашня, которая была заброшена, в значительной мере использовалась под кормовые культуры. «Но если резко снизилось поголовье коров, то для чего эти кормовые выращивать?» — спрашивает Наталья Шагайда, добавляя, что кривая снижения площадей под кормовыми культурами очень похожа на кривую сокращения поголовья коров. 

Зарубежный опыт

Вопрос заброшенных и зарастающих сельхозземель давно стоит не только в России, но и в других государствах, говорит старший научный сотрудник Института географии Бернского университета Александр ФОРБРУГГ. Достаточно большая аграрная площадь всемирного Нечерноземья зарастает деревьями и кустарниками. Это происходит в Канаде, США и даже в Бразилии. «Нельзя сказать, — уточняет Форбругг, — что леса в Бразилии становится больше. Просто где-то его вырубают, а где-то на другом конце страны поля зарастают».
Причина в том, что в какой-то момент территории, где раньше усиленно занимались сельским хозяйством, перестали играть в этой сфере важную роль, объясняет он. Так сформировалась новая категория земель, где хозяйствование перешло в другое направление, и сложилась своя система субсидирования. Если раньше, скажем, в Швейцарии, дотации давали за производство сельхозпродукции, то теперь государство выделяет средства на содержание культурного ландшафта, приводит пример эксперт. При этом на горных территориях, где сельское хозяйство носит экстенсивный характер, субсидий дают меньше, чем на других землях, поскольку там не так высок объём продукции и небольшая площадь. Поэтому новая субсидия на содержание культурного ландшафта для фермеров на этих землях стала существенной прибавкой. Это пример того, как возникает новая категория земель, на которых занимаются агролесоводством, говорит Александр Форбругг.
Целенаправленное же создание лесов на заброшенных сельхозтерриториях — это довольно новый проект, и один из наилучших вариантов решения вопроса, полагает он. «Лесное хозяйство ждут большие перемены, — отмечает Форбругг. — Так, в России в этом году уже несколько раз изменился лесной кодекс. И хотя перемены пока небольшие, и вряд ли в ближайшее время это что-то изменит на практике, но процесс запущен».

Постановление вышло 

Тем временем, постановление №1509 продолжает работать в уведомительном режиме без поправок, которые отозвало Минэкономразвития. 

Как рассказал Вилен Лупачик, многие фермеры уже успели написать в Минсельхоз соответствующие уведомления об использовании своих лесных участков, и кто-то из них сразу попал под «радары» Россельхознадзора. Сейчас эти аграрии «бодаются» с надзорными органами, чтобы сохранить свой лес, а проверяющие органы (в первую очередь, Россельхознадзор) пользуются пробелами, оставшимися в Земельном кодексе, огорчён эксперт. «Если рассматривать ситуацию с точки зрения Земельного кодекса, то там всё осталось по-прежнему, — констатирует Лупачик. — Поэтому мы продлили срок рассмотрения публичной петиции, требующей в первую очередь устранить противоречия с Земельным кодексом и классификатором видов разрешённого использования земельных участков. Некоторые изменения следовало бы сделать и в самом Постановлении, особенно, касающиеся статуса сельских лесов вокруг населённых пунктов. Нужно официально ввести отрасль лесоводства в разрешённые виды деятельности на сельскохозяйственных участках, как когда-то было введено, например, рыбоводство. Рыбоводство ввели в 78 статью Земельного кодекса, где как раз прописывается, для чего могут использоваться эти земли, а также в 77 статью и в классификатор. С лесоводством необходимо сделать то же самое». 

А пока это не сделано, любого, кто сейчас идёт оформлять лесные фермы на своих участках, могут оштрафовать за неиспользование сельхозземель, говорит Наталья Шагайда. При этом никто не может объяснить, зачем власти стремятся восстановить площади посевов на уровне советских. 

Тем временем поля зарастают мелколиственными породами, которые пока представляют мало ценности в рыночном отношении, отмечают эксперты, а, стало быть, аграрии на данный момент не могут получить выгоду от владения лесными наделами. «Чтобы вырос лес, должно пройти несколько десятилетий. Получается, что, пока этот срок не прошёл, на зарастающих землях сельским хозяйством заниматься уже невозможно, а полноценным лесным — ещё рано», -рассуждает директор Центра аграрных исследований РАНХиГС Александр НИКУЛИН. А ведь в России многие территории находятся в состоянии именно такого переходного периода, говорит эксперт. «С законодательной точки зрения все эти земли числятся сельскохозяйственными, и использовать их для выращивания леса нельзя. С другой стороны, они неизбежно зарастают лесом, и владельцы должны платить штраф за то, что не содержат свои земли в надлежащем состоянии. Поэтому, когда приезжает комиссия с проверкой, владелец показывает видимость деятельности, спиливая гектар-два леса и поджигая молодую поросль, а остальные территории по прежнему зарастают», — описывает ситуацию Никулин. 

Кстати, помимо Постановления №1509 есть и другой документ — Постановление №1482 о признаках неиспользования сельхозземель, и идут они в связке, добавляет Вилен Лупачик. «Если у собственника площадь древесно-кустарниковой растительности больше 50% площади участка, то это, согласно постановлению №1482, является признаком неиспользования участка. А в постановлении №1509 сказано, что если собственник подал уведомление об использовании лесов, то это не является признаком неиспользования земель. А ведь продать свою продукцию фермер пока не сможет: как указано в документе, делать это он должен через систему ЕГАИС Лес, а технической возможности оформить древесину с сельхозземель в этой системе до сих пор нет — не успели за год разобраться с этим вопросом».

«Лесные мираторги» 

Постановление правительства №1509 было принято в достаточно сыром виде, и имеет ряд недоработок, признают эксперты. По мнению Натальи Шагайды, в этой ситуации, во-первых, необходимо признать право собственника земли иметь открытое пространство и не заставлять его возделывать то, что он не считает нужным, если это не нарушает требования безопасности (экологической, пожарной, …), в том числе, продовольственной безопасности страны в части необходимости производства продукции для своего населения. Но Россия перестала быть нетто-импортёром продовольствия, безопасность в этой части обеспечена. Кстати, в США и Евросоюзе не существует требований занимать под посевы, пар или другие прописанные цели все фермерские земли, сельхозпроизводителей не принуждают вырубать деревья на ферме, замечает эксперт. Во-вторых, необходимо признать право того, кто хочет заниматься сельским хозяйством, обращаться к тем, кто имеет сельхозземлю, но не использует её по назначению. В случае отказа собственника сдать землю в аренду следует ввести процедуру понуждения передачи земли в пользование по рыночным ценам. А для того, чтобы цены не были завышены, нужны реальные ограничения концентрации земли в одних руках. Сейчас таких ограничений фактически в России нет, констатирует Наталья Шагайда. 

Кроме того, по её мнению, если выгоднее выращивать товарную древесину на заросшем участке земли, у хозяина должно быть право перейти к выращиванию товарного леса как сельхозкультуры. Для этого нужно дополнить классификатор видов экономической деятельности для раздела «сельское хозяйство» (ведь если можно выращивать новогодние ёлки, то почему нельзя быстрорастущую березу?) и внести изменения в классификатор видов разрешённого использования. Однако зарегламентировано это быть не должно. «Необходимо определить срок, за который можно будет привести лесной надел в надлежащий для выращивания товарной древесины вид. Для этого нужно за бюджетные средства разработать региональную технологическую карту, которая позволит фермерам привести в порядок участки, в том числе, если они захотят получить для этого господдержку. Эта задача ложится именно на бюджет, поскольку заросшие участки расположены на депрессивных территориях, где землепользователи не смогут обеспечить такие карты самостоятельно», — рассуждает Наталья Шагайда. 

Помимо этого, продолжает эксперт, очень важно, чтобы собственник имел возможность получить в пользование большие участки, на которых можно не только выращивать лес в различной степени готовности, но и содержать, откармливать скот (овец, КРС), чтобы иметь постоянный доход для текущих расходов, пока растёт молодой лес. То есть необходима разумная технологическая карта для лесной фермы, чтобы дать возможность выжить фермерской семье. И безусловно, необходимо вкладывать силы, время и средства в лесное образование. «Главное назначение лесных ферм В Финляндии, например, никого не напрягает, что у фермера растут деревья. Они ничего ему не стоят, просто растут и приносят доход». 

Есть и ещё один острый момент, отмечает эксперт: право на лесные фермы должно быть только у фермеров. Нельзя порождать «лесные мираторги». А по государственным землям срок аренды должен быть длительным — превышать срок выращивания товарного леса. 

Впрочем, бояться дальнейшей рыночной рационализации лесного хозяйства не стоит, считают эксперты. Если принять соответствующие законы, введение рационального частно собственнического подхода к управлению лесным рынком всё отрегулирует. Причём, это будет полезно и с экологической, и с экономической точки зрения. «Однако пока принятое Постановление с точки зрений лесопользователей недостаточно доработано, — говорит Александр Никулин. — Нужно сделать навстречу новой отрасли ещё целый ряд шагов, а не блокировать инициативу, как попыталось своими поправками сделать Минприроды. Из-за этого все мы оказываемся в ситуации затянувшегося переходного периода, когда «новые», «неформальные», леса уже существуют, а закон их игнорирует». 

В свою очередь, Евгений Шварц предлагает провести эксперимент по «пилотной» реализации Постановления №1509 в ряде российских регионов, и только по его итогам внести в законодательство и нормативно правовые акты какие-либо поправки. Кроме того, необходимо сформировать список критериев, по которому можно определить целесообразность перевода хозяйства на «лесной режим», причём в «уведомительном», а не в «разрешительном» порядке, чтобы можно было избежать сопротивления чиновников, в том числе, коррупционного, а также внести изменения в Земельный кодекс РФ, с которым сегодня «конфликтует» постановление №1509. 

Нелегальный лес

Можно ли продавать древесину, выращенную собственником сельхозземель в защитных лесных насаждениях? Казалось бы, лесополосы — полностью «легальный» лес, который высаживает сам собственник, ухаживает за ним, поливает, следит за его возобновлением, удаляет больные и погибшие деревья и в целом отвечает за его сохранность. Более того, ответственность за лесополосы возложена государством целиком на владельцев полей, на территории которых расположены эти насаждения. Однако, как рассказал Алексей Чеканышкин, ведущий научный сотрудник отдела «Каменно-степное опытное лесничество» ФГБНУ «Воронежский ФАНЦ им. В.В. Докучаева» на вебинаре «Технологии создания и реконструкции лесных полос полезащитного назначения», лесополосы в сельхозфонде не состоят, и чтобы воспользоваться их продукцией, в том числе, в виде древесины, на них нужно оформлять право собственности уже совсем в другом ведомстве.

Не зарастать 

Исторический фон зарастания сельхозполей лесами — следствие масштабной экстенсивной советской аграрной системы, уверен Александр Форбругг, который много лет изучает тему сельских территорий в России и Европе. «В советские времена, — продолжает мысль коллеги Александр Никулин, — в нашей стране произошло масштабное распахивание. Но если на южных плодородных землях это было оправдано, то Нечерноземье было распахано чрезмерно: слишком далеко мы ушли на север. Хотя уже тогда прогнозировалось, что в условиях обрушения плановой экономики и перехода на рыночную систему в таких масштабах использовать для растениеводства северное Нечерноземье будет невыгодно. Это было нецелесообразно даже в советские времена, когда при распахивании на горючее, машины и зарплаты тратилось больше средств, чем можно было покрыть урожаем». 

Впрочем, в то время подобный подход был по-своему логичен. Как рассказал доктор географических наук Евгений Шварц, в СССР делали ставку на физическую доступность продовольствия, а не на экономическую целесообразность его производства. Сегодня же продовольственная безопасность основана, в первую очередь, на интенсификации растениеводства, получении значительно больших урожаев с меньших площадей, в том числе, за счёт повышения урожайности и использования современных агротехнологий. Важно, указывает Евгений Шварц, что процесс массового зарастания сельхозземель начался не сегодня и не вчера, и причиной его стали не только экономические «перестроечные» проблемы конца 1980-х — начала 1990-х годов. Произошло это, по его мнению, непосредственно после выдачи паспортов колхозникам в 1958- 1960 годах: тогда в поисках лучшей городской жизни люди начали массово покидать сёла. В итоге, всего за двадцать лет лесная площадь европейского Нечерноземья в нашей стране возросла на 20%. И в 1980-х эти земли были вынуждены перевести в леса государственного лесного фонда. 

«После этого, — комментирует Александр Никулин, — нечернозёмные проблематичные земли продолжали обрабатывать себе в убыток ещё в течение 25 лет. Комплексную брежневскую программу по подъёму Нечерноземья реализовывали только до тех пор, пока в сельскохозяйственное развитие этих регионов осуществлялись щедрые вливания благодаря высоким центам на нефть». Между тем, как считает эксперт, если на зарастающих землях рационально организовать лесное хозяйство, то от леса прибыль может стать выше, чем от сельского хозяйства. Нужно помнить, говорит он, что в советское время в зоне северного Нечерноземья колхозы занимались именно лесом, эта отрасль для них оказывалась прибыльной, а сельскохозяйственная, напротив, приносила убытки. И если они оказывались «на плаву» в аграрной сфере, то только потому, что конвертировали полученные от леса ресурсы в сельское хозяйство. 

Рентабельный север

На территории северного Нечерноземья пшеницу или подсолнечник выращивать невыгодно. Однако существует ряд сельхозотраслей, которыми здесь заниматься вполне можно. Например, на Вологодчине исторически занимались молочным животноводством. Кроме того, на северных нечерноземьях всегда выращивали лён, и это тоже достаточно перспективное направление. Но и молочное животноводство, и лён, и рожь могут быть прибыльными только при определённых условиях, а именно при соответствующих финансовых вложениях и наличии квалифицированной рабочей силы. «Хорошие кадры — это повсеместный дефицит, но чем севернее, тем этот дефицит страшнее, — говорит директор Центра аграрных исследований РАНХиГС Александр НИКУЛИН. — Квалифицированной рабочей силы почти не осталось, недостаточно и финансирования хозяйств, желающих вырастить лён, картофель, молочных или мясных коров, не говоря уже о том, что отсутствуют вливания в инфраструктуру переработки, включая заводы и даже дороги. Поэтому разумным в таких условиях представляется дальнейшее расширение на северных сельхозземлях выращивания лесов».

Опыт агролесоводства 

Отрасль лесного хозяйства на сельхозземлях, безусловно, нуждается в эффективных примерах. Как уже было сказано, мало кто из собственников таких территорий знаком с основами лесоводства, поэтому им необходимо иметь перед глазами успешный «образец». И такие хозяйства, много лет занятые в агролесоводстве, существуют. Как правило, организуют их социально ориентированные лесопромышленные компании, которые изначально располагали лесными территориями и со временем решили добавить к ним и фермы. 

Некоторые из них находятся в Нижегородской области, рассказывает Александр Никулин. «Мы недавно беседовали с аграрными производителями, у которых есть закреплённые за ними делянки леса, и с некоторыми лесными хозяйствами, которые занимаются лесом, — говорит эксперт. — И те, и другие отмечают, что лесом заниматься выгоднее, при этом удобно сочетать этот род деятельности с сельским хозяйством, поскольку под него государство выделяет субсидии. Таким образом, если комбинировать эти два направления, можно оптимизировать их в целях увеличения прибыли». Кроме того, ведение сельского хозяйства в северных широтах позволяет решать социальные проблемы. «Если на местах сельское хозяйство даёт больше рабочих мест, чем лесное, то местные лесные производители, озабоченные тем, чтобы на этих территориях продолжалась жизнь, развивают агропроизводство, тем самым поддерживая местные сельские сообщества, хотя может быть, это экономически и не выгодно. Поэтому окончательного запустения в этих местах не происходит», — уверен Никулин. 

В одном из агропредприятий, о котором идёт речь, довольно давно занимаются гибридными видами хозяйства. В числе прочего они держат лошадей, развивают агротуризм, также в перечне услуг есть охота. Зимой, поясняет Александр Форбругг, там в основном занимаются лесом, а летом уделяют больше внимания сельскому хозяйству. Зарплата сотрудников, занятых в лесной промышленности, конечно, выше, но и труд тяжелее, замечает эксперт. С другой стороны, за ведение сельского хозяйства агрокомпания получает больше дотаций от государства, а в этом заинтересованы и область, и район. Но зарабатывают они больше, всё же, на рубке леса. Специалистов, впрочем, не хватает ни там, ни там. Этот случай интересен тем, считает Александр Никулин, что поскольку и лес, и аграрные предприятия расположены недалеко от города Семёнова, большинство сотрудников предприятия — сами жители этого райцентра. Вообще, рабочая сила в сельском хозяйстве, согласно социологическим исследованиям, довольно часто концентрируется в райцентрах. 

Ещё один пример расположен в совсем другом регионе. Это юг Архангельской области, почти на границе с Вологодской, на озере Моше. В свое время это был гигантский совхоз, вспоминает Александр Никулин. В 1990- е совхоз рухнул, а в 2003 его возглавил конкурсный управляющий, который и «разгребал» банкротство. Сегодня предприятие трансформировалось в достаточно эффективную агрофирму, которая хотя и стала в пять раз меньше совхоза, но занимается выращиванием овощей, расширяет молочное животноводство, а также использует окрестные леса. Основной доход здесь, как и в Нижегородской области, приносит лесное хозяйство, а сельским агрокомпания занимается благодаря дотациям. Так, комбинируя доход от продажи леса с дотациями на молочное животноводство, предприятие функционирует достаточно успешно. Работают в нём 30 человек, которые ухаживают за 600 головами скота и обрабатывают несколько сотен гектаров земли. «Очень важно, когда руководитель предприятия (независимо от того, чем оно занимается — лесом или сельским хозяйством), несёт социальную ответственность за локальное сообщество, — подчёркивает Александр Никулин. — Благодаря таким хозяйствам местные поселения не приходят в упадок». Если провести возможную типологию аграрно-лесных предприятий, заключает он, то возникают «оазисные» варианты отдалённого от центров инфраструктурного состояния, как вариант с хозяйством на озере Моше, и варианты пригородных аграрно-лесных предприятий, которые ориентируются на рабочую силу райцентров. Оба варианта, по мнению эксперта, вполне жизнеспособны.

Как уже было сказано, агролесоводством пока что фактически могут заниматься исключительно компании, арендующие лесные участки. Сельхозпроизводители и крупных, и мелких масштабов, недавно купившие заросшие участки, давно владеющие ими или присматривающиеся к покупке, пока находятся «на птичьих правах» и на низком старте ждут открывающихся возможностей. Интерес же сегодня к этой сфере огромен, несмотря на очевидную неразбериху с законодательством. Главное, чтобы столь нужное многим регионам начинание не погибло под гнётом жёстких ограничений и бессмысленных бюрократических противоречий. 

Комментарий Института Внешэкономбанка

Лесной комплекс, очевидно, обладает высоким потенциалом роста, который связан не только с экономическими показателями.

Переход от экстенсивной модели лесопользования, основанной на вырубке новых массивов естественных лесов, к интенсивной, базирующейся на высокотехнологичном лесовыращивании на ранее освоенных территориях, будет содействовать улучшению экологической и климатической ситуации.

Это важно ещё и потому, что доступ на экологически чувствительные рынки, в частности Европейского Союза и Японии, возможен только при сертификации производственных цепочек по системе FSC (Международный лесной попечительский совет). Принципы сертификации основаны на соблюдении комплекса экологических, экономических и социальных требований и отвечают критериям ответственного инвестирования (ESG), фундаментом которого служит комплексная оценка рисков. Важнейшим из этих принципов является отказ от заготовки древесины в естественных лесах высокой природоохранной ценности и переход на интенсивное выращивание древесины искусственного происхождения. Для этого необходимо разработать и внедрить новые правила лесовосстановления, рубок ухода и заготовки древесины, которые стимулировали бы арендаторов к применению современных технологий ускоренного лесовыращивания и глубокой переработки и одновременно способствовали увеличению площадей средневозрастных лесов (40-60 лет), характеризующихся максимальным текущим приростом кубомассы и высокой кислородопродуктивностью.

Таким образом, искусственное лесовыращивание и переработка на его основе экономически выгоднее традиционных лесозаготовок и дальнейшей переработки, в том числе за счёт возможности оптимизации логистики в схеме заготовка-переработка, отсутствия необходимости возведения и обустройства капиталоёмкой лесозаготовительной инфраструктуры. Отечественные лесопромышленники уже ощутили это в процессе конкуренции с иностранными компаниями, практикующими новый подход.

Главная тенденция в лесном комплексе состоит в использовании естественных лесов как поглотителя парниковых газов и во всё большем использовании для деревообработки специально выращенных насаждений.

В настоящее время в России резерв земель сельскохозяйственного назначения, неиспользуемых для сельскохозяйственного производства более трёх лет, составляет около 50 млн га, из них 30 млн га уже заросли лесом. Большая часть этих земель пригодна для лесоразведения и интенсивного лесоводства. В большинстве случаев уровень их почвенного плодородия недостаточен для эффективного выращивания значительной части сельскохозяйственных культур, но вполне достаточен для выращивания целевых хвойных и ценных лиственных пород.

В ряде областей нечернозёмной полосы такие земли сельхозназначения образуют историческую мозаику с землями лесного фонда, а в большинстве её регионов доля неиспользуемых более трёх лет земель сельхозназначения составляет 10-25% от общей площади сельхозугодий.

В соответствии с частью 2 статьи 123 Лесного кодекса и постановлением правительства Российской Федерации от 21 сентября 2020 года №1509 утверждено Положение об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения. Однако существенных сдвигов в нужном направлении после выхода указанного постановления пока не наблюдается.

Для эффективного использования земель, пригодных для выращивания и заготовки товарной древесины, необходимо, кроме этого, настроить систему стимулирования, издать новые нормативные правовые акты и внести изменения в действующие:

•         внести в части 1 и 4 ст. 78 Земельного кодекса изменения, допускающие использование земель сельскохозяйственного назначения для ведения лесного хозяйства (включая лесоводство, агролесоводство и плантационное лесовыращивание);

•         разработать и утвердить решением правительства Российской Федерации перечень пород, выращивание и заготовка древесины которых разрешена на землях сельскохозяйственного назначения, включая имеющие положительный опыт выращивания породы-интродуценты, а также нормативы для искусственно создаваемых многолетних насаждений (лесных плантаций) и лесов естественного происхождения;

•         внести в Классификатор видов разрешённого использования земельных участков, утверждённый приказом Росреестра от 10 ноября 2020 года №П/0412, изменения, допускающие использование земельных участков из состава земель сельскохозяйственного назначения для создания лесных плантаций и лесоводства, например, путём дополнения описания вида «Садоводство» (код 1.5): после слов «иных многолетних культур» добавить «в том числе с целью получения ликвидной древесины».

Наличие законных оснований для предоставления неиспользуемых земель сельхозназначения в аренду или в собственность для заготовки древесины позволит существенно улучшить экономические показатели использования лесосырьевых баз. Эта мера особенно актуальна для предприятий, производящих фанеру и плитные материалы. Она создаст дополнительную возможность для укрупнения лесосырьевых баз предприятий, арендующих смежные участки земель лесного фонда, и для государственных предприятий (лесхозов), обеспечивающих ведение лесного хозяйства на участках, не предоставленных в аренду.

Всё это даст возможность увеличить площади земель, возвращаемых в хозяйственный оборот и поступления от земельного налога, привлечь долгосрочные инвестиции собственников участков, расширив возможности выбора вида использования. Кроме того, можно прогнозировать сокращение числа неконтролируемых выжиганий травянистой и древесно-кустарниковой растительности, обусловленных желанием собственников избежать штрафов за нецелевое использование земель. Вовлечение естественных лесов и неиспользуемых земель сельскохозяйственного назначения может привести к созданию в среднесрочной перспективе до 100 тысяч постоянных рабочих мест в самой отрасли и дополнительных рабочих мест в перерабатывающем секторе лесной промышленности и других смежных отраслях. Это будет способствовать выращиванию от 200-300 млн кубометров древесины ежегодно, больше, чем её официально заготавливается в стране в настоящее время. По оценкам независимых экспертов при организации интенсивного лесовыращивания прирост древесины на этих землях будет составлять 10-15 кубометров с 1 гектара.