Агросектору прописан рост. Как и под влиянием каких факторов будет развиваться АПК до 2030 года

Depositphotos

В следующие десять лет мировой АПК продолжит развиваться, чтобы удовлетворить растущий спрос, динамика которого, однако, может замедлиться. Точками роста отрасли должны стать повышение эффективности за счет внедрения новых технологий, хотя в отдельных направлениях еще возможно экстенсивное расширение производства. При этом как на глобальном рынке, так и в России есть немало факторов непредсказуемости

Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) и Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) опубликовали сельскохозяйственный прогноз на 2021-2030 годы. Аналитики ожидают, что при условии быстрого преодоления последствий пандемии коронавируса, стабильных погодных условий и устойчивой политической среды за этот период удастся добиться поставленных ООН целей в области устойчивого развития. Однако сбои, спровоцированные COVID-19 за последний год, отодвинули мир назад, признают они. В этой ситуации нужно нарастить усилия для решения глобальных задач в области продовольственной безопасности и экологии, отмечают ОЭСР — ФАО. 

Спрос может замедлиться

Сложной глобальной задачей остается обеспечение продовольственной безопасности и здорового питания для растущего населения планеты. Согласно прогнозам ОЭСР — ФАО, в ближайшие десять лет мировой спрос на сельхозпродукцию будет расти в среднем на 1,2% в год, тогда как в предыдущем десятилетии темп был на уровне 2,2% в год. 

Гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрий Рылько согласен, что стоит ожидать снижения динамики увеличения мирового спроса на продовольствие. В тех странах, которые демонстрировали высокие темпы роста среднедушевых доходов, спрос на базовые продовольственные товары уже насыщен, к тому же пандемия сильно подкосила экономику, поясняет он. «Прирост ВВП в мире замедляется, а значит, снижаются темпы увеличения среднедушевых доходов. Падает покупательная способность в развивающихся странах, что негативно отражается на росте потребления, в том числе продукции АПК», — говорит он. С учетом прогноза увеличения численности населения ожидаемый ОЭСР — ФАО рост спроса вполне реалистичен, соглашается руководитель направления животноводства подведомственного Минсельхозу «Центра агроаналитики» Владимир Кравченко. 

Старший менеджер практики оказания услуг компаниям АПК PwC в России Екатерина Богданова тоже думает, что в целом прогноз ОЭСР — ФАО по динамике потребления выглядит правдоподобным. При этом спрос на сельскохозяйственную продукцию в России будет определяться демографической ситуацией, курсом рубля (слабый рубль открывает дополнительные экспортные возможности для российского АПК), а также политической ситуацией в мире (провосточное или проевропейское направление геополитики, регулирование импортных и экспортных пошлин), считает она. 

«По нашему мнению, прогноз ОЭСР — ФАО до 2030 года занижен, и, с учетом прогнозов Института ВЭБ по динамике мировой экономики, рост мирового спроса на сельскохозяйственные товары может быть выше, вплоть до 2% в год», — отмечает руководитель направления «Аграрная экономика» Института Внешэкономбанка Лидия Илюшина. Спрос на агропродукцию в России сейчас сильно зависит от располагаемых доходов населения, уровень которых будет определяющим фактором по крайней мере в ближайшие пять-семь лет, продолжает она. Несмотря на достижение рациональных норм потребления в среднем по стране по большинству продуктов, в ближайшие годы их потребление продолжит незначительно повышаться. При этом основной рост придется на товары, по которым пока не достигнуты такие нормы — овощи, фрукты, молочные продукты. Вместе с тем тренд на здоровое питание и снижение спроса на некоторые виды мяса через десять лет может стать таким же значимым фактором, то есть будут действовать два разнонаправленных тренда, считает Илюшина. «Вектор смещения потребительских предпочтений — отказ от красного мяса, молока, глютеносодержащей продукции и т. д. — будет добавлять неопределенности прогнозу ОЭСР — ФАО», — вторит ей Богданова.

Еще одним фактором, влияющим на спрос на сельхозпродукцию в России, в долгосрочной перспективе может стать запрос на экологизацию производства и рациональное потребление, добавляет Илюшина. «Например, перспективы использования растениеводческой продукции при производстве кузовов автотранспорта, биотоплива. Таким образом, до 2030 года спрос на сельскохозяйственные товары в России продолжит рост при постепенном замедлении его темпов», — резюмирует она.

Директор Института аграрных исследований Высшей школы экономики Евгения Серова говорит, что пандемия COVID-19 будет двояко воздействовать на ситуацию. С одной стороны, развитие экономики может подтолкнуть увеличение продовольственного спроса, с другой — во многих бедных странах сильно упала покупательная способность населения, соответственно — и спрос на продовольствие. Поэтому допандемийная тенденция, которая была связана со снижением спроса на зерно и крупяные и ростом потребления мясной и молочной продукции, овощей и фруктов, может быть приостановлена. «Для России такая ситуация может быть обнадеживающей, так как все предыдущие прогнозы говорили о падении спроса на продовольственное зерно и увеличении — на фураж и другие кормовые агрокультуры. Сейчас, по крайней мере в перспективе ближайших трех-четырех лет, вероятно, спрос на зерно мукомольных кондиций, одним из крупнейших экспортеров которого является наша страна, будет расти», — считает она.

Нужно повышать продуктивность

Аналитики ОЭСР — ФАО прогнозируют, что мировое производство сельхозпродукции до 2030 года будет увеличиваться в среднем на 1,4% в год. При этом в первую очередь позитивная динамика должна быть обеспечена за счет устойчивого повышения продуктивности как в растениеводстве, так и в животноводстве. Хотя в странах с формирующейся экономикой и с низким уровнем дохода значительный вклад в рост производства животноводческой продукции по-прежнему будет вносить увеличение поголовья скота и птицы. 

Темпы прироста продуктивности российского сельского хозяйства в последние годы были одними из самых высоких в мире, однако по ряду абсолютных показателей наша страна продолжала отставать от лидеров — в частности, в плане урожайности, привесов, напоминает Рылько. Увеличивать производство продукции АПК в России стоит именно за счет повышения продуктивности, в этом плане у нас есть резервы, уверен эксперт. 

По сравнению с лидирующими странами у нас невысокие показатели эффективности использования земель, валовой прибыли на работника и др., говорит директор практики консультационных услуг компаниям АПК PwC в России Виктория Глоба. Она объясняет это несколькими причинами. Так, в нашей стране все еще достаточно существенная доля ручного труда и низкий уровень автоматизации и внедрения цифровых технологий в сельском хозяйстве, сравнительно невысокие показатели урожайности и темпы обновления сельхозтехники, недостаточно зрелые системы управления и производственные системы. В связи с этим основными драйверами роста операционной эффективности агросектора могут быть повышение производительности труда за счет оптимизации и стандартизации процессов, обучения персонала, автоматизации труда; повышение общей эффективности оборудования за счет внедрения системы бережливого производства, устранения потерь, снижения простоев и т. д.; повышение эффективности управления цепочкой поставок; уменьшение расходов на логистику; снижение энергопотребления. 

Также важную роль для роста продуктивности агробизнеса в России будет играть развитие цифровых технологий и применение биотехнологий, повышающих урожайность в растениеводстве и сокращающих производственный цикл в животноводстве, добавляет Богданова. «Дополнительную поддержку могут оказать различные инновации, например производство качественного и отвечающего потребительским запросам растительного мяса, выпуск экологически безопасной биоупаковки, увеличивающей срок хранения продуктов, развитие технологий переработки отходов сельского хозяйства и др.», — перечисляет она.

Уровень развития АПК в России сильно отличается от региона к региону, но при этом высоко восприимчив к внедрению передовых технологий. В последние годы рост продуктивности был основным фактором увеличения производства как в растениеводстве, так и в животноводстве, и его потенциал пока не исчерпан, считает Илюшина. «На горизонте десяти лет во всех секторах российского АПК будет существовать потенциал для повышения продуктивности. При этом в сегменте КРС за счет роста доли поголовья мясного и помесного скота начиная примерно с 2023—2024 годов рост производства будет поддержан еще и увеличением поголовья, — прогнозирует она. — Такой эффект образуется благодаря расширению стада у КФХ и индивидуальных предпринимателей: доля поголовья у них от общей численности КРС в стране с 2000-го по 2020 год выросла с 2% до 15,5%». В растениеводстве позитивная динамика будет обеспечена в большей степени за счет повышения урожайности, но также продолжат расширяться посевы. Это обусловлено относительной доступностью земельных ресурсов и возможностью вовлечения в оборот земель, используемых около 20 лет назад, уточняет Илюшина. 

Урожайность в растениеводстве и продуктивность в животноводстве повышаются уже не один десяток лет. Список стран, для которых этот вопрос является ключевым, ежегодно расширяется по мере увеличения поголовья и размеров используемой пашни, обращает внимание Кравченко. И если в животноводстве продуктивность в России примерно на том же уровне, что и у производителей в ЕС, то в растениеводстве ситуация разная. Так, средний сбор с гектара пшеницы в ЕС превышает 50 ц, тогда как у нас — около 30 ц, сравнивает он. При этом у нас в растениеводстве есть возможности увеличения производства за счет как расширения посевов, так и повышения урожайности, соглашается он. В животноводстве, по мнению Кравченко, дальнейший рост будет обеспечен за счет совершенствования технологий, развития процесса создания новых отечественных пород животных и кроссов птицы, не уступающих зарубежным.

Рылько уверен, что в свиноводстве, мясном птицеводстве и разведении мясного КРС в России еще есть возможности роста за счет увеличения поголовья. А вот расширение посевов, как правило, подразумевает повышение затрат на логистику и инвестиции в инфраструктуру. «Если в Московской, Тульской, Калужской и ряде других областей, которые находятся рядом с крупными мегаполисами, сделать это достаточно легко, то в других регионах может потребовать неоправданно высоких затрат», — отмечает эксперт.

Мясо или альтернативы?

В странах с высоким уровнем дохода в следующие 10 лет потребители будут все чаще заменять красное мясо птицей и молочными продуктами, ожидают аналитики ОЭСР — ФАО, в странах со средним доходом будет преобладать выбор в пользу продукции животноводства и рыбы на фоне роста их доступности. При этом ряд альтернативных прогнозов предполагает увеличение доли растительных заменителей мяса и молока в рационах, что, соответственно, будет влиять на динамику производства в различных секторах. Так, например, согласно докладу Bloomberg Intelligence, рынок растительных продуктов питания в течение следующих десяти лет превысит $162 млрд. В 2020-м его объем оценивался в $29,4 млрд. В том числе рынок альтернатив мясу может вырасти с $4,2 млрд до $74 млрд к 2030 году.

В странах с высоким уровнем дохода потребительские привычки могут меняться скорее в силу ценовой привлекательности тех или иных товаров в краткосрочной перспективе. Так было всегда: как только падают доходы населения или растет цена на красное мясо (в частности, COVID-19 стал главной причиной снижения его доступности), наблюдается переориентация потребления, объясняет Кравченко, добавляя, что, как правило, этот процесс непродолжителен. «Существенного перехода потребителей с красного мяса на более доступные источники животного белка в странах с высоким уровнем дохода не наблюдается. Аналогичная ситуация в странах со средним доходом: потребители выбирают источники животного белка в основном в средней ценовой категории, а это мясо птицы и молочные продукты», — комментирует он. 

Что касается растительных заменителей, то по мере обогащения населения в развитых странах потребление красного мяса росло и достигло определенного уровня. Новое поколение уже насытилось, нет «мясного голода», появилось больше защитников животных и людей, которые хотят переориентироваться на растительную пищу, продолжает Кравченко. «Если судить, например, по молоку, то в США доля его растительного заменителя составляет около 10% от общего рынка молочной и альтернативной продукции, — приводит данные он. — В развитых странах увеличивается доля растительных заменителей животного белка, и вполне возможно, что в ближайшее десятилетие она вырастет». В России в предыдущие годы потребление мяса увеличивалось, и по мере роста доходов населения эта динамика, по мнению Кравченко, продолжится. 

«Сегодня мы видим, что потребление мяса в России достигло уровня 77 кг в год на душу населения, хотя еще в 2010-м показатель составлял около 66 кг, а в 1993 году — около 58 кг, — сравнивает руководитель инновационного аналитического центра группы «Черкизово» Рустам Хафизов. — Таким образом, мы имеем хорошую динамику и, самое главное, потенциал роста. К примеру, в США потребление мяса сейчас составляет около 120 кг, в ряде европейских стран — около 90 кг в год». К одному из главных факторов, влияющих на спрос на мясную продукцию, относятся доходы населения. Их уровень играет важную роль для сохранения и увеличения спроса на сельскохозяйственную продукцию, напоминает он. Поэтому здесь, по словам Хафизова, будут иметь значение меры господдержки социально незащищенных категорий граждан, которые бы позволили им покупать базовые товары — мясо, молочные продукты, овощи, фрукты и т. д. 

Доля растительных заменителей мяса у нас скромная, впрочем, и на них спрос может повышаться, хотя рост вряд ли будет слишком заметным, думает Кравченко. А вот популярность растительных альтернатив молоку у нас увеличивается, что согласуется с мировой тенденцией, добавляет он. По словам Рылько, в развитых странах уровень потребления животноводческой продукции настолько высок, что действительно есть потенциал к ее замещению растительными альтернативами. «Для России это менее актуально, но, допустим, в среде городской молодежи потенциал роста спроса на такую продукцию действительно есть, особенно если она вписывается в концепцию ЗОЖ», — говорит он. По оценке Института ВЭБ, в России до 2030 года будет преобладать традиционное потребление продуктов питания из мяса, при этом благодаря росту доходов населения станет увеличиваться потребление красного мяса.

В странах с низким уровнем доходов покупательная способность из-за пандемии упала сильнее, и там переход на мясную, молочную и рыбную продукцию от зерновой и крупяной может немного задержаться, допускает Серова. Что касается частичного перехода с традиционной продукции животноводства на растительные заменители, то на это потребуется время. «Сейчас растительные альтернативные продукты дорогие, поэтому должны вырасти доходы населения. В более далекой перспективе такие продукты будут все же в основном потребляться средним классом, — думает она. — Богатые люди станут отдавать предпочтение обычным продуктам, в частности из красного мяса, которое будут намного дороже, чем синтезированный белок. Пока непонятно, будет ли введен налог на мясо как таковой или просто на него вырастут цены, но в любом случае традиционные натуральные продукты будут стоить намного дороже». 

Изменение потребительских предпочтений — фактор неопределенности, на который влияют мода, религия, результаты научных исследований, благосостояние населения и т. д., комментирует Богданова. Уже сейчас наблюдается тенденция повышения доли растительных заменителей мяса и молока по всему миру, и, скорее всего, она будет иметь продолжение. «При этом в России потребитель достаточно консервативен в своих предпочтениях, особенно за пределами крупных городов, традиционной популярностью пользуется и будет пользоваться натуральная продукция сельского хозяйства», — думает эксперт.

Планета стремительно нагревается

Климатическая группа ООН (IPCC) в августе представила первый с 2013 года доклад о глобальном изменении климата Земли, и он оказался крайне неутешительным: климат претерпевает ускоренные изменения, каких не было сотни тысяч лет. Главный вывод доклада — средняя температура планеты продолжит расти, и даже самые радикальные сокращения выбросов углекислого газа не гарантируют достижения целей Парижского соглашения по климату — не допустить роста среднегодовой температуры на планете к 2100 году более чем на 2 °С от доиндустриального уровня и сделать все возможное для удержания потепления в пределах 1,5 °С.
Аналитики ОЭСР — ФАО в своем прогнозе обращают внимание на значительный вклад сельского хозяйства в изменение климата. Они ожидают, что в ближайшие десять лет прямые выбросы парниковых газов в агросекторе будут расти более низкими темпами, чем сельхозпроизводство. Тем не менее глобальные выбросы парниковых газов в сельском хозяйстве, по прогнозам, к 2030 году увеличатся на 4%. Поэтому отрасли потребуются дополнительные политические усилия, чтобы эффективно способствовать глобальному сокращению выбросов, как это предусмотрено в Парижском соглашении, считают ОЭСР — ФАО.

С ценами много неопределенности

Согласно прогнозу ОЭСР — ФАО, в последнее время мировые цены на продукты питания росли из-за увеличения потребления биодизеля в мире, снижения потребления мяса, засухи в Бразилии, которая привела к сокращению производства сахара, на фоне резкого увеличения спроса на кукурузу в Китае, а также из-за того, что производство пальмового масла странами-экспортерами не успевает за растущими потребностями его потребителей. Однако в ближайшие годы цены скорректируются, а затем на фоне расширения производства и замедления повышения спроса несколько снизятся, полагают аналитики. 

Прогноз ОЭСР — ФАО модельный и рассчитан на то, чтобы показать внутренние связи определенных процессов в экономике, обращает внимание Серова. Как правило, подобные прогнозы не предвидят, например, пандемий и различных политических конфликтов. «А цены очень сильно зависят от множества факторов. Так, после понижения в августе Минсельхозом США оценки урожая пшеницы в России биржевые цены на продукцию растениеводства сразу пошли вверх», — напоминает она. Ситуация с ценами всегда непредсказуема в долгосрочной перспективе, тот же COVID-19 или вспыхнувшая в Юго-Восточной Азии африканская чума свиней не входили в прогнозы прошлых лет, и резкие изменения цен не могли быть спрогнозированы, соглашается Кравченко. Также при прогнозировании цен важно учесть резкое ухудшение климатических условий на планете, отмечает Рылько. «Из-за этого каждый год в каком-то важном для мирового сельского хозяйства регионе, а то и не одном, производство дает серьезные сбои. С учетом этого у меня есть большие сомнения в том, что цены на продукцию АПК будут падать», — комментирует он.

Институт ВЭБ на ближайшую перспективу видит два варианта траектории дальнейшей динамики мировых цен на продовольствие. При базовом сценарии высокий урожай зерновых и масличных в основных производящих регионах мира в 2021 году приведет к снижению цен, но их средний уровень будет выше прошлого года. При высоком сценарии продолжится опережающий рост спроса над предложением продовольствия со стороны азиатских стран (прежде всего Китая), что будет влиять на увеличение мировых цен, также на их динамике могут сказаться перспективы более умеренного урожая в Северном полушарии. «По нашим оценкам, индекс цен на продовольственные товары в мире, и в России в частности, будет крайне волатильным, — говорит Илюшина. — В следующие десять лет возможно снижение цен на сельскохозяйственные товары, но их средний уровень все равно будет выше, чем в 2020 году».

При этом для цен критичным фактором является не рост, а колебание, считает Серова. Если они постепенно повышаются, правительство может предпринимать определенные шаги для поддержки населения в виде индексации зарплат, пенсий, выпуска продовольственных талонов. Если же цены внезапно растут на 30%, то не поможет никакая социальная политика, и кризис 2006—2008 годов это наглядно продемонстрировал, рассуждает эксперт. «В это время была создана международная система быстрого реагирования и прогнозирования цен, которая дает рынку открытую информацию по ценам и сглаживает их колебания, — говорит Серова. — В России же вся статистика о посевных площадях, переходящих запасах, производстве и потреблении выдается несвоевременно, является по большей части закрытой, и поэтому производители не всегда могут принимать правильные решения в плане наращивания или снижения производства той или иной продукции».

Экспорт — драйвер бизнеса

Среди точек роста «Прогресс Агро» Андрей Олейник в том числе называет экспорт. Традиционно компания поставляет на внешние рынки пшеницу, но из-за введения квот и пошлин будет пересматривать свою экспортную политику. Также компания экспортирует муку, пшеничные отруби, сахар, жом. «В компании активно прорабатываются вопросы реализации продукции переработки на рынки Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии и Африки», — говорит Олейник. Так, по его словам, поставки жома начинались с 1 тыс. т в Италию и Испанию, сейчас отгружается 36 тыс. т в год, к потребителям добавилась Мальта. «В наших ближайших планах увеличить объемы вывоза этого продукта до 40-45 тыс. т и скорректировать направление поставок в сторону Южной Кореи и Китая. Об этом уже идут переговоры», — делится Олейник. Кроме того, компания заключила контракт на поставку первой партии муки (примерно 400 т) в страны Африки, идут переговоры об отгрузках в Китай. Также «Прогресс Агро» планирует экспортировать мясную продукцию в страны Юго-Восточной Азии: речь идет о субпродуктах, которые пользуются там спросом. Сейчас идет подготовка необходимой документации, работа по сертификации.

Риск-факторы и точки роста

В целом, по мнению аналитиков Института ВЭБ, в среднесрочной перспективе росту российского АПК будет способствовать удовлетворение растущего внутреннего спроса благодаря повышению реальных доходов населения, а также увеличение экспорта за счет открытия новых и расширения существующих рынков. В структуре экспорта будет повышаться доля товаров с высокой добавленной стоимостью. «За последние несколько лет Россия зарекомендовала себя на мировом рынке как крупный сельскохозяйственный игрок, существенно возрос экспорт продукции, снизился импорт, внутреннее производство неуклонно увеличивается, — говорит Кравченко из «Центра агроаналитики». — В перспективе продолжится тенденция роста экспорта и снижения импорта, при этом начинает повышаться доля продуктов с большей добавленной стоимостью, и это будет одной из важнейших целей всего нашего АПК».

«В долгосрочном периоде повышение реальных доходов населения приведет к росту и трансформации внутреннего рынка, в том числе за счет повышения спроса на готовую продукцию, появления новых функциональных продуктов, — рассказывает Илюшина. — При этом одним из существенных факторов, влияющих на мировой и российский АПК до 2030 года, будет изменение климата». Неблагоприятная погода в разных точках мира стала новой нормой и оказывает негативное влияние на развитие как российского, так и мирового АПК, поскольку усиливает непредсказуемость и способствует серьезному колебанию мировых цен, акцентирует Рылько. Второй, по его мнению, фактор, который будет воздействовать на российский агросектор, — замедление темпов роста мировой экономики и негативная динамика спроса.

Серова среди основных трендов, которые станут влиять на АПК в перспективе десяти лет, в первую очередь тоже называет изменения климата. «Очень сложно предсказать, как изменятся климатические условия на планете, но эти изменения однозначно идут, — подчеркивает она. — Во-вторых, пандемия, из-за которой бедные становятся беднее, богатые — богаче, однако все последствия этого явления будут видны позже». Еще один фактор тоже связан с пандемией: если раньше прогнозировалось, что население в развивающихся странах будет богатеть, а значит, потребление станет смещаться в сторону более дорогих продуктов — таких как мясо, рыба, молоко — то в связи с COVID-19, возможно, рост доходов приостановится, соответственно, потребление сместится в сторону более дешевого продовольствия — хлеба, риса, картофеля. Третий фактор — стремление к здоровому питанию с учетом сложившегося стереотипа, а также тренд на устойчивое производство — с заботой об окружающей среде и ресурсах, перечисляет эксперт. «В частности, не исключено, что в скором вся потребляемая рыба будет выращиваться предприятиями аквакультуры, а не вылавливаться», — допускает она.

Председатель совета директоров, президент «Прогресс Агро» (прежнее название — «Кубань», компания основана Олегом Дерипаской) Андрей Олейник среди основных факторов, которые будут влиять на мировой и российский АПК до 2030 года, называет климатические изменения и новые экологические требования, политические решения и внедрение новых технологий — цифровизация, ресурсосберегающие технологии, точное внесение удобрений, применение интернета вещей, дронов, переработка отходов животноводства и др., перечисляет он.

Так, «Прогресс Агро» уже начал масштабный переход на дифференцированное внесение минеральных удобрений для выравнивания плодородия почв, перешел на безотвальное земледелие, внедрил автоматическую систему управления растениеводством, активно внедряется параллельное вождение сельхозтехники и автоматическое пилотирование. Также компания будет расширять использование дронов для точечной автоматической обработки полей против вредителей и сорной растительности после проведения тестовых работ, рассказывает Олейник. В животноводстве «Прогресс Агро» применяет технологию трансплантации эмбрионов КРС, благодаря чему к 2023 году планирует получить полностью здоровое высокоудойное стадо голштинской породы. Кроме того, на пяти фермах компании используются компьютерные программы управления стадом. 

В тепличном овощеводстве автоматизация процессов и инновационные технологии позволяют контролировать условия выращивания растений и получать урожай быстрее и эффективнее. Рост валового сбора и улучшение качества продукции при снижении ресурсов приводит к повышению производительности и экологичности, рассказывает директор отдела продаж АПХ «Эко-культура» Лариса Ерина. «В перспективе можно говорить о применении в наших теплицах беспилотных технологий, которые, в частности, можно будет использовать для оценки степени созревания плодов, сбора и транспортировки урожая, — рассуждает она. — Не менее важна цифровизация внутренних процессов компании. Благодаря этому нам удалось объединить и унифицировать работу всех наших теплиц, расположенных в разных регионах — от Ленинградской области до Ставропольского края». 

Одна из основных точек роста российского АПК в следующие десять лет — повышение эффективности за счет снижения издержек, в частности технологической модернизации, применения передовых технологий, подтверждает Илюшина. Среди перспективных направлений она также называет глубокую переработку сельхозпродукции, развитие рынка органической продукции, возможно, производство биопластиков. 

Аналитик Института комплексных стратегических исследований Надежда Каныгина среди точек роста российского АПК до 2030 года выделяет активное развитие цифровизации и внедрение искусственного интеллекта в сельском хозяйстве. «Распространение новых технологий позволяет существенно снизить затраты производства и повысить производительность. Пока это изначально достаточно дорогие технологии, которые окупаются преимущественно в крупных компаниях, однако со временем они станут доступны большему числу аграриев, — уверена она. — Другая тенденция — это развитие органического сельского хозяйства, которое призвано не только обеспечить население здоровой продукцией, но и способствовать сохранению плодородия почв и экологии окружающей среды».

Однако для массового внедрения современных технологий и сохранения за Россией достойного места на международном рынке необходимы долгосрочные стратегии развития, эффективная государственная политика, напоминает Каныгина. Необходимо повышать квалификацию сельского населения, уделять больше внимания развитию сельскохозяйственного образования, создавать селекционно-семеноводческие и селекционно-генетические центры и пр. Важную роль в этом играет финансовая поддержка со стороны государства, но пока бюджет на развитие технологий чрезвычайно маленький, да и целевые показатели устанавливаются на невысоком уровне. Например, на Федеральную научно-техническую программу развития сельского хозяйства в 2017—2025 годы запланировано всего 51,1 млрд руб. на девять лет, в том числе 26,1 млрд руб. из федерального бюджета, сетует Каныгина.

Безусловно, одним из основных трендов в сельском хозяйстве в России и в мире будет повышение уровня цифровизации и автоматизации процессов, соглашается Хафизов. При этом он отмечает, что в перспективе десяти лет цифровизация будет применяться не только на производстве, но и активно войдет в схему отношений между производителем, потребителем и государством, осуществляющим администрирование и контроль. Вместе с тем 2020 год и пандемия показали, что сегодня в мире могут складываться ситуации, которые принято называть «черными лебедями» или «джокерами» — они влияют на устоявшиеся правила работы и заставляют резко трансформировать их, чтобы отвечать новым вызовам, говорит он. «Исходя из этого, компании важно так выстраивать систему управления, чтобы была возможность оперативно реагировать на подобного рода события, — рассуждает Хафизов. — Также важнейшим вызовом для компании и отрасли в целом является кадровый вопрос. Применение новых технологий на производстве, цифровизация заставляют предъявлять новые требования к будущим сотрудникам предприятий. Образовательным учреждениям сегодня важно динамично реагировать на запросы бизнеса по подготовке кадров, вносить изменения в образовательные программы, внедрять подготовку по сквозным компетенциям».

По овощам и фруктам тоже будет позитив

ОЭСР — ФАО не дают прогнозы развития мирового рынка плодоовощной продукции, хотя это один из важнейших элементов питания. Среди тенденций, которые будут на него влиять в перспективе десяти лет, директор отдела продаж АПХ «Эко-культура» Лариса Ерина называет глобализацию рынка свежих овощей и фруктов, новые технологии, демографические и климатические изменения, растущий спрос на здоровый образ жизни, развитие экологичности бизнеса, акцент на переработку упаковок и экосертификацию. «Важно не только производить вкусную и качественную продукцию, но и делать это бережно по отношению к природе — все эти факторы влияют на рост потребления свежих овощей и фруктов во всех регионах мира», — говорит она.
Российское производство овощей и фруктов находится в стадии динамичного роста и развития, его объем ежегодно увеличивается на 2-3%. По словам Ериной, во многом это обусловлено изменением предпочтений потребителей: смещение приоритетов в сторону растительной пищи, важной составляющей рациона питания при здоровом образе жизни, создает повышенный спрос. Еще один значимый аспект — работа по замещению импорта. Так, например, около 40% томатов все еще поставляется из-за рубежа, в сегменте ягод доля импорта достигает 80%, приводит данные она. «Рынок свежих овощей, ягод и фруктов в России имеет колоссальный потенциал, но чтобы перекрыть импорт, в ближайшем будущем необходимы новые масштабные проекты с большей динамикой увеличения производственных мощностей», — уверена Ерина.

В подготовке статьи участвовала Елена Максимова.