Журнал «Агроинвестор»
И без того сложный 2020 год завершился для рынка очередным потрясением — решением правительства регулировать цены на социально значимые продукты питания. Первыми под эту меру попали производители сахара и подсолнечного масла, которым еще предстоит оценить эффект от продаж товаров по цене ниже рыночной. В долгосрочной перспективе новые правила и необоснованные вмешательства способны привести к еще большему удорожанию продукции
В конце 2020 года президент Владимир Путин подписал закон, дающий правительству новые права по регулированию цен на социально значимые товары. Раньше оно могло вмешиваться, если в течение 30 дней цены повышались на 30% и более, теперь же кабмин сможет самостоятельно решать, при каком удорожании устанавливать фиксированные цены. Срок остался прежним — не более 90 дней. Вслед за этим глава правительства Михаил Мишустин подписал постановление, определяющее, что предельные розничные цены на социально значимые виды продовольствия могут устанавливаться, если за 60 дней они подорожали на 10% и более с исключением сезонного фактора.
Перечень товаров также будет определять правительство. Сейчас в список входят говядина, свинина, баранина (кроме бескостного мяса), мясо курицы (кроме куриных окорочков), рыба, сливочное и подсолнечное масло, молоко, яйца, сахар, соль, чай, мука, хлеб, рис, пшено, гречка, вермишель, картофель, капуста, лук, морковь, яблоки. Первыми под регулирование попали цены на сахар и подсолнечное масло: до конца первого квартала 2021 года предельные розничные цены на них составят 46 руб./кг и 110 руб./л, оптовые — 36 руб./кг и 95 руб./л. С 2010 года, когда был утвержден порядок установления предельных розничных цен, он ни разу не применялся на практике.
Стоило ли вмешиваться?
Борьба с повышением цен на продовольствие началась 9 декабря, когда глава государства на совещании с правительством жестко раскритиковал министерства, потребовав за неделю принять меры для прекращения удорожания базовых продуктов питания. Путин назвал такую динамику попыткой подогнать внутренние цены под мировые и использовать экспортные возможности. Позднее он также заявил, что продукция российских экспортеров во время пандемии оказалась очень востребована, поэтому их поддержка была ошибкой и произошла из-за недосмотра соответствующих структур правительства: несмотря на высокий спрос со стороны мировых рынков, субсидирование поставщиков продолжалось.
11 декабря Генпрокуратура сообщила о резком подорожании сахара (+71,5%), подсолнечного масла (+23,8%), муки (12,9%) и хлеба (6,3%) и начала проверку. Правда, ФАС в ноябре уточняла, что рост стоимости сахара относительно прошлого года связан с тем, что в предыдущие два сезона наблюдалось перепроизводство, из-за чего цены рекордно упали, и нынешнее повышение — лишь возврат на более привычный для отрасли уровень. Тем не менее уже 16 декабря Минсельхоз, Минпромторг, производители продовольствия и крупнейшие российские ритейлеры подписали соглашения о стабилизации цен на подсолнечное масло и сахар.
Двумя днями позже глава Центробанка Эльвира Набиуллина в ходе пресс-конференции отметила, что не поддерживает административные меры правительства по регулированию цен на продукты питания. По ее мнению, их можно рассматривать как крайнюю меру, когда исчерпано влияние рыночных механизмов, сейчас же их применили сразу. Также Набиуллина подчеркнула, что административные меры должны быть краткосрочными, поскольку их продление «законсервирует дисбаланс спроса и предложения» и снизит мотивацию участников рынка инвестировать в производство тех или иных продуктов. По оценке ЦБ, рост цен на сахар и подсолнечное масло привел к повышению инфляции на 0,3 п. п. вместо ожидаемых регулятором 0,1 п. п. Меры правительства по сдерживаю цен могут снизить инфляцию на 0,1 п. п.
Подобное мнение в конце прошлого года высказывала и спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. «Мы все-таки живем в рыночной экономике. Мы не можем себе позволить принимать какие-то непродуманные популистские или иные административные меры, допустить дефицит и так далее», — говорила она (цитата по РИА «Новости»). Однако Матвиенко признавала, что определенное госрегулирование «через экономические рычаги» должно быть, если со стороны бизнеса отмечается повышенный интерес к экспорту продукции.
Российские компании увлеклись поставками за рубеж на фоне валютных скачков и повышенного спроса на продовольствие, оценивала в январе вице-премьер Виктория Абрамченко в интервью «Коммерсанту». «В итоге цены выросли, и теперь государство вынуждено реагировать на ситуацию через таможенно-тарифное регулирование, через соглашения, через право правительства эти цены сдерживать», — говорила она.
Правда, согласно действовавшей в декабре редакции закона и правил установления предельно допустимых розничных цен на отдельные виды социально значимых продовольственных товаров, оснований для регулирования цен вообще не было. Хотя рост цен и был существенным, но это его накопление с начала 2020 года, а не за 30 дней, обращала тогда внимание директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС, д. э. н. Наталья Шагайда. К тому же нет оснований фиксировать цены в целом по стране. «Например, в маслопроизводящих регионах масло стоило около 80 руб./л. Как там изменится цена при планке в 110 руб./л?» — задается вопросом она. Хотя для ушей рядовых потребителей новость о фиксации цен просто отличная, на практике возможен их рост. «После объявления, что растительное масло не будет стоить больше 110 руб., цены на него в том магазине, где я покупаю продукты, подтянулись с 95 руб. до 109,99 руб. за литр», — делилась Шагайда в конце декабря.
На рынке не происходит никаких чрезвычайных ситуаций: продовольственная инфляция за минувший год, по данным Росстата, составила 6,7% (декабрь к декабрю), что является исторически невысоким показателем, и в основном такой уровень сложился из-за плодовоовощной продукции, если ее исключить, то рост составит 5,4%, отмечает директор аналитического центра «СовЭкон» Андрей Сизов. В целом инфляция в 2020 году достигла 4,9% при целевом уровне 4%. Паника из-за роста цен на продовольствие совершенно неоправданна, соглашается президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский. «Мы просто проводим кампании. Президент сказал, все испугались, начали принимать срочные меры для того, чтобы поставить галочку, а эффективность этих мер — это другой вопрос», — считает он.
Можно убить мотивацию
Отраслевые аналитики единодушны: такого рода ручное управление и вмешательство в рынок необоснованны и ни к чему хорошему не приведут. Подобные ограничения чреваты нарушением эффективности работы рынка и снижением мотивации производителей, считает аналитик Института комплексных стратегических исследований (ИКСИ) Надежда Каныгина. Рентабельность многих производств в 2020 году и так упала из-за роста издержек, изменения курсов валют и прочих факторов, и агробизнесу в нынешних условиях приходится очень тяжело. При этом регулирование стоимости продуктов питания не предусматривает фиксации стоимости сырья или оборудования, так что производители будут поставлены в невыгодные условия, считает она.
В рыночной экономике лучшим способом борьбы с высокими ценами являются как раз высокие цены, которые дают стимул участникам рынка производить больше, комментирует гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько. «Причины текущего роста цен на продовольствие, как правило, находятся за пределами ответственности производителей. Падение курса рубля, рост мировых цен, неурожай некоторых агрокультур, в том числе сахарной свеклы. Все это увеличивает издержки и является объективными факторами повышения цен», — отмечает он, добавляя, что пытаться административно снижать цены — занятие опасное.
Искусственное сдерживание цен — это, по сути, изъятие денег у производителя, причем в пользу не только малоимущего населения, что по крайней мере было бы объяснимо с социальной точки зрения, но и в пользу вполне обеспеченных потребителей, которые могут себе позволить покупать продукцию по рыночным ценам, говорит глава Национальной мясной ассоциации (НМА) Сергей Юшин. «Стабильные цены обеспечивает не их регулирование путем административного давления, а стимулирование инвестиций, наращивание внутреннего производства, усиление конкуренции и борьба с монополиями», — перечисляет он.
Поправки в закон и правила регулирования цен принимали без обсуждения с участниками рынка, поэтому сразу возникает целый ряд вопросов, продолжает Юшин. «Например, какими будут подходы, ведь цены могут расти в рознице, а в опте падать, и наоборот. Будут ли учитываться промоакции по той или иной категории товаров, а также доля промо и глубина скидок в реализации товара? На те же колбасные изделия цена постепенно растет, однако до 70% их объема продается по акционной цене, которая на 30-50% ниже регулярной, — отмечает он. — А если рост цены стал следствием повышения качества? А если на товар разных производителей динамика цен будет противоположной? Какую цену можно считать „справедливой“? С какого момента считать, что это рост цен, а не их восстановление после длительного снижения, как это произошло с сахаром?». Все эти неопределенности для инвесторов и производителей хуже всего, уверен Юшин. Поскольку нет четкого понимания правил игры, станет сложно согласовывать бюджеты компаний, а кто-то посчитает нецелесообразным развивать производство социально значимых товаров на фоне высоких рисков неадекватного регулирования и ограничения доходности. «Как правило, инвесторы не готовы вкладывать средства в непрогнозируемых экономических условиях», — подчеркивает он.
Через такое ручное управление рынком уничтожается мотивация производства, то есть продукты питания, которые подвергаются подобному давлению, становится менее интересно выпускать, поэтому ожидать снижения цен на них за счет перепроизводства уже не придется, вторит ему Злочевский. При этом, по его словам, аграрии могут переориентироваться на более выгодные агрокультуры при яровом севе: так, после снижения цен на сахар производители стали говорить, что в таких условиях выращивать сахарную свеклу невыгодно и нерентабельно.
Сахар и масло уже зафиксировали
По данным Минсельхоза, в этом году урожай сахарной свеклы составил около 33,5 млн т — на 19,9 млн т меньше, чем в 2019-м. Из-за этого производство сахара будет заметно меньше, чем в прошлом сезоне, когда был выработан рекордный объем — 7,8 млн т. Как результат — рухнувшие в 2019/20 маркетинговом году цены начали восстанавливаться, хотя и не превысили рекордные уровни прошлых лет. По данным Росстата, в ноябре средняя цена реализации сахара производителями составила 35,8 тыс. руб./т (последние доступные данные на момент подготовки статьи) против 18,7 тыс. руб./т в аналогичный период 2019 года. При этом, например, в феврале 2016 года средняя оптовая цена приближалась к 39 тыс. руб./т. В рознице средняя цена по итогам декабря сложилась на уровне 50,23 руб./кг, в предыдущие годы сахар не раз дорожал до более чем 54-55 руб./кг, максимум — 57,4 руб./кг — Росстат фиксировал в июле 2018-го.
Уровень оптовых цен на сахар, зафиксированный в соглашении, может негативно повлиять на свеклосахарную отрасль, предупреждали в конце прошлого года эксперты и участники рынка. Так, например, группа «Русагро», один из крупнейших в стране производителей сахара, оценила потери от подписанных соглашений в размере 1-2 млрд руб. через восемь месяцев, в основном они ожидаются в сахарном сегменте. По сравнению с EBITDA компании это не катастрофическая цифра, «но это тоже деньги наших акционеров», отмечал гендиректор холдинга Максим Басов.
«Для абсолютного большинства заводов цена 36 тыс. руб./т сахара в лучшем случае — это точка безубыточности, а для многих предприятий такая цена убыточна», — комментировал финансовый директор «Сюкден» Глеб Тихомиров. Компания тоже присоединилась к соглашению о стабилизации цен, но, по словам Тихомирова, долгосрочные последствия этого будут видны в середине марта, когда появятся данные о закупке семян сахарной свеклы и планах сева.
Холдинг «Продимекс», крупнейший в стране производитель сахара, тоже присоединился к соглашению. Заместитель гендиректора компании Вадим Ерыженский говорит, что из-за дефицита сырья в этом сезоне компания вынуждена была покупать свеклу по высокой цене. Ограничение цены на сахар изменило экономику бизнеса компании, однако точные параметры в конце прошлого года еще просчитывались.
По мнению Дмитрия Рылько, оптовая цена 36 тыс. руб./т опасна для сахарной отрасли, причем пострадают в основном вертикально интегрированные компании. Независимые аграрии уже продали сахарную свеклу переработчикам, которые закупали ее по рыночным ценам, ориентируясь на то, что реализуют сахар дороже 40 тыс. руб./т, поясняет он. «По нашим подсчетам, чтобы выйти на безубыточное производство, компаниям нужно продавать сахар по более высоким ценам», — считает эксперт.
Регулирование цен на сахар и подсолнечное масло принесет прямые финансовые потери всем участникам торгово-производственных цепочек, уверена Каныгина. С одной стороны, в условиях заморозки цен сельхозпроизводители не смогут компенсировать повышение себестоимости своей продукции, связанное с падением урожая. С другой, переработчики не сумеют сохранить рентабельность производства в этом году, поскольку рост их расходов (удорожание сырья и обслуживания оборудования, повышение цен на топливо и энергию, увеличение заработной платы) не сможет быть покрыт за счет отпускных цен производителей.
Проблемы возможны и в других звеньях цепи. Так, в середине января «Коммерсантъ» со ссылкой на источник в одной из розничных компаний сообщил, что заморозка цен на сахар и подсолнечное масло на федеральном уровне вызвала проблемы с закупкой товара у небольших и средних торговых сетей. Эту информацию изданию подтвердил глава координационного совета Союза независимых сетей России Дмитрий Шадрин. Он рассказал, что небольшие и средние сети обычно закупали масло и сахар у дистрибьюторов, на которых соглашения о заморозке цен не распространяются. Работать напрямую с производителями оказалось проблематично, поскольку они в первую очередь обслуживают крупные торговые сети, кроме того, предприятия готовы отгружать только ограниченные объемы продукции и самовывозом, а за доставку требуют дополнительную плату. Правда, Минпромторг и Ассоциация компаний розничной торговли тогда опровергали наличие проблемы.
Однако, например, начальник Центра экономического прогнозирования Газпромбанка Дарья Снитко тогда отмечала, что нет ничего удивительного в том, что установление цен ниже рыночных способствует формированию дефицита в товаропроводящей сети. «Вопросы логистики в выполнении данного соглашения действительно стали ключевыми: решение о том, кто будет оплачивать доставку, осталось предметом обсуждения между сетями и поставщиками, — говорила эксперт. — В этом контексте, конечно, понятно, что переговорная позиция крупных торговых сетей и крупных поставщиков сахара и масла сильнее, а мелкие или проблемные игроки рынка будут вынуждены по этим товарам работать в убыток». Один из отраслевых экспертов тогда же говорил «Агроинвестору», что результатом сдерживания цен может стать уход с рынка небольших и региональных розничных сетей и магазинов.
Обратный эффект ограничений экспорта
Еще одной мерой борьбы правительства с ростом цен на продовольствие стало ограничение экспорта. Так, вывозные пошлины на подсолнечник, рапс и сою увеличили до заградительных 30%, мотивируя это снижением урожая масличных и необходимостью обеспечить сырьем переработчиков. Также с 15 февраля будет действовать квота на экспорт зерна — 17,5 млн т до конца сезона, параллельно добавится пошлина на пшеницу — €25/т, которая с 1 марта увеличится до €50/т (информация, актуальная на 19 января). Также пошлиной станет облагаться вывоз кукурузы (€25/т) и ячменя (€10/т).
Правда, в декабре — январе, когда стало известно о предстоящих мерах, вместо снижения цен на зерно, как и предупреждали отраслевые аналитики, рынок увидел их рост, так, пшеница с протеином 12,5% к середине января подорожала почти до $300/т, цены достигли шестилетнего максимума. Поскольку Россия доминирует на мировом рынке пшеницы, информация о сдерживании поставок приводит именно к такой реакции. Подобные меры провоцируют рост мировых цен на сырье, при этом объем импорта продовольствия больше, чем Россия выручает от экспорта продуктов питания. «Ограничивая экспорт, мы принуждаем потребителей больше тратить на импортный товар», — отмечает Аркадий Злочевский.
Сдерживая экспорт, правительство говорит аграриям о том, что им нужно сворачивать свой бизнес, считает Андрей Сизов. Все эти решения по введению квоты и пошлины на зерно, а также по фиксации цен на сахар и масло принимались в мирное время, в условиях среднего урожая масличных и сахарной свеклы и почти рекордного валового сбора зерновых, подчеркивает он. «Это просто разгром сельского хозяйства», — оценивает эксперт.
В условиях низких цен на внутреннем рынке экспортная деятельность в какой-то мере позволяет компенсировать производителям выпадающие доходы и создает стимулы все-таки наращивать производство. Подобные же ограничения приведут к дополнительным потерям в виде упущенных доходов, говорит Надежда Каныгина. «Все это может стать причиной дальнейшего сокращения объемов выпуска и углубления кризисной ситуации в данных секторах, — предупреждает она. — Кроме того, пострадают и сопряженные отрасли. Так, производители техники в январе просили отложить ограничения на экспорт зерна, поскольку опасаются снижения платежеспособного спроса на технику, что вынудит их также сократить объемы производства».
Что на очереди?
По мнению Дарьи Снитко, в первой половине 2021 года сохраняются предпосылки для распространения ограничений цен и на другие продовольственные товары в условиях ослабления рубля и продолжения роста цен на сельскохозяйственную продукцию. Однако к 19 января информации о необходимости сдерживания стоимости еще каких-либо социально значимых товаров не было. По разным оценкам, в этом плане в поле внимания правительства могли попасть, например, молочные продукты, мясо, яйца. Последние, в частности, стали лидером роста цен по итогам декабря 2020-го, подорожав на 13,2%. В первую декаду января цены увеличились еще на 0,3%, хотя темп роста и замедлился: с середины декабря еженедельный прирост составлял 2,3-4%.
Гендиректор Росптицесоюза Галина Бобылева поясняет, что повышение цен в первую очередь связано с сезонностью: традиционно с октября по декабрь стоимость яйца растет. «Специфика ценообразования в яичном птицеводстве состоит в явно выраженной сезонности: в летний период цена резко снижается и восстанавливается в осенне-зимний, — подтверждает гендиректор птицефабрики «Волжанин» Людмила Костева. — Изменение цен, так называемые „качели“, каждый год имеет различную динамику. Ценовая тенденция на пищевое яйцо в текущем году находится в рамках сложившейся за многие годы». При этом Бобылева акцентирует внимание, что при увеличении себестоимости производства на 15% отпускные цены на яйца поднялись лишь на 3,4%.
Антимонопольная служба не первый год обращает внимание на повышение цен на яйца в осенне-зимний период, однако, по словам Бобылевой, с пониманием относится к складывающейся ситуации. «Поэтому мы надеемся, что правительство не станет заниматься регулированием цен на яйца. В противном случае предприятия снизят объемы производства, и тогда рынок действительно может увидеть существенное увеличение цены», — считает она. Куриное яйцо — продукт, имеющий высокую социальную значимость, и ни в коем случае нельзя принимать никаких мер, которые бы способствовали уменьшению его производства, тем более с учетом того, что птицефабрики работают с очень низкой рентабельностью, подчеркивает Бобылева. При этом на фоне снижения покупательной способности населения спрос на яйцо повышается. «Потребитель переключается на животный белок по более доступной для него цене: с мяса на яйца, а в сегменте „яйцо“ — на более дешевую категорию», — добавляет Костева.
Сергей Юшин уверен, что сам по себе список социально значимых товаров давно устарел, и его нужно серьезно пересматривать. «Например, бескостная свинина и говядина не являются социально значимыми товарами, а эти же виды мяса на кости — являются. Однако многие позиции свинины и говядины на кости дороже, чем бескостное мясо, — рассказывает он. — Те же отруба говядины могут быть от молочного скота и продаваться без упаковки на развес, а могут быть премиальными — до 6 тыс. руб./кг, причем на кости. И, согласно действующему перечню социально значимых продуктов, на них может регулироваться цена. А фарш — один из самых доступных продуктов из мяса — не социально значимый, так как он бескостный. Куриный окорок — не социально значимый продукт. То есть это премиум-сегмент? Какое-то королевство кривых зеркал». При этом бизнес всегда найдет, как приспособиться к ситуации. Например, чтобы избежать регулирования цен на говядину на кости для борща, можно продавать отдельно бескостную говядину и набор костей — и тот и другой продукт не являются социально значимыми, добавляет Юшин.
На мясном рынке сегодня в основном реализуется продукция с добавленной стоимостью, да и правительство все время призывает к производству именно такой продукции, напоминает глава НМА. «Время, когда мясник топором грубо разрубал туши на пеньке и заворачивал мясо с костями в газету или коричневую бумагу, сделанную из макулатуры, безвозвратно ушло, — подчеркивает он. — Производители вкладывают значительные средства в создание бренда, повсеместно используют дорогостоящую и технологичную упаковку, придают новые свойства мясной продукции, за что потребители готовы платить премию по сравнению с мясом из советских времен». И регулировать цены на такую продукцию без учета средств, вложенных в создание и развитие марки, в придание продукции новых качеств и важных для покупателей характеристик, тоже некорректно, убежден Юшин. «Такое регулирование ставит на одну доску производителей, по сути, совершенно разных товаров. Ведь между гречкой в мешке и пакетиками гречки быстрого приготовления высшего сорта известного бренда лежит целая пропасть», — сравнивает он.
Есть вероятность, что новый подход к регулированию цен будет дестимулировать производителей к инвестициям в бренд, в улучшение потребительских свойств продукции, связанных с качеством и внешним видом товара, сроками и условиями хранения, удобством приготовления и так далее. «Таким образом, реализация нормы о регулировании цен в том виде, в котором она существует теперь, не приведет ни к чему хорошему, а в худшем случае может повлечь отказ от производства дешевой продукции из списка социально значимой, снижение инвестиций в обеспечение безопасности такой продукции, а то и разорение предприятий, невозврат кредитов и в итоге — дефицит и неизбежный рост цен, — рассуждает Юшин. — Еще один вариант развития событий — уход производителей социально значимой продукции в слабоконтролируемые каналы реализации».
НМА рассчитывает, что государство будет очень аккуратно подходить к вопросу регулирования цен и привлекать к обсуждению участников рынка и отраслевые ассоциации, добавляет Юшин. При реализации механизма регулирования цен на социально значимые продукты питания будет крайне важным качество диалога между государством и бизнесом в части устранения причин и сложностей, с которыми сталкиваются производители, когда повышение цен является обоснованным, например из-за роста стоимости кормов или ветпрепаратов, соглашается руководитель инновационного аналитического центра группы «Черкизово» Рустам Хафизов.
На муку и хлеб дали субсидии
В конце 2020 года правительство выделило 5 млрд руб. производителям муки и хлебопекам для компенсации их затрат и поддержания цен на базовые продукты. Как сообщалось, размер возмещения составит 2 тыс. руб. за тонну хлеба и хлебобулочных изделий с коротким сроком хранения (до пяти суток). При этом организация, которая получила компенсацию, должна будет зафиксировать цены на продукцию. Небольшие предприятия, выпекающие около 15 т хлеба в сутки, смогут получать около 1 млн руб. в месяц, крупные (от 60 т) — свыше 3,6 млн руб. Мукомолы смогут компенсировать до 50% разницы между текущей ценой на продовольственную пшеницу и ее среднемесячной ценой за аналогичные периоды трех предыдущих лет по данным Росстата, скорректированным с учетом инфляции.
Участник рынка, попросивший об анонимности, говорил «Агроинвестору», что выделенная сумма очень мала и лучше было бы поддерживать социально незащищенные слои населения. «Тогда эти деньги к нам вернутся», — отмечал он. Вице-президент Российского союза мукомольных и крупяных предприятий (РСМКП) Игорь Свириденко тогда подсчитывал, что выделенные мукомолам 2,9 млрд руб. с учетом объемов производства — это 25 копеек поддержки на килограмм. Если такая сумма выделена на год, то ее никто не заметит. «Если говорить о задекларированных 2,2 тыс. руб. субсидий на тонну зерна, то выделенной суммы хватит на 40 дней», — уточнял он.
Государству стоит бороться с бедностью
Хотя продовольственная инфляция в стране достигала и намного более высоких значений, сейчас главный вопрос не в ценах, а в падающих доходах населения. «На все группы продуктов из зерновых и зернобобовых, растительное масло, сахар семьи тратят около 10-11% своих потребительских расходов, а рост цены на зерно на 50% ведет к подорожанию хлеба на 7,5%. Дело не в ценах, а в доходах. Именно они сделали таким чувствительным повышение цен», — отмечает Наталья Шагайда. По итогам трех кварталов 2020 года реальные располагаемые доходы населения снизились на 4,3%, оценил Росстат.
Виктория Абрамченко в интервью «Коммерсанту» говорила, что «у нас экономика рыночная, но она про людей». «Мы должны думать о возможностях наших граждан купить необходимый социально значимый набор продовольствия по объективным, экономически разумным и стабильным ценам, — акцентировала она. — Этим государство продолжит заниматься. Задача государства очень сложная, все время держать баланс, чтобы не обанкротить бизнес и при этом чтобы граждане имели возможность купить товары».
Рост цен на продовольствие был вполне ожидаем еще в конце лета — начале осени и во многом стал результатом объективных рыночных законов спроса и предложения, считает Надежда Каныгина. «Может, стоит задуматься о том, что не цены стали высокими, а доходы населения — низкими, соответственно, доступность даже элементарных продуктов питания для многих слоев населения существенно упала, — комментирует она. — В данных условиях более эффективными со стороны государства были бы меры не по вмешательству в рыночные законы, демотивации и ограничению экспортной деятельности производителей, а по повышению доходов граждан, их покупательной способности».
Аналогичное мнение и у председателя правления «Руспродсоюза» Дмитрия Леонова. Он напоминает, что предыдущие попытки регулирования цен в средне- и долгосрочной перспективе не давали ощутимых результатов и сопровождались сокращением ассортимента и возникновением локального дефицита на полке. Подобные риски есть и сегодня. «Мы считаем, что государству необходимо принять меры, направленные на повышение доходов населения, в том числе — оказание адресной помощи малоимущим гражданам. Это могло бы стать отличной альтернативной регулированию цен, исключило бы риски ухода с рынка тех или иных игроков и имело бы более позитивные эффекты для потребителей», — говорит он.
Группа «Черкизово» уже неоднократно выступала за такую меру поддержки, как адресная продовольственная помощь населению, отмечает Хафизов. С одной стороны, она поддерживает социально незащищенные категории граждан, с другой — отечественных производителей продуктов питания. Таким образом, она является инструментом стимулирования потребительского спроса — одного из драйверов развития экономики в целом, поясняет он. «Поддержка государством потребительского спроса увеличит торговый оборот, что позволит сохранять текущую занятость на предприятиях и создать новые рабочие места», — уверен Хафизов.
Не нужно регулировать цены, необходимо помочь наименее обеспеченным слоям населения, соглашается Андрей Сизов. «Это более глобальный вопрос, но вполне реально найти около 100 млрд руб.», — полагает он. «Мы уже сделали все для того, чтобы цены повысились. Теперь нужно бороться не с ценами, а с бедностью и выделять адресную помощь малоимущим», — солидарен с ними Аркадий Злочевский.
Чтобы люди что-то покупали, им нужны доходы, отмечает Наталья Шагайда. Также, по ее словам, для потребителей будет лучше, если не будет ограничений на импорт, потому что на рынке нужна конкуренция, а девальвация рубля и так ограничила поставки из-за рубежа. «Должна быть какая-то идеология во введении как импортных, так и экспортных пошлин. Во имя потребителей, если ими в конце концов все прикрываются», — отмечает Шагайда.
По мнению Юшина, если нужно быстро повысить доступность продовольствия для людей с низкими доходами, необходимо снижать те расходы, которые постоянно у них растут, например на услуги ЖКХ, общественный транспорт, оказывать адресную продовольственную помощь действительно нуждающимся, создавать новые рабочие места и обеспечивать рост доходов. «Кстати, с последней задачей могли бы отлично справиться сельхозпредприятия, работающие с хорошей рентабельностью», — думает он.
Дмитрий Рылько считает, что «административные уколы» могут помочь снять симптомы, но «загоняют болезнь внутрь». «Мне кажется, что задача наших регуляторов состоит в том, чтобы помогать аграриям и продовольственным компаниям оставаться в хорошей форме, чтобы были доступны кредиты и финансовая поддержка, оставалась высокой конкуренция, чтобы сельхозпроизводители могли хорошо зарабатывать на внешних рынках и макроэкономические условия были стабильны. Вот тогда у нас все будет хорошо», — уверен эксперт.
Рост цен на продовольствие — результат в принципе неэффективной работы АПК, считает Каныгина. Для развития отрасли необходимы инвестиции, структурные качественные изменения, развитие системы агрострахования, обновление сельхозтехники, использование современных технологий, развитие транспортно-логистической инфраструктуры, более активная поддержка малых форм хозяйствования, своевременное доведение средств господдержки и др., перечисляет она. «Именно на эти ключевые факторы и нужно делать ставку, решение проблем в данных сферах естественным образом способствовало бы стабилизации и даже снижению цен на продовольствие», — говорит она.
В подготовке статьи участвовали Елена Максимова и Екатерина Шокурова.
«Многосерийная мелодрама» на рынке продовольствия
После сдачи номера в печать активное обсуждение темы регулирования цен продолжилось. Так, например, стало известно, что Минсельхоз рекомендовал регионам внимательно наблюдать за производителями и сдерживать рост цен на макароны, яйца и картофель. В случае дальнейшего повышения их стоимости ведомство допускало возможность заключения соглашений, аналогичных тем, что были подписаны по сахару и подсолнечному маслу, хотя и отмечало, что пока такой необходимости нет.
Также на рынке появилась информация, что ФНС стала запрашивать у производителей прогнозы изменения цен на базовые виды продукции по кварталам до конца года. Служба объясняла, что их предоставление — дело добровольное, данные нужны для комплексного анализа, который позволит правительству увидеть полную картину на продовольственном рынке и даст возможность оперативно реагировать на неоправданный рост цен или дефицит товаров. Отраслевые аналитики скептически оценивали эту инициативу.
Кроме того, в конце января сообщалось, что после жалоб ритейлеров на производителей, которые стали уведомлять о повышении цен из-за роста издержек, Минсельхоз начал убеждать последних не увеличивать цены — пока неформально. «На рынке продуктов питания, похоже, начинается многосерийная мелодрама. Действующие лица — производители, торговые сети, покупатели и правительство. Пошел сложный торг с элементами шантажа, задача — удержать конечные цены и не усугублять поводы для недовольства», — комментировал уполномоченный при президенте по защите прав предпринимателей Борис Титов (цитата по РИА «Новости»).
