Журнал «Агротехника и технологии»
В начале пандемии коронавируса многие смеялись над людьми, скупающими туалетную бумагу и макароны. Однако теперь продовольствие скупают государства, и это уже не смешно. Из-за опасений не успеть за взлетевшим спросом на продукты питания, правительства разных стран стали закупать зерновые и другие сельскохозяйственные товары прямо как их граждане перед карантином. В результате поставщики продовольствия решили перестраховаться и наложили ограничения на экспорт. Получается, в такой ситуации в лучшем положении оказываются аграрные державы, которые большинство продуктов питания выращивают в пределах своей страны? Своими размышлениями об этом с журналом «Агротехника и технологии» поделились эксперты и участники рынка
В сложившейся ситуации, прежде всего, пострадают бедные страны и их жители, которые от этих поставок зависят. Уже сегодня в результате снижения доходов населения, роста курсов валют, карантина и торговых ограничений Всемирная торговая организация зафиксировала падение объёмов международной торговли на треть. Столь мощного обвала поставок мир не знал десятки лет. Не зря пандемию коронавируса сравнивают с последствиями военных действий или с Великой Депрессией в США, только в мировом масштабе.
Замедление торговли вызывает опасения правительств многих стран мира, ведь на кону продовольственная безопасность. В России ещё с нулевых правительство заговорило о продовольственной безопасности, а с 2014 года развернуло масштабное импортозамещение. В теории это должно обезопасить россиян и уберечь от излишней инфляции. Однако многие эксперты уверены, что одно только импортозамещение не спасает от роста цен и к тому же достичь 100% продовольственной независимости в современном мире невозможно.
В этом плане показателен пример Израиля, который ценой значительных затрат на поддержку АПК, больших, чем в среднем по OECD (Организация экономического сотрудничества и развития), обеспечивает себя всеми продуктами питания, кроме зерновых и мяса. Казалось бы, в сложившейся ситуации — это идеальный вариант. Однако созревший этой весной во время карантина урожай овощей, часто оставляли гнить в теплицах и на полях, а торговые сети закупили вместо местной продукции импортную. В результате израильские аграрии остались без прибыли и без возможности продать свою продукцию. Все усилия по их поддержке, по факту, оказались не нужны, если можно закупить продовольствие за границей.
Другой пример — Италия. В одной из самых последовательных в ЕС стран по господдержке АПК (наряду с Францией) фермеры не могут собрать урожай из-за карантина. Проблема в том, что рабочие не имеют возможности добраться до полей (послаблений для них нет), и урожай гниет прямо на полях. По данным крупнейшего в Италии союза фермеров — Coldiretti — 40% хозяйств, выращивающих овощи и фрукты, находятся в бедственном положении.
Урожай из-за коронавируса не могут собрать также во Франции, Испании и ещё в десятках стран мира, которые всегда поддерживали фермеров, в том числе, и на случай чрезвычайного положения, подобному пандемии COVID-19. Однако, означает ли это, что импортозамещение не нужно России? Тем более что российские продукты питания, в том числе поставляемые на экспорт, — мощная статья дохода?
Что импортозаместили в России
За годы импортозамещения Россия существенно повысила самообеспечение продуктами питания. Импорт сельхозпродукции снизился на треть, но до полного замещения, само собой, не дошло. «В 2019 году, наоборот, в силу экономических факторов, потребление российской сельхозпродукции начало несколько снижаться (население привыкло к текущему курсу, доходы выровнялись), и в результате по отдельным позициям импорт вырос от 15% до 70%, а по молоку, репчатому луку и картофелю и вовсе в несколько раз», — рассказывает старший руководитель проектов, направление «Оценка и финансовый консалтинг» Группы компаний SRG Татьяна Козлова. Сейчас, по её словам, Россия способна полностью обеспечить себя зерном, сахаром, растительным маслом, мясом и мясопродуктами, картофелем и томатами, причём даже в случае неурожая. Текущая статистика показывает, что в розничной торговле более 90% продуктов отечественного производства. «Безусловно, выбор уже не такой огромный, но необходимое потребление покрыть пока получается: по запасам продуктами длительного хранения мы способны выстоять года полтора», — прогнозирует специалист. При этом наша страна пока не может обеспечить себя в полном объёме молоком и молокопродуктами, тепличными овощами, фруктами, солью, макаронными изделиями. «Кроме того, мы никуда не денемся от импорта тропических овощей и фруктов, специй, орехов, пальмового масла, кофе и чая. И, что печально, мы не можем в полной мере обеспечить себя семенами», — подытоживает Татьяна Козлова
Кто страдает от ограничений
Ограничение торговли отражается не только на потребителях, но и бизнесе. Россия уже давно вышла на первые места в мире по экспорту пшеницы. Не случайно для многих хозяйств, особенно на юге страны, с доступом к черноморским портам, экспорт — самая прибыльная статья доходов.
С появлением пандемии отдельные страны попытались ограничить поставки пшеницы, но из этого ничего не вышло. «Например, Румыния пыталась ввести ограничения, продержалась неделю, но не смогла их сохранить — ЕС не позволил. В России тоже были предложения запретить экспорт, но в итоге ограничились введением квот», — рассказывает директор аналитического центра «Совэкон» Андрей Сизов.
Как считает эксперт, российские квоты не повлияют на потенциальные возможности экспорта, по крайней мере не сильно ограничат его — они примерно такие же, как объём, который обычно экспортируют, чтобы не навредить аграриям, но, в то же время, не дать излишним объёмам зерна покинуть российские элеваторы.
«В ближайшее время мы увидим быстрый рост поставок за границу, но очень скоро он замедлится — квоты быстро выбраны. Что касается цен на пшеницу, то они для аграриев выросли (в рублях), но это, в основном, эффект от девальвации рубля и отчасти последствия роста цен на мировых рынках», — заключает Андрей Сизов.
Россия ограничилась введением квот, потому что полный запрет экспорта нашей стране экономически не выгоден. Но если наша страна может себе позволить любые решения, то экономически более зависимые государства оказываются в нынешней ситуации в незавидном положении — они либо страдают из-за ограничений торговли, либо сами не могут ограничить её для себя. Однако международные торговые организации и сами сельхозпроизводители считают, что ограничения в торговле опасны вне зависимости от позиций отдельных правительств.
«Запрет экспорта сельхозпродукции может негативно сказаться как на прозрачности рынка, так и на поступлении выручки в государственную казну. К тому же, на международном рынке в случае ухода любой поставщик будет моментально заменён другими участниками. В случае ограничения экспорта продовольствия из России возвращение на международные рынки и восстановление своей доли будут стоить стране значительных финансовых затрат», — предупреждает генеральный директор ТД «Мое Лето» Вагиф Бикулов.
В том, что возможность экспортировать крайне важна в сегодняшней ситуации, не сомневаются и зарубежные эксперты. «Без поставок продовольствия за рубеж цены пойдут вниз, и в итоге пострадают не только экспортеры, но и те, кто продаёт зерно только внутри России», — утверждает специалист по экономике сельского хозяйства компании Stratagerm Consulting и профессор экономики Университета Бентли в Массачусетсе (Bentley University) Мишель Клигер (Michelle Klieger). В то же время, по её словам, любые запреты и ограничения экспорта вызывают рост цен на мировых рынках: когда предложение в мире падает, цены растут. А это значит, что всем потребителям в мире будет сложнее позволить себе покупать продукты питания, особенно на фоне мировой рецессии. Кроме того, добавляет эксперт, более высокие цены при возможности экспорта позволяют фермерам во всем мире наращивать производство. «Да, пшеница в Северном полушарии уже давно посеяна — там поздно что-то менять, но есть много других культур, и решения будут приниматься в зависимости от возможностей торговли», — рассуждает Мишель Клигер.
Таким образом, от запрета экспорта теоретически могут выиграть только граждане страны, которая ввела такой запрет. Население же других государств — в основном жители небогатых стран — рискуют оказаться в крайне опасной ситуации. По словам Мишель Клигер, основная опасность торговых ограничений кроется в снабжении пшеницей и рисом. «Эти сельхозкультуры имеют критическое значение для продовольственной безопасности мира, поэтому если основные экспортеры наложат ограничения на их поставки, многие страны просто не смогут кормить своих граждан», — подчёркивает она.
Торговля пшеницей зависит всего от нескольких главных поставщиков, поэтому действия основных игроков больно бьют по покупателям, продолжает Клигер. Так, в 2018 году Россия поставила на экспорт 20% всего мирового объёма пшеницы, при этом в марте этого года страна попыталась ввести ограничения на экспорт, хотя в итоге никаких остановок в торговле не было. А вот Казахстан, который в том же 2018 году занимал десятое место в мире по экспорту пшеницы, приостановил экспорт с 22 марта по 15 апреля, говорит эксперт.
Безусловно, это не очень хорошая тенденция, замечает Мишель Клигер, но всё же, на рынок, в первую очередь, оказывают влияние главные импортеры пшеницы — Египет, Индонезия и Алжир. «Почти половина калорий, потребляемых египтянами, поставляется из других стран. Если цепочка поставок прервётся, риск гражданских волнений будет весьма велик. Достаточно вспомнить рост цен на зерно в 2008 году, который внёс существенный вклад в возникновение протестов, известных как Арабская Весна», — предупреждает Мишель Клигер. Именно поэтому удержание относительно низких цен на пшеницу очень важно для стран Ближнего Востока и Северной Африки, заключает она.
Поставки риса тоже зависят всего от нескольких стран, однако в отличие от стран-поставщиков зерна, многие страны-поставщики риса ввели ограничения на экспорт. «Например, это сделал Вьетнам — третий в мире по объёму поставок экспортер риса. В марте власти этой страны запретили вывоз риса за границу, хотя в апреле была введена более свободная система разрешений. Схожей политики придерживается Индия — крупнейший экспортер риса в мире, на которого приходится треть всего мирового экспорта этой культуры — регулярно ограничивает поставки за рубеж основных продуктов питания, и есть опасения, что в ближайшие недели или месяцы эта страна пойдет на жёсткие меры», — прогнозирует Мишель Клигер.
Непонятный спрос
Во время карантина в России был отмечен аномальный спрос на имбирь (на 80%) и лимоны (на 50%), цены на которые выросли на сотни процентов, а также на чеснок (на 20%). Все это, в основном, импорт: 45% лимонов привозят в нашу страну из Турции, 23% — из Аргентины, 13% — из ЮАР, а главный поставщик имбиря — Китай (60% этого продукта поступает в Россию именно оттуда). При этом более доступная отечественная продукция не всегда востребована. «Сейчас люди оказались в новых для себя условиях и были вынуждены переориентироваться на группу продовольственных товаров первой необходимости. Из-за этого снизился спрос на свежие овощи, что привело к затовариванию складов, и производителям приходится реализовывать свою продукцию по ценам ниже себестоимости», — замечает генеральный директор ТД «Мое Лето» Вагиф Бикулов. По его словам, в целях экономии многие тепличные комплексы приняли решение о досрочном выключении световых приборов. (В прошлые годы в средней полосе России досветка выключалась не ранее мая.) Однако такая мера оказала негативное влияние на точность прогнозов и, как следствие, повлияла на уровень сервиса, а также на своевременную подготовку товара в установленный срок.
«Кроме того, до пандемии от 30 до 40% реализации приходилось на так называемый традиционный канал. В него входят продуктовые рынки, мелкооптовые продажи и сегмент HoReCa. Из-за коронавируса многие рестораны были вынуждены приостановить свою деятельность, что значительно повлияло на спрос овощной продукции. Во многих регионах плодоовощные рынки либо уже закрыты, либо находятся под угрозой закрытия. В связи с этим было решено значительно сократить объёмы складских остатков и объёмы закупок, что также негативно повлияло на многих производителей свежих овощей», — заключает Вагиф Бикулов.
В сегменте молочной продукции, которая не долго хранится и которую сложнее запасать, за последние недели наблюдались разные тенденции. В PepsiCo (бренды «Домик в деревне», «Весёлый молочник») фиксировали растущий спрос на кефир, молоко и творог, а сибирские компании отметили снижение спроса на молоко. В то же время снижение спроса отметили и сибирские овощеводы.
Напротив, продажи мясной продукции росли. По данным отдела исследований потребительской панели GfK Rus, за последнее время была отмечена массивная закупка мяса птицы и красного мяса, также активно покупали мясную гастрономию. «Причём, в основном, это были недорогие виды, такие как вареная колбаса, ветчины, сосиски, шпик/сало, холодец», — отмечает директор по работе с клиентами Анастасия Джафарова.
Пик продаж (прирост потребления на 15%) был отмечен на неделе c 6 по 12 апреля 2020. В этот период в топ-5 категорий по приростам покупок вошли более дорогие, а также удобные продукты: окорок, карбонад, сырокопченые и сыровяленые колбасы, а также ветчины и холодец. Кстати, при анализе покупок полуфабрикатов из мяса и птицы была выявлена интересная тенденция, говорит Джафарова. В целом на полуфабрикаты из красного мяса на протяжении трёх недель подряд увеличивался спрос в пределах 10-12% еженедельно. А вот полуфабрикаты из мяса птицы стали менее востребованы. Птицу теперь чаще покупают тушкой (что более выгодно при перерасчете цены за килограмм продукта).
«Очень сложно сказать, как изменится потребление мяса несмотря на сокращение доходов, т.к. самоизоляция привела к сокращению потребления вне дома, а, следовательно, по идее, в домашних условиях теперь мясных продуктов может потребляться больше. Те семьи, которые находятся на дачах, возможно, так же могут увеличить потребление мяса из-за возможности приготовления шашлыков», — комментирует Джафарова. По её мнению, те семьи, которые наиболее экономически уязвимы, будут рационально потреблять мясные продукты, переключаться на более доступные виды и частично и/или полностью.
Не заместили — не спасли
Несмотря на импортозамещение, российское сельское хозяйство до сих пор сильно зависит от зарубежной генетики. Это, кстати, не только российская проблема. Так сложилось, что лучшие климатические условия для производства семян есть только в нескольких странах мира, из-за чего мировое семеноводство сконцентрировано именно в этих государствах. Например, 60-70% всех семян капусты в мире выращивается в Италии и на Тасмании (австралийский штат), а по свёкле лидируют Тасмания и Франция, где сконцентрировано около 65% мирового производства семян этой культуры. И так с каждой культурой — семена производят, в основном, там, где лучшие условия, как с точки зрения климата, так и с точки зрения экономики. Однако в условиях пандемии такой подход становится опасным.
Так, в связи с проблемами передвижения товаров из-за пандемии, в России оказалось под угрозой дальнейшее развитие органического сельского хозяйства. Сегодня оно имеет высокую зависимость от импорта целого ряда компонентов, применяемых при производстве, а это значит, что многие хозяйства, работающие по этой технологии, могут начать сезон с определёнными проблемами.
«Органические семена для органического сельского хозяйства в России практически не производятся и многие поступают из ЕС. Препараты для защиты растений и компоненты для производства ветсредств тоже, в основном, импортные. Конечно, сейчас немало препаратов изготавливаются и в России, но часть компонентов, например для производства средств лечения животных, завозится из Китая и ЕС. Со всем этим пока проблемы», — констатирует исполнительный директор Национального Органического Союза Олег Мироненко.
Ещё одна проблема связана с тем, что большинство хозяйств, входящих в Национальный Органический Союз, имеют иностранные сертификаты, подтверждающие их право называть свою продукцию органической. Российский органический закон вступил в силу 1 января 2020 года, и эти компании в течение года должны были перейти на российскую сертификацию. По словам Олега Мироненко, в России 82 хозяйства имеют зарубежные сертификаты, подтверждение которых как раз приходится на апрель-октябрь. Но без выезда на поля, согласно правилам, подтверждать их нельзя. Поэтому ЕС на ближайшие три месяца решил временно продлить их всем на основании проверки документов.
«Несмотря на то, что с 1 января была введена российская сертификация и к 1 апреля 2020 года уже было выдано 23 сертификата, начать выдачу основного количества таких сертификатов планировалось с 1 апреля. К этому времени 9 хозяйств успели подать заявки на сертификацию и часть из них даже прошли документальную проверку, но полный цикл сертификации успели пройти только два хозяйства. Остальные зависли из-за того, что инспектора не могут выехать в поля в регионы из-за введения ограничительных мер по передвижению», — описывает проблему Олег Мироненко.
На очереди ещё более 60-80 хозяйств. Но когда они смогут пройти сертификацию — неизвестно. Органический рынок застыл в ожидании снятия ограничительных мер по пандемии.
Ещё один продукт, который импортируется в Россию в больших объёмах — это вино. «В апреле 2020 года вследствие карантина поставки сельхозпродукции снизились на 10-15%, соответственно уменьшится и процент продукции, импортируемой в Россию. Это хорошо станет заметно на примере итальянского вина, которое до коронавируса занимало лидирующие позиции по поставкам в Россию, уступая лишь Испании», — отмечает руководитель практики санкционного права Alliance Legal CG и специальный советник по экспортному контролю, санкциям и правилам международной торговли Род Туваев.
Однако нельзя смотреть только на доли производимой в стране продукции. Важно знать, от каких поставок зависят сами производители, ведь в условиях глобальной экономики невыгодно и невозможно производить абсолютно всё. «Говорить, что импортонезависимость — это хорошо, в корне неверно, — считает старший руководитель проектов, направление «Оценка и финансовый консалтинг» группы компаний SRG Татьяна Козлова. — Главное, чтобы торговый баланс был в свою пользу. Благодаря созданию продовольственных кластеров происходит удешевление себестоимости конечного продукта. А в век глобализации и цифровизации железные занавесы ни к чему хорошему не приводят».
Например, Россия смогла во многом заместить производство молочных продуктов, в особенности сыров, но подавляющая часть компонентов для обеспечения работы ферм и заводов — импортная. «Безусловно, мы видим, какие негативные последствия ожидают молочный сектор в будущем: девальвация рубля уже сейчас приводит к удорожанию компонентов — упаковки, техники и запчастей, ветпрепаратов, семени, скота
Действительно, молочные хозяйства уже почувствовали подорожание упаковки и других компонентов для производства. «В целом ситуация с самим карантином и ограничениями передвижения никак не повлияли на работу компании: мы продолжаем реализовывать нашу продукцию в Ярославской области и Московском регионе и работаем в штатном режиме, — рассказывает генеральный директор сельскохозяйственного холдинга «АгриВолга» Елена Яшаева (производство и реализация органического молока, кисломолочных продуктов и мясо-молочной продукции). — Но за счет того, что часть упаковки мы закупаем за валюту, себестоимость производства с начала 2020 года у нас выросла. Соответственно, с ростом валютных курсов и увеличением цены на упаковку повысилась и себестоимость пакета молока. Пока у нас были старые запасы упаковки, купленной ещё по старой цене, себестоимость не менялась. Но с появлением новых заказов, которые были поставлены уже в новой упаковке, себестоимость подросла. Тем не менее, для наших коллег мы не повышали стоимость нашей молочной продукции, удерживаем её на прежнем уровне”.
Но помимо зависимости от различных компонентов (не говоря уже о такой серьёзной зависимости, как генетика), существует ещё зависимость от рабочей силы. Даже в ЕС, вливающем в сельское хозяйство значительные субсидии, АПК не самостоятелен — фермеры не способны убрать урожай без мигрантов. «В Европе на подходе сезон сбора фруктов и овощей, и фермеры внезапно столкнулись с отсутствием рабочих рук, поскольку большая часть сезонных работников — мигранты из других стран. Поэтому первым под угрозу дефицита сейчас попадают скоропортящиеся продукты: спаржа, овощи открытого грунта, ягоды, виноград и др.», — перечисляет руководитель проектов компании «НЭО Центр» Ксения Безшлях.
Никто (почти) не пострадает
И всё же, из карантина можно будет извлечь и что-то хорошее. Например, если возникнет спрос на дефицитные товары, многие иностранные компании решатся инвестировать в создание производств в России, надеются эксперты.
Нечто подобное уже происходило после введения Россией эмбарго на поставки части продовольственных товаров из ЕС, США и ряда других стран. Импорт попавших под запрет продуктов прекратился, однако взамен довольно быстро были созданы отечественные производства. «Рассмотрим проблему на примере Италии. После введения санкционной политики объём итальянской продукции в России снизился на 28%, то есть почти втрое. Зато вместо традиционных сыров и мясных изделий Италия стала завозить в Россию оборудование и производственные линии для локализации производств. Например, наши эксперты помогали выйти на российский рынок ведущему итальянскому производителю оборудования для фабрик по производству ветчины и оказывали юридическую поддержку. В результате запустились предприятия, которые смогли покрыть спрос на санкционную продукцию. Мы предполагаем, что итальянцы повторят опыт сырной и мясной продукции, например, с вином, и смогут организовать производство по своим технологиям в России», — считает Род Туваев.
Однако сегодня в массовом разворачивании иностранных производств, наверное, уже нет острой необходимости. В России ситуация с продовольственной безопасностью лучше, чем в среднем в мире. Благодаря добровольному, а также отчасти вынужденному импортозамещению (из-за эмбарго на поставки в Россию в ответ на санкции ЕС и США), в нашей стране производятся все основные продукты питания.
«По основным видам продуктов питания российский рынок сейчас не испытывает дефицита, так как нам удалось развить внутреннее производство. Например, благодаря политике импортозамещения наиболее ёмкая европейская часть рынка России практически не испытывает дефицита овощей (ранее эта продукция активно поставлялась из Европы, Китая и Турции). Тем не менее прекращение поставок китайских овощей и фруктов сказывается на Сибири и Дальневосточном регионе», — комментирует Ксения Безшлях.
По её информации, практически полностью независим от внешних поставок и российский рынок мяса: основные продукты — птица и свинина, в достаточном количестве производятся на территории страны. Сильно укрепилась молочная отрасль, обеспечив до 80% потребления молочной продукции, включая такие сложные продукты, как сыры. «К импортируемым продуктам, которые окажутся в дефиците вследствие пандемии, можно отнести сезонные фрукты и ягоды, орехи, частично овощи открытого грунта (морковь, чеснок, лук, свёклу), а также корма для сельскохозяйственных животных и рыб», — заключает она. В целом же история пандемии показала, что поддаваться панике бессмысленно, а остановить торговлю невозможно. Поэтому в итоге поставки продолжаются, как и раньше.
По словам ведущего научного сотрудника Центра агропродовольственной политики ИПЭИ РАНХиГС Дениса Терновского, ограничения на экспорт продовольствия вводились именно в первую фазу кризиса и были призваны, прежде всего, сдержать панику на внутренних рынках. Эти ограничения не были глобальными: ни одна из стран, входящих в десятку ведущих аграрных экспортеров, контролирующих более 50% мирового экспорта продовольствия, их не ввела. «Вьетнам смягчил ограничения на экспорт риса, эмбарго на экспорт зерна из Румынии не продлилось и неделю. Этими примерами и ограничивается текущая мировая практика сдерживания экспорта, связанная с пандемией, — говорит эксперт. — А Индия возобновила экспорт после трёхнедельного перерыва и решения логистических проблем, связанных с коронавирусным карантином. Поставки из Индии значительно снизят напряжённость на рынке риса. Таким образом, не экспортные ограничения, а именно проблемы с производством и логистикой вызывают снижение предложения на скоропортящиеся продукты, например, бананы».
В сложившейся ситуации страны будут конкурировать в увеличении объёмов поставок, полагает Денис Турновский. «И если внутренний спрос, например, по мясу птицы и свинине в России сейчас полностью удовлетворён, придётся для дальнейшего развития отрасли наладить экспортные поставки и приложить усилия, чтобы их поддержать в условиях ослабления спроса со стороны мирового рынка», — считает эксперт.
В кризис происходит переоценка значимости внешней торговли продовольствием, продолжает он. «Ещё несколько месяцев назад мы говорили о важности встраивания российской экономики в глобальные цепочки добавленной стоимости. Но сейчас очевидно, что в выигрыше окажутся те страны, которые смогли выстроить модель внутриотраслевой торговли и будут осуществлять одновременно и экспорт, и импорт по однородным товарам. В этом случае задействованы все преимущества международной торговли, но сохраняется и целостность производства внутри страны. Так, Россия примерно в равных объёмах одновременно импортирует и экспортирует соевые бобы и рис. Крупные аграрные экспортеры ЕС — Франция, Германия, Италия, Бельгия — управляют балансом экспорта и импорта мясных и молочных продуктов», — приводит примеры правильного подхода к импортозамещению Денис Терновский.
В СНГ торговля продолжается как обычно, и бизнес пытается расширять возможности продаж. Это хорошее подспорье к падающим доходам на внутреннем рынке. «Если говорить про экспорт российского молока, то границы со странами СНГ — основными покупателями этого продукта — не закрыты, поэтому критичной остановки поставок не произошло. Напротив, экспорт в январе-феврале по сравнению с тем же периодом прошлого года вырос на 20% в денежном выражении, а доля стран СНГ выросла в 2020 году с 90% до 92%. Что же касается поставок товаров в Россию, то основной поставщик сегодня — Республика Беларусь. Грузовое сообщение между нашими странами не прекращалось, ситуация с белорусскими товарами стабильна, в том числе с сырами», — заключает генеральный директор «Союзмолоко» Артем Белов. Сейчас его ассоциация продолжает работать над выводом российских молочных продуктов на зарубежные рынки (в первую очередь речь идет о Китае, странах Азиатско-Тихоокеанского региона, Алжире и Египте), несмотря на пандемию.
Азиатский кризис
Азии, которая считается «фабрикой мира», грозит дефицит молочных и мясных продуктов. Китай и большинство стран Юго-Восточной Азии, зависят от импорта многих продуктов питания, но в особенности сильно они полагаются на поставки молочных и мясных товаров. Однако из-за длительного карантина и перерыва в поставках они могут пережить дефицит этих товаров. И дело тут не только в ограничениях стран-экспортеров.
«Например, Австралия экспортирует почти две трети производимого в стране продовольствия (мясо и молочная продукция — основные продукты экспорта этого государства). Но в условиях уменьшения, прежде всего, азиатского спроса и ограничений на внешнеторговые операции австралийские фермеры оказываются под угрозой критического сокращения рынков сбыта, что грозит банкротствами наименее эффективным производствам. Как следствие, в дальнейшем после снятия ограничений и по мере восстановления спроса может ощущаться дефицит продукции этих пострадавших отраслей», — предполагает руководитель проектов компании «НЭО Центр» Ксения Безшлях
