Журнал «Агроинвестор»
За счет хорошего урожая отрасль ускорила рост экономики в третьем квартале, однако в целом он по-прежнему недостаточный
Экономика не сползла в рецессию, но вновь замедлилась, несмотря на то что этот год стал достаточно стабильным: волатильность рубля еще больше снизилась, а санкционное давление не усиливалось. Правда, и доходы населения, а значит, и спрос, по-прежнему не повышались. Хотя сельхозпроизводство восстановится после небольшого снижения в 2018-м и, вероятно, даже обгонит темп ВВП, точек роста отрасли на таком фоне крайне мало.
По предварительной оценке Росстата, ВВП в третьем квартале в годовом выражении увеличился на 1,7% после 0,9% во втором и 0,5% в первом. Однако динамика оказалась ниже, чем рассчитывало Минэкономразвития (1,9%). По итогам девяти месяцев показатель прибавил 1,1%, при этом наибольший вклад в рост экономики внесло сельское хозяйство. В третьем квартале производство в секторе выросло на 5,1% благодаря более высокому, чем годом ранее, урожаю. По итогам года ВВП должен прибавить 1,3%. Благодаря сбалансированной макроэкономической политике российскую экономику удалось удержать от сползания в рецессию, однако нынешние темпы роста недостаточны, отметил в середине ноября президент Владимир Путин.
АПК может вырасти на 3%
По итогам прошлого года экономика увеличилась на 2,3% против 1,6% в 2017-м и 0,3% в 2016 году, следует из данных Росстата, которые были пересмотрены в марте. Официальный прогноз Банка России по росту ВВП на этот год равен 0,8-1,3%, хотя в октябрьском бюллетене «О чем говорят тренды» он оценил диапазон в интервале 0,8-1%. До сентября ЦБ ожидал динамики на уроне 1 1,5%. Всемирный банк в октябре понизил прогноз по росту ВВП России на 0,2 п. п. до 1%, Еврокомиссия ухудшила оценку на 0,5 п. п. также до 1%.
Опрошенные «Агроинвестором» эксперты сходятся во мнении, что в этом году экономика прибавит лишь около 1%. «В начале года я предполагала, что экономический рост составит примерно 0,8% год к году, и эта оценка очень точно отразила ситуацию в первом квартале 2019-го. Но предварительные результаты за третий квартал говорят об ускорении темпов, и теперь более реалистичный прогноз составляет 1,1%», — комментирует главный экономист, руководитель Центра макроэкономического анализа Альфа-Банка Наталия Орлова. Улучшение динамики в значительной степени связано с ситуацией в сельском хозяйстве и с хорошим урожаем, добавляет она. Урожай этого года — второй по величине в современной России — становится значимым фактором экономического роста, соглашается директор Института исследований и экспертизы ВЭБ Олег Засов. По его оценке, ускорение экономики в третьем квартале на 30% было обеспечено вкладом сельхозпроизводства. В целом в годовом выражении рост ВВП прогнозируется немногим более 1%, говорит он. По оценке Центра экономического прогнозирования Газпромбанка, в этом году ВВП увеличится на 1,1%.
По расчетам аналитиков Московского кредитного банка (МКБ), динамика ВПП в этом году будет на уровне 0,8-1%. Ускорение в третьем квартале могло бы обеспечить хорошую заявку на пересмотр прогноза, который Банк России и Минэкономразвития давали в начале года, однако среди ограничивающих факторов — тенденция к охлаждению потребительского спроса внутри страны, а также неблагоприятная конъюнктура на мировых рынках, что влияет на динамику экспорта, комментирует заместитель председателя правления банка Александр Казначеев. «Ожидаемый рост ВВП в этом году, по моим оценкам, составит около 0,9%, однако не стоит забывать, что возможно повторение ситуации этого года, когда Росстат пересмотрел данные и ВВП по итогам 2018-го резко подскочил до 2,3%», — обращает внимание старший менеджер группы по оказанию услуг предприятиям АПК компании EY Максим Никиточкин.
Хотя экономика в этом году замедлится, агросектор точно продемонстрирует позитивную динамику. Если по итогам 2018-го сельхозпроизводство сократилось на 0,2%, то в этом году оно, по прогнозу Минэкономразвития, вырастет на 1,6% — при том что изначально снижение оценивалось на уровне 0,6% (подробнее на стр. 8). Финансовые эксперты и аналитики более оптимистично оценивают потенциал отрасли. Так, начальник Центра экономического прогнозирования Газпромбанка Дарья Снитко считает, что с учетом обновленных оценок по урожаю зерновых и подсолнечника сельское хозяйство вырастет на 2,5%. «В этом году роль животноводства как драйвера увеличения производства продукции АПК несколько снизилась, зато влияние зерновых и масличных будет выше. Последние традиционно дают наибольший вклад в изменение индекса в связи с высокой волатильностью показателя производства», — поясняет она.
Засов прогнозирует рост отрасли на уровне 3%. Такой динамики удастся достигнуть благодаря сбору свыше 123 млн т зерна, рекордного производства масличных агрокультур, а также высокого урожая сахарной свеклы. В животноводстве, как и в прошлом году, благодаря введению ряда свиноводческих комплексов основным драйвером будет производство свинины, отмечает он. Никиточкин ожидает, что сельхозпроизводство увеличится на 2,6% за счет существенного вклада зерновых. В числе прочих точек роста отрасли она называет масличные, а также тепличные овощи.
Казначеев соглашается, что производство основных видов сельхозпродукции превысит уровень прошлого года, однако не озвучивает конкретных оценок динамики сектора. «Основными драйверами роста выступают в первую очередь масличные агрокультуры, показавшие прирост по урожайности с потенциалом по обновлению рекорда и в экспорте, — комментирует он. — Также в лидерах по приросту производства будут зерновые и зернобобовые, сахарная свекла, овощи открытого и закрытого грунта». Тем не менее в целом агросектор сохранит свою долю в 3,7-3,9% в структуре ВВП, уточняет он.
Директор департамента корпоративных финансов инвесткомпании «Атон» Иван Николаев тоже думает, что вклад сельского хозяйства в экономику останется на прежнем уровне. Какие-то изменения возможны в перспективе трех-пяти лет на фоне развития агрокластера на Дальнем Востоке, но и то сам по себе АПК вряд ли радикально изменит картину, скорее будет косвенное влияние на экономику за счет развития инфраструктуры, транспорта и прочих сопутствующих секторов. «Последний раз Россия была аграрной страной в XVIII веке. Даже если экспорт продовольствия увеличится в два раза, что само по себе станет огромным достижением, все равно это добавит менее 0,5% к ВВП», — подчеркивает он. Пока же экспорт хоть и растет, но в основном за счет продукции растениеводства и товаров низкого передела, а спрос на внутреннем рынке продолжает стагнировать или падать, поскольку доходы потребителей не повышаются, говорит Николаев.
Рубль может стать слабее
Одним из макроэкономических трендов 2019 года Никиточкин называет некоторую стабильность «основных» показателей: стоимости нефти (цена Brent весь год не очень сильно отклонялась от отметки $62/баррель), курса доллара (около 65 руб./$1), реально располагаемых доходов населения. Часть важных трендов имеет политическую этимологию: торговые войны — прежде всего США и Китая, ведущие к огромному росту китайского спроса на российскую сою, в меньшей степени — молочную и мясную продукцию, развитие политико-экономических альянсов (Россия — Африка), открытие некоторых азиатских рынков для российской мясной, молочной, зерновой продукции. «Данные факторы будут влиять на российский АПК и в 2020 году», — уверен эксперт. Также он упоминает снижение ключевой ставки и повышение НДС с начала года с 18% до 20%. Правда, последнее незначительно сказалось на АПК, поскольку льготная ставка для большей части сельхозпродукции осталась на уровне 10%.
Засов в числе основных макроэкономических трендов, которые повлияли на агросектор в этом году, называет укрепление рубля, снижение ключевой ставки и замедление роста внутреннего спроса. Также он отмечает сохранение значительного объема господдержки. Часть этих тенденций сохранится и в 2020 году, а вот курс рубля перестанет укрепляться, и возможно его ослабление, не исключает эксперт.
В начале ноября немецкое издание Focus написало, что геополитика стала влиять на курс рубля гораздо меньше, чем в предыдущие годы, в 2019-м он значительно укрепился по отношению к доллару и евро и остается одной из самых сильных валют в развивающихся странах. Геополитика по-прежнему влияет на национальную валюту, просто сейчас в ней нет изменений, поэтому и курс никак не реагирует, комментирует Николаев. Кроме того, в большей степени на динамике сказывается цена нефти, а также carry trade — стратегия получения прибыли на финансовом рынке за счет разницы процентных ставок. «Привлекая доллары под 2%, размещая под 8% и хеджируя валютный риск под 5%, вы получаете арбитраж на уровне 1%. Если ставка станет не 8%, а 6,5%, данная операция потеряет экономический смысл, и инвесторы будут сокращать позиции в российских бумагах, продавая рубль», — поясняет он.
В середине ноября рубль был на 6% крепче, чем в начале года, однако в 2018-м произошло сильное ослабление, напоминает Засов. «В этом году мы не наблюдали масштабного санкционного противостояния, поэтому влияние геополитики на курс значительно снизилось, — подтверждает он. — В то же время в случае реализации новой волны санкций можно ожидать усиления оттока капитала и существенного ослабления курса рубля». Институт исследований и экспертизы ВЭБ не прогнозирует усиления санкций. Его прогноз на следующий год предполагает среднегодовое значение 65,8 руб./$1, что станет результатом снижения стоимости барреля российской нефти с $64 до $57. Никиточкин тоже не согласен с тем, что геополитическая ситуация не влияет на курс. «Уменьшилась зависимость курса рубля от стоимости нефти, но любое сообщение о новых санкциях сразу же снижает стоимость рубля», — обращает внимание он. Курс рубля благодаря действию бюджетного правила слабо реагирует на изменение цен на нефть, солидарна с ним Дарья Снитко. «В конце 2019-го и 2020 году факторы, влияющие на укрепление рубля, должны ослабить свое действие, в связи с чем мы ожидаем увидеть умеренную девальвацию», — говорит она.
Аналитики МКБ дают крайне сдержанный прогноз возможности укрепления рубля, обозначая коридор на 2020 год в диапазоне 64-67 руб. за доллар. «На фоне сокращения санкционной риторики в последние месяцы рубль получил серьезную поддержку, но эффект этого фактора уже практически исчерпан, — уверен Казначеев. — При этом существует вероятность того, что российскую тему будут использовать в политических спекуляциях в США в преддверие выборов, которые запланированы на ноябрь 2020-го, что может повлиять на ослабление курса нашей валюты». Никиточкин тоже не исключает такой сценарий. Если в первом полугодии 2020-го, по его предположениям, курс рубля будет достаточно стабильным (62-64 руб./$1), то во втором полугодии во время и после американских президентских выборов может быть в очередной раз разыграна «русская карта», и в таком случае рубль ослабнет до 67-70 руб./$1.
Минэкономразвития в базовом и целевом сценариях развития экономики в следующем году прогнозирует, что среднегодовой курс рубля почти не изменится по сравнению с ожидаемым показателем в 2019-м (65,4 руб./$1). В первом случае доллар будет стоить 65,7 руб., во втором — 65,1 руб. При этом стоимость нефти в обоих вариантах опустится до $57 за баррель.
Бизнес повышает эффективность
«АФГ Националь» в этом году закрепил переход от фазы активного инвестирования к повышению производственной эффективности, снижению операционных издержек и росту качества продукции, рассказывает Юрий Белов. На ряде производственных площадок холдинг начал тестировать проект цифровой системы управления сельхозпроизводством — это подробная база данных с функцией ретроспективы для контроля, планирования и анализа сельхозработ и агрономических операций. «Экономический эффект достигается за счет оптимизации производственных процессов, повышения их управляемости и прозрачности, а также минимизации человеческого фактора, — комментирует Белов. — В Нижегородской области мы работаем над внедрением автоматического учета метеоданных, мониторинга состояния почвы, автоматизации работы поливных систем, используя собственные небольшие метеостанции». Кроме того, компания планирует завершить строительство фруктохранилища на 15 тыс. т в Краснодарском крае, добавляет он.
Новые проекты «Дамате» в первую очередь будут направлены на повышение экономической эффективности и безопасности производства. В этом году холдинг планирует произвести более 130 тыс. т индейки в убойном весе, что на 50% больше, чем в 2018-м, делится Рашид Хайров. «Мы фактически завершаем реализацию проекта расширения производственных мощностей до 155 тыс. т в год, кроме того, в 2020-м введем в эксплуатацию завод по глубокой переработке индейки, — говорит он. — 2019-й стал для нас пиковым годом по объему инвестиций, они превысили 10 млрд руб. Следующий будет в целом похож на текущий, хотя основные вложения уже сделаны». В молочном животноводстве по итогам 2019 года «Дамате» прогнозирует рост объемов производства молока-сырья до 43,9 тыс. т, или на 35% по отношению к 2018-му. Компания реализует проект расширения животноводческого комплекса с 4,6 тыс. дойных коров до 6 тыс., в результате валовой надой достигнет 55 тыс. т в год.
На предприятиях группы «Продо» новых инвестиционных проектов пока не планируется. «Все усилия будут направлены на старт второго этапа инвестпроекта на „Омском беконе“ и второго этапа модернизации птицефабрики „Продо Тюменский бройлер“», — говорит Генрих Арутюнов. Ситуация на рынке мясопереработки уже несколько лет довольно напряженная: внутренний рынок мяса птицы близок к насыщению, всем игрокам приходится прилагать усилия для поддержания конкурентоспособности и искать возможности развития, отмечает он. При этом «Продо» пока не стремится увеличивать экспортные поставки, поскольку видит возможности для экстенсивного развития внутри страны: предприятия группы расширяют географию присутствия, и в следующем году эта работа продолжится.
«Русмолко» строит молочно-товарный комплекс замкнутого цикла с инвестициями 4,5 млрд руб. Первая очередь будет введена до конца этого года, вторая — в четвертом квартале 2020-го. На первом этапе будут построены мощности на 2,5 тыс. коров дойного стада, на втором запланировано расширение до 5,2 тыс. с общим поголовьем 10,4 тыс. животных. «В наших дальнейших планах развитие бизнеса по всем направлениям: производство молока, кормов и агрокультур, семеноводство. Мы продолжим реализацию собственной генетической программы, будем развивать проект по воспроизводству стада, — делится Суманта Де. — В 2020 году рассчитываем увеличить валовое производство молока на 33% с 90 тыс. т до 120 тыс. т в год».
Стабильность важнее курса
По словам Николаева, укрепившийся рубль — это не очень хорошо для агросектора, хотя все относительно. Чем дешевле рубль, тем больше выручка у экспортеров, однако не стоит забывать, что и издержки во многом тоже формируются в валюте, поскольку сохраняется зависимость от импортных средств производства. В агроотрасли из-за укрепления рубля экспортеры теряют запланированную выручку, но при этом повышается доступность импорта ряда видов сырья, необходимого для развития отрасли, вторит ему Засов. Для экспортеров сельхозпродукции укрепление рубля в этом году снизило конкурентоспособность и возможности для роста, что отразилось, в частности, в сокращении суммарного вывоза сектора за восемь месяцев года на 2,6%, соглашается Снитко. «При этом замедление внешнего спроса — следствие роста мирового протекционизма, а продолжающееся снижение мировых цен на большинство сырьевых товаров только ухудшает продажи на экспорт, — подчеркивает она. — На этом фоне выручка в агросекторе увеличивается слабо».
Никиточкин тоже полагает, что с учетом значительной экспортной ориентированности российского АПК укрепление рубля негативно влияет на отрасль: российская продукция оказывается более дорогой и потому менее конкурентоспособной на мировом рынке. Но при этом становятся дешевле импортные сельхозтехника, семена, генетический материал, средства защиты растений
Однако в целом для экономики отсутствие резких движений на валютном рынке (как вниз, так и вверх) благоприятно, поскольку снижает валютные риски, считает Снитко. Участники агрорынка придерживаются аналогичного мнения. «Для любого предприятия оптимальными являются стабильные макроэкономические условия и отсутствие резких изменений, — говорит соучредитель и гендиректор УК «Дамате» Рашид Хайров. — 2019 год в этом отношении был неплохим. В частности, динамика курса доллара в течение года держалась между 67,2 руб. и 62,5 руб., то есть отклонение составляло менее 10%. Для нашей страны это исторически очень хороший показатель». Несмотря на то, что в арсенале компании есть различные инструменты хеджирования валютных рисков, для нее крайне важно, что волатильность курса в последнее время значительно снизилась. Это положительно сказывается на исполнении планов по бюджету холдинга, подчеркивает топ-менеджер.
Гендиректор «АФГ Националь» Юрий Белов тоже полагает, что важна не столько стоимость рубля, сколько стабильность курса. «Сельхозпроизводители не испытывают дискомфорта, когда курс рубля в периоды проведения посевной и уборочной кампаний примерно идентичен», — отмечает он. Главное для любого бизнеса — это стабильность и прогнозируемость курса рубля, и это сейчас достигнуто, валютные риски снизились, соглашается заместитель гендиректора группы «Продо» Генрих Арутюнов. «В целом сейчас сложилась комфортная ситуация для ведения бизнеса, правда, поскольку в структуре наших закупок есть импорт, возможно, мы были бы заинтересованы в снижении курсов иностранных валют», — добавляет он. В этом году курс рубля находился в пределах комфортных значений, что позволило достичь большинства запланированных показателей, делится гендиректор компании «Русмолко» Суманта Де. Хотя валютный курс отразился на стоимости импортируемых товаров, среди которых компоненты кормов, оборудование, крупный рогатый скот, эти расходы были предсказуемыми, уточняет он.
Нет денег — нет спроса
Дарья Снитко главным трендом, влияющим на агросектор, называет слабую динамику спроса на продовольствие внутри страны. Причина — отсутствие роста доходов населения. «Оснований для разворота спроса в 2020 году мы пока не видим», — отмечает она.
Правда, по итогам третьего квартала Росстат зафиксировал увеличение реальных располагаемых доходов на 3%. Однако за год они прибавят лишь 0,1%, зато в 2020-м — уже 1,5%, прогнозирует Минэкономразвития. Ускорение роста реальных располагаемых доходов с -0,1% во втором квартале до 3% в третьем удивило большинство экспертов, признает Засов. «Пока неясно, за счет чего удалось достигнуть такого результата, поскольку это связано с ростом прочих доходов — это ненаблюдаемые Росстатом доходы, которые рассчитываются балансовым методом. В третьем квартале они увеличились на 33%», — говорит он. Повышение доходов, которое отмечает оперативная статистика, показывает средние доходы от всех видов деятельности, включая доходы от сдачи в аренду недвижимости, депозитов, предпринимательства, переоценки «серого» сектора, и эти данные могут разниться с нашими ощущениями о росте или падении доходов, комментирует Снитко.
Первая половина 2019 года была сложной, так как сочетание жесткой бюджетной политики и ускорения темпов инфляции оказало давление на потребление домохозяйств, говорит Орлова. Но замедление инфляции во втором полугодии, по ее словам, создает условия для роста реальных доходов населения, и перспективы 2020 года выглядят лучше с точки зрения доходов. По словам Казначеева, они будут повышаться на 1-2%, что означает постепенное увеличение емкости внутреннего рынка. «Однако следует помнить, что Центробанк в следующем году планирует затормозить рост розничного кредитования с нынешних 20% до 10-15% год к году. Это означает, что часть доходов домохозяйств должна будет пойти на ускоренное погашение кредитов, — акцентирует Орлова. — По этой причине перспективы ускорения спроса в 2020 году выглядят крайне умеренными». С учетом снижения ключевой ставки и замедления инфляции рост реально располагаемых доходов населения в 2020 году должен быть выше, чем в 2019-м, предполагает Никиточкин, но затрудняется обозначить коридор роста, поскольку Росстат пересчитывает показатели и сейчас нет статистики, которой можно было бы полностью доверять.
Действительно заметный рост потребления мы почувствуем через два-три года, когда масштабные инвестиции в инфраструктуру через национальные проекты заметно увеличат производительность, а следовательно, и доходы населения, думает Снитко. Чтобы покупательная способность населения и спрос повышались, люди либо должны больше зарабатывать, либо меньше тратить на обязательные платежи, а у нас ни того, ни другого не наблюдается. «В 2013 году у нас был период экономического роста без повышения реальных доходов, бум потребительского кредитования. Что было в 2014-м, думаю, все помнят», — говорит Николаев.
Правда, аналитики ЦБ считают, что в ближайшие кварталы бюджетные расходы и смягчение денежно-кредитных условий будут способствовать общему увеличению спроса в экономике. При этом замедление инфляции поддержит рост реальных доходов населения и потребительский спрос, следует из октябрьского бюллетеня «О чем говорят тренды». Минэкономразвития прогнозирует, что по итогам года инфляция опустится до 3,8% против 4,3% в 2018-м. В 2020-м, согласно базовому сценарию социального-экономического развития страны, инфляция составит 3%, целевой предполагает уровень 4%.
Инфляция низкая, потому что у людей нет денег, уверен Николаев. Никиточкин тоже считает, что рост цен оказался ниже ожиданий ЦБ и Минэкономразвития, потому что производители не видели возможности повышать их из-за низкой покупательной способности населения. Засов также придерживается мнения, что в этом году низкая инфляция имеет в целом негативный характер и является результатом слабого потребительского спроса. В первом квартале 2020-го эта тенденция сохранится в том числе за счет увеличения предложения продукции агросектора, которое будет давить на цены и тем самым сдерживать их, ожидает он. По прогнозу ВЭБа, в первой половине 2020-го инфляция продолжит замедляться до трех и менее процентов.
Потребитель по-прежнему экономит
«С начала года розничная торговля демонстрирует последовательное замедление: в третьем квартале темп роста снизился до 0,8% после 1,6% во втором, — сравнивает Засов. — В следующем году мы ожидаем некоторое оживление, но в целом прогноз динамики потребления довольно сдержанный».
Потребительский спрос на пищевую продукцию в целом продолжает оставаться ниже докризисного уровня, и реальных предпосылок для изменения ситуации пока не предвидится, считает заместитель начальника департамента экспертно-аналитических работ Аналитического центра при правительстве России Роман Титов. Несмотря на увеличение доходов, которое зафиксировал Росстат в третьем квартале, розничный оборот пищевой продукции продолжает замедляться. Причем если в первом и втором кварталах он вырос по сравнению с прошлым годом на 1,5-1,7%, то по итогам третьего — всего на 0,7%, сравнивает эксперт.
Основные изменения покупательной способности населения в этом году происходили в отношении наиболее доступных видов плодоовощной продукции, продолжает Титов. Так, если в сентябре 2018-го на среднемесячный доход можно было купить 1264 кг капусты, то в этом году — 871 кг. Показатель по луку за год снизился с 1203 кг до 918 кг, по крупам — с 820 кг до 682 кг. «Противоположная ситуация по картофелю, моркови и яблокам. В этих сегментах покупательная способность за год выросла наиболее сильно: по яблокам — с 306 кг до 339 кг, моркови — с 791 кг до 848 кг, картофелю — с 1086 кг до 1156 кг», — перечисляет он.
«АФГ Националь» работает на самых стабильных с точки зрения спроса рынках. Крупы и овощи «борщевого набора» являются традиционными составляющими потребительской корзины, а яблоко входит в число самых доступных и популярных в России фруктов (на втором месте после бананов), поэтому, по словам Юрия Белова, никаких существенных изменений в потребительском поведении компания не ожидает. «По нашим наблюдениям, объемы потребления круп в России в течение нескольких последних лет практически не меняются, в отличие от структуры этого рынка. Спрос на продукцию СТМ и ноунейм снижается, на бренды — растет, — комментирует он. — На фоне тренда на ЗОЖ усиливается тенденция к увеличению популярности бобовых и экзотических круп типа киноа, однако в общем объеме потребления их доля по-прежнему незначительна — порядка 5-6% и 2-3% соответственно». Основной объем потребления приходится на традиционные крупы, спрос на которые естественным образом корректируется рынком: при повышении цены снижается, при ее уменьшении — увеличивается, добавляет топ-менеджер.
Нерастущий спрос можно проследить как по поведению ритейлеров (закрытие магазинов больших форматов, рост доли дискаунтеров, продолжающееся увеличение промоакций), так и по поведению потребителей, все чаще использующих онлайн-покупки для выбора наименьших цен, рассказывает Никиточкин. «Мы видим, что рынок продуктовой розницы за вычетом инфляции стагнирует, — подтверждает Хайров. — Покупатель постепенно перетекает в дискаунтеры, специализированные магазины показывают рост, а гипермаркеты, напротив, теряют своих покупателей». Но это не значит, что потребитель стал менее требовательным и готов покупать дешевые товары, акцентирует гендиректор «Дамате». Напротив, активные промоакции лидеров рынка и премиальных брендов делают доступными товары более высокого ценового сегмента. Как результат — потребитель СТМ, эконом-, среднего сегмента переключается на более дорогие марки, но по специальной цене.
По мнению Арутюнова, пока ничего не предвещает позитивной динамики платежеспособного спроса в стране и объемов потребления мяса бройлера и продукции мясопереработки. В этом году ее также не было. А вот «Дамате» видит и прогнозирует дальнейший стабильный рост рынка индейки. «Потребительские исследования подтверждают переключение со свинины и бройлера на индейку. При общей отрицательной динамике домашнего потребления в категории мяса сегмент индейки растет», — подчеркивает Хайров. Драйверами роста в следующем году продолжат быть новинки, в том числе с акцентом на ситуационное потребление, добавляет он.
Платежеспособный спрос на молоко-сырье в этом году практически не изменился, а низкая динамика спроса на готовую продукцию обусловлена рядом факторов, главный из которых — почти не растущие располагаемые доходов населения, рассказывает Суманта Де. Также сдерживающим моментом стал разворот потребителя от молочной продукции к другим продуктовым категориям. «Если раньше молоко традиционно ассоциировалось со здоровым образом жизни, то сейчас эта связка практически разрушена, и потребители все чаще чем-то заменяют молочные продукты в своем рационе», — сетует он. Кроме того, по-прежнему остро стоит проблема контрафакта и использования более дешевых растительных жиров в молочных продуктах без надлежащей маркировки. Это приводит к потере доверия со стороны потребителя и, как следствие, к снижению спроса на молочную продукцию в целом, отмечает топ-менеджер.
Санкции уже не главная тема
Основной эффект западных санкций — ослабление курса рубля и введение продовольственного эмбарго — уже отыграл свою позитивную роль для отечественного АПК. Большинство компаний адаптировались, провели модернизацию, перестроили логистические цепочки. В 2020 году политическое status quo, скорее всего, будет сохраняться, считает Александр Казначеев из МКБ. «Востребованность за рубежом различных видов производимой в России продукции будет основным драйвером отрасли, далеко опережая по влиянию развитие политического противостояния страны и отдельных государств Запада», — думает он.
Можно утверждать, что к наличию антироссийских санкций и регулярному их продлению многие участники рынка уже привыкли и научились работать в таких условиях, соглашается Максим Никиточкин из EY. По его мнению, есть вероятность, что часть санкций может быть отменена: за это давно выступает Италия и с недавних пор Франция, набравшая политический вес в Европе. Однако есть и риски обострения, связанные с американскими президентскими выборами. «В любом случае я не ожидаю существенных изменений санкционного режима в 2020 году», — говорит эксперт.
С санкциями все достаточно стабильно: их вряд ли отменят, но и для введения новых не видно предпосылок, говорит Иван Николаев из «Атона». «Все прекрасно понимают, что мир во всем мире и демократия в постсоветских странах — это правильно, но тут идет борьба за деньги. Как писал великий Ленин, „политика есть концентрированное выражение экономики“. Вся санкционная история возникла в процессе передела европейского газового рынка, — напоминает Николаев. — Пока мы не делим европейский нефтяной, алюминиевый или какой-то другой крупный рынок, наверное, новых санкций не будет».
Риск ужесточения санкций нельзя исключать, уверен Генрих Арутюнов из «Продо». В мире ожидается много событий, вокруг которых могут строиться антироссийские кампании, в том числе и по введению новых санкций — например, грядущие выборы президента США, поясняет он. «В то же время сейчас мы видим явное улучшение санкционного климата в отношении России: идет потепление в отношениях с Украиной, президент США Дональд Трамп не исключил возможности приехать в Москву на Парад Победы в 2020 году. И в целом мы видим, что санкционная тема на данный момент по крайней мере ушла с повестки дня», — рассуждает он. Оценка риска, связанного с Россией (CDS), снизилась до уровня 2013 года и ниже. И, конечно, в таких условиях бизнесу проще и спокойнее работать, даже если санкции напрямую не касаются вашей компании, говорит топ-менеджер.
В самом начале санкции сыграли положительную роль и создали условия для локализации производства внутри страны, но для дальнейшего успешного роста оно должно стать конкурентоспособным, нужно увеличение внутреннего потребления и развитие экспорта, считает Суманта Де из «Русмолко». «Не думаю, что в 2020 году ситуация изменится, можно с высокой вероятностью утверждать, что действие санкций сохранится. В любом случае их отмена уже не окажет существенного влияния на ситуацию на внутреннем рынке», — полагает он.
Деньги стали доступнее
Доступность заемного финансирования традиционно играет важную роль для развития АПК. С этой точки зрения снижение ключевой ставки ЦБ с 7,75% в начале года до 6,5% на середину ноября создает окно возможностей для сектора, который работает в условиях достаточно долгих циклов, говорит Орлова. По ее оценке, в этом году заемные средства стали доступнее, чем во второй половине 2018-го, когда ставки шли вверх, и банки, столкнувшись с оттоком вкладов, старались не выдавать длинные кредиты. Однако перспективы серьезного снижения стоимости денег в России выглядят ограниченными: в 2020 году правительство планирует профинансировать индексацию зарплат в госсекторе на 5,4%, кроме того, ожидается финансирование нацпроектов, что может привести к повышению инфляционного давления, предупреждает она.
Уменьшение ключевой ставки оказывает положительное, но ограниченное влияние на АПК, поскольку часть кредитов аграрии привлекают по льготной ставке до 5%. «Часть аналитиков сходится во мнении, что ставка может быть снижена до 6% и это будет оптимальный уровень, соотносящийся с мировыми аналогами (считается, что эффективная ставка = ключевая ставка минус инфляция; желательно, чтобы данный показатель был на уровне 2-3%), — рассказывает Никиточкин. — Но стоит помнить, что ЦБ не очень охотно уменьшает ставку, поэтому при условии отсутствия существенных потрясений я примерно одинаково оцениваю как возможность корректировки ставки до 6%, так и ее стабилизацию на уровне 6,5%».
В условиях дальнейшего сокращения инфляции Банк России будет смягчать денежную политику, так что ключевая ставка в первом полугодии 2020-го может опуститься до 5,5%, не исключает Засов. Он тоже считает это позитивным фактором для агросектора, но соглашается с Никиточкиным, что в целом сельхозпроизводители мало зависят от колебаний ставки. За январь — август на сельское хозяйство было выдано около 700 млрд руб. кредитов, в том числе примерно 516 млрд руб., или 73% — на льготных условиях по ставке, которая зачастую составляет 1-2%. «Снижение ключевой ставки в данном случае больше влияет на уменьшение затрат федерального бюджета при возмещении выпадающих доходов банков», — делает вывод эксперт.
Основной эффект от снижения ключевой ставки получит государство за счет меньшего объема субсидий, рассчитываемых по ключевой ставке, соглашается Казначеев. «Многие эксперты ожидают от регулятора еще одного снижения ставки на декабрьском заседании. Не думаю, что оно будет таким же, как в октябре (на 0,5 п. п.), и больше склоняюсь к тому, что до конца 2019 года ставка останется на текущем уровне», — добавляет он.
Благодаря снижению ключевой ставки финансирование действительно стало доступнее — хотя и так деньги для агросектора дешевые — но вопрос в том, нужно ли оно вообще, если инвестиционных проектов в отрасли все равно мало, рассуждает Николаев. «Кроме того, из-за уменьшения ставок может развернуться carry trade, а если это произойдет, то рубль станет ослабевать. Впрочем, агросектор от этого в любом случае выиграет», — уверен он.
Снижение ставки, безусловно, позитивный фактор для экономики в целом и для отрасли в частности. Однако в этом процессе важно избежать инфляционных рисков, хотя практика работы ЦБ показывает, что он научился с ними бороться, говорит Арутюнов. По его оценке, финансирование становится более доступным, что связано не только непосредственно с динамикой ключевой ставки, но и с общей стабильностью экономической ситуации в стране. «Группа „Продо“ работает с банками на долгосрочной основе, и поэтому подобные изменения для нас не могут происходить мгновенно. Тем не менее мы постоянно ведем переговоры с банками, и то, как складывается ситуация, обещает нам хорошие перспективы в части сокращения издержек на финансирование текущей деятельности и проектов», — делится он. Снижение ключевой ставки уменьшает стоимость капитала и таким образом позволяет эффективнее и более предсказуемо управлять расходами и издержками, солидарен с ним Суманта Де.
Хайров обращает внимание, что сельхозпроизводители могут привлекать деньги как по льготной ставке, так и по коммерческой, поэтому механизм действия ключевой ставки несколько отличается. Так, при льготном кредитовании банки получают компенсацию, которая напрямую зависит от размера ключевой ставки, поэтому ее снижение иногда приводит к желанию кредиторов компенсировать недополученные доходы в том числе за счет изменения ставки для предприятия. Выдавая деньги по коммерческой ставке, банки вслед за ЦБ пытаются снижать стоимость заемных денег. «Поэтому влияние факторов немного разнонаправленно. Но мы, как правило, находим компромиссные решения», — добавляет он.
Как расти дальше
Иван Николаев из «Атона» не видит новых точек роста для агросектора, кроме экспорта. Любую продукцию нужно продать либо внутри страны, либо за ее пределами. Даже если говорить о развитии глубокой переработки, все равно в итоге товар должен поступить на рынок. Внутренний спрос зависит от потребителя и его доходов, а они не становятся выше. «Поэтому единственная точка роста в нынешних условиях — поставки за рубеж», — подчеркивает он. Кроме того, нужно продолжать решать существующие в отрасли проблемы. Эффективность сельского хозяйства за последние 15 лет повысилась: выросла средняя урожайность, появилась современная техника, из импортера зерна Россия стала крупнейшим экспортером пшеницы. «Это серьезные достижения, но остаются проблемы, поэтому нужно продолжать работать», — уверен Николаев.
Продажи могут увеличиваться за счет роста физического объема или цен, а ни с тем, ни с другим позитивных сдвигов пока не намечается, солидарна с ним Дарья Снитко из Газпромбанка. «На мой взгляд, для повышения прибыли предприятий агросектора нужны постоянные инвестиции в эффективность, модернизацию мощностей и процессов», — говорит она. В ближайшие годы продолжится усиление конкурентной борьбы на российском рынке продовольствия, при этом стоит ожидать роста числа сделок слияний и поглощений и, соответственно, увеличения выручки компаний-лидеров и концентрации в секторе, добавляет Снитко.
Старший менеджер группы по работе с компаниями агропромышленного сектора «Делойт» СНГ Антон Кочетков тоже называет одной из возможных точек роста агросектора дальнейшую консолидацию отрасли в руках крупных игроков. Это может негативно сказаться на ее конкурентном развитии, но тем не менее приведет к повышению производительности за счет более результативных технологий и эффекта масштаба. «В долгосрочной перспективе решение проблемы эффективности производства станет одной из ключевых задач развития и роста отрасли, — думает он. — Повышение производительности — это точка роста во всех индустриях, и агросектор не является исключением». Также одна из важных целей развития АПК — локализация производства генетического материала, продолжает он. Несмотря на возможные высокие начальные инвестиции, по отдельным подотраслям в долгосрочной перспективе это позволит снизить конечную стоимость производства, повысить независимость страны от импорта и минимизировать валютные закупки, поясняет Кочетков.
В условиях, когда внутренний спрос весьма ограничен и очень чувствителен к росту цен на конечные товары, целесообразно оптимизировать производственные процессы и снижать издержки, подтверждает Роман Титов из Аналитического центра при правительстве. «Наиболее яркий пример — молочное животноводство, где при условно стабильном поголовье надои увеличиваются за счет вовлечения в оборот более продуктивного стада, а также повышения эффективности работы молочных комплексов, в том числе и благодаря внедрению цифровых технологий», — комментирует он. Максим Никиточкин из EY считает молочную отрасль очевидной точкой роста агросектора, поскольку здесь еще остается огромный резерв для замещения импорта. Ввоз молочной продукции по итогам года может составить около $3 млрд, оценивает он.
По словам Олега Засова из ВЭБа, основная тенденция развития в сельском хозяйстве на ближайшую перспективу — повышение эффективности благодаря снижению издержек, в частности, технологической модернизации, применению передовых технологий. Продолжится расширение существующих рынков, в том числе за счет роста производства масличных агрокультур, овощей и фруктов. «В отдельных сегментах производство постепенно будет переходить из мелкотоварного в сектор сельхозорганизаций, — считает он. — Точками роста представляются такие сегменты, как глубокая переработка сельхозпродукции, рынок органической продукции, возможно, производство биопластиков. Также в связи с изменением модели потребления будут появляться новые функциональные продукты».
Никиточкин тоже думает, что в долгосрочной перспективе актуально развивать технологии, отвечающие современным мировым вызовам, в частности FoodTech — продукты на основе растительного белка (включая активно растущую индустрию растительного мяса и напитков, альтернативных молоку), разработки в сфере производства заменителей сахара нового поколения, современной умной упаковки, биотехнологий. «Будущее за функциональным, персонализированным, растительным продовольствием. В более отдаленном будущем — это продовольствие, удлиняющее жизнь, непосредственно влияющее на мозг, учитывающее геном каждого потребителя», — прогнозирует эксперт. Также точкой роста АПК Никиточкин называет цифровизацию производства, что позволяет увеличивать урожайность и снижать расходы.
Технологии точного земледелия в растениеводстве в целом остаются актуальны, подтверждает Титов, однако обращает внимание, что они могут оказаться менее востребованными за счет как высокой стоимости их внедрения, так и прочих факторов, связанных с отсутствием необходимой инфраструктуры. «Кроме того, в отличие от европейских стран, где земельный фонд весьма ограничен, в нашей стране земли значительно больше, что в целом снижает стимулы к интенсификации производства», — добавляет он.
