Журнал «Агротехника и технологии»
Каждый год Россия теряет до 2 млн га почвы из-за деградации. И это только официальная статистика, реальное положение дел может быть хуже, отмечают специалисты. По данным ФАО, всего в России деградировано примерно 15% почв. Из-за этого только прямые убытки аграриев вследствие снижения урожаев достигают десятков миллиардов рублей. Изменить ситуацию помогло бы массовое восстановление почв, однако его стоимость никто точно не оценивал — пока в стране нет централизованной федеральной программы для возвращения эродированных земель в сельское хозяйство
Своим мнением о том, как восстановить плодородие почв в России, с «Агротехникой и технологиям» поделились эксперты и участники рынка.
Опустынивание в массовом сознании до сих пор связано с Африкой и Азией, где Сахара наступает на еще недавно плодородные регионы, потому что почву просто сдувает ветром из-за отсутствия растительности — ее уничтожали ради расчистки полей под сельское хозяйство. Тем временем в докладах ФАО отмечается, что засоление, закисление и опустынивание вышло далеко за пределы беднейших стран Африки и уже достигло центральных районов России. В целом на территории нашей страны около 80 % сельскохозяйственных земель подвержено деградации. В Европе ситуация чуть лучше — там эрозия наблюдается на 46 % почв. Всего же в мире, по данным ФАО, деградации в средней или высокой степени подвержена треть обрабатываемых почв.
Столь печальное положение дел во многом объясняется отношением фермеров к земле, причем проблема это не только российская — она встречается во всем мире, даже в развитых странах. Эксперт по эрозии почв в ЕС и Великобритании профессор Джон Боардмен (John Boardman) из Института по проблемам изменения окружающей среды в Оксфорде отмечает, что в Великобритании эрозия почвы ускорилась с 70-х годов прошлого века, и сейчас самые большие потери наблюдаются на полях под овощными культурами и плодовыми садами. Фермерам эрозия стоит недорого: по его подсчетам, ущерб на одной ферме редко превышает несколько сотен фунтов стерлингов в год. И это только на подверженной эрозии земле. В масштабах страны это всего в районе 10 млн фунтов стерлингов в год. Однако для государства ущерб в десятки раз больше. Так, из-за вырубки лесов плодородие почв уменьшается на 10 %, что выливается в убыток в 700 млн фунтов стерлингов в год. И с течением времени убытки продолжают медленно увеличиваться.
Согласно исследованиям Джона Боардмена, вплоть до конца 1990-х британские фермеры не считали эрозию большой проблемой, а государственные программы борьбы с этим явлением ограничивались выпуском брошюр. Только благодаря усилиям ЕС по сокращению субсидий сельскому хозяйству (в том числе из красной корзины по классификации Всемирной торговой организации, то есть прямых субсидий на производство) и защите окружающей среды в последние годы британские фермеры озаботились защитой почв, считает эксперт.
Как песок сквозь пальцы
Во всем мире в эрозии виноваты интенсификация сельского хозяйства и вырубка лесов. Именно их Джон Боардмен считает одними из главных причин ускорения деградации почв. Действительно, без естественных границ в виде лесов деградация ускоряется. В России же как раз с лесополосами все очень плохо: почвозащитные лесные полосы есть далеко не везде, и сейчас их площадь составляет всего 40 % от необходимой для поддержания нормального состояния земель. При этом около половины почв в европейской части России отличаются низким содержанием гумуса (0-2 %), которое за последние 100 лет упало на треть.
В сельскохозяйственном производстве длительное время считалось, что черноземы — это кладовая природы, из которой можно без больших затрат черпать энергетические ресурсы для жизнедеятельности человека, констатирует генеральный директор агентства «Агростат» Елена Алекперова. Результатом такого отношения стала деградация пашен, одним из признаков которой является увеличение обменной и гидролитической кислотностей, прежде всего, черноземов лесостепной зоны. А это свидетельствует о необходимости их известкования, замечает она.
Повышенная кислотность — одна из основных причин низкого плодородия почв и недостаточной эффективности удобрений. Наличие кислых почв является одним из главных лимитирующих факторов получения стабильно высоких, экологически безопасных и биологически полноценных урожаев сельскохозяйственных культур, подчеркивает эксперт. По ее данным, в Белгородской области за период с 1975 по 2013 год доля кислых почв увеличилась с 22,9 до 46,1%. В Липецкой, Брянской и Тамбовской областях доля кислых почв составляет около 50%.
Всего же, отмечает председатель правления Союза органического земледелия Сергей Коршунов, в России 58 млн га с низким содержанием гумуса. Больше всего проблем, по его словам, на юге России, где 89 % сельскохозяйственных угодий считаются эрозионно- и дефляционноопасными. «За последние десять лет отрицательный баланс питательных веществ составил 86,9 млн тонн действующих веществ. А уменьшение запасов гумуса в пахотном слое 0-30 см за 100 лет составило в лесостепных и степных черноземах до 70-90 т/га (средние темпы снижения — 0,7-0,9 т/га в год)», — перечисляет тревожные факты эксперт.
Ломать — не строить
Как и везде в мире, в России основная причина деградации почв — погоня за прибылью. В ЕС и Северной Америке деградация возникает из-за выращивания монокультур и излишнего внесения удобрений. Там встает задача — научить фермеров не злоупотреблять средствами защиты растений и минеральными удобрениями. В США большой проблемой является вывод почв из оборота из-за химического загрязнения, с которым очень сложно бороться. В условиях больших прибылей от выращивания монокультуры аграрии часто забывают о деградации, к тому же штрафы за это несущественные, а убытки замаячат на горизонте только через несколько лет интенсивного использования почвы.
«В России тоже иногда злоупотребляют пестицидами и сидят на монокультурах, — говорит Сергей Коршунов. — Однако если проанализировать схемы защиты растений, применяемые в хозяйствах, то можно исключить большую часть пестицидов, навязанных фирмами-производителями в качестве обязательных к применению».
Проблема в том, что наказать за порчу почвы в России сложно. И дело даже не в отсутствии законов — их-то как раз более чем достаточно. «В России много документов, предусматривающих меры борьбы с эрозией, однако в хозяйствах они часто не применяются и рассматриваются в последнюю очередь в связи с экономическим причинами. Плюс ко всему доказать факт деградации почвы достаточно сложно, прописанные в законодательстве штрафы невелики и не покрывают нанесенный ущерб», — считает глава аграрной консалтинговой компании Farm Inspection Таисия Мортенсен.
По ее мнению, штрафы даже в несколько сотен тысяч рублей не являются эффективной мерой борьбы с деградацией, а восстановление почв занимает примерно пять, а часто и больше лет при верно выбранной стратегии.
«Ущерб от эрозии не заметен в краткосрочной перспективе. До того как потери прибыли от снижения урожайности станут заметными, проходит 3-7 лет, поэтому можно долго игнорировать эту проблему, что и делают многие аграрии», — обобщает свой опыт в консалтинге Таисия Мортенсен.
Кроме того, по ее наблюдениям, российские аграрии много внимания уделяют азотной группе удобрений и почти не вносят калийные и фосфорные удобрения, не говоря уже про все остальные: серу, магний и прочие. Объясняется это экономией — денег на все не хватает, а азотные удобрения способствуют росту растений, поэтому используются в первую очередь. Также часто возникают проблемы с закислением почв. «Даже такой известный способ, как известкование почв против повышенной кислотности, используют не все. Специалисты на местах, как правило, знают все способы борьбы с кислотностью, однако не всегда хотят тратить на это деньги», — описывает положение дел эксперт.
Современные решения проблемы
Вернуть плодородие деградированным почвам не так просто, как кажется. Специалисты говорят о том, что оптимальная система севооборотов может в теории обеспечить бездефицитный баланс гумуса, препятствовать ухудшению фитосанитарного состояния посевов и почвоутомлению на полях. Для этого необходимо оптимальное соотношение однолетних культур и многолетних трав. Однако на практике восстановление гумусового слоя таким способом займет десятки лет.
Из-за этого многие считают классические способы восстановления плодородия неэффективными. Управляющий партнер проекта «Мелиорант плодородия» Сергей Тилкиян утверждает, что применяемые в России методы борьбы с деградацией почвы давно устарели и пригодны разве что для огорода. Поэтому его команда разработала технологию восстановления почвенных ресурсов за счет специальной добавки — мелиоранта, который вносят поверх земли. Она уже была опробована фермерскими хозяйствами. Сырьем для мелиоранта плодородия могут быть отходы угольной промышленности или помет животных и птиц.
Разработчики тайваньского стартапа TSBiotech также считают, что неэффективно предлагать фермерам уменьшать внесение средств защиты и минеральных удобрений и больше пользоваться органическими удобрениями. Аграриям это просто невыгодно. Поэтому стартап разработал специальные бактерии, которые позволяют сохранять и возвращать плодородие почвам, не мешая работе фермеров. Основанию стартапа предшествовали 36 лет научных исследований. Его продукт — Plant Growth-Promoting Bacteria (PGPB) — бактерии, способствующие росту растений. Компания опробовала их на небольших фермах, выращивающих рис, чай, виноград и томаты, и результаты оказались хорошими.
В еще один стартап своих бывших сотрудников вложилась корпорация Monsanto. Компания Arvegenix вывела новую покровную культуру из ярутки полевой (Thlaspi araense), которую назвали Pennycress (английское название ярутки). Ее предложили высевать в севообороте между кукурузой и соей. Сорт компании Arvegenix не только предотвращает эрозию почвы, но и впитывает излишние нитраты, оставшиеся после внесения азотных удобрений под кукурузу.
Однако пока все эти современные технологии применяются очень ограниченно. В России, по мнению Сергея Коршунова, чаще всего для восстановления плодородия почв до сих пор используют проверенные годами севообороты, сидераты, многолетние травы, биологические средства защиты растений, био- и органические удобрения. Но даже эти методы применяются очень ограниченно.
«Согласно данным всероссийского исследования, проведенного Союзом органического земледелия, Минсельхозом России и целым рядом партнеров, агробиотехнологии сегодня используются лишь на 2 % от возможного потенциала», — сожалеет Сергей Коршунов. В перспективе при централизованной политике их внедрения долю применения агробиотехнологий можно нарастить до 80 %, полагает он. «Практика показывает, что в первый же год можно без потери качества продукции и урожайности снизить пестицидную нагрузку на 30 %, далее в течение 4-5 лет — еще на 50-80 %. Более того, по некоторым культурам в отдельных регионах возможно выстроить полностью биологическую систему защиты растений», — убежден эксперт.
Методы, направленные на естественное повышение плодородия почв, имеют долговременный и накопительный эффект. Они помогают не только повысить плодородие и урожайность, но и снижают климатические стрессы, повышают качественные характеристики продукции, помогают справиться с проблемой резистентности. Однако элементарные технологии по-прежнему соблюдает меньшинство аграриев.
Агентством «Агростат», специализирующимся на исследованиях в сельском хозяйстве, был проведен опрос 200 хозяйств на предмет изучения состояния почв и борьбы с кислотностью. Только 40 % земледельцев используют препараты для раскисления почв. Более половины из них используют для этих целей простые дефекат и известь. И только 45 % из них вносят эти простые средства регулярно. «Причина проста — у 70 % аграриев просто нет денег на поддержание плодородия почв, — убеждена Елена Алекперова, — и они нуждаются в помощи государства».
Депутат Госдумы и основатель компании «Молвест» (производство молочных продуктов, работает в основном в Воронежской области, предприятия расположены в Центрально-Черноземном регионе, главный бренд — «Вкуснотеево») Аркадий Пономарев считает, что в области рекультивации земель мы не достигли сколь-нибудь значимых результатов. «В России мелиоративные работы проводятся всего лишь на 8% пашен. Для сравнения, в Китае восстанавливают почти 55% пахотных сельхозугодий, в США — около 40%», — сравнивает он. Депутат отмечает, что лишь в 2017—2018 годах появился более-менее ощутимый бюджет — по 11,4 млрд рублей — на проведение мелиоративных работ. «Учитывая, что у нас из севооборота выведено порядка 40 млн га, объем работ предстоит колоссальный», — заключает он.
Почва для работы
Государство является основным инвестором в восстановление плодородия в России. До 2020 году на программу мелиорации выделили 150 млрд руб., правда, в 2017 году бюджет сократили до 139 млрд руб. На эти деньги до 2020 года завершат 193 проекта по мелиорации, каждый из которых вернет в хозяйственный оборот от 200 до 7 тыс. га земли.
В прошлом году ввели в эксплуатацию 93,17 тыс. га мелиорируемых земель. А несколько лет назад, в 2006—2012 годах, на программы восстановления плодородия в России было выделено более чем в два раз больше — 371 млрд рублей. Но и этих средств явно недостаточно. Для сравнения, Великобритания, которая в десятки раз меньше России и где масштабы деградации почв гораздо скромнее, ежегодно тратит на восстановление плодородия в районе 3 млрд фунтов стерлингов (около 260 млрд рублей).
«Все понимают, что использование тяжелой техники, глубокая вспашка, большой клин пропашных культур ведут к снижению плодородия почв. Однако подавляющее большинство хозяйств игнорирует эти моменты. Некоторые специалисты в качестве альтернативы рассматривают технологию нулевой обработки почв, но для России она пока еще редкость. На ее апробацию решаются крупные агрохолдинги. Ведь нужно просчитать множество нюансов, чтобы минимизировать ошибки при освоении технологии NO-TILL», — обобщает положение дел Аркадий Пономарев.
