Журнал «Агроинвестор»
В этом году ВВП может вырасти более чем на 2%, однако сложившиеся в экономике тенденции не всегда позитивно влияли на АПК. Укрепление рубля не устраивает экспортеров, рекордно низкая инфляция не привела к росту потребительского спроса, а кредиты хоть и стали дешевле, но субсидий на всех не хватает
После двух лет снижения в 2017 году динамика ВВП России будет положительной: в середине ноября Минэкономразвития сохраняло прогноз роста на 2,1%. Правда, поскольку существенных структурных изменений в экономике не произошло, он связан преимущественно с низкой базой, а также повышением цен на нефть, так что позитивный тренд крайне неустойчив. При этом промышленное производство в третьем квартале вновь замедлилось после ускорения, а потребительский спрос не растет, несмотря на снижение инфляции. Сельское хозяйство, которое в последнее время не раз называли драйвером экономики, в перспективе может стать ее тормозом. Правда, в этом году вклад агросектора в ВВП все еще будет положительным благодаря рекордному урожаю, хотя макроэкономические тренды в течение года в основном негативно влияли на отрасль.
Слабый рост после падения
По предварительным данным Росстата, в третьем квартале ВВП вырос на 1,8%, тогда как Минэкономразвития оценивало его в 2,2%. Тем не менее министерство не корректировало свой годовой прогноз, тем более что статведомство позже должно было пересмотреть свои показатели. «Каких-то серьезных отклонений от цифры прогноза мы пока не ожидаем», — говорил глава МЭР Максим Орешкин. В четвертом квартале он рассчитывал на уровень свыше 2%.
Оценки финансовых и экономических организаций и институтов были ниже. Так, Центробанк прогнозировал увеличение ВВП на 1,8% по итогам 2017 года. Причем этот темп близок к потенциальному — тому, который возможен при существующей структуре и производительности экономики, обращала внимание глава регулятора Эльвира Набиуллина, отмечая, что это невысокая динамика.
Аналогичного мнения придерживается Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР). Согласно его отчету, за последние два года экономика России смогла восстановиться, вышла из рецессии и в этом году прибавит 1,8%, а в 2018-м — 1,7%. Среди факторов, которые поддержали рост, ЕБРР называет повышение внутреннего спроса, позитивную динамику цен на нефть, деловую активность в торговле, добыче полезных ископаемых и транспортном секторе. Также положительно сказались низкая инфляция, укрепляющийся рубль и хороший урожай. Правда, аналитики банка отмечают, что отсутствие структурных реформ и низкий объем инвестиций ограничат долгосрочный рост ВВП на уровне 1-2% в год. Консенсус-прогноз Центра развития Высшей школы экономики в ноябре также говорил, что в 2017-м ВВП увеличится на 1,8%, а в следующие два года — на уровне 1,7% и 1,6%. Хотя в августе оценки были более негативными: тогда эксперты ожидали прироста ВВП в этом году лишь в 1,4%. Еврокомиссия тоже улучшила прогноз по динамике ВВП России с 1,2% до 1,7%. Более оптимистичен Международный валютный фонд: в ноябре он пересмотрел свою оценку увеличения ВВП в России с 1,8% до 2%. Рост поддержан более высокими ценами на нефть и «облегченными внутренними финансовыми условиями», однако в среднесрочной перспективе он, скорее всего, останется низким из-за демографии, узких мест, а также стабильного режима санкций, полагает МВФ. Глава представительства фонда в России Габриель Ди Белла в ноябре заявила, что в долгосрочном периоде прогнозируется прирост экономики страны по 1,5% в год, хотя за 7-10 лет возможно достичь уровня в 3%.
По оценке Центра экономического прогнозирования Газпромбанка, в 2017-м ВВП прибавит 1,9%, а в ближайшие годы динамика закрепится на уровне 1,6-1,7%. «Это, конечно, восстановление экономики, но рост очень слабый и неустойчивый, а ситуация как по отраслям, так и между компаниями может быть очень разной», — комментирует начальник центра Дарья Снитко. Партнер консалтинговой компании «А8 Практика» Андрей Тихомиров согласен с оценкой Минэкономразвития о приросте экономики на уровне 2,1%, однако считает, что сейчас скорее можно говорить не о восстановлении экономики, а о своеобразной стагнации, поскольку он обусловлен низкой базой прошлого года, а также повышением цен на нефть. «В ближайшие два-три года при сохранении существующих тенденций мы не ожидаем увеличения темпов роста, а больше склоняемся к их снижению», — добавляет он.
При этом, по мнению Тихомирова, необоснованно говорить о том, что АПК в перспективе станет каким-то серьезным тормозом экономики. Такое мнение в сентябре озвучил главный экономист и зампредседателя правления Внешэкономбанка Андрей Клепач. По его словам, в этом году рекордный урожай, как и в 2016-м, положительно повлияет на итоговые показатели ВВП, однако вскоре сельское хозяйство перестанет быть драйвером роста экономики и «в 2019—2020 годах начнет тормозить», ситуация в отрасли ухудшится. Это, в частности, связано с тем, что значительного увеличения потребления не произойдет, внутренние цены снижаются, и экспорт в этой ситуации не очень поможет. Кроме того, если инвестиции в агросектор в этом году и увеличатся, то какой будет их динамика дальше — большой вопрос. Определенные риски развития АПК как отдельного сектора, конечно, возможны, признает Тихомиров, например, они связаны с сокращением государственной поддержки. Однако поскольку его доля в ВВП невелика (4,3% по итогам 2016 года), это не может серьезно затормозить экономику.
Поскольку речь идет о малых значениях прироста ВВП, динамика агросектора может быть ощутимой для экономики, не соглашается Снитко. Однако сейчас она устойчиво положительная, хотя драйверов в секторе все меньше: господдержка не растет, очевидных ниш для замещения импорта и создания крупного бизнеса тоже не прибавляется, а экспорт хоть и интересен, но для его развития нужно решить много проблем с логистикой, а это вне АПК, перечисляет эксперт. Кроме того, не стоит забывать, что могут преподнести сюрпризы погодные условия.
Тем не менее участники рынка тоже не согласны с тем, что агросектор начнет тормозить экономику. В ближайшие годы динамика роста сельхозпроизводства может сократиться, но он продолжится за счет операционных и технологических улучшений, считает гендиректор «Русагро» Максим Басов. «Это нефтегазовый сектор может превратиться в тормоз экономики по мере развития альтернативной энергетики, тогда как аграрная отрасль — наиболее перспективная с точки зрения экспорта, — подчеркивает руководитель направления стратегического маркетинга группы «Черкизово» Андрей Дальнов. — А без экспорта у нас не будет средств для закупки технологий и поддержания привычного уровня потребления». Председатель наблюдательного совета «Белой Дачи» Виктор Семенов обращает внимание, что раньше многие скептики говорили о сельском хозяйстве как о черной дыре, а сейчас они утверждают, что как АПК стал драйвером экономики, точно так же станет и тормозом. Однако, по его мнению, это может произойти только в том случае, если государство, кроме развития производства сырья, не начнет дальше поддерживать его переработку. При этом Семенов уверен, что развитие производства и переработки сельхозпродукции может стать драйвером для смежных отраслей, в частности машиностроения: сейчас большая доля техники и оборудования для отрасли закупаются за рубежом.
Подобного мнения придерживается и директор практики по работе с компаниями сектора АПК КПМГ в России и СНГ Илья Строкин. Поскольку доля сельского хозяйства в ВВП небольшая, его сложно назвать драйвером всей экономики, но не стоит забывать, что сектор тесно связан с химической промышленностью, машиностроением и прочими отраслями, на которые рост сельхозпроизводства оказывает положительный эффект. «В ближайшие годы при условии успешного выхода на экспортные рынки АПК будет иметь все шансы на сопоставимые темпы роста», — полагает эксперт.
Рубль укрепился, доходы — нет
Среди основных макроэкономических трендов, которые в течение 2017 года так или иначе влияли на развитие и инвестиционные настроения в агросекторе, в первую очередь можно отметить динамику курса рубля, который укрепился на фоне дорожающей нефти. В конце 2016-го впервые за восемь лет страны ОПЕК, а также не входящие в организацию государства договорились о снижении добычи. По расчетам участников рынка, это должно было способствовать росту цен до $55-60/баррель Brent, что и произошло. В конце октября нефть пробила отметку в $60/баррель после заявления принца Саудовской Аравии Мухаммеда ибн Салман Аль Сауда о готовности сотрудничать со всеми странами ОПЕК+ для восстановления баланса сырьевого рынка. А на торгах 6 ноября впервые с июля 2015 года котировки превысили $62/баррель на волне коррупционного скандала и арестов принцев и министров в королевстве. Соглашение о снижении добычи нефти действует до конца марта 2018 года, следующее заседание ОПЕК, на котором его могли продлить, должно было состояться 30 ноября. Правда, федеральный бюджет России на 2018 год верстался из расчета стоимости нефти на уровне $40/баррель, хотя консенсус-прогноз предполагает диапазон в $50-60.
Из-за роста цен на нефть укрепился рубль: если в ноябре 2016-го он превышал 64 руб./$1, то в этом году к середине месяца держался на отметке в среднем 59 руб./$1, а, например, в апреле был на уровне 56,4 руб./$1 — минимум с мая 2015-го (50,5 руб./$1). Ослабление доллара привело к возобновлению импорта по некоторым позициям и осложнило положение экспортеров аграрной продукции из России, отмечает Дарья Снитко. Она не прогнозирует существенной девальвации рубля на фоне тенденции роста цен на нефть, наблюдаемой в четвертом квартале. Тихомиров в ближайшем будущем не ожидает сильных колебаний цен на нефть, так как на рынке сложился достаточно стабильный баланс спроса и предложения, и на ценовую ситуацию кардинально могут повлиять только форс-мажорные обстоятельства. При этом курс рубля, по мнению эксперта, до предстоящих президентских выборов будет достаточно стабильным, а уже после возможно его ослабление. В целом же нынешние цены на нефть скорее минус для экономики, поскольку чем дороже углеводороды, тем ниже вероятность проведения структурных реформ, добавляет Тихомиров.
Для «Русагро» укрепление рубля невыгодно: чем сильнее национальная валюта, тем меньше прибыль, отмечает Басов. Так, по итогам трех кварталов чистая прибыль холдинга снизилась в 3,7 раза к аналогичному периоду прошлого года до 3,1 млрд руб. Правда, в основном на это повлияла переоценка биологических активов и падение цен в сельскохозяйственном и сахарном сегментах. Без их учета сокращение было на уровне 35% до 5,6 млрд руб. Чистая прибыль «Черкизово» за этот период увеличилась на 158% до 5,65 млрд руб., в том числе благодаря растущей эффективности бизнеса, восстановлению потребительского рынка и укреплению курса рубля. «Валютный курс влияет на себестоимость, инфляцию, уровни экспорта и импорта», — поясняет Дальнов. По прогнозам банковских аналитиков, курс рубля будет удерживаться в коридоре 59-65 руб./$1, и верхняя граница этого диапазона могла бы стимулировать поставки мяса бройлера на Ближний Восток и Африку, говорит он. В то же время такой курс остается достаточно привлекательным для российских импортеров, поэтому не стоит ожидать существенного сокращения поставок из Бразилии, если ее продукция будет соответствовать требованиям Россельхознадзора. Также такой валютный курс не окажет существенного влияния на себестоимость производства животноводческих компаний, считает Дальнов. Минэкономразвития в базовом сценарии в следующем году ожидает ослабления рубля по сравнению с 2017-м с 59,4 руб./$1 до 64,7 руб./$1.
Другим важным макроэкономическим показателем стали реальные располагаемые доходы населения, которые влияют на потребительский спрос. МЭР прогнозирует, что по итогам года они увеличатся на 1,3% после снижения на 5,1% в 2016-м, а в 2018-м прибавят 2,3%, согласно базовому варианту. По оценке Росстата, в январе-сентябре реальные располагаемые доходы были на 1,2% ниже, чем в аналогичный период 2016 года, хотя реальная заработная плата и увеличилась на 2,5%. В России фиксируется незначительный рост реальных размеров заработной платы, однако он не привел к равнозначному увеличению реальных располагаемых денежных доходов, повышение пенсий также не успевает за уровнем инфляции, говорит руководитель практики АПК «НЭО Центр» Екатерина Михалева. В феврале 2016 года пенсии были проиндексированы только на 4% при фактической инфляции за 2015 год в 12,9%. Доиндексация в сентябре по старым правилам должна была составить 8,9%, однако в августе правительство приняло решение заменить ее на единовременную выплату в размере 5 тыс. руб. В 2018 году планируется индексация пенсий на 3,7%, то есть выше ожидаемой инфляции.
Индекс потребительской уверенности CCI (Consumer Confidence Index) в России в третьем квартале составлял минус 13 пунктов, в первом квартале 2015-го он был на уровне минус 32. Отрицательное значение говорит о неуверенности потребителей в завтрашнем дне, в стабильности своих доходов и неготовности к расходам на покупки, о склонности сохранять и меньше тратить, рассказывает Михалева. «К примеру, аналогичный индекс в Италии составляет 116 пунктов, в Германии — 105, в ЕС — минус 1 (по большей части за счет отрицательных значений по Греции)», — сравнивает она. Отсутствие увеличения реальных располагаемых доходов вкупе с низким уровнем инфляции свидетельствует о частичном затормаживании экономики в части потребительских ожиданий и предпочтений. «В среднесрочном прогнозе факторов, способствующих существенному увеличению реальных располагаемых доходов, повышению платежеспособного спроса и покупательной способности населения, не предвидится», — резюмирует она.
Динамика платежеспособности населения остается стабильной: нет ни роста, ни существенного падения, комментирует Строкин. «Учитывая заявления руководства государства о положительных тенденциях в экономике страны, можно сделать умеренно-позитивный вывод, что платежеспособность не будет ухудшаться», — говорит он.
Участники рынка в целом настроены более оптимистично, хотя тоже не отмечают значительных улучшений спроса. «Доходы населения в этом году, к сожалению, не росли, но, по прогнозам, будут увеличиваться в последующие годы, что позволяет надеяться, в частности, на оживление „колбасного“ рынка», — рассчитывает Дальнов. Платежеспособный спрос населения и покупательная способность в этом году не улучшились, но улучшилось настроение потребителей, оценивает Басов. В частности, это видно по росту спроса на мясо. В 2018-м топ-менеджер ожидает сохранения очень осторожного оптимизма. Продажи «Белой дачи» за три года упали и только сейчас начали медленно восстанавливаться. При этом Семенов отмечает изменение структуры спроса в пользу более доступной продукции. «Крен пошел в сторону салата айсберг, который дешевле. Кроме того, люди стали переключаться на резаные или вареные овощи. Так, например, большой рост пошел по винегрету: то есть, вероятно, тот, кто раньше ел рукколу, перешел на него», — предполагает он.
Тем не менее ситуация с платежеспособным спросом достаточно сложная. В первом полугодии продолжилось сокращение оборота розничной торговли, хотя его темпы замедлились до минус 1,6% год к году, со второго полугодия наметилась небольшая восходящая динамика, обращает внимание Тихомиров. «В целом мы не ожидаем серьезного улучшения в 2018 году, — прогнозирует он. — На ситуацию могут повлиять такие факторы, как ускорение инфляции или ослабление курса рубля, приводящие к снижению покупательной способности населения».
Кредиты стали дешевле
Банк России ожидает, что инфляция в стране по итогам года не превысит 3%, а в первом полугодии 2018-го несколько повысится, оставаясь при этом вблизи целевого значения в 4%. Прогноз Минэкономразвития предполагал уровень в 3,2% к концу 2017-го, однако в первую декаду ноября Максим Орешкин говорил, что сейчас видится диапазон в 2,5-2,8%. «А8 Практика» оценивает общую инфляцию по итогам этого года в 3-3,2%, а продовольственную — в 1,8-2%. По словам Тихомирова, на рынке есть те, кто выигрывает от низкой инфляции, и те, кто несет потери. «Нынешний уровень инфляции негативно влияет на экономический рост и дестимулирует как потребительский, так и инвестиционный спрос, — считает эксперт. — Более того, низкая инфляция никак не сказалась на доходах населения, которые продолжают сокращаться четвертый год подряд».
Низкая инфляция — это вызов для рынка, причем абсолютно новый, уверена Дарья Снитко. «В этой ситуации повышать цены все сложнее, спрос растет очень слабо, при этом издержки у некоторых производителей будут увеличиваться опережающими темпами, что давит на рентабельность, — комментирует она. — Работа по повышению производительности труда, эффективности инвестиций и управлению издержками сейчас будет актуальна как никогда». По оценке Центра экономического прогнозирования Газпромбанка, инфляция на конец 2017-го составит 3,1%, а в ближайшие годы будет ниже целевого уровня. Продовольственный вклад в условиях роста мировых цен на некоторые товары может быть чуть выше, но это не окажет сильного влияния на разгон цен, поскольку страна сильно сократила зависимость от импорта продовольствия и для некоторых рынков характерно перепроизводство, добавляет эксперт.
Несмотря на то, что уровень инфляции находится на историческом минимуме, Центробанк не спешит радикально снижать ключевую ставку: по данным на 20 ноября она составляла 8,25%. По словам Эльвиры Набиуллиной, более быстрое смягчение денежно-кредитной политики может привести к скачку инфляции, к необходимости разворота денежно-кредитной политики и «просто отравит наметившееся оздоровление экономики». Также глава Банка России отмечала, что при стабилизации инфляции на уровне 4% ключевая ставка к 2020 году может снизиться до 6,5-7%.
Даже с учетом снижения ключевая ставка в России остается самой высокой среди стран G-20, что не позволяет поддерживать необходимый уровень инвестиционной активности из-за дороговизны заемных средств, говорит Михалева. В идеале ставка ЦБ должна приближаться к уровню инфляции, это сделало бы сельхозпроизводителей более конкурентоспособными за счет сокращения стоимости кредитов, полагает Дальнов. «Но, думаю, Центробанк должен принимать во внимание и возможное резкое снижение курса национальной валюты в случае падения цен на нефть, например, из-за срыва договоренностей ОПЕК+ в следующем году, — предполагает он. — Тогда ключевую ставку пришлось бы снова резко поднимать, чтобы затормозить обесценивание рубля. Едва ли это будет комфортно для бизнеса и населения». ЦБ опасается возможных колебаний валютного курса и сохраняет разницу между ключевой ставкой и уровнем инфляции, чтобы иметь возможность для маневра, соглашается Тихомиров. Однако, например, Максим Басов считает, что ключевую ставку все-таки нужно снижать сильнее.
Как бы то ни было, благодаря уменьшению ключевой ставки в этом году, а также относительной стабилизации валютных курсов стоимость банковских кредитов уменьшилась. Правда, говорить о том, что заемное финансирование стало безоговорочно доступнее, все-таки не приходится. «Исходя из нашего опыта, банки предъявляют к потенциальным заемщикам еще больше требований и тщательнее их оценивают», — делится Тихомиров. Из-за общего снижения уровня господдержки отрасли у новых крупных проектов возникают определенные трудности с кредитованием: их долго рассматривают, отправляют на доработку, ужесточаются требования и критерии, подтверждает Михалева. Хотя заемные средства для агросектора стали дешевле — ставки по новым инвестиционным проектам могут составлять 10-12%, тогда как в 2015 году они достигали 17—20% — большинство капиталоемких проектов без господдержки окупаются очень долго, оценивает она.
Басов говорит, что по сравнению с 2016-м в плане доступности кредитов ничего не изменилось, получить деньги было сложнее, чем в 2014—2015 годах. При этом новая система льготного кредитования в агросекторе пока вызывает нарекания, что в основном связано с недостаточным объемом финансирования. «Краткосрочных кредитов мы практически не смогли получить, хотя большую часть инвестиционных получили», — делится Басов. Агрофирма «Прогресс» (Краснодарский край) брала кредиты на сезонные работы по коммерческой ставке, попытка рязанской «Ока Молоко» (входит в «Ока Агро») получить льготный кредит на весенние работы тоже не увенчалась успехом, рассказывали ранее «Агроинвестору» руководители компаний. При этом в течение года многие сельхозпроизводители не раз говорили, что есть сложности не только со льготными кредитами, выдаваемыми по новой схеме, но и с субсидированием взятых ранее.
«По нашим оценкам, систему льготного кредитования еще необходимо дорабатывать, — комментирует Тихомиров. — Ситуация с начала этого года, когда банки выдавали практически весь объем лимитов по льготному кредитованию нескольким своим крупнейшим заемщикам, не должна повторяться». Банки сделали большой шаг навстречу аграриям, предлагая изначально просубсидированную ставку кредитования. Однако, к сожалению, даже при такой схеме остается риск, что банки потребуют у заемщиков выплатить всю ставку, если не получат субсидию от Минсельхоза, акцентирует Строкин.
Для малых хозяйств льготное кредитование, несмотря на заложенные для них в бюджете 4,4 млрд руб. на краткосрочное кредитование, в целом оказалось не очень доступным инструментом поддержки, считает эксперт Аналитического центра при Правительстве России Елена Разумова. По данным Минсельхоза, к началу сентября неосвоенными по этому направлению оказались 1,7 млрд руб. — около 40% от запланированных средств. Одна из причин — более высокие коммерческие ставки кредитования для малого и среднего бизнеса: около 20-22% при 14-17% по другим заемщикам в середине 2017 года, приводит данные она. «При льготном кредитовании возмещается только ключевая ставка ЦБ. Это означает, что для предоставления кредита по ставке 5% коммерческая ставка кредита должна была составлять около 14-15%», — подсчитывает Разумова. Кроме того, сыграла роль ограниченность числа кредитных организаций, уполномоченных на выдачу субсидируемых кредитов (изначально было аккредитовано 25 банков, в сентябре в список было включено еще 17), а также то, что местные органы АПК исключили из процесса принятия решения о господдержке.
В целом темпы роста кредитования в 2017 году как для сельского хозяйства, так и для связанной с ним пищевой промышленности были ниже, чем в 2016-м, сравнивает Разумова. В частности, по агросектору, согласно данным ЦБ на 1 октября, прирост объемов выдачи кредитов составлял 27,4% к аналогичному периоду прошлого года. При этом данные Банка России говорят о резких темпах падения кредитования предприятий пищепрома — на 49,8% в годовом выражении. «Подобная ситуация показывает, что проблемы с доступом к кредитным ресурсам для АПК и смежных отраслей решаются не до конца», — делает вывод Разумова.
По прогнозу Центробанка, в ближайшие годы в целом кредитование будет увеличиваться на 7-10%, такой темп подержит экономический рост. В ноябре Эльвира Набиуллина говорила, что, по оценке ЦБ, прирост кредитов с начала года составил 4,7%.
Интерес к отрасли сохраняется
В этом году Россия поднялась в рейтинге Всемирного банка Doing Business с 40-го на 35-е место, притом что в 2012-м занимала 120-ю строку. Однако эксперты неоднозначно оценивают этот результат хотя бы потому, что деловой климат в стране оценивался по показателям в двух городах — Москве и Санкт-Петербурге, экстраполировать данные на всю Россию было бы неправильно. Кроме того, рейтинг не учитывает национальную специфику, а, например, применительно к агросектору не берутся в расчет санкции и контрасанкции, ситуация с субсидиями, логистические сложности. Тем не менее инвестиции в основной капитал в целом по экономике в этом году должны повыситься на 4,1% после снижения на 0,9% в 2016-м, прогнозирует Минэкономразвития, а в 2018—2020 годах средний темп ожидается на уровне 5,3% в год. В сельском хозяйстве (с учетом охоты и лесного хозяйства) в этом году ведомство ожидает увеличения вложений на 0,5%.
Потеря инвестиционной привлекательности страны оказывает негативный эффект и на АПК. Несмотря на хорошую динамику роста, бурной деловой активности пока не наблюдается, говорит Строкин. «Есть интерес у инвесторов из Средней и Западной Азии, Ближнего Востока, например, к молочной продукции и переработке зерна, однако эти проекты еще на стадии переговоров», — рассказывает он. По оценке эксперта, наиболее привлекательными для вложений остаются импортозамещающие сектора. Например, молочное производство и виноделие обладают сильным потенциалом и интересны для долгосрочных вложений. Также перспективны экспортные направления, так как в будущем они станут драйвером для всей отрасли.
Тихомиров среди наиболее привлекательных секторов АПК называет переработку молока, производство кормов и растениеводство, но именно в долгосрочной перспективе. «По итогам 2017 года на инвестиционную активность больше всего повлияла ситуация с государственной поддержкой, — считает он. — Ее сокращение влияет как на экономику существующих проектов, так и на показатели тех, которые только рассматриваются. И по многим проектам сокращение или вообще невозможность получения субсидий является критическим параметром для дальнейшего инвестирования».
Инвестировать стало менее выгодно из-за падения доходности и уменьшения государственной поддержки, подтверждает Басов. Тем не менее у «Русагро» в этом году ожидается рекордный объем вложений, в 2018-м он будет еще выше за счет проектов, начатых в 2016 году. «Из новых проектов мы начнем строительство второго завода по дешугаризации мелассы в Белгородской области стоимостью 5,5 млрд руб. Также рассматриваем инвестиции в производство молока и мяса бройлера», — рассказал топ-менеджер. Решения по двум последним проектам будут приняты весной 2018 года.
«Черкизово» тоже сообщает о сокращении господдержки. За девять месяцев 2017 года группа получила 0,6 млрд руб. субсидий против 1,1 млрд руб. за аналогичный период прошлого года. Тем не менее за этот период компания инвестировала 9,5 млрд руб. — на 28% больше, чем годом ранее.
