Журнал «Агротехника и технологии»
Цена правды
Судиться всегда дорого. Особенно если судиться за право обладания большими деньгами. Лондонский суд международного арбитража — один из первых международных третейских судов — славится доверием к нему бизнеса всего мира. И фантастической дороговизной. Только на регистрацию дела нужно отдать 1750 фунтов (133,5 тыс. руб.) А дальше идет длинный список из дополнительных необходимых затрат, где в том числе присутствуют различные административные расходы (150-250 фунтов в час) и многое другое. Что и говорить, правда нынче дорога — ее стоимость может достигать нескольких сотен тысяч фунтов. Однако вряд ли она обойдется столь дорого в российском третейском суде.
В Лондонский международный арбитражный суд, по сообщениям СМИ, обращались компании Олега Дерипаски («Русал») и Виктора Вексельберга (Sual Partners) из-за алюминиевой сделки на сумму $47 млрд; тот же Олег Дерипаска и Владимир Потанин там же пытались разделить «Норильский никель». Искали у лондонской Фемиды правду украинские «Дельта Банк» и агрохолдинг «Инсеко» (иск на $71 млн).
США в третейских судах разрешаются более 60% всех коммерческих споров. В странах ЕС также больше половины конфликтов бизнеса рассматриваются именно в них. Это позволяет сильно разгрузить государственные суды для более важных дел.
Тем не менее, российские аграрии судиться в третейских судах гнушаются. Дело в том, что учредить такой частный суд может каждый. Дешевизна и легкость открытия этого бизнеса приводит к возникновению «карманных» судов, всегда решающих дело в пользу своего хозяина. Отсюда дороговизна уважаемых европейских судов, за многие годы доказавших свою честность, и дешевизна многих региональных третейских судов в России, о которых еще мало что известно.
Уж лучше вы к нам
Сельхозпроизводители известны своим консерватизмом. Они не любят судиться, но еще больше они не хотят выяснять отношения в неизвестном для них суде. Многие опрошенные «АТт» агрохолдинги и фермеры прямо говорили, что не видят выгоды в третейских судах. «Судиться в третейских судах невыгодно по нескольким причинам. Можно выделить две главные. Во-первых, это дороже, чем в арбитражных судах. Во-вторых, решения третейского суда не подлежат обжалованию в вышестоящих инстанциях», — сообщили юристы компании Syngenta в России.
Агрохолдинг «Разгуляй», по заверению его пресс-службы, с третейскими судами тоже не работает. Не обращалась в них и «Талина»: «У нашей компании никогда не было опыта работы с третейскими судами», — сообщили в последней.
Казалось бы, институтом третейских судов могли бы пользоваться производители и переработчики молока при возникновении споров о сортности сдаваемого сырья, но сегодня такой практики нет, отмечают в Национальном союзе производителей молока («Союзмолоко»). Ни один из опрошенных «Союзмолоко» производителей не смог подтвердить факта обращения в третейский суд, хотя этот инструмент, по их словам, мог бы стать реальным решением проблемы. «Сегодня производителей молока зачастую заставляют сдавать сырье для оценки в лабораторию, рекомендуемую переработчиком и, как правило, ангажированную. Создание системы независимых лабораторий или третейский суд сделали бы отношения производителей и переработчиков более честными и прозрачными», — сообщили в союзе.
По информации президента Союза третейских судов России и председателя Арбитражного третейского суда Москвы Алексея Кравцова, доля строительно-промышленных компаний (в нее он включает и сельское хозяйство), обращающихся в его суд, составляет около 15% от всех дел в третейском судопроизводстве города. «Если несколько человек рассказали, что не применяют эту систему, это еще не значит, что она не используется в бизнесе вообще. У нас есть письма от Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйства России (АККОР), «Деловой России», «Опоры России» и многих других союзов и ассоциаций, которые рекомендуют именно третейские суды для снятия разногласий», — отмечает юрист.
Однако непопулярность таких судов среди аграриев все же констатирует коллега Кравцова, председатель Третейского суда при Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств Тульской области Сергей Смирнов. «Никакой поддержки в виде разъяснения значимос¬ти деятельности третейских судов государственные органы не оказывали, никто, кроме самих третейских судов, не разъяснял общественности, кто они и зачем созданы. Из-за того, что мы существуем как бы сами по себе, многие считают нас «несерьезными структурами», хотя и в Арбитражном процессуальном кодексе РФ, и в Гражданском кодексе РФ, и в Гражданско-процессуальном кодексе РФ есть целые главы, посвященные порядку рассмотрения споров, связанных с судебными актами третейских судов», — сетует он.
Быстрее, честнее, эффективнее
Представители третейских судов уверены, что причины, по которым аграрии не обращаются в их суды — это мифы, сложившиеся вокруг такого судопроизводства. В частности, крестьяне уверены, что подобный метод решения конфликтов дороже, что не так, говорят юристы. Например, в Арбитражном третейском суде Москвы арбитражный сбор составляет в среднем 3-5% от суммы иска (чем больше сумма, тем меньше процент) — той самой суммы, которую выигравшая сторона получит от проигравшей. Это существенно дороже, чем госпошлина, которая также зависит от суммы иска. Так, в государственных судах при суммы иска свыше 2 млн руб. госпошлина составит 33 тыс. руб., плюс 0,5% от суммы, превышающей 2 млн, но не более 200 тыс. руб. Но есть и примеры третейских судов, которые обходятся дешевле государственных. Например, третейский суд при Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств Тульской области взимает всего 85% от госпошлины в государственных судах.
Но обращать внимание надо не на сумму сбора, а на конечную «цену разбирательства». «Мало кто задумывается, что хотя госпошлина в государственных судах небольшая, тяжба потом все равно выливается в большие расходы. Тем более что длится она в среднем полгода-год. За это время набегают немалые суммы: оплата работы юристов, расходы на командировки. А еще надо учесть налоги на неполученную прибыль, инфляцию
В третейском суде дело, как правило, рассматривается всего 1,5-2 месяца. При этом минимальный срок рассмотрения третейского спора — месяц. В редких случаях дело затягивается на 3 месяца. Связано это в большей степени с тем, что суд обязан надлежащим образом уведомить стороны по почте о начале и порядке третейского разбирательства, а письмо обычно идет около месяца, объясняет Смирнов. Впрочем, другие юрис¬ты отрицают долгое рассмотрение дел в госсудах: слушания в среднем ведутся 4-6 месяцев, а простые иски иногда рассматриваются за одно-два заседания, говорят они. Но в государственных судах, в соответствии с процессуальными кодексами, существуют институты оспаривания решений первой инстанции суда, которые, в свою очередь, увеличивают сроки получения сторонами окончательного, вступившего в законную силу судебного акта.
Однако важна даже не столько цена, сколько исполняемость приговора. В государственном суде мало того, что дело рассматривается часто долго, так еще и исполнительный лист (документ, необходимый для принудительного исполнения приговора, выдается государственным судом, который может проанализировать решение третейского суда) выигравшая сторона получит далеко не сразу. За это время проигравшая сторона успеет вывести свои активы в офшоры или как-то спрятать их, чтобы ничего не платить. В третейским же суде благодаря быстрому ведению процесса будет возможность захватить активы должника. И сверх того, с помощью самого суда можно будет добиться исполнения приговора.
Для возвращения денег у третейских судов есть множество способов, которых нет в арсенале государственных. Например, исполнения приговора третейские юристы добиваются самостоятельно. В некоторых третейских судах исполнительный лист суд получает в государственном суде. После этого третейский суд за дополнительную плату может заниматься сопровождением решения (с помощью судебных приставов и банка должника). «Суд сам напишет и отдаст заявление в службу судебных приставов и банк должника, проконтролирует, чтобы пристав сделал запросы на выявление имущества, а банк ответил о наличии счетов должника. При выявлении приставом имущества должника суд контролирует его изъятие и выставление на торги. Если есть деньги на счетах, нужная сумма перечисляются их взыскателю», — описывает подобную работу Кравцов.
Если же пристав либо банк должника сообщают об отсутствии у него имущес¬тва, то суд добивается акта о невозможности взыскания, что тоже является документом, продолжает Кравцов. Он позволяет снять с выигравшей стороны налоговое бремя, чтобы как-то компенсировать потери.
Приговор обжалованию не подлежит
И все же у аграриев есть основания не доверять третейским судам. Дело в том, у третейских судов по решению самих сторон часто приговор не может подлежать обжалованию. В основном эта проблема связана с так называемыми «карманными» третейскими судами, когда суд принадлежит истцу. Дело в том, что третейский суд довольно просто открыть. Некоторые ушлые организации создают их специально под себя, чтобы потом продавливать в договорах третейские оговорки с названием своего третейского суда. И если фермер будет обманут, то обратившись в такой суд, гарантированно проиграет, предупреждают сами председатели третейских судов.
По информации союза третейских судов России, в стране действуют 1500 третейских судов, а сайты есть только у 134. С одной стороны, уже само по себе наличие сайта говорит о серьезности бизнеса, поиске клиентов. Однако на многих сайтах нет сведений об учредителях суда, что тоже подозрительно — возможно, суду есть что скрывать. Неудивительно, что многие из таких судов не имеют судебной практики. Впрочем, это проверяется наличием исполнительных листов, выданных для вынесения решения. Их можно запросить либо у самого суда, либо у того, кто этот суд предлагает включить в договор. Если же листов нет, то эта организация, скорее всего, пустышка.
Любой судья государственного суда при наличии у истца исполнительного листа имеет право (хотя, впрочем, не должен), рассмотреть дело третейского суда и, возможно, отменить его. «Если появилась информация об аффилированности третейского суда или нарушении судьей закона, об этом можно заявить в государственном суде при выдаче исполнительного листа (если были нарушения, лист просто не дадут, а без него заставить кого-то платить законно невозможно).
Но пока победившая сторона не подала заявление на принудительное исполнение решения, ничего сделать нельзя», — предупреждает Кравцов. По его словам, при выдаче листа можно заявить возражения в случаях, когда третейский суд был аффилирован; третейский суд не уведомил стороны о проведении судебного разбирательства; суд вышел за пределы спорного договора; или же суд нарушил основополагающие принципы российского права. Если удастся доказать хотя бы один из этих пунктов, государственный суд откажет в выдачи исполнительного листа, и решение третейского суда фактически останется ненужной бумажкой.
Подобные случаи происходили в Третейском суде при Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств Тульской области. «На сегодняшний момент нашим третейским судом рассмотрено около тысячи дел, и всего два было оспорено. Причем не по существу спора, а из-за нарушения процедуры оповещения сторон — почта иногда работает плохо. В этом случае можно идти по обычному пути уже в государственных судах — апелляции, кассации и так до Верховного суда. В тех двух делах государственный суд исполнительного листа не выдавал. Поэтому мы повторно пересматривали дело, исправляя допущенные нарушения норм процессуального права», — вспоминает Смирнов.
Чтобы избежать попадания в «карманный» суд, некоторые эксперты советуют смотреть на суммы взимаемой пошлины. Кравцов считает, что она должна быть выше госпошлины. Доходы — это независимость третейского суда, а скромная пошлина не позволит ему быть независимым от влияния других организаций, уверен он. Поэтому лучше искать средние расценки на пошлину — 3-6% от суммы иска, советует юрист.
Однако в третейском суде при Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств Тульской области, который берет всего 0,85% от госпошлины, не согласны с тем, что третейский суд обязательно должен быть дороже государственного. «Мы десять лет сущес¬твуем независимо и не ставим суд на коммерческую основу, нам просто интересно развивать этот вид арбитража. Если же я раздую штат: наберу помощников, секретарей, найду хорошее здание с несколькими залами, куплю мантии для судей, мы, само собой, выйдем из бюджета», — утверждает Смирнов.
Но не только наличие «карманных» третейских судов останавливает аграриев от использования их услуг. Ведь и в государственных судах бывают несправедливые приговоры, подкупы судей и другие проблемы. Многие специалисты видят причину в корпоративных юристах. Некоторых из них может отпугивать незнание третейского судопроизводства. Других — потеря своего дохода. «Недобросовестные корпоративные юристы и юридические компании нацелены на высасывание денег из компаний. Для них важно, чтобы суд длился максимально долго и желательно с апелляциями. Если же они перейдут на третейский суд, то будут судиться один раз и недолго, а стало быть, их доходы упадут», — полагает Кравцов.
Смирнов добавляет, что третейские суды (коммерческие арбитражи) во многих европейских странах и в США серьезно разгрузили государственные суды от вала экономических споров. В результате там судьи не работают по 12-14 часов в день и имеют возможность досконально рассматривать другие дела. В России же государственные суды завалены коммерческими спорами, что отнимает их время на рассмотрение публичных споров, в том числе уголовных. Третейские суды как раз могли бы помочь решить эту проблему, уверен он.
