Журнал «Агротехника и технологии»
Франция устойчиво ассоциируется с вином, Швейцария с шоколадом. Тем не менее это вовсе не значит, что именно этой продукцией страна сильна на внешних рынках. Это скорее часть политического имиджа. Образ России, представленный водкой и икрой, также далек от реальности. В мировом бизнес пространстве она более известна как поставщик зерна.
Продукцию России, представленную на внешних рынках, прежде всего, надо разделять на биржевой товар (commodities) и, собственно, продукцию B2C сектора. В первом случае мы выглядим как значимая, влияющая на продовольственные рынки держава, а во втором — как практически никому не известная страна. Но гораздо правильнее рассматривать ситуацию с точки зрения commodities, так как именно они являются сырьем для всего остального рынка, уверяет президент компании AgriFood Strategies Альберт Давлеев.
Наше все
Российский экспорт зерна уже долгие годы позволяет стране находиться в пятерке таких крупнейших поставщиков зерна, как Бразилия, США, Аргентина и Канада. По данным группы компаний «Разгуляй», на сегодняшний день доля России в мировом экспорте зерна составляет 8%, в то время как у США она — 20,8%, у Австралии — 13,7%, у Канады — 13,3%, а у 27 стран Европы - 13,3%. Президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский приводит несколько иные цифры. «Наш среднегодовой экспорт пшеницы в 10-20 млн т составляет от 8 до 15% мирового рынка», — уточняет эксперт.Несмотря на то, что наш результат не так хорош, как у других ведущих игроков, он отличается стабильностью. Ведь на экспорт, в основном, идет пшеница 4 класса, которая, независимо от потребительских предпочтений и конъюнктуры рынка, будет востребована всегда.
Во многом благодаря «размаху» российского зернового сектора наша страна все еще входит в число статусных держав, уверен Давлеев. «Россия имеет определенный политический и экономический статус в мире, который необходимо подкреплять реальными шагами и приложениями. И, что важно, мы подтверждаем свой статус не насильно, а естественным путем», — рассуждает президент компании AgriFood Strategies. Насколько сильно влияние России на мировом рынке, особенно хорошо показали последние пять лет, в том числе засуха. Мы поставляем от 10 до 15% всего мирового зерна, а это в любом сегменте та критическая масса, которая может дестабилизировать ситуацию на всем рынке, замечает Давлеев
Правда, сейчас в некоторой степени ситуацию на мировом рынке начинает менять Украина, и в гораздо меньшей степени, в основном из-за отсутствия выхода к морю, Казахстан. Но у России есть ряд пока еще не освоенных направлений. К примеру, экспорт твердой пшеницы — «хай про», составляющей примерно 20% всего пшеничного рынка. «В этой нише активно участвуют Канада, Германия, Франция и США, а мы практически не представлены, — говорит Злочевский. — Дело в том, что большая часть твердого зерна выращивается на Алтае, в Омске и Оренбурге - там, где нет портов, без которых зерно не вывезти, поэтому всю прибыль съедает логистика».
Действительно, сегодня экспортировать такую продукцию просто не выгодно. Чтобы изменить ситуацию, необходимо либо решить проблему чрезмерной стоимости дальних перевозок, либо переместить производство в южные регионы.
Не все под контролем
Впрочем, говорить о стабильности нашего зернового сектора удается все реже — в последнее время рынок все чаще становится неуправляемым. Дело в том, что зерновой сектор, как и большинство отраслей сельского хозяйства, является высокорискованным, ведь работа идет с живыми организмами. При этом никто не отменял и гораздо более банального, человеческого фактора. «Нестабильность конъюнктуры на внутреннем рынке и резко скачущая динамика цен приводят к невозможности прогнозирования урожайности в стране и не дают в полной мере использовать потенциал страны», — объясняет коммерческий директор группы «Разгуляй» Андрей Хижняк. Однако истинная информация о состоянии рынка, похоже, мало кому на руку. Она не выгодна ни производителям, ни трейдерам, ни государству. Когда не известно, каков реальный урожай, ценой на зерно гораздо удобнее манипулировать, замечают эксперты. Что же касается государства, то здесь вопрос упирается в нежелание постоянно отслеживать ситуацию на рынке, заниматься каждодневным анализом и прогнозированием. Более того, управление ситуацией на внешних рынках значительно затрудняется тем, что Россия связана обязательствами, комментирует ситуацию Давлеев. «В прошлом году обязательства по выполнению собственных контрактов стали усложняющим фактором как для стран-импортеров, так и для самой России. Государство просто не смогло ввести эмбарго, так как контракты были бы сорваны, и репутация России как делового партнера пострадала бы гораздо сильнее, чем это могло быть измерено в деньгах». Кроме того, сдерживающее влияние на регулирование рынка оказывают и обязательства на уровне госконтрактов, являющихся, по сути дела, частью согласованных межгосударственных соглашений.
Бросовый товар? «Россия — однозначный мировой лидер по совокупному показателю обеспеченности угодьями. На территории нашей страны находятся 9% всех сельхозугодий планеты, аккумулировано более 1/5 всей пресной воды планеты, и, в то же время, вклад в обеспечение населения планеты продовольствием составляет менее 2%. Потенциально Россия может прокормить 1 млрд человек, но кормит лишь порядка 120 млн, а практически весь экспорт продуктов ограничивается зерном», — недоумевает президент группы компаний «Талина» Виктор Бирюков.Действительно, зерно, уходя за рубеж, зачастую, возвращается в Россию в виде импортной продукции. За примерами далеко ходить не надо. С момента вступления России в ВТО отечественный рынок заполонила импортная свинина, буквально обрушив внутренние цены на этот продукт. С другой стороны, ввоз импортной свинины выгоден, ведь она является товаром с высокой добавленной стоимостью.
Экспорт продукции с высокой добавленной стоимостью дает возможность создавать внутри страны новые рабочие места и инфраструктуру, но мы год за годом занимаемся экспортом зерна, недоволен президент компании «Мираторг» Виктор Линник. «То, что мы регулярно вывозим из России порядка 25-30 млн т, зерна, а потом думаем, как обеспечить собственное животноводство, — это не та стратегия, которая нам сегодня нужна», — уверен президент компании.С ним не согласен первый заместитель председателя комитета Госдумы по аграрным вопросам Айрат Хайруллин. Внешнеэкономическая торговля является клапаном для стабилизации внутренних цен, считает эксперт. И если регулярно не вывозить из страны зерно, оно просто пропадет. «Любой урожай более 86 млн т губителен для нашей страны. Подтвердили это и последние четыре года, когда цена на зерно поднималась выше 10 тыс. руб./т и два года подряд опускалась до 3 тыс. К тому же у нас сегодня емкость элеваторов в стране составляет 38 млн т, а все хозяйства вмещают 25 млн. Поэтому нас очень серьезно спасает экспорт», — заметил на парламентских слушаниях в апреле 2013 Хайруллин.Действительно, кому-то может показаться, что поставлять просто зерно — это плохо, но ни один другой товар не востребован в таком количестве, подтверждает Злочевский. «К примеру, мы поставляем на внешние рынки муку, — рассуждает эксперт. — Это товар с высокой добавленной стоимостью, но его объем мировой торговли всего 12 млн т против 130 млн т пшеницы. Даже если предположить, что мы отвоюем часть этого рынка у Казахстана (свыше 2 млн т муки на экспорт) или Турции (около 2 млн т), совокупный объем замещенного дополнительного объема внутреннего спроса на пшеницу вряд ли превысит 3 млн т, излишки же все равно необходимо будет вывозить на внешние рынки».
Мясо
Согласно экспертным расчетам, к 2020 году Россия сможет ежегодно экспортировать 400 тыс. т курятины и 200 тыс. т свинины на общую сумму $2 млрд. Этот грандиозный бизнес станет одним из важных направлений диверсификации нашей нефтегазовой экономики. Птицеводство, свиноводство и мясное скотоводство — вполне перспективные отрасли, считает президент группы компаний «Талина». Так, за последние 7 лет наше животноводство прибавило в целом 15%. Прирост птицеводства за 5 минувших лет составил 83%, а свиноводства — 28%. Более того, даже в самой сложной отрасли — мясном скотоводстве — наметились позитивные сдвиги: если еще несколько лет назад эксперты оценивали объем отрасли в 2% от всего российского поголовья, то теперь речь идет о 8%. «Первые поставки курятины и свинины за рубеж уже начались: в 2009 году было отправлено 10 тыс. т, в 2010-м — более 20 тыс. т, а в 2011-м — около 100 тыс. т», — замечает Бирюков. Но это мизерные цифры для такой страны, как Россия, которая, по словам нашего президента, могла бы безболезненно кормить порядка 1,3 млрд населения планеты.Впрочем, влезать в высоко конкурентный рынок вовсе не обязательно, уверены участники отрасли. Дело в том, что в каждой стране существуют давно сформированные потребительские предпочтения, а это значит, что один и тот же продукт в одних странах находит, а в других не находит своего покупателя и потребляется в незначительном объеме. Международная торговля преимущественно основывается на региональных потребительских предпочтениях. Продукция, являющаяся в одних регионах, по сути дела, бросовым товаром, в других регионах — деликатес, что, конечно, создает на нее повышенный спрос. По мнению участников отрасли, основными и наиболее возможными каналами реализации мяса птицы могут стать такие наши соседи, как Китай и страны юго-восточной Азии. То есть страны, численность населения которых не совпадает с темпами роста промышленного производства. Нередко также называются Украина и Белоруссия. Что же касается экспорта мяса-свинины, то этот вопрос пока что не выходит за рамки гипотетического.
Интересно, что первые сложности, связанные с экспортом отечественной продукции, начинаются не за рубежом, а уже в России. Причем, препятствия мы чиним себе сами. «Мы могли бы поставлять грудинку, составляющую 23% от всей свиной туши, в Канаду, где ее потребление закреплено исторически, тогда как у нас этот продукт столь высокой популярностью не пользуется. Это было бы актуально еще и потому, что пик потребительского сезона у них — лето и осень, а в России в этот же период на данную продукцию цена, наоборот, падает. Но никакая торговля не идет, так как у нас нет нормального закона о ветеринарии», — сожалеет Линник. Действительно, вместо единой ветеринарной службы мы имеем 84 региональные, кое-как финансируемые и неукомплектованные квалифицированными кадрами. С таким «лоскутным одеялом» можно даже не надеться на соблюдение биологической безопасности а, тем более, на поставку продукции на экспорт.
Другой пример. На внешнем рынке происходят определенные всплески, например, во время хаджа, когда спрос на халяльную продукцию настолько велик, что профильные страны-экспортеры удовлетворить его не в силах. В этот момент Россия могла бы поставлять в страны арабского мира 30-40 тыс. т мяса птицы. Да и вообще, в птицеводстве давно обсуждается вопрос о возможности экспорта в ЕС белого куриного мяса, которое в самой России не столь востребовано, как бедра и ножки. Но не все согласны с таким мнением. «Который год мы заявляем, что завалим внешний рынок мясом птицы, но эти утверждения абсолютно необоснованны. Ведь в России далеко не на всех предприятиях внедрены системы HACCP, которые служат обязательным условием для желающих поставлять продукцию за рубеж», — напоминает Давлеев.
Более того, в России на государственном уровне отсутствует система контроля патогенов, и нет общего реестра предприятий мясомолочной продукции. Этот список можно продолжать почти бесконечно, говорит Давлеев. Но самое главное, у нас нет экспортных квот и взаимного признания ветеринарных служб, благодаря чему экспорт с целым рядом стран до сих пор не налажен.
Молоко
Немногим лучше ситуация в молочном секторе. Несмотря на то, что в перспективе у России есть все шансы занять одно из ведущих мест в списке стран-экспортеров молока, на сегодняшний день мы от этого еще очень далеки. Конечно, небольшой объем готовой российской продукции уже идет на Украину, в Белоруссию и Израиль, но это буквально доли процента. Более того, Россия до сих пор является импортером молока.«Мы ежегодно ввозим порядка 8 млн т готовой молочной продукции, так что первоочередной вопрос — вовсе не выход на внешние рынки, а укрепление продовольственной безопасности и стабилизация ситуации внутри страны», — комментирует председатель Общественного совета при Министерстве сельского хозяйства РФ Андрей Даниленко.
Более того, в то время как практически все отрасли агропрома уже работают в индустриальных масштабах, в производстве молока около 70% от общего объема занимает продукция, произведенная в малых формах собственности, замечает эксперт, тогда как ни одно государство мира не использует фермеров как базис для выхода на внешние рынки: это заранее обречено на провал. Конечно, развитие фермерства необходимо поддерживать, но это скорее вопрос социальной занятости и кадрового резерва. Экспортный потенциал же однозначно должен строиться на основе индустриального производства, заключает Даниленко.
Плодоводство
Другой проблемой является отсутствие развитой инфраструктуры. Это особенно показательно на примере плодоовощной продукции. В ряде регионов России довольно неплохая урожайность овощей и фруктов, и, по идее, их можно было бы экспортировать. Но вопрос упирается в хранение. Причем, проблема, связанная с отсутствием низкотемпературных складов, стоит столь остро, что мы не имеем возможности обеспечивать даже внутренние потребности страны. В результате приходится завозить овощи и фрукты из-за границы. «В ЕС после уборки урожая продукцию закладывают в хранилища, чтобы после этого равномерно выводить ее на рынок в течение года. У нас же производитель вынужден сразу продать весь товар, иначе он попросту останется без дохода. При этом он продает ее в пик самой низкой цены - в августе-сентябре, и, как следствие, остается с минимальной прибылью», - говорит директор Института Аграрного Маркетинга Елена Тюрина. Надо отметить, продолжает эксперт, что в рамках прошлой подпрограммы развития плодоводства, садоводства и овощеводства было предусмотрено увеличение мощностей по хранению продукции более чем на 2 млн т. В 2012 году на юге России, где в основном и сконцентрировано фермерское плодоводство, был заявлен ряд проектов по строительству логистических центров. Другое дело, что с момента вхождения России в ВТО сложно понять, каково будущее этих проектов. Инвестиционные каникулы начались не только в свиноводстве, они затронули практически все аграрные секторы. Что же касается экспорта, то чисто теоретически поставлять за рубеж можно чуть ли не весь спектр плодоовощной продукции, выращиваемой в России. Но основная проблема в том, что она не конкурентна по цене, сожалеет Тюрина.
Нужны ли России новые рынки?
Однозначного ответа нет, полагают эксперты. С одной стороны, российский бизнес вроде бы неплохо чувствует себя в региональных и отраслевых нишах. Впрочем, вступление в ВТО, вполне способно подтолкнуть рынки к консолидации, что в перспективе позволит сформироваться крупным компаниям. В этом плане у России все впереди. С другой стороны, экспорт зерна позволяет стране сохранять определенный статус, поэтому надо понимать, что присутствие отечественных товаров на иностранных рынках, скорее, политический, чем экономический вопрос. А, стало быть, решение об экспорте будет зависеть от уровня амбиций руководства страны.
Доктрина продовольственной безопасности, скорее всего, уже в прошлом. В будущем же — госпрограмма развития сельского хозяйства до 2020 года и стратегия социально-экономического развития России до 2030 года, которая недавно утверждена правительством. В то же время мы не сможем реализовать геополитическую составляющую, если не научимся правильно выращивать и перерабатывать сельскохозяйственную продукцию (так, чтобы снизить ее себестоимость до конкурентоспособных уровней). Вопрос в другом — насколько это для нас важно. Быть может, России достаточно и зернового рынка?
