Журнал «Агротехника и технологии»
Белгородская область приняла решение за два-три года полностью перевести все крупные овощеводческие предприятия на российские семена
Семеноводство овощных культур в России — забытая отрасль, говорят эксперты. Хозяйств, специализирующихся на размножении семян овощей, в стране нет. Поэтому никакой указ «сверху» об импортозамещении, запрет или принуждение к патриотизму тут не поможет. В России нет специалистов и техники, отсутствует инфраструктура, не действует защита авторских прав владельцев сортов и гибридов, и законодательно не прописаны условия для развития такого сложного бизнеса. И это несмотря на то, что в нашей стране лучшие в мире зоны для размножения многих овощных культур (например, капусты и томата). В картофелеводстве, которое традиционно идет рука об руку с овощеводством, хотя и наблюдается небольшая тенденция к улучшению, ситуация, в общем, такая же. Но в целом в российском семеноводстве дела не так уж плохи. По крайней мере на рынке зерновых, кормовых и масличных культур положение гораздо лучше — большая часть семян производится внутри страны.
Нашумевшая история с передачей земель знаменитой «Немчиновки» (ГНУ Московский НИИСХ «Немчиновка») «Сколково» без выплаты институту какого-либо возмещения свидетельствует о том, что заявления о курсе на импортозамещение в семеноводстве скорее пиар, чем продуманный план. Ведь «Немчиновка» — один из немногих конкурентоспособных отечественных НИИ, сорта пшеницы которого выращивают во многих странах Азии, Америки и Европы, а в самой России под сортами «Немчиновки» занято 3,5 млн га — 14% всех посевных площадей пшеницы (в 2014 году площадь посевов этой культуры в нашей стране составила 25 млн га).
Истинные патриоты…
«А я думаю, что отнимут!» — вдруг заявляет до этого спокойный директор «Немчиновки» Александр Васютин.Пять лет назад у знаменитого НИИ, сорта которого знают во всем мире, решили забрать землю (в общей сложности около 250 га) для строительства «надежды российской нанонауки» — «Сколково». Взамен институту ничего не дали.
Более того, по-прежнему остается загадкой, не отнимут ли и то, что осталось (22 га). А надо институту не так уж и много: для опытных научных полей хватило бы и 150 га. «Москва теперь простирается вплоть до Калужской области. А кто вам даст сеять зерновые на Красной площади? Нет тут места для сельского хозяйства», — сетует Васютин.
Изначально НИИ просил себе взамен отобранных наделов 373,4 га земли в подмосковном районе, который теперь называется Новомосковским административным округом города Москвы. Научные сотрудники писали буквально всем — президенту, премьеру, в Госдуму, в Совет Федерации, Российскую академию наук, Федеральное агентство научных организаций (ФАНО)… Никто не ответил. За все годы борьбы ничего добиться не удалось.
Теперь НИИ занимается семеноводством по всей России, заключая контракты с различными хозяйствами. Впрочем, проблемы в этом нет, говорят ученые. А вот перевести весь научный коллектив, а это 200 человек (в основном пожилые люди) с семьями, в другое место Васютин не может. Так что если отнимут оставшийся клочок земли, используемый для научных опытов, то лучшего селекционного института страны больше не будет. Директор надеется, что что-нибудь придумает. Сейчас, например, он заключает контракты с другими НИИ о сотрудничестве. Однако вернуться назад на свои земли у НИИ уже никогда не получится: поля, где когда-то колосились зерновые, теперь стали городом.
Опустевший после ухода «Немчиновки» рынок (если это когда-нибудь произойдет) с удовольствием займут транснациональные семеноводческие компании. Как ни парадоксально, это их продукцию хотят заменить российской чиновники. Однако иностранные компании занимаются семеноводством в России давно и эффективно, привлекая к работе местные семеноводческие хозяйства, и строят планы по дальнейшему освоению российского рынка. Впрочем, освоение идет не так активно, как им того хотелось бы.
Так, зерновое подразделение компании KWS размножает в России гибридную рожь с 2010 года, импортируя только родительские компоненты. Поскольку KWS является прежде всего селекционной компанией, то и в России она занимается семеноводством, привлекая отечественные семеноводческие компании. Например, размножая гибридную рожь, она работает с хозяйствами компании «ТРИО», а подрабатывает семена на «Комбинате Хлебопродуктов Грязинский» (Липецкая область).
«Масштаб семеноводства наших сортов в России ограничивается, прежде всего, спецификой работы с самоопыляющимися культурами», — говорит руководитель зернового подразделения компании «КВС РУС» Ирина Синюц. По ее словам, защита авторских прав и создание рамочных условий являются сегодня необходимыми условиями для привлечения иностранных компаний в российский агробизнес. Однако «с правами» в нашей стране не все гладко. Глава подразделения исследований и разработок в СНГ компании «Сингента» Ольга Баллод утверждает, что площадь под семеноводческими проектами в России ее корпорация планирует постепенно увеличивать. Баллод также беспокоит несоблюдение в нашей стране авторских прав, но специалист уверена, что эта проблема будет решена. Пока же выполнение обязательств перед клиентами компания осуществляет за счет распределения семеноводства по разным странам.
… и безродные космополиты
В начале 20 века в России отсутствовало семеноводство овощных культур, и это выявилось в 1919 году, когда 10 октября страны Антанты ввели экономическое эмбарго в отношении России. Под запрет попали и семена овощных культур, которых ввозилось практически 100% от потребности, рассказывает заместитель директора Всероссийского НИИ селекции и семеноводства овощных культур (ВНИИССОК) Сергей Сирота. Поэтому в 1918—1919 годах Наркомзем принял решение организовать собственное семеноводство. С этой целью в 1920 году в хозяйстве Грибово Московской области был учрежден питомник сортов огородных растений (ныне это ВНИИССОК). По причине несоответствия климатических условий Московской области биологическим требованиям растений овощных культур семеноводство их было неэффективно. Поэтому на территории России были исследованы зоны с климатическими условиями, отвечающими требованиям семеноводства овощных культур. Среди найденных в стране зон были, например, Дагестан, Краснодар, Ставрополь и Астрахань, перечисляет ученый. «Это уникальные зоны. Благодаря им в 1960—1970 годы наша страна полностью обеспечивала себя всеми семенами овощных. Кстати, для капусты особенно ценна дагестанская зона. Даже урожайность этой овощной культуры в Италии и Дагестане примерно одинаковая — 0,6 т/га», — сравнивает Сирота.Однако с тех пор мир изменился. Сегодня в нем господствует система семеноводства, в которой все подстроено под биологию растений и подходящие для них зоны. «Например, 60-70% всех семян капусты в мире выращивается в Италии и на Тасмании (австралийский штат), — рассказывает директор селекционной фирмы «Поиск» Николай Клименко. — Там создана вся цепочка производства, установлено лучшее оборудование для очистки и калибровки, работают грамотные специалисты. За счет этого в данных регионах получают очень хорошие урожаи капусты высокого качества. А по свекле лидируют Тасмания и Франция, где сконцентрировано около 65% мирового производства семян этой культуры».
Такая дислокация производства овощных культур по регионам неизбежно приводит к недосягаемому уровню урожайности и качества для производителей из других стран. «Если во Франции получают с гектара 3 т семян свеклы высочайшего качества со всхожестью 95-99%, сохраняющейся в течение 5-7 лет, то в России урожай составит чуть более 1 т со всхожестью 85%, которая через 2-3 года потеряется», — сравнивает Клименко.
Если лучший в мире гибрид размножать в других зонах, он станет неконкурентоспособным. Например, Дагестан, где климат для капусты не хуже, чем в Италии, не может производить семена достойного качества. «В Дагестане халтурят, — говорит директор компании «Гавриш» Сергей Гавриш. — Ведь семеноводство — это инфраструктура, оборудование, склады, доработка, специалисты, а не только климат».
Вообще, в России нет ни одной специализированной отечественной фирмы по семеноводству овощных, продолжает селекционер. Поэтому российские селекционеры, отдающие на размножение российские семена, далеко не всегда выращивают то, что хотели.
Развитию отечественного семеноводства во многом мешает бюрократия, говорят специалисты. Например, в Италии селекционным компаниям достаточно заключить контракт с семеноводческим хозяйством и отправить туда семена для размножения. Селекционеры потом приезжают в Италию только на апробацию полей. При этом семена получают отличного качества.
В России же, например, в Астрахани (отличная зона для выращивания томатов), все гораздо сложнее. Сначала весной заинтересованным хозяйствам селекционеры предоставляют семена для размножения гибридов или элитные семена для сортов. Затем в течение лета руководству хозяйства нужно несколько раз съездить в областной центр для оформления различных бумаг, после чего пригласить государственные инстанции для апробации. Это все делается для того, чтобы осенью отдать селекционной компании пакет документов — сортовой, посевной и карантинный сертификаты.
Пока суд да дело и возня с чиновниками, гибрид могут украсть. Например, если конкурент предложит хозяйству чуть больше денег. Или же если спрос на товарные овощи возрастет, и цена на них окажется существенно выше стоимости семян, хозяйство может «кинуть» селекционеров, продав овощи торговым сетям, рассказывает Клименко. В Италии такого не случится, замечает он, потому что там хозяйства, размножающие семена, десятилетиями специализируются только на семеноводстве, и никто не рискнет испортить себе репутацию.
Как известно, гибриды создаются несколько лет (а по некоторым культурам иногда и по 14 лет). Поэтому в ситуации полной незащищенности отечественным селекционерам, лишенным гарантии, что их работу не присвоят, становится явно не до патриотизма. А поскольку сами селекционные компании не могут и не должны заниматься семеноводством (это другой бизнес), им проще перевести контракты по семеноводству за границу.
К тому же даже после многочисленных проверок в выращенной партии все равно обнаруживаются карантинные сорняки, от которых приходится очищать семена. Вырастят, например, 10 т семян, а 2-3 тонны из них выкидывают после чистки. Но и даже после этого клиенты семеноводческой компании находят в приобретенных ими семенах карантинный объект. В результате вся партия возвращается и уничтожается за счет компании.
В Европе такого никогда не произойдет, в один голос утверждают селекционеры. Там следят за посадками и не позволят сорнякам, особенно карантинным, расти на полях. Не говоря уже о попадании семян сорняков в партии — во избежание этого существует оборудование по сепарации семян, очищающее семена гибридов и сортов от примесей.
Куда приводят мечты
По данным агрофирмы «Поиск», 6-7 лет назад в России ежегодно выращивалось 3-4 тыс. т семян овощных культур. Сейчас производство сохраняется на уровне 1,5 тыс. т.В случае резкого снижения объемов производства чиновники всегда пытаются решить проблему простейшим путем — запретами и торговыми заслонами. Но что будет, если заставить наших аграриев покупать отечественные семена? Например, запретив импорт семян. Или заявив, что через несколько лет все семена в России будут отечественными. Опыт и того, и другого подхода у нашей страны уже есть, и он ясно показывает, что силой тут ничего хорошего не добьешься.
Взять, например, семена картофеля. Их импорт составляет считанные проценты от общего объема потребления картофеля в России. И, на первый взгляд, кажется, что в случае полного и безоговорочного импортозамещения ничего страшного не случится. Собственно, в июле 2013 года чиновники именно так и поступили: Россельхознадзор ввел временные ограничения на ввоз продовольственного и семенного картофеля. Казалось бы, радоваться надо, но картофелеводы забеспокоились, что останутся без качественного посевного материала вспоминает исполнительный директор Российского картофельного союза Алексей Красильников.
Чиновники, опираясь на данные Федеральной таможенной службы (ФТС), исходили из того, что ежегодный семенной фонд для товарного производства картофеля в России (весь объем посадочного материала, необходимый для посадки картофеля) — 1-1,1 млн т вместе с импортом, объясняет Красильников. А с учетом частных хозяйств населения к этому, согласно подсчетам ФТС, надо прибавить еще 4-5 млн т (в Картофельном союзе полагают, что 3 млн т). Но хватает ли этого?
Из Европы ежегодно импортируют 25-35 тыс. т семенного картофеля. Максимальное количество было завезено в 2010 году — 45 тыс. т. А в 2014 году — всего 18 тыс. т. Казалось бы, немного, но из них выращиваются репродукции семян картофеля, так что импортные семена на самом деле дают около полумиллиона тонн. Остальные 0,5 млн т — это частично российская селекция, качество которой вызывает вопросы.
По словам Красильникова, из этого полумиллиона тонн семян значительную долю составляют белорусские. У них разное качество, но, несмотря на это, в целом они конкурентоспособнее российских, замечает эксперт. С отечественными же семенами дела обстоят не очень радужно. «Года три назад в десятке наиболее популярных и сильных сортов было три отечественных: Невский, Удача и Волжанин. Теперь Волжанин выскочил из первой десятки», — констатирует Красильников. Что же касается импорта, продолжает он, то ввозимую элиту и суперэлиту (а также частично первую репродукцию) в течение 2-3 лет репродуцируют и получают серьезный объем. «Может быть, 0,5 млн т «отечественных» семян — это те, что произведены из импорта?» — рассуждает Красильников. Но как бы там ни было, эти высококачественные семена очень важны для передовых хозяйств, которые, по информации Российского картофельного союза, в своем севообороте на 85-90% используют семенной материал именно европейской селекции.
Чтобы отечественное картофелеводство не пострадало от «заботы» власть имущих, экспертам пришлось объяснять властям очевидное и добиваться компромисса. «Мы понимали, что зависим от европейских семян, которые очень важны для наших картофелеводов, поэтому наш союз договорился с Россельхознадзором о создании особой схемы взаимодействия между ним, Европейской Комиссией и местными организациями защиты растений — аналогами Россельхознадзора», — рассказывает Красильников. Теперь, следуя договоренностям, инспекторы российского ведомства выезжают на европейские поля или склады и осматривают партии, законтрактованные для российских потребителей. В том числе берутся пробы для проведения в России анализа на обнаружение карантинных объектов. Если подозрений нет, на эти конкретные партии выдается разрешение на ввоз.
Белгородский опыт планового импортозамещения, похоже, тоже ни к чему хорошему не приведет. По крайней мере, селекционеры крайне скептически отнеслись к этой инициативе. «За два года в семеноводстве вряд ли возможно что-то сделать. Тем более что отрасли семян овощных культур ни в стране в целом, ни в белгородском регионе в частности нет. Да и плана развития тоже нет», — комментирует эту инициативу Сергей Сирота. А надо ведь еще учитывать то, что в России, несмотря на огромные затраты на отопление и освещение, 90% семян производится в защищенном грунте, добавляет эксперт. Но поскольку нет специализированных территориально-производственных комплексов, семеноводство ведется на обычных комбинатах по заказам селекционных компаний.
«Действительно, российские селекционеры овощных культур вынуждены заниматься семеноводством в теплицах. В том числе и мы. Безусловно, это очень дорого из-за затрат на отопление, причем дороже, чем где-либо, но мы не хотим выпускать разработки из своих рук», — подтверждает Сергей Гавриш. В своих теплицах он размножает элиту и родительские линии, из 5% которых потом производятся остальные 95% семян. Эти 5% и есть тот исходный материал, который отдают семеноводам. Отдать его в чужие руки страшно: получив такие «исходники», кто-то может не удержаться и исчезнуть с чужим сортом или гибридом. Специалист был бы рад размножать семена в российских хозяйствах, но ни одной фирмы, специализирующейся на семеноводстве овощных, в нашей стране нет.
«Нельзя просто взять и приказать всем выращивать семена в России. Сначала нужно понять, для каких овощных культур у нас есть подходящие и конкурентоспособные почвенно-климатические зоны, а затем целенаправленно создать там все условия: подготовить специалистов, технику, обустроить хозяйства. И тогда уже придут к нам, а не в Италию, выращивать семена», — убежден Николай Клименко.
Если же, игнорируя этот подход, пытаться во что бы то ни стало выращивать семена в России, ничего не получится: мы только окончательно потеряем достижения нашего овощеводства. Сейчас передовые отечественные овощеводческие хозяйства получают более 100 т/га капусты, а свеклы — более 60 т/га, констатирует Клименко. Но столь высокие показатели — заслуга не только опытных специалистов и современных технологий, но и дань семенам высочайшего качества. «Мы обязаны дать аграриям возможность приобретать лучшие семена, пусть даже они произведены за границей», — заключает специалист. И с ним согласны все российские селекционеры, которых в отсутствии патриотизма не упрекнешь.
Кормовые культуры не привозят
Некоторые культуры, например кормовые травы, нельзя импортировать, так как они требуют районирования в зоне будущего произрастания. Дело в том, объясняет генеральный директор «Перевозской семеноводческой станции» Евгений Шкарбутко, что травам нужна определенная температура и продолжительность светового дня, поэтому зоны и районированы по широтам. С другой стороны, для производства трав не требуется элиты или суперэлиты, которая необходима для овощных культур. Для хозяйств, занимающихся кормовыми травами, достаточно просто высокой репродукции — первой, второй или третьей.
Лучше под кормовые культуры заточена и система субсидирования. Например, в Нижегородской области, по словам Шкарбутко, на семеноводство дают довольно неплохие дотации. Если федеральный бюджет выделяет средства только на элиту (а на нее спрос небольшой, и мало кто ею занимается), то там дают субсидии и на репродукцию трав в размере от 10 до 20 тыс. руб./т. Выращиваешь, апробируешь, получаешь сертификат.
Производство полного цикла семян картофеля имеют только 10-12 хозяйств
За последние годы крупные хозяйства, профессионально занимающиеся производством товарного картофеля, осознали необходимость обеспечения себя высококачественными семенами картофеля, констатирует исполнительный директор Российского картофельного союза Алексей Красильников. Изначально они привозили в Россию семена из ЕС или организовывали лаборатории: черенковали, выращивали мини- и микроклубни, а на полях получали семена вплоть до первой репродукции. По данным Минсельхоза, сегодня такую работу проводят около 40 сельхозорганизаций. Из них производство полного цикла — от пробирки до первой репродукции — имеют только 10-12 хозяйств, но с каждым годом их становится больше.
Кстати, по госпрограмме развития сельского хозяйства предусмотрены субсидии на выращивание семян картофеля. Также могут выделить деньги на организацию селекционно-семеноводческих центров, компенсировав до 20% затрат на их строительство, создание лабораторий и хранилищ.
