Журнал «Агротехника и технологии»
Мы уже настолько привыкли к определенному набору продуктов питания, что мясо у нас ассоциируется в основном с говядиной, свининой и курятиной. В крайнем случае — с бараниной и индюшатиной. Однако оно может также быть оленьим или лошадиным. И молоко дают не только коровы и козы.
Человеку свойственно желание пробовать новое. Поэтому на прилавках магазинов так много экзотических товаров. Но вот мясо и особенно молоко почему-то ограничивается небольшим выбором по происхождению, хотя олени и лошади могут разнообразить рацион. Почему же жители большинства регионов России не видят этих продуктов и выгодно ли заниматься разведением оленей и лошадей на мясо и молоко?
Оленеводство — не бизнес, а жизнь
Оленеводством на огромной территории нашей страны, по данным Росстата на 2004 год, занимались всего 869 человек. Цифра очень маленькая, а ведь значимость вида деятельности этих людей неоценима. Дело в том, что численность и репродукция аборигенных народов Крайнего Севера находятся в прямой зависимости от поголовья оленей. Только в этой сфере деятельности коренное население не испытывает профессиональной конкуренции со стороны приезжего населения. Более того, как рассказали «АТт» руководители оленеводческих хозяйств, увольнение с работы и переход к оседлому образу жизни может сопровождаться разрушением семей из-за пьянства, которое становится следствием смены привычного уклада. То есть оленеводство — это не бизнес, а вопрос выживания малых народов севера.
Даже при условии наличия средств к существованию отход от традиционной деятельности рушит семьи. Например, после того, как родителям начинают выдавать определенную сумму за каждого ребенка (так называемые доплаты МНС — малым народам севера), семьи приходят к городу и оседают у его границ. А так как денег на пьянство им хватает, оленями они больше не занимаются, и горожане браконьерствуют в их стадах. Такие истории на условиях анонимности рассказывают некоторые руководители хозяйств: ругать действия правительства на предприятиях, зависящих от финансирования из бюджета, боятся.
В то же время генеральной директор хозяйства «Оленевод» (Республика Коми, разведение оленей) Сергей Пасынков не находит, что алкоголь чинит какие-то особые препятствия работе оленеводов. «Пьянство — это не только их порок, поэтому нельзя говорить о том, что такая проблема мешает нашей работе больше, чем любой другой», — возражает он.
Впрочем, есть и другие проблемы, например, отсутствие кадров для развития оленеводства, ведь только местные коренные народы могут работать в этой отрасли, считает генеральный директор «Казымской оленеводческой компании» (Ханты-Мансийский автономный округ, разведение оленей) Александр Шишкин. «Тех людей, которые вели традиционный образ жизни, испортила цивилизация, — уверяет он. — Местные коренные народы в нашем совхозе не пасут. Вместо них у нас работают семьи зырян (самоназвание коми)».
Новичкам здесь не место
Если коренные народы севера жаждут цивилизации и оседлой жизни, кто же займет их место в тундре? Как утверждают руководители оленеводческих хозяйств, альтернативы им нет, а о том, чтобы заняться таким сложным делом избалованному цивилизацией человеку, даже и думать не стоит. Если вы не родились в тундре, ни о каком оленеводстве не может быть и речи, предостерегают оленеводы.
Однако сложности не только в тяжелых условиях жизни оленевода, но и в издержках, которые возникают из-за оторванности от «большой земли». Как объяснил Шишкин, проблема в том, что «как корову около дома, оленей держать нельзя» - надо уходить в тундру. А это влечет за собой огромные расходы: еда, бензин, вездеход, без которого тоже не обойтись. Помноженная на расстояния в сотни и тысячи километров, любая мелочь выливается в крупные суммы, сетует Шишкин. По его словам, чтобы начать заниматься оленеводством, придется единовременно вложить немало средств, а доход можно будет получить в лучшем случае только через два года. «Один олень стоит примерно 10 тыс. руб. А купить их нужно не меньше 100 голов плюс еще хотя бы один «Буран» и затраты на еду, запчасти к вездеходу и бензин на два года, — подсчитывает Шишкин. — В итоге получится сумма, которая отобьет желание у любого. В нашем округе, конечно, есть частники, которым помогает администрация. У этих оленеводов содержится в среднем 30-50 голов, и на одно животное им выплачивается дотация 600 руб. И все равно для них это не бизнес, который приносит доход».
Заблуждения
Итак, оленеводческое хозяйство поддерживать недешево — оно зависит от снабжения из городов и поселков. Более того, животные забиваются прямо в тундре, и для вывоза мяса со стоянок пастухов приходится гонять вездеход, покупка и обслуживание которого — весьма дорогое удовольствие.
Кроме двух прививок — от сибирской язвы и подкожного овода — олень за всю свою жизнь ничего не получает и питается подножным кормом, но расходы все равно огромные. Ведь их пасут люди, а значит, надо снабжать их едой. Для того, чтобы доставить один вездеход к стойбищу оленеводов, нужно заплатить 60 тыс. руб. Если есть свой вездеход, то затраты составляют примерно 25-30 тыс. руб. за каждую поездку.
По словам Пасынкова, уже одна площадь территории природопользования «Оленевода» - 600 кв. км — дает представление о том, сколько в год может тратиться на топливо. Это расстояние необходимо проезжать или пролетать на вертолете (вездеход используют только зимой) каждый раз, когда нужно доставить необходимые для жизни пастухов вещи или забрать мясо.
Но это еще малая часть расходов. Дело в том, что даже запчасти к «Бурану» стоят целое состояние, а покупать их приходится несколько раз в году. По словам оленеводов, пара гусениц от вездехода стоит 600 тыс. руб., а хватает их максимум на десять поездок, да и то если водитель квалифицированный. Вывоз мяса тоже производится вездеходами, так как в тундре его переработать нельзя, поэтому поездок в год набирается много. «Ближайшее от нас стадо находится на расстоянии 250 км. Добраться туда можно только на вертолете, который стоит 75 тыс. руб./час, — делится проблемами своего хозяйства Шишкин. — А в этом году еще и федеральный бюджет в три с лишним раза урезал субсидии на содержание северного оленя».
Переработка — тоже проблема
Тундра диктует свои правила игры и в переработке мяса. Ситуация в условиях российского севера осложняется еще и тем, что дорог там нет, а это приводит к большим издержкам.
Впрочем, уменьшить расходы на перевоз мяса к перерабатывающим заводам может строительство специализированных убойных предприятий на севере, считает генеральный директор компании «Эсмерадо» (представитель финской фирмы KOMETOS, поставляющей убойные комплексы для КРС, МРС и оленей, свиней, страусов, а также мясоперерабатывающие заводы «под ключ») Михаил Чернявский. «Специалисты скажут вам, что любое мясо можно обрабатывать на чем угодно и где угодно, но северного оленя забивают в условиях крайнего севера, а там своя специфика, — объясняет он. — Например, при выборе конструктивных и технологических решений изготовители оборудования обычно не понимают и не учитывают отличие температуры -200С от -350С, и это порождает проблемы в реальных условиях крайнего севера. При существующей логистике живого оленя до скотобойни мясокомбината довезти невозможно».
Чернявский привел пример перерабатывающего оленину Нарьянмарского мясокомбината, который получает от оленеводов не живой скот, а туши, хотя убойный цех на комбинате есть. Поэтому для перехода с нынешнего тундрового забоя на цивилизованный нужны заводы на местах традиционного убоя.
Однако никто не будет строить мясокомбинат в тундре, потому что северный олень разводится в условиях, где нет транспортной логистики. Более того, как утверждают директора хозяйств, уклад жизни там таков, что оленеводы даже по финансовым соображениям или решению администрации не будут менять маршрут миграции оленей: это чревато конфликтом с соседями. У них существуют определенные места, где можно бить, причем только определенное количество животных, поэтому крупный мясокомбинат там не будет рентабельным.
К тому же у хозяйств на севере нет средств на покупку специализированных заводов, а если у кого-то и есть, оленеводы не очень горят желанием их на это тратить, продолжает свой рассказ Чернявский. Чаще всего заказчиками такого строительства выступают финансовые структуры (нефтегазовые предприятия и мясоперерабатывающие комбинаты) либо государство. И речь здесь идет о социальной ответственности бизнеса и власти, поясняет он. Нефтяники и газовщики ведут свои разработки и тянут трубы по оленьим пастбищам, а власть получает с этого налоги. Соответственно, на них ложится ответственность за развитие сельского хозяйства, которое в этих условиях не может стать рентабельным без «вливаний» извне.
Здесь возникает вопрос: что было бы, если бы на севере существовали дороги? Скорее всего, тогда на мясоперерабатывающих предприятиях, находящихся в пределах досягаемости, устанавливали бы отдельные линии для убоя и переработки оленины. Хотя и там, где дороги есть, например, в Скандинавских странах, даже при наличии мясокомбинатов, принимающих живых оленей, модульные бойни для оленей все равно создают. И строят их именно потому, что это и удобно, и экономически целесообразно, заключает Чернявский.
Кто ест оленину?
Оленей разводят и перерабатывают их мясо, но на прилавках магазинов в мегаполисах европейской части России его не видно. Впрочем, все объясняется очень просто: производства этого мяса не достаточно для удовлетворения спроса в больших городах — почти вся продукция потребляется в регионах оленеводства.
Шишкин из «Казымской оленеводческой компании» утверждает, что проблем с реализацией у него пока нет: «Сейчас люди начали понимать, что это самое чистое мясо и его можно и нужно есть. Тем более, что мы продаем его не по мировой цене $30-40 за кг, а за 210 руб./кг».
За границу российская оленина не уходит только причине отсутствия средств и бюрократии. В оленеводческих хозяйствах отмечали, что вся проблема в том, что хозяйства не могут сертифицировать пастбища. Это стоит минимум 10 млн руб. (расценки 2002 года). А без сертификации на таможне мясо не пропустят.
Однако многие хозяйства делают небольшие поставки в Санкт-Петербург и Москву. В этих мегаполисах, по словам специалистов, интересуются олениной, но встает вопрос объема поставок. От хозяйства требуют вагон копченого мяса в месяц, а оно его производит по 50 кг в день.
Директор Внешнеэкономической производственно-отраслевой ассоциации оленеводческих хозяйств республики Алтай Владимир Мещериков, напротив, убежден, что спроса на оленину нет. По его данным, сегодня себестоимость производства этого мяса выше его стоимости. Правда, он представляет тех оленеводов, которые работают на Алтае, а там другой подвид оленей (маралы) и еще более сложная спе-цифика. Поэтому неудивительно, что положение алтайских оленеводов отличается от их северных коллег не в лучшую сторону. «В течение многих лет в СССР пантовое оленеводство имело гораздо более высокую рентабельность, чем продукция в других отраслях, — говорит Мещериков. — Она составляла примерно 70-80%, а сегодня упала практически до нуля. А ведь до 1996 года именно пантовое оленеводство помогло сохранить сельское хозяйство, потому что прибыль от него покрывала убытки остальных отраслей аграрного сектора. Но, к сожалению, сейчас оленину принимают как мясо КРС: только на пельмени и колбасы».
Молочное коневодство
Как считает доцент кафедры коневодства РГАУ-МСХА им. К.А.Тимирязева Вадим Парфенов, молочное коневодство — очень сложное направление, которое можно развивать, только имея соответствующую квалификацию, оборудование и поголовье. Кстати, переобучение и информацию по молочному коневодству, по его данным, получить сложно, потому что специально этим в нашей стране никто не занимается. Консультацию и содействие, кроме «Тимирязевки», могут оказать только в Научно-исследовательском институте сельского хозяйства Башкирии (Уфа), где есть отдел продуктивного коневодства и кумысоделия, и во ВНИИ коневодства Рязанской области.
Сложностей у начинающего фермера, по словам Парфенова, будет много. Во-первых, кобыла за одну дойку дает очень маленький объем молока — не больше 1 л. Поэтому доить ее надо 6-7 раз в день. Конечно, существуют специальные доильные аппараты, но одно то, что кобылу придется несколько раз загонять на доение, способно многих остановить. Во-вторых, у лошадей короткая лактация — всего 5-6 месяцев в году. Остальное время они прибыли не приносят. Конечно, лошадь молочных пород может использоваться и на мясо, но тогда теряется весь смысл молочного коневодства.
Чтобы начать свое дело в молочном коневодстве, по словам Парфенова, можно ограничиться 150-200 га, но лучше иметь чуть больше, чтобы обеспечить собственное кормопроизводство. Для молочного коневодства достаточно 50-60 кобыл, так как с большим числом голов, по целому ряду причин, справляться сложно.
Технологию процесса доения подробно объясняет генеральный директор компании «Эпона» (Москва, производство молочных продуктов) Лейла Лукманова. По ее информации, особенности биохимического состава кобыльего молока и физиологические тонкости молокоотдачи определяют специфику техники доения. Важно помнить, что такое молоко термически не обрабатывается, поэтому необходимо соблюдение особой тщательности в процессе доения в соответствии с высокими гигиеническими требованиями, предупреждает специалист.
Здесь, как и у коров, использование специализированных доильных аппаратов имеет свои плюсы: во-первых, за счет спокойного состояния кобылы упрощается процесс доения, тем самым облегчается нагрузка на доярку и исключается травматизм на производстве, во-вторых, вследствие деликатного отношения к молочной железе предупреждается мастит, перечисляет Лукманова. «Если Ваше фермерское хозяйство способно вести интенсивное высокотехнологическое производство, то использование доильного аппарата с точнейшей электронной стимуляцией вымени от GEA WestfaliaSurge (Германия), адаптированной под индивидуальные особенности молокоотдачи каждой кобылы и стадии ее лактации, позволит значительно повысить качество производимого молока», — продолжает свои рекомендации Лукманова.
Также она подчеркивает, что, так как кобылье молоко в чистом и переработанном виде употребляется без термической обработки, необходимо соблюдать основные требования, предъявляемые к нему и к натуральному кумысу. Они сводятся в основном к тому, что сразу после дойки в кобылье молоко вносят закваску на чистых культурах молочнокислых палочек болгарской Lactobacillus bulgaricum, ацидофильной Lactobacillus asidophillum и дрожжей Sacharomyces lactis. Созревание происходит при температуре +290С (+- 1 градус) с частым вымешиванием в течение 8-10 часов. Для первой стадии созревания кумыса необходимо 12-15 часов. При достижении желаемой кислотности его охлаждают до +4-60С и оставляют на дозревание. Для хранения и переработки кобыльего молока на производстве требуется специальное оборудование, добавляет Лукманова.
Глава крестьянского хозяйства «Идиятуллина Х.С.» (Республика
Башкортостан, молочное и мясное коневодство. Общее поголовье сельхозживотных в хозяйстве — около 1 тыс. голов: лошади, КРС, кабаны, индейки, индоутки, фазаны, павлины) Хасан Идиятуллин не касается технических проблем, считая их решаемыми, и сразу переходит к политике: «Основные трудности с 1991 по 2009 год у меня были следующие, — вспоминает фермер, — скептическое отношение к начинающему товаропроизводителю со стороны представителей исполнительной власти, отсутствие долгосрочной гарантированной государственной отраслевой политики и несоответствие законодательно-нормативной базы требованиям времени».
По его словам, все без исключения фермеры не имеют никаких возможностей и надежд на стабильность, а также на сохранение и передачу по наследству нажитой материально-технической базы. «Это не в интересах государства, которое вынудило население кормиться импортными продуктами питания», — уверен Идиятуллин.
Мясное коневодство
В отличие от молочного, мясное коневодство в России возможно только в нескольких регионах и требует обширных площадей и больших табунов.
Заведующий отделом экономики ВНИИ коневодства (Рязанская область) Александр Зайцев пояснил, что необходимо знать для начала своего дела в этой сфере. «Расходы, которые понесет начинающий фермер, зависят от области, — говорит он. — В традиционных районах (Башкирия, Калмыкия) коневодство практически беззатратно. Платить придется только специалистам, а также за сооружение строений и закупку животных. На пропитание расходов вообще не возникнет — табуны будут пастись почти круглогодично, находясь на подножном корме».
Но для начала фермеру нужно задуматься о пастбищах, предупреждает эксперт: оценить кормовые угодья и рассчитать, сколько гектаров ему понадобится на одну голову. Исходя из этого, он уже может планировать число животных на будущей ферме.
Сооружения потребуются элементарные, утверждает Зайцев. Понадобится сделать так называемый пас — огороженное пространство, где производится осмотр лошадей. Также нужен будет раскол для ветеринарной обработки. Численность лошадей в хозяйстве эксперт не ограничивает. По его словам, рентабельным может быть содержание как 20, так и 1 тыс. голов.
А вот Парфенов отнесся к величине табуна более требовательно. «Для мясного коневодства надо иметь табун как минимум в 300 голов и не менее 1 тыс. га в распоряжении, чтобы дело было рентабельным», — уверен он.
Хотя и здесь практика расходится с теорией. Идиятуллин, например, начинал создание коневодческого хозяйства с приобретенных в 1991 году 20 голов. Сегодня численность лошадей башкирской породы у него возросла до 500 голов, при этом ежегодно реализуется более сотни племенного поголовья в разные регионы России. То есть дело пошло успешно и с минимального табуна. И это неслучайно, так как у конины немало преимуществ.
Во-первых, животные очень быстро наращивают живую массу, объясняет Зайцев. К концу первого года конь набирает более 50% от массы взрослого животного. Во-вторых, конина содержит больше легкоплавких жиров, благодаря чему она усваивается лучше, чем другие виды мяса. И, в-третьих, табуны постоянно находятся на подножном корме, благодаря чему получается экологически чистый продукт.
И все же, несмотря на это, конина остается довольно редким товаром. В центре России спрос на такое мясо тоже есть, уверяет Зайцев, но оно используется при изготовлении определенных сортов колбас. А так основные районы потребления — это Алтай, Якутия, Бурятия, Хакассия и Калмыкия. Также культура потребления конины развивается в Астраханской области и Башкирии.
Что купить, чтобы не разориться?
Чуть ли не решающую роль в развитии бизнеса в коневодстве играет выбор лошади. По словам Лукмановой, кобылы, не принадлежащие ни к молочному, ни к мясному типу, обычно не экономичны, так как не могут потреблять необходимое количество кормов для большого выхода молока или мяса. В то же время преимущество пород молочного или мясного типа в том, что их организм способен максимально усваивать питательные вещества кормов и трансформировать их в животный белок и в питательные вещества мяса или молока.
При подборе животного необходимо учитывать не только продуктивность лошади, но и целый ряд других условий, продолжает Лукманова. Она рекомендует обратить внимание на природно-климатическую зону, в которой планируется организовать производство. Для мясо-молочного коневодства наиболее подходят условия степной и лесостепной зоны. Здесь могут быть использованы любые породы мясо-молочного типа, например, советская тяжеловозная, русская тяжеловозная, литовская тяжеловозная, башкирская, казахская типа «джабе». Для предгорных районов Урала и Алтая целесообразно использовать местные породы: башкирскую, новоалтайскую, тувинскую, казахскую, монгольскую. В Восточной Сибири — бурятскую, в республике Саха — якутскую.
Специалист напоминает, что в каждой зоне России существует своя спе-цифика организации летнего и зимнего содержания лошадей. Существуют зональные разделения пастбищных и сенокосных угодий с определенной питательной ценностью трав, присущих только для данного региона, которые впоследствии и определяют качество и вкусовые свойства конечной продукции. Например, для молочного производства по химическому составу оптимальная типчаково-ковыльно-разнотравная, злаково-разнотравная, злаково-разнотравно-бобовая расти-тельность степной и лесостепной зоны и субальпийская злаково-разно- травная (Алтай), злаково-разнотрав-ная, разнотравно-злаковая растительность предгорий (альпийских) и гор, считает Лукманова.
Качественная племенная работа определяет первую половину успеха, его вторая половина является следствием улучшенной системы кормления, содержания лошадей и организации труда, заключает специалист.
Типы оленеводства
Оленеводство делят на два больших типа: тундровое и таежное.
В тундре стада совершают длинные миграции, измеряемые сотнями километров. Летом олени обычно пасутся на берегах северных морей, а зимой — в лесотундре или северной тайге. Стада в этом типе оленеводства насчитывают от одной до трех и более тысяч голов.
Животные круглосуточно находятся под наблюдением пастухов, хотя на Кольском полуострове в летнее время применяется традиционный для саами способ «вольного» выпаса, когда оленей надолго оставляют без присмотра. Основная цель тундрового оленеводства — производство мяса.
В таежном оленеводстве стада небольшие (обычно по нескольку сотен животных), а длинные миграции отсутствуют. Применяются «вольный» или «вольно-лагерный» способы выпаса, когда животные пасутся сами, без человека, периодически подходя к дому или лагерю оленеводов. Иногда применяют содержание оленей в изгородях.
Источник: К. Б. Клокова, «Современное состояние циркумполярного оленеводства»
Зарубежный опыт оленеводства
Экологически чистая ферма «Вуттон» (Великобритания, животноводческое фермерское хозяйство компании J. C. Bamford Excavators Ltd. Общая площадь угодий составляет 1700 га) является одной из самых крупных ферм в Великобритании, на которой разводят оленей в открытых условиях.
На ферме работают всего 14 человек, включая управляющего и его секретаря. Такое небольшое количество людей не только занимается оленями, но и успевает поддерживать другие направления деятельности: на ферме есть мясные коровы шотландской породы Абердин Ангус, три различных вида овец, которые содержатся отдельно друг от друга, мясные породы кур и несушки. В открытом пространстве здесь выращивают овощи и сельскохозяйственные пахотные культуры.
В этом году путем естественного оплодотворения на ферме получили потомство более чем от 500 самок оленей для последующего производства экологически чистой оленины.
Для спаривания самцов оленей помещают в группы к самкам с начала сентября до середины ноября. Как правило, пик спаривания приходится на середину октября, соответственно период рождения детенышей приходится на середину июня. В период спаривания на 40 самок обычно приходится 1 самец.
Период отела (рождения детенышей) длится с середины мая до начала июля и происходит без помощи людей. Самки помещаются группами в специально предназначенных для этого помещения со всеми необходимыми запасами корма.
Детеныши остаются с самками на весь период вскармливания вплоть до середины декабря. В первые дни после рождения детенышей забирают для взвешивания и определения пола, после чего на каждого из них крепится специальный ярлычок с их данными и данными об их матерях. На акр (0,4 га) приблизительно приходятся по 4 самки.
Самцы и самки оленей содержатся в раздельных помещениях в декабре, как и стадо коров и быков. В конце марта — начале апреля самок снова отделяют от самцов для того, чтобы они смогли спокойно дать жизнь потомству в будущем году. Молодые оленята отделяются от самок, для того чтобы вырасти и окрепнуть за лето.
Самцы обычно достигают репродуктивного возраста в 16 месяцев, а самки — в 20. Вес, рост, период вынашивания детенышей и родословная фиксируются и записываются в течение всей жизни животного. Для туши массой 50−55 кг самец оленя должен достигнуть веса в 100 кг в жизненный период, в то время как туша самки составляет 45−50 кг при живом весе 90 кг.
Готовую оленину в последствии продают тушами на мясоперерабатывающие заводы по цене 3,30 фунтов за кг.
Источник: JCB
Рабочие лошади в современном мире
Работа по разведению рабочих лошадей ведется и сейчас, но эксперты расходятся во мнении, насколько эти животные нужны современному крестьянину.
Доцент кафедры коневодства РГАУ-МСХА им. К. А. Тимирязева Вадим Парфенов уверен, что рабочие лошади, несмотря на большой выбор техники практически на все случаи жизни, все равно востребованы мелкими производителями. Прежде всего, по его мнению, они необходимы крестьянину, так как с ними «он по крайне мере сможет обеспечить себя продуктами питания», полагает эксперт.
По его словам, у рабочих лошадей до сих пор сохраняется главное преимущество перед техникой — цена, которая в среднем равна 40−60 тыс. руб. Даже самые лучшие животные, по данным Парфенова, обойдутся фермеру не дороже 100 тыс. руб.
С ним согласен и заведующий отделом экономики ВНИИ коневодства (Рязанская область) Александр Зайцев, который убежден, что некоторое время разведение тяжеловозов еще будет держаться. По его информации рабочие лошади сейчас востребованы в основном частниками и КФХ. В меньшей степени практика их применения распространена на небольших фермах.
