Продукты с географией

Э. Аминова

Российское продовольствие с наименованием места происхождения товара к 2025 году может заместить импорт на 83 млрд руб.

Рынки продуктов питания с географическими указаниями стран-лидеров этого сегмента ежегодно растут, прибавляя по 3-7% в год. С недавних пор перспективы в нем увидела и Россия. По расчетам Минсельхоза, уже в этом году эффект от импортозамещения и экспорта особых региональных товаров может составить до 13 млрд руб.

Объем ключевых рынков (США, Китай, Евросоюз) сельхозпродукции, продуктов питания и напитков с географическими указаниями, по данным Европейской комиссии, оценивается в $145 млрд в год. В России же понятие «географическое указание» до сих пор законодательно не утверждено. Однако законопроект о его введении в Гражданский кодекс страны был подготовлен и недавно представлен Советом Федерации совместно с Роспатентом. Так, под географическим указанием предлагается понимать «идентификацию товара как происходящего с определенной территории, где его качество, репутация или иные характеристики в значительной степени обусловлены именно его географическим происхождением». Это средство индивидуализации также сделают объектом защиты интеллектуальной собственности. Пока же в России производитель может оформить только наименование места происхождения товара (НМПТ). В поддержку этого направления Минсельхоз разработал соответствующую концепцию.

Ставка на уникальность

По прогнозу Минсельхоза, годовой эффект от реализации Концепции продвижения и поддержки сельхозпродукции, продуктов питания и напитков с НМПТ к 2025 году составит 110 млрд руб. При этом 83 млрд руб. из этой суммы будет получено путем замещения импортных товаров (в первую очередь сыров и продуктов мясной переработки), а 27 млрд руб. — от экспорта. «Наши продукты перспективны для вывоза почти по всем направлениям. А такие страны, как Китай, Вьетнам, Индонезия, вообще воспринимают Россию как очень чистую, „зеленую“ страну с хорошей экологией и готовы покупать нашу еду», — комментирует директор Центра компетенций в АПК компании КМПГ в России Илья Строкин.

По словам заместителя директора департамента информации и спецпроектов Минсельхоза Анатолия Вельматова, в реестре Роспатента зарегистрировано уже более ста НМПТ. «В течение этого года мы планируем запустить ряд ведомственных проектов по поддержке их производства, депутаты Госдумы вскоре внесут поправки в пакет регулирующих законов, — говорит он. — Мы расширим понятие НМПТ, приняв термин „защищенное географическое указание“». Изменение терминологии позволит, во-первых, привести российское законодательство в соответствие с международным, облегчив доступ производителям на внешние рынки, во-вторых — унифицировать требования к таким продуктам.

Еда и напитки с географическими указаниями востребованы во всем мире, поскольку в эпоху глобализации растет спрос на товары с особыми отличительными характеристиками, с прослеживаемой историей производства, продолжает Строкин. «Производство таких продуктов ограничено пределами региона, значит, их мало, — делает вывод он. — И потребители во всем мире, если видят ценность в продукте, готовы за них платить в полтора-два раза дороже, чем за обычные товары сопоставимого качества».

Как считают в Минсельхозе, концепция по продвижению НМПТ будет способствовать развитию отраслей сельского хозяйства, обеспечивающих сохранение традиционного уклада жизни, созданию рабочих мест, улучшению социально-демографической ситуации на селе, развитию сельскохозяйственной кооперации, поддержке малых форм кооперации, а также увеличит количество экспортеров и поспособствует их региональной диверсификации. «Например, продвижение на мировом рынке зерновой агрокультуры киноа, которая, по сути, является национальным продуктом Перу, позволило в несколько раз увеличить ее производство на родине», — отмечает Вельматов. В России таким аналогом может быть, например, полба (группа видов пшеницы). В мире есть и другие уникальные товары, причем ориентированные исключительно на экспорт, добавляет Строкин. Например, 90% кофе Ямайки продается за пределами страны. Всемирно защищенная торговая марка кофе Jamaica Blue Mountain, выращенного в Голубых горах острова, считается одним из самых редких и дорогих сортов, сертифицируется советом кофейной индустрии Ямайки.

Теоретически продуктами с географическими указаниями может стать любая ассоциирующаяся с определенной местностью еда и напитки: луховицкие огурцы, астраханские арбузы, тульские пряники, вологодское масло или мороженое, адыгейский сыр, башкирский мед, белевская пастила. «В перспективе в России будет порядка 150 таких продуктов, но более точную цифру сейчас назвать невозможно, — говорит Вельматов. — Например, в Италии система защиты товаров с географическими указаниями существует более двухсот лет, и там на данный момент всего 200 таких марок». По его мнению, процесс создания уникальных товаров будет зависеть от того, насколько активно в процесс будут вовлекаться регионы, в которых есть традиции производства.

Сыр и мед

По оценке КМПГ, из примерно тысячи зарегистрированных в мире продуктов с географическими указаниями 70% приходится на вина. По мнению Строкина, сейчас российские вина не особо интересны мировому рынку, потому о них мало знают. Производство вин с географическими указаниями неэффективно и не организовано, а конкуренция на мировом винном рынке высокая. Однако в российских регионах есть продукты с историей, которые уже можно продвигать.

Реальные перспективы занять свою нишу на мировом рынке имеет адыгейский сыр, убежден глава Адыгеи Мурат Кумпилов. «Предприятия отрасли в последние годы были полностью модернизированы, и качество выпускаемой ими продукции соответствует высоким требованиям зарубежных рынков сбыта», — рассказывает он. В январе 2018 года Верховный суд России вынес окончательное решение в длительном споре об исключительных правах на использование названия «Адыгейский сыр». Теперь производить этот продукт имеют право только предприятия республики. Регион собирается наращивать объемы. По данным правительства Адыгеи, в 2017 году местные предприятия выпустили 12,8 тыс. т адыгейского сыра, что на 12% больше, чем в 2016-м. В планах на 2018-й увеличить производство еще на 10-12%.

Свои сыры в Германию уже поставляет адыгейский «Красногвардейский молочный завод». С начала 2012 года предприятие продало за границу 152 т сыра, в том числе в 2017 году — 26,5 т на 13,2 млн руб. На 2018 год с немецкими партнерами подписаны контракты на экспорт примерно 100 т. Два года назад компания получила сертификат соответствия качеству ЕС. «Мы экспортируем и свежий, и копченый сыр, в Германии у нас есть трейдер, который закупает наш продукт и продает его по всей Европе через магазины, где отовариваются выходцы из бывшего СССР, — рассказывает гендиректор завода Азамат Аутлев. — В странах ЕС порядка пяти тысяч таких магазинов, а в Германии — 500-1000, также мы планируем продавать продукцию еще и через крупные сетевые супермаркеты». Кроме того, предприятие ведет переговоры о поставке сыра в ОАЭ, США, Китай.

Сыр не единственный уникальный продукт Адыгеи. Республика может предложить на экспорт адыгейскую соль (смесь соли с чесноком и приправами), растительное масло, горный мед. В январе через «Сырную компанию», которая является посредником между частными пасечниками и малыми предприятиями, в Швецию была отправлена тестовая партия меда — всего 19,2 т на сумму более 1,8 млн руб. Шведы оценили продукт и хотят наладить долгосрочное сотрудничество. По итогам переговоров будет определен объем экспорта меда на текущий год, уверяет Кумпилов.

Стать экспортным продуктом имеет шансы и другой мед — башкирский. «Более трети территории республики покрывают леса, в которых сосредоточены самые обширные в стране площади медоносной растительности, — говорит министр сельского хозяйства Башкортостана Ильшат Фазрахманов. — Мы более полутора месяцев в году имеем возможность собирать уникальный липовый мед». Сейчас регион работает над тем, чтобы весь свой мед сделать продуктом с НМПТ, что позволит продавать его дороже. «Например, в мюнхенских супермаркетах массовый мед стоит €7-8 за банку, а региональный — €30», — знает глава башкирского минсельхоза.

По словам Фазрахманова, в прошлом году в республике было произведено 6 тыс. т товарного меда, при этом потенциал выпуска продукта оценивается более чем в 100 тыс. т за сезон. Некоторые компании региона уже поставляют мед в Германию, Канаду. «Оценить объемы сложно — порядка 100-200 т в год, в основном продажи идут через личные связи, — отмечает министр. — Но мы пока не делаем упор на экспорт, наша задача — наладить внутреннее производство и создать единую систему стандартизации и контроля». Сейчас в республике медом занимаются небольшие фирмы (у которых по 150 ульев). Но в рамках разработанной региональной программы развития пчеловодства предполагается, что мелкие производители станут объединяться в кооперативы, параллельно будут создаваться крупные предприятия (от тысячи ульев и выше). «На развитие отрасли нам необходимо около 100 млн руб.», — оценивает министр. Также власти Башкортостана планируют развивать молочную и мясную продукцию с географическими указаниями.

Выставки в помощь

В прошлом году в Китае, Вьетнаме, Индии, ОАЭ, Японии, Иране прошли Russian Gastro Week. Эти выездные мероприятия представляют собой презентации отечественных производителей пищевой продукции, b2b-биржу контактов и дегустацию. В них приняли участие такие компании, как «Конфаэль», «Нарзан», «Русский икорный дом», «Объединенные кондитеры», «Аквалайф», «Агросоюз», «Иль Мио Мороженко», «Игристые вина» и др. В апреле этого года первая гастрономическая неделя проходит в столице Южной Кореи. Она будет включать в себя масштабную выставку российских продуктов питания, а также целевые В2В-встречи экспортеров и производителей пищевой продукции с корейскими импортерами и дистрибьюторами, рассказывает директор по поддержке экспорта АПК Российского экспортного центра Руслан Царгуш.
Также российские агропроизводители участвуют в международных конгрессно-выставочных мероприятиях и деловых миссиях. Например, в январе в Мадриде прошел XVI Международный гастрономический конгресс Madrid Fusion 2018, где международному гастрономическому сообществу были представлены уникальные аутентичные продукты питания и напитки. В Берлине состоялась «Зеленая неделя». В выставке в этот раз приняли участие 14 российских компаний из девяти регионов страны.

Чай — инструмент политики

В советские времена лучшие сорта краснодарского чая (зарегистрирован в Роспатенте как продукт с НМПТ) экспортировались в Европу и Азию. «Сегодня мы поставляем чай преимущественно в страны ближнего зарубежья и Прибалтику, работаем с Чехией, Финляндией, — рассказывает гендиректор «Объединения Краснодарский чай» Серафим Тимченко. — Во время выставок к нам обращаются покупатели из Китая, Турции, Японии, Англии. Возможно, в этом году будут достигнуты новые договоренности по экспорту». Долю вывоза чая топ-менеджер оценивает в 10% от валового оборота компании.

Кубанские чаеводы стремятся реанимировать отрасль, которая практически развалилась в 1990-е годы. По словам Тимченко, в Краснодарском крае порядка 1,5 тыс. га плантаций, но в обороте находится чуть более 330 га. Если во времена СССР в крае собирали 10 тыс. т чайного листа, то в 1990-е объемы упали до 200 т. В прошлом году урожай в регионе составил 553 т (на 18% больше по сравнению с 2016-м за счет рекультивации земель). «У нас осталось шесть крупных чайных компаний: помимо нас, это „Дагомысчай“, „Солохаульский чай“, „Мацестинская чайная фабрика Константина Туршу“, „Хоста чай“ и „Шапсугский чай“», — рассказывает Тимченко. — И только три — мы, „Дагомысчай“ и Мацестинская фабрика продаем продукцию на федеральном уровне». По его мнению, понадобится несколько десятков лет, чтобы вернуть отрасль к докризисному состоянию: часть плантаций потеряна безвозвратно, некоторые можно восстановить. По его подсчетам, затраты только на поддержку и рекультивацию земель оцениваются в 500 тыс. руб./га в первый год и 100-200 тыс. руб./га во второй.

Однако самая важная задача — создать стандарты производства. В частности, необходим единый технический регламент по использованию и купажированию краснодарского чая. Текущий ГОСТ не определяет, какой процент местного листа должен содержаться в купаже. И каждое хозяйство кладет столько листа, сколько считает нужным, добавляя индийский, цейлонский и еще какие-нибудь чаи, но все продают свою продукцию под брендом краснодарского. Очевидно, что премиум-чай должен состоять на 100% из местного листа, подчеркивает Серафим Тимченко.

Продвигать свой чай как самый северный и высокогорный намерены представители Адыгеи. «К нам приезжают туристы из Германии, Чехии, Испании, ОАЭ, пробуют продукт и охотно его покупают», — говорит директор компании «Адыгейский чай» Эдуард Пчихачев. Правда, пока в республике нет промышленного производства, есть плантации площадью чуть более 6 га. «Во времена СССР власти рассматривали Адыгею как место для выращивания чая, чтобы увеличить собственное производство продукта, закупавшегося за валюту. В республике создали экспериментальную площадку, но дальше дело не пошло», — поясняет гендиректор ассоциации «Росчайкофе» Рамаз Чантурия. Между тем в Адыгее до 9,5 тыс. га земель пригодны для возделывания уникального чая, утверждает Пчихачев. И у этого продукта хороший экспортный потенциал. Однако для закладки одного гектара плантации необходимо порядка 20 млн руб., и без господдержки эту задачу не решить. «Если нам удастся войти в федеральную программу развития сельского хозяйства, то можно будет говорить о промышленном производстве», — добавляет руководитель.

По мнению Рамаза Чантурии, теоретически в Адыгее можно производить премиальный чай, но прежде необходимо точно просчитать экономическую целесообразность. «В то же время в Краснодарском крае уже есть плантации, фабрики, опыт производства, — рассуждает он. — По моему мнению, краснодарцам стоит полностью отказаться от массового чая, которому сложно конкурировать с недорогим индийским или цейлонским, и сосредоточиться на премиальном». Сегодня в рознице лучшие краснодарские сорта стоят 10-14 тыс. руб./кг. Продавать их на внутреннем рынке очень сложно: цена высока, а массовый потребитель пока не воспринимает этот чай как элитный. Зато премиальный краснодарский чай имеет шансы стать не только привлекательным экспортным товаром, но и инструментом внешней политики, полагает Чантурия. «Чай — продукт, сближающий людей, символ дружбы, тепла, классических ценностей, через него можно транслировать восприятие страны. Такие инструменты активно применяют и Китай, и Индия, — говорит он. — Практиковалось это и в советские времена, когда партийные и государственные деятели самого высокого ранга использовали в ходе международных встреч или визитов в качестве национальных сувениров подарочные наборы с уникальными коллекциями лучших образцов грузинского, азербайджанского и краснодарского чаев».

Через три-пять лет в Краснодарском крае вполне можно создать образ продукта с уникальными вкусо-ароматическими свойствами, верит Рамаз Чантурия. Для этого необходимо выработать жесткие стандарты производства, систему контроля качества. Вовлекаться в процесс могут и крупные производители, и мелкие фермеры. «Но важную роль должна играть маркетинговая поддержка на внешнем рынке и тут необходимо активно работать государству, задействовав самые разные каналы продвижения, — акцентирует эксперт. — А если, скажем, арабские шейхи или представители европейской элиты станут покупать российский чай, его будет выгодно производить, в него начнет вкладываться частный бизнес, и плантации будут возвращаться в оборот».

Кипрей на экспорт

Продвигать на внешние рынки можно любые уникальные продукты, которым сложно присвоить какое-либо конкретное географическое указание. Одним из них может стать, например, иван-чай (он же — кипрей, или копорский чай, род многолетних трав семейства кипрейных), который можно использовать для производства горячего напитка. «Его можно реализовывать под общим брендом „Сделано в России“, — рассуждает Вельматов. — Но надо, чтобы его производители совместными усилиями выработали единый подход к производству, брендированию и продвижению».

Купить крупнолистовой качественный иван-чай очень сложно, хотя во времена Российской Империи он активно экспортировался. «Сейчас в продаже можно встретить гранулированные смеси, где на мясорубке перемолоты и кипрей, и сорняки, и бог знает какие еще травы, из-за этого доверие к русскому чаю может быть подорвано», — опасается гендиректор компании «Вологодский иван-чай» Александр Хлынов.

Активный интерес к производству иван-чая бизнесмены начали проявлять несколько лет назад. По оценке гендиректора «Вологодского иван-чая» Александра Хлынова, сегодня в России порядка 50 компаний, предлагающих этот продукт. Сам топ-менеджер, изучив опыт производства крупнолистового чая, приобрел в Китае оборудование и стал производить иван-чай по технологии традиционного. В 2015 году его компания выпустила всего 2,5 т, а в 2017-м — уже 100 т. В 2018-м объем должен увеличиться до 200 т.

В прошлом году «Вологодский иван-чай» отправил пробную партию общей стоимостью около 300 тыс. руб. в США, после чего были налажены регулярные поставки. «Есть интерес со стороны Германии, Бельгии, Франции, Испании, Кореи, Вьетнама, стран Южной Америки, — перечисляет Хлынов. — В планах экспорт в Китай, мы уже заключили предварительное соглашение, сейчас решаем вопрос о сертификации товара, поскольку иван-чай — не совсем чай, а полезный травяной напиток».

Осваивать внешние рынки намерен и АПК «Восход» (Санкт-Петербург, основная деятельность — оптовая торговля зерном и растительным маслом). Компания разработала проект по строительству завода мощностью 1,5 тыс. т иван-чая в год, а также по изучению технологий культивирования и агрономических приемов. Инвестиции могут составить 1,3 млрд руб., окупить их планируется за пять лет. «Наши специалисты посетили крупные чайные предприятия в Китае, на Цейлоне, изучили опыт и решили перенести технологии производства обычного чая на иван-чай, — рассказывает директор по маркетингу компании Валерия Басова. — Разработали собственный купаж и премиальный бренд „Родной“». Реализация планов даст возможность экспортировать продукт. По словам менеджера, к продукции уже проявили интерес представители Германии, Монголии, Италии.

Между тем для массового производства напитка необходимо решить сырьевой вопрос. Кипрей — дикорастущая культура, которую собирают всего 45 дней в году. Сборщики — частные лица, не связанные обязательствами с производителем. Компании намерены заняться культивацией кипрея, чтобы выращивать его промышленным способом. Хлынов планирует в текущем году отвести под него 60 га, с которых можно будет собрать 120 т листа. Объем инвестиций в первый этап составил 389 млн руб. В течение десяти лет «Вологодский иван-чай» рассчитывает выйти на объем производства в 10 тыс. т. «Восход» попробует выращивать иван-чай в Псковской области: площадь стартовой площадки для последующей промышленной оценки составит 90 га в этом году. Урожайность должна составить 31,5 ц/га сухого кипрея, что в пять раз больше, чем дают дикорастущие плантации. Прогнозируемый урожай, по словам Басовой, позволит загрузить собственные производственные мощности на 110% уже на второй год. Культивация позволит и обеспечить сырьевую базу, и снизить себестоимость производства примерно в два раза (за счет механического способа посадки и уборки), уточняет она.

В ближайшее время будет сформирована серия предложений по включению дикорастущих трав в реестр сельскохозяйственных культур, рассказывает Анатолий Вельматов. Тогда производители, решившие заняться культивацией иван-чая, смогут участвовать в государственных программах субсидирования. Александр Хлынов оценивает вложения в культивирование кипрея примерно в 200 тыс. руб./га. По его мнению, иван-чай можно выращивать на всех северных территориях, заняв им 500 тыс. га земель, с которых можно потенциально получить 1 млн т кипрея. При этом значительную часть в перспективе можно продавать за границу. Экспортный потенциал русского чая бизнесмен оценивает в $2,4 млрд.

«В каждой стране свои устоявшиеся вкусовые привычки, и их не так просто изменить, — комментирует Рамаз Чантурия. — Например, на наш рынок много лет пытаются зайти поставщики парагвайского чая мате. Но у нас вкус мате не восприняли. Чтобы иван-чай стал популярным на зарубежных рынках, его надо будет продвигать, конкурируя с местными напитками». На рекламу продукта, а также различные PR-кампании нужны немалые средства, иначе вкусовые предпочтения кардинально не поменять, уверен эксперт. Например, в конце 1990-х ведущие производители кофе тратили на популяризацию напитка в России десятки миллионов долларов в год. Еще примерно $2 млн/год выделяла Международная организация по кофе.

Made in Russia

Одна из мер поддержки экспорта продуктов — сертификация российских компаний в рамках программы развития зонтичного бренда Made in Russia. Такая маркировка помогает повысить узнаваемость товаров и брендов на зарубежных рынках, но для ее получения необходимо пройти бесплатную процедуру сертификации в Российском экспортном центре (РЭЦ). По результатам оценки компетенций и внешнеэкономического потенциала компании, проверки продукции на соответствие требованиям российского законодательства производитель получает сертификат сроком на два года, а также разрешение на использование знака Russian Exporter на своем сайте и в рекламной продукции. Данные о заявителе, прошедшем первый этап сертификации, вносятся в общедоступный Реестр добросовестных экспортеров. По результатам второго этапа сертификации компании выдается сертификат и разрешение на использование знака Made in Russia на упаковке товара и в маркетинговых материалах сроком на один год. Система добровольной сертификации, во-первых, гарантирует поддержку государства (подтверждение, что компания-производитель зарегистрирована на территории России, а товар или услуга соответствуют российским стандартам). Во-вторых, позволяет защитить иностранных потребителей и добросовестных российских производителей от контрафактной продукции. Возможность использовать логотип Made in Russia также открывает доступ к участию в международных выставках и ярмарках, проведению совместных рекламных и маркетинговых кампаний в странах, являющихся наиболее перспективными импортерами российской продукции (в Китае, Индии, Иране, Вьетнаме, Индонезии, Аргентине, СНГ).

Придется решать проблемы

Согласно концепции по продвижению продуктов с НМПТ, к 2025 году доля таких товаров должна составить 1,8% от общего объема экспорта российской агропродукции. Однако эксперты сомневаются в реалистичности прогнозов. «Мы не сможем наладить масштабный вывоз уникальных продуктов до тех пор, пока не научимся производить, продвигать и продавать их на внутреннем рынке», — уверен Илья Строкин. Одна из главных проблем — отсутствие жестких стандартов, по которым такая продукция должна оцениваться. Продукт с географическим указанием — не просто название с привязкой в местности. Скажем, если кто-то выпустил мясо под маркой «брянская говядина», то это еще не уникальный продукт, считает он. Производство любого такого товара предполагает строгое следование стандартам, которые регламентируют каждый этап. «Какое сырье используется, как выращивается, по какой технологии производится сам продукт, в каких условиях, — перечисляет эксперт. — Учитывается каждая мелочь, вплоть до органолептических характеристик, цвета и формы продукта, все зафиксировано в документах и строго контролируются». А право производства присваивается только тем, кто соблюдает все правила.

Без строгих стандартов говорить о существовании и тем более экспорте продукции с географическими указаниями невозможно, согласен Вельматов. Ведь любое нарушение дискредитирует товар. Например, были случаи, когда в отправленных в Китай партиях меда обнаруживали антибиотики, продукцию не впускали в страну и отказывались от дальнейшего сотрудничества. По словам чиновника, в России еще только предстоит создать систему институтов, которые займутся разработкой и унификацией стандартов производства и сертификации уникальных продуктов и напитков. «Во всем мире производители региональных продуктов объединены в профессиональные сообщества. Есть кооперативы производителей сыра, вина, фруктов и так далее, которые разработали такие стандарты и строго следят за их соблюдением, — напоминает Строкин. — Они же, кстати, занимаются и продвижением товаров на внутреннем и внешних рынках». Бюджет на рекламу у каждого европейского кооператива может составлять сотни миллионов евро в год.

Продвижение — вторая важная составляющая. На данный момент в России, в отличие от стран ЕС, отсутствуют механизмы поддержки маркетинга сельхозпродуктов и напитков, отмечает Строкин. В 2017 году, по данным Европейской комиссии, на продвижение агротоваров Евросоюз выделил €133 млн. Как считает Вельматов, основные издержки по этому направлению должны нести сами производители, в идеале — кооперативы объединений. «Задача государства — оказывать поддержку в создании законодательной базы, разработке мер юридической защиты на внешних рынках, целевых кредитов и субсидий, помощь в организации международных выставок», — считает он. Сейчас поддержкой экспортеров продуктов, в том числе их участия в зарубежных специализированных выставках, занимается Российский экспортный центр. Однако без активного продвижения конкретных товаров задачу не решить. Две трети отечественного продовольствия экспортируется в страны ближнего зарубежья, тогда как за пределами бывшего СССР российские продукты пока не очень известны, обращает внимание президент Национального союза экспортеров продовольствия Дмитрий Булатов. «В нашей стране ежегодно проходит более 150 продовольственных выставок, но нет специализированной выставки экспортеров, как в некоторых странах», — говорит он. В подобных мероприятиях участвуют национальные производители, а в качестве посетителей на них съезжаются импортеры, отельеры, рестораторы из самых разных стран. Это способствует активному росту экспорта. Но организовать такую выставку без господдержки вряд ли возможно, думает Булатов.

Гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько вовсе сомневается в самой возможности наладить масштабный экспорт продуктов с географическим указанием в страны дальнего зарубежья. «Это чисто российская история, названия наших регионов производства никому ни о чем в мире не говорят. Чтобы о них узнали, необходимо развивать туризм», — рассуждает он. При продвижении таких товаров целесообразнее делать ставку на страны бывшего СССР и «социалистического содружества». «Там еще помнят географию России и наши продукты, и распространять их в силу близости менталитета будет проще», — резюмирует Рылько.