Журнал «Агротехника и технологии»
«Сколково», «Роснано», «Российскую венчурную компанию» (РВК) и прочие структуры, занимающиеся поддержкой инновационных проектов, принято ругать. Они действительно не идеальны, однако без них было бы еще хуже
Как показывает практика, подобные фонды и компании нужны, а значит, дело за малым: им надо «раскачаться» и начать работать более активно. Именно этого от них ждет рынок. Кстати, лучшим аргументом в пользу существования таких организаций могут стать хвалебные отзывы аграрных стартапов, попавших под их крыло. Например, с АПК недавно стали работать в Фонде «Сколково». Помимо этого, проектами компаний, представляющих сельскохозяйственные инновации, занимаются в компании РВК.
Сегодня создателям стартапа — хоть в АПК, хоть в сфере IT — не придется ломать голову над тем, где найти инвестиции на развитие проекта: выбор компаний, куда можно обратиться за финансированием, довольно широк. Единственное, над чем надо будет подумать — где эти инвестиции получить на более выгодных условиях и как правильно себя презентовать. Кроме частных фондов, существуют государственные организации, в крайнем случае можно прибегнуть к краудфандингу и собрать средства на запуск проекта у сочувствующих людей. Как говорится, с миру по нитке. В любом случае каждый из этих подходов существенно облегчает достижение цели — продвижение стартапа в жизнь. Тогда как раньше, чтобы хоть чего-нибудь добиться, приходилось доходить до министров. Да и то, это не всегда приводило к положительным результатам.
Например, в 2010—2011 году окончилась ничем попытка внедрить в производство новую технологию обработки жидкостей, основанную на кавитации (это процесс парообразования и последующей конденсации пузырьков пара в потоке жидкости). Калининградские ученые фактически придумали замену пастеризации — уникальный способ, который позволяет, не разогревая продукт, уничтожить все опасные микробы. Новый метод интересен тем, что позволяет в несколько раз сэкономить расходы на электроэнергию (это достигается за счет отсутствия процессов нагревания и охлаждения). Несмотря на это, экономная технология, способная заменить пастеризацию, так и не прижилась на родине.
Как ни странно, это произошло вовсе не потому, что кавитация приводит к порче оборудования. Этой технологии действительно избегают во многих областях промышленности, поскольку химическая агрессивность газов в пузырьках вызывает эрозию материалов, с которыми соприкасается жидкость, в которой развивается кавитация. Однако в Калининграде действие кавитации смогли обратить на пользу перерабатывающей промышленности, начав с помощью этой технологии обеззараживать молоко и другие жидкости, в том числе свежевыжатые соки, которые благодаря новому подходу стало возможным хранить не один день, а целую неделю.
Тем не менее, несмотря на очевидные плюсы, инвесторов, пожелавших превратить экономную технологию в коммерческий проект, в России не нашлось. А государственных проектов, инвестировавших в АПК, в 2010 году еще не было, вспоминает один из инвесторов этой технологии, Дмитрий Урвачев.
Сами по себе
Калининградский бизнесмен Дмитрий Урвачев, который около шести лет назад стал первым инвестором этой технологии, дошел в поисках инвесторов до самой Елены Скрынник, бывшей в то время министром сельского хозяйства. Она выслушала его с интересом, посоветовала, к кому обратиться, однако протекция не помогла.
В надежде хоть кого-то заинтересовать Урвачев обошел немало заводов, компаний и ведомств — все без толку. Например, в Минсельхозе ему посоветовали обратиться в Национальный союз производителей молока («Союзмолоко»), объединяющий большую часть российских переработчиков и производителей молока, но и после посещения этой организации дело с мертвой точки так и не сдвинулось. Не встретив понимания у чиновников, Урвачев пытался вызвать интерес к своему проекту у венчурных инвесторов, но и тут ничего не получилось.
Воспоминания о хождении по кабинетам у бизнесмена, имевшего большой опыт в организации питания в школах и на предприятиях Калининграда, остались не самые приятные. «Мы знакомились со многими чиновниками и представителями молочной отрасли, но, к сожалению, интереса к нам никто не выказал, — вспоминает Урвачев. — Наша молокоперерабатывающая промышленность, как выяснилось, очень консервативная отрасль и принимает только те технологии, которые уже использовались в развитых странах. «Сколково» же и прочих подобных структур тогда еще не было».
В России к инновациям в АПК особое отношение: им доверяют только тогда, когда их уже опробовали западные коллеги. В данном же случае рискнуть надо было самим россиянам. «Мне показалось, что понимания не было по причине консерватизма мышления, недостаточной (по мнению людей, с кем я встречался) величины экономии, потому что якобы «за энергию платим и так копейки, чего там сэкономишь?». Ну и вообще, подобные технологии вызывают доверие, только когда они приходят с Запада. Думаю, это главное, что помешало», — рассуждает над причинами Дмитрий Урвачев.
Низкая стоимость электроэнергии действительно сыграла свою роль: из-за того, что в России она гораздо дешевле, чем в ЕС, новая технология «не пришлась ко двору». Про это Урвачев может рассказать много историй. «Один из владельцев крупного молочного холдинга так прямо и сказал, что экономия на энергозатратах не стоит того, чтобы переходить на нашу технологию. Не исключено также, что многие сочли наше предложение авантюрой. По крайней мере, мы везде встречали скепсис и пессимизм», — подытоживает рассказ о поисках инвесторов в России бизнесмен.
Впрочем, теперь, когда новой технологией «пастеризации» заинтересовались в Европе, у нее есть шанс получить признание на российских предприятиях, ведь у нас так любят все европейское. Да и патент на новое изобретение уже получен. «За границей к инновации проявили большой интерес, — говорит Урвачев. — Нам ЕС и деньги выделил, и лабораторию предоставил в польском Гданьске, и вообще обеспечил необходимые условия для работы. Так что сейчас у нашей компании Cavinnova SA есть польские и израильские инвесторы, и мы выводим нашу технологию на промышленный уровень».
Точно так же, как Дмитрий Урвачев, поступило бы большинство резидентов и получателей инвестиций, представивших свои стартапы в так называемые институты развития — «Роснано», РВК («Российская венчурная компания»), Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (Фонд Бортника), «ВЭБ Инновации» и Фонд «Сколково». Часть этих структур существует уже довольно давно, например, Фонд Бортника работает с 1994 года. Но многим компаниям, занятым в сельском хозяйстве, он не подходит. Поэтому опрошенные резиденты и получатели денег таких структур на вопрос о том, как бы они поступили, если бы пришлось продвигать стартап несколько лет назад, когда институтов развития еще не существовало, отвечали, что пошли бы по частным инвесторам и венчурным компаниям или обратились бы к инвесторам за границей.
По этой причине ругать «Сколково» и прочие структуры, оказывающие поддержку инновациям в сельском хозяйстве, стартапы не склонны: альтернативы этим государственным институтам развития они пока просто не видят. «Финансирование мы, в принципе, можем найти и в частных фондах, но поддержка, нужные знакомства и инфраструктура сейчас есть только в этих государственных организациях. Особенно было бы жалко, если не было бы Фонда «Сколково», где грантовая поддержка сочетается с целой научной экосистемой», — констатирует директор ГосНИИгенетики Михаил Бебуров, имеющий опыт работы со многими государственными институтами развития.
Соучредитель компании «Фунгипак» (производит биоинсектициды) Андрей Фокин, ставший недавно резидентом Фонда «Сколково», также отмечает полезные знакомства, завязавшиеся в этой организации. Кроме того, он надеется на получение микрогрантов «Сколково» и на гранты Фонда, которые позволят его компании продолжать исследования. «Поскольку «Сколково» занимается проектами только на начальном этапе развития, нам для развития биоинсектицидов больше подходил Фонд, — рассказывает Фокин. — Наша компания может рассчитывать на сумму до 1,5 млн руб., чтобы покрыть расходы на проводимые исследования и продолжать на эти деньги дальнейшую работу».
Стартап — он и в АПК стартап
Хотя все пять институтов развития служат одной цели — содействию развития инноваций, по факту они очень разные.
Например, государственная инвестиционная компания «Роснано» (основана в 2007 году) вкладывается не в маленькие стартапы, а в большие серьезные проекты — заводы, производство новых материалов и тому подобное. Всего у «Роснано» 66 заводов и R&D-центров (Research and Development) в различных городах. Эта организация не выделяет грантов на развитие стартапов с приложениями для телефона, ее интересует только крупный бизнес. Ближайший иностранный аналог такой структуры — сингапурская государственная Temasek Holdings, крупнейшая в Азии инвестиционная компания, осуществляющая инвестиции в банковский и финансовый бизнес, инфраструктуру, недвижимость и другие сферы.
Фонд «Сколково» (существует с 2010 года) — это организация, которая, в отличие от «Роснано», выдает гранты и дает статус резидента небольшим компаниям на начальной стадии развития, то есть занимается стартапами. Фонд «Сколково» можно сравнивать с немецким научно-технологическим парком Berlin Adlershof (основан в 1991 году).
«Российская венчурная компания» (РВК), основанная в 2006 году — это «фонд фондов». Как написано на сайте этой организации — «государственный фонд венчурных фондов». РВК строит в России инновационную экосистему, то есть создает разные конкурсы, компании и фонды, которые будут в дальнейшем развивать инновации в России, а не просто поддерживает отдельные проекты. Эту организацию можно сравнить с New Zealand Venture Investment Fund (NZVIF), основанным в 2002 году.
Наконец, Фонд Бортника, как следует из его полного названия (Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере), поддерживает малые формы предпринимательства, а структура «ВЭБ Инновации» учреждена Внешэкономбанком для инвестиций в высокотехнологичные проекты Фонда «Сколково».
Компаниям, так или иначе связанным с сельским хозяйством, больше всего подходит Фонд «Сколково». По крайней мере, именно в этой организации в конце 2015 года впервые отобрали стартапы в АПК. Пока их всего три, но это только пробный шар, и в будущем их станет больше. Механизм поиска в Фонде уже отработан как часы.
По словам заведующего кафедрой «Технологии и машины в растениеводстве» РГАУ-МСХА имени К. А. Тимирязева Виктора Балабанова, который входит в экспертное сообщество Фонда «Сколково», наиболее эффективным процессом подбора резидентов является так называемый «Стартап Тур». Это масштабное мероприятие по поиску перспективных инновационных проектов и развитию компетенций начинающих стартап-команд, которое проводится в России и СНГ. Эксперты Фонда тоже могут выступать со своими проектами, если при этом не возникает конфликта личных интересов эксперта и интересов Фонда. «В рамках «Стартап Тура» проводятся конкурсы проектов, а также предлагаются бесплатные образовательные программы и семинары, на которых можно пообщаться и задать вопросы специалистам и кураторам по развитию каждого конкретного проекта. Помимо этого, можно посещать мастер-классы и менторские сессии, где в ходе практической работы стартапы смогут создать подходящую бизнес-модель и получить советы по привлечению инвестиций», — описывает механизм поиска резидентов Виктор Балабанов.
На данный момент в Фонде задействованы еще не все сферы АПК — нет, например, проектов, связанных с сельскохозяйственным машиностроением. Но в то же время уделяется большое внимание развитию координатного (точного) земледелия, в том числе навигационного оборудования, устанавливаемого на сельскохозяйственную технику, а также применению беспилотных летательных аппаратов, отмечает Балабанов.
У РВК нет специальных программ для АПК, однако эта организация разработала проект GenerationS — федеральный акселератор технологических стартапов, в рамках которого в 2016 году прошло мероприятие, организованное совместно с Инновационным центром «Бирюч» компании «ЭФКО» (крупнейший российский производитель растительных масел, жиров, майонеза) и посвященное сельскохозяйственным проектам. Как пояснила директор по бизнес-администрированию ИЦ «Бирюч» Татьяна Санина, отбор стартапов проходил исходя из наличия у них концептуально новых идей и харизматичных лидеров. «В современном мире лидерство во многом определяется качеством человеческого капитала сотрудников компании. Поэтому мы искали и продолжаем искать и привлекать в компанию умных харизматичных ребят, которые могут придумать нечто новое», — рассказала она.
Стартапы, прошедшие отбор, действительно оказались нишевыми. Например, был отобран проект инжиниринговой компании Terebra (Владивосток) по производству шайбочных шнеков для маслопрессового оборудования. Эта разработка позволяет значительно повысить эффективность производства без полной его реорганизации. Другой пример — стартап Vermi Protein, который предложил проект получения белковых компонентов для производства высокоэффективных кормов, востребованных в животноводстве, из биомассы червей.
Оказалось, что работать со стартапами в АПК не так уж и страшно, тем более что проблемы у разработчиков аграрных инноваций ничуть не отличаются от тех, с которыми сталкиваются разработчики модных IT-проектов. Например, за многими командами замечали оторванность от действительности, отсутствие реалистичного понимания ценового позиционирования продукта и объема потенциального рынка, недостаток базовых знаний о системном менеджменте. Помимо этого, разработчики, как правило, были неспособны рассчитать окупаемость проекта и обнаруживали неготовность работать «вдолгую», обобщает Татьяна Санина.
Ошибки по молодости
Безусловно, институты развития есть за что критиковать. Например, за недостижение намеченных планов. Планировалось, что к 2020 году удельный вес инновационных товаров и услуг в ВВП страны достигнет 25%. Однако с учетом того, что сегодня этот показатель в три раза меньше, выполнить поставленную задачу вряд ли удастся. При этом отставание от графика экспорта таких товаров еще больше — в пять раз. Из-за этого в начале года вице-премьер Аркадий Дворкович не исключил слияния и даже закрытия некоторых из институтов развития.
Но ведь государство основательно вложилось в эти инновационные кластеры. По последним доступным данным Минэкономразвития, с 2009 по 2014 годы, то есть за все время более-менее интенсивной работы основных структур («Сколково», «Роснано» и РВК), в них из бюджета страны было инвестировано свыше 425 млрд руб. Эти данные приводятся в отчете «Открытого правительства», доступном на сайте РВК. При этом отдача от деятельности этих организаций более чем скромная.
Однако это не значит, что институты развития необходимо прикрыть. Как мы видим, аграрные стартапы их поддерживают и им нравится работать с такими структурами. Кроме того, неизвестно, нашли бы они подобную поддержку без них.
Что же касается эффективности, то широко известно, что только малая часть венчурных инвестиций приносит доход, а один раунд инвестиций в таких структурах обычно длится десять лет. Иностранные аналоги, такие как израильский венчурный фонд Yozma, сингапурский Temasek, немецкий Adlershof и новозеландский NZVIF, существуют уже десятки лет. И это ставит их на совсем другой уровень.
Опять же, в доступном на сайте РВК отчете «Открытого правительства» (это группа, состоящая из сотен экспертов, которая работает при правительстве и занимается выстраиванием государственного управления с вовлечением граждан, общественных организаций и бизнеса) говорится, что сравнение российских структур с западными неуместно, потому что они работают гораздо дольше. Иными словами, российские структуры только учатся, но стартапам в сельском хозяйстве даже такой уровень работы по душе.
