Журнал «Агроинвестор»
В 2016 году в мире было зарегистрировано 15 особо опасных болезней животных
Животноводческой отрасли угрожает полтора десятка опасных заболеваний, которые могут нанести значительный экономический ущерб сельхозпредприятиям. От некоторых спасают прививки и строгое соблюдение санитарно-ветеринарных правил. Даже болезни, которые казались побежденными, периодически дают о себе знать и заставляют внимательно относиться к профилактике.
Африканская чума свиней (АЧС) по-прежнему остается одним из самых больших экономических рисков мясной отрасли, при этом существует немало других угроз, которые по степени возможного урона мало чем уступают этому вирусу. Согласно данным Международного эпизоотического бюро, в 2016 году в мире было зарегистрировано 15 особо опасных болезней животных. К ним, кроме АЧС, относятся нодулярный дерматит, чума мелких жвачных, ящур, африканская чума лошадей, бешенство, блютанг (КЛО), болезнь Ньюкасла, высокопатогенный и слабопатогенный гриппы птиц, губкообразная (спонгиоформная) энцефалопатия КРС, контагиозная плевропневмония КРС, классическая чума свиней, лихорадка долины Рифт, оспа овец и коз, перечисляет главный научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института ветеринарной вирусологии и микробиологии (ВНИИВВиМ) Владимир Балышев.
Обстановка удовлетворительная?
В России на начало декабря 2016 года из особо опасных болезней чаще всего регистрировали АЧС (279 вспышек) и нодулярный дерматит КРС (295). По мнению эксперта, сейчас именно они представляют наибольшую опасность. Специфической профилактики первого заболевания не существует, борьба с ним предполагает проведение жестких ветеринарно-санитарных мероприятий. При выявлении вируса на комплексе уничтожают всех животных. Вовлечение в эпизоотический процесс кабанов осложняет борьбу с АЧС, вспышки которой в прошлом году произошли в 26 регионах, рассказывает Балышев. При нодулярном дерматите смертность скота, как правило, не превышает 10%. Однако болезнь наносит значительный экономический ущерб предприятию, поскольку из-за нее снижается молочная и мясная продуктивность, нарушается половая цикличность у коров, а у быков возникает временная половая стерильность.
Довольно опасной болезнью можно назвать и ящур. Проблема не только в том, что им могут заразиться люди, обслуживающие заболевшее стадо или имеющие дело с полученной от него продукцией. Вирус способен привести к колоссальным экономическим потерям. Так, в 2001 году из-за вспышки ящура в Великобритании забили почти 6 млн КРС, при этом прямые потери достигли $10 млрд, а общие — $30 млрд; на Тайване потери оценивали в $7 млрд, рассказывает помощник руководителя Россельхознадзора Алексей Алексеенко. В России на Дальнем Востоке постоянную угрозу ящура создают антилопы, которые перемещаются из эпизоотически неблагополучных Монголии и Китая. На Северный Кавказ попадают индийские штаммы заболевания из Закавказья, Ирана и Турции.
Остро стоит ситуация с гриппом птиц. Почти вся Европа представляет собой зону риска заражения им. Высокопатогенный грипп распространился в Азии и уже проник в Северную Америку. На сегодняшний день наиболее сильно от него пострадала экономика Южной Кореи, где уже уничтожено около 23 млн птиц. Многие птицеводческие хозяйства прекратили существование, страна вынуждена импортировать пищевое яйцо, цена которого, несмотря на ограничение продаж в одни руки, возросла на четверть. В России обстановка тоже накаляется. «В декабре 2016 года появилась информация о вспышке болезни водоплавающей птицы в Астраханской области, до этого — в Калмыкии, затем пострадал крупный агрокомплекс в Ростовской области, в воронежском зоопарке пришлось уничтожить всю птицу, в том числе виды, занесенные в Красную книгу», — перечисляет Алексеенко. Также птичий грипп был выявлен в Краснодарском крае, в трех районах ввели карантин.
Несмотря на трудности, связанные с несовершенством структуры национальной ветеринарной службы, с ситуацией удается справляться, считает представитель Россельхознадзора. Эпизоотическая обстановка в стране по особо опасным болезням животных в целом удовлетворительная, кроме отдельных вспышек ящура, нодулярного дерматита и других болезней в приграничных районах страны, соглашается главный научный сотрудник ВНИИВВиМ Содном Цыбанов. Система контроля продукции работает хорошо, хотя и есть редкие случаи заражения: вспышка сибирской язвы на Ямале в 2016 году произошла из-за неоправданной отмены ранее обязательной вакцинации животных. А, например, ситуация с изъятием 4 тыс. т молочной продукции компании «Вимм-Билль-Данн» во Владимирской области представляла собой лишь медийный шум, утверждает Алексеенко.
Причины распространения болезней
Основные экономические потери в животноводстве связаны с болезнями продуктивного стада. Для птиц это грипп птиц и болезнь Ньюкасла; для мелкого рогатого скота — чума мелких жвачных животных, блютанг, оспа овец, бруцеллез; для КРС — нодулярный дерматит, блютанг, а также лейкоз, ринотрахеит, парагрипп; для свиней это прежде всего африканская и классическая чума свиней, цирко- и коронавирусы, рассказывает Цыбанов. Чтобы снизить риски заболеваний, нужно создать нормальные условия содержания животных, использовать качественные корма без микотоксинов или других примесей, снижающих естественную резистентность организма. Также важно вовремя проводить ветеринарно-санитарные мероприятия и мониторинг состояния скота и птицы, оценивать их иммунитет.
Президент Национального союза производителей молока («Союзмолоко») Андрей Даниленко говорит, что отсутствие системы идентификации скота, а также программы по борьбе с заболеваниями пугает. Их распространение приводит к увеличению расходов на лечение, требуется больше антибиотиков, а значит, ферма сможет поставить на завод меньше сырья. «При вирусных заболеваниях и, например, при мастите предприятие теряет как минимум 5-10% прибыли, — уточняет он. — Кроме того, они грозят прекращением долгосрочных контрактов с переработчиками».
В птицеводстве распространению заболеваний способствует противоречащая правилам биобезопасности схема расположения производственных объектов, которую российский птицепром унаследовал от советского. «Многие советские птицефабрики строились на заброшенных, иногда заболоченных землях, непригодных для земледелия, на крайне ограниченных участках. На одной площадке иногда размещались инкубаторий, птичники родительского стада, ремонтного молодняка и откорма, кормозавод, убойный цех и цех утилизации, — рассказывает вице-президент Международной программы развития птицеводства — UIPDP Альберт Давлеев. — И „грязные“, и „чистые“ потоки практически всегда пересекались, с каждым годом усугубляя ситуацию с болезнями птиц». Практически ни на одной советской птицефабрике при проектировании и эксплуатации не соблюдался принцип «пусто/занято», позволяющий правильно проводить санитарную обработку площадок.
С возрождением отрасли в начале двухтысячных годов стали создаваться новые комплексы, где эти проблемы в целом были решены на основе международного опыта и современных технологий. Это позитивно сказалось на производственных показателях и обеспечило рост отечественного птицеводства, отмечает Давлеев. Однако уровень биозащиты на комплексе определяется не столько наличием санпропускников, спецодежды и др., сколько личной ответственностью работников и их руководителей. «К сожалению, на большинстве российских предприятий даже самые строгие инструкции и предписания не соблюдаются, — констатирует эксперт. — Это приводит к периодическим вспышкам тех или иных заболеваний, в итоге снижающих экономическую эффективность производства».
Остановка комплекса в результате вспышки опасной болезни — например, гриппа птиц или болезни Ньюкасла — это большой удар по экономике предприятия. Как правило, эти заболевания приводят к уничтожению стада, а затраты на карантинные мероприятия только усугубляют ситуацию. «Разрывается и полностью останавливается денежный поток, выручки и прибыли нет, содержание персонала требует средств на уровне инвестиционных, поскольку уволить работников нельзя», — перечисляет Давлеев. Особенно трудно будет возвращать клиентов в оптово-розничном звене и переработке: прежние партнеры уже найдут новых поставщиков и станут очень неохотно принимать предложения от предприятия, «проколовшегося» по безопасности продукции.
По большому счету, за десять лет в плане биологической безопасности свиноводства немногое изменилось. Но мы хотя бы научились контролировать ситуацию. Радует и увеличение числа новых предприятий высокого статуса защиты, отмечает независимый эксперт Александр Духовский. Были и прорывы: если еще десятилетие назад цирковирусная инфекция была бичом отрасли (болезнь приводит к падежу и недополученной прибыли, так как вирус ослабляет иммунитет животных и делает их уязвимыми для множества других инфекций), то теперь есть вакцина, которая обеспечивает большую сохранность и продуктивность стада.
В плане биологической безопасности на свинокомплексах Россия — одна из самых передовых стран, уверен Духовский, имея в виду меры по предотвращению заноса инфекций извне. В первую очередь предприятия защищаются от АЧС. Те вспышки заболеваний, которые все же возникают, связаны с человеческим фактором. Эксперт связывает эту проблему с менталитетом: трудно выстроить ограничения для персонала, контактирующего с животными. Но законодательно утвержденные правила содержания и убоя скота стали важным шагом в борьбе с несоблюдением норм биологической безопасности, прежде всего в ЛПХ. По оценке Духовского, старые предприятия с низкой себестоимостью продукции тратят на профилактику и обеспечение биологической безопасности больше средств, чем современные комплексы. В среднем подобные расходы составляют около 2% в себестоимости 1 кг продукции в живом весе на современных предприятиях и до 5% — на немодернизированных.
Грипп птиц вернулся в Россию
Среди болезней, особенно опасных для птицеводства, на первом месте находится грипп птиц — это современное название так называемой классической чумы птиц, рассказывает Давлеев. Смертность кур и индеек в промышленных стадах от заражения высокопатогенными штаммами вируса достигает 100%. Он крайне контагиозен, способен переноситься по воздуху и быстро мутирует, а выработка вакцин осложняется большой вариативностью штаммов. В последние годы дикие перелетные птицы создали огромный «котел» для гриппа птиц в районах гнездования на крайнем Севере. Здесь они «обмениваются» вирусами, вырабатываются новые штаммы, которые в осенне-зимний период разносятся по всему пути к местам зимовок в более теплые широты Северного полушария — от Америки до Индонезии и Африки — и против которых у местных птиц нет иммунитета. Именно такие естественные мутации привели к вспышкам болезни в Северной Америке и Европе в 2014—2015 годах.
По требованиям Международного эпизоотического бюро, пораженные стада полностью уничтожаются, в зонах, приближенных к очагам, вводится карантин, а все помещения, оборудование и транспорт обеззараживаются. Кроме того, прекращается реализация продукции птицеводства из пораженных регионов. Все это приводит к огромным потерям: по оценкам американских специалистов, только в США было уничтожено 50 млн птиц, а прямой и косвенный ущерб за два года превысил $1,5 млрд.
В России грипп птиц выявлялся более десяти лет назад, когда эпизоотия накрыла почти весь мир: от Юго-Восточной Азии до Африки, Европы и Северной Америки. В 2005—2006 годах болезнь поразила несколько птицефабрик и большое число фермерских и личных подсобных хозяйств Сибири, Урала, Северного Кавказа и юга страны. Тогда забили более 14 млн домашних птиц, общий экономический ущерб не был оценен. Паника среди населения привела к значительному падению потребления мяса бройлера, затовариванию складов и снижению цен, в результате даже были закрыты отдельные птицеводческие предприятия, вспоминает Давлеев.
С началом сезонной миграции птиц осенью-зимой 2016-2017 годов высокопатогенный штамм вируса H5N8, зародившийся в верхней части Северного полушария, уже поразил стада в Великобритании, Румынии, Франции, Польше, Швеции, Германии, Нидерландах, Хорватии, Швейцарии, Венгрии, Сербии, Украине и даже дошел до Нигерии. Не обошел он и Россию: вспышки были отмечены на подворьях в Калмыкии, на птицефабрике в Астраханской области, в личных хозяйствах и на водоемах Краснодарского края. В конце 2016 года на одной из площадок одного из крупнейших в стране производителей индейки — ростовского «Евродона» — после выявления вируса было забито 160 тыс. индеек, что привело к потерям около 1 млрд руб.
Появление заболевания на юге не случайно: огромное количество уток, гусей, лебедей и другой перелетной птицы зимует в районах Каспийского, Азовского и Черноморского бассейнов. Ситуация в стране довольно напряженная, изменить ее в зимний период не могут даже сильные холода, поскольку грипп начал передаваться не только перелетной, но и местной птицей — воронами, галками, синицами, воробьями и другими. Это наглядно показал падеж птицы в Воронежском зоопарке в первой декаде января, когда в центральной части России стояли морозы.
Однако особую опасность может представлять весенняя миграция птиц обратно на север. «Можно ожидать новых вспышек в Дагестане, на Ставрополье, в Ростовской, Волгоградской и Астраханской областях, республиках Северного Кавказа и на Крымском полуострове, — прогнозирует Давлеев. — Не исключены случаи болезни в регионах Восточной и Западной Сибири, где мониторинг уже неоднократно выявлял вирус у дикой птицы». Но самый негативный сценарий развития событий — это распространение эпизоотии в центральной части России, от Воронежской области в соседние — Липецкую, Белгородскую, Тамбовскую, где сосредоточено более половины всех птицеводческих активов страны, добавляет эксперт.
Другое критическое для птицеводства заболевание — это болезнь Ньюкасла, или псевдочума птиц. Его острая форма по скоротечности и высокой смертности сопоставима с гриппом птиц. «Однако против нее разработаны и используются вполне эффективные вакцины, — уточняет Давлеев. — На некоторых птицефабриках иногда происходят вспышки из-за снижения иммунитета или плохих условий содержания: высокой плотности посадки, несоблюдения режимов вентиляции
Также среди заболеваний, наносящих серьезный урон птицеводству, специалисты называют колибактериоз, инфекционный бронхит, микоплазмоз, сальмонеллез и другие болезни желудочно-кишечного тракта и органов дыхания. Как правило, все они взаимосвязаны и обычно обнаруживаются в комплексе, поскольку являются следствием ослабления иммунитета.
Болезни КРС и свиней
В 2015 году в России был зарегистрирован нодулярный дерматит КРС, считается, что он был занесен в Дагестан из Азербайджана инфицированными животными при совместных выпасах или кровососущими насекомыми во время весенне-летнего пастбищного сезона, рассказывает Балышев. Противоэпизоотические мероприятия не помогли купировать инфекцию на этой территории. Заболевание быстро распространилось в Северной Осетии, Чечне и других регионах Северного Кавказа, а затем и ЦФО. В 2016 году его регистрировали в 17 регионах страны, включая Краснодарский, Ставропольский края, Волгоградскую, Астраханскую, Воронежскую, Тамбовскую, Ростовскую, Рязанскую и другие области.
При борьбе с нодулярным дерматитом широко и успешно применялись вирус вакцины против оспы овец и коз, так как из возбудители имеют тесное антигенное родство. Против других инфекционных болезней, регистрируемых в России, а также в граничащих с ней странах (чума мелких жвачных животных, блютанг), выпускаются высокоэффективные вакцины, которые при осложнении эпизоотической ситуации можно использовать для иммунизации животных, рассказывает эксперт.
Ситуация по сибирской язве в России стабильно неблагополучная из-за наличия значительного числа как известных, так и неизвестных почвенных очагов, говорит главный научный сотрудник ВНИИВВиМ Юрий Селянинов. Заболевание представляет опасность, поскольку его сложно искоренить, так как споры, в которых возбудитель пребывает в окружающей среде, чрезвычайно устойчивы к физическим и химическим факторам и могут сохранять жизнеспособность в течение десятков лет. Относительное благополучие — 2-15 вспышек в год — сохраняется за счет поголовной вакцинации. Из-за ее пропусков в последнее десятилетие случаи заболевания отмечаются, как правило, в ЛПХ. Последняя эпизоотия на Ямале, где с 2007 года не проводилась вакцинация и считалось, что почва «самоочистилась», свидетельствует о вакцинозависимости низкого уровня инцидентности сибирской язвы. Эта же эпизоотия показала, какую опасность несет недооценка значимости почвенной популяции сибиреязвенного микроба. «Экономия на вакцинации в десятки и сотни раз ниже, чем затраты на ликвидацию последствий заражения, ограничений на вывоз и перемещение продукции, животных
По мнению Андрея Даниленко, в молочной отрасли сейчас остро стоит проблема распространенности лейкоза. Источником заболевания являются животные на всех стадиях инфекционного процесса. Они заражаются энтерально и парентерально при проникновении в организм лимфоцитов, содержащих вирус лейкоза. Он передается через кровь, молоко и другие материалы, содержащие лимфоидные клетки животных. При лейкозе отмечается истощение кроветворных органов, которое сопровождается блокадой иммунной системы и приводит к гибели животного.
Заболевание несет серьезные риски для всей молочной отрасли. По законодательству Таможенного союза, хозяйства, не свободные от лейкоза, в течение года не могут поставлять молоко на переработку. Хотя во многих странах эта болезнь не является причиной отказа от сырья. В некоторых регионах России около 30-50% стада заражено лейкозом, но с ним никто не борется. «Есть регионы, где за распространением заболевания строго следят, в то же время в других в последние 30 лет этот вопрос пустили на самотек, поэтому оно довольно широко распространилось», — знает Даниленко. В случае ухудшения обстановки из переработки может выпасть серьезный объем сырья. Необходимо принять решение: либо побороть вирус полностью, либо внести уточнение, что сырье таких хозяйств принимается после пастеризации, добавляет эксперт.
Духовский считает, что с экономической точки зрения наиболее опасными болезнями для свиноводства можно назвать репродуктивно-респираторный синдром свиней (РРСС), актинобацилярную плевропневмонию и стрептококковую инфекцию. Они протекают довольно остро, а лечебно-профилактические мероприятия дороги, но не всегда достаточно эффективны. Также он обращает внимание на респираторный синдром смешанной этиологии, когда вирусные инфекции возникают параллельно с бактериальными. Эти инфекции и их сочетания значительно снижают эффективность производства, поскольку увеличивается падеж и вынужденный убой поросят преимущественно на доращивании и откорме, уменьшаются среднесуточные привесы, возрастает конверсия корма. Себестоимость мяса становится на 20-30% выше.
«Но эти болезни не требуют обязательного уничтожения всего стада животных, — уточняет Духовский. — Депопуляцию могут себе позволить крупные комплексы полного цикла (я бы даже сказал, компании топ-5). Были случаи, когда они приостанавливали работу, чтобы полностью заменить инфицированных животных, поставив свободных от патогенов и с лучшими генетическими характеристиками». Оправдан ли такой шаг с экономической точки зрения — решают сами участники рынка, но с ветеринарной — это, несомненно, правильно, заключает эксперт.
Биологическая безопасность на предприятиях
Обычно компании сами решают, какие оздоровительные мероприятия проводить, какие вакцины и лекарства использовать — обязательных норм нет. Региональные власти вмешиваются лишь в крайних случаях, когда заболевание очень опасно, заразно или быстро распространяется.
В хозяйстве «Подгорнов и К» (Вологодская область) около 30% инфекционных заболеваний приходится на болезни конечностей, пальцев и копытец. Из-за них выбраковывается около трети стада. Кроме того, поскольку эти заболевания ухудшают качество молока, хозяйство несет потери. «Мы проводим профилактические ветеринарно-санитарные мероприятия, планово ухаживаем за копытами — делаем обрезку, расчистку, клинический осмотр их состояния, — рассказывает главный ветеринар предприятия Татьяна Юрова. — Также предусмотрены ежедневный прогон стада через дезинфицирующие ванны и незамедлительное лечение».
Еще одно серьезное заболевание — маститы, которые наносят значительный экономический ущерб из-за снижения продуктивности дойного стада до 60% и падения сортности молока, расходов на профилактические и лечебные мероприятия, выбраковки коров.
Владелец компании Полиект Подгорнов самыми опасными болезнями считает сибирскую язву, от которой спасает вакцинация, и бешенство, так как вокруг комплекса много зараженных животных. Остальные болезни не так страшны и чаще всего излечимы, отмечает он. Кроме вакцинации, важной мерой профилактики, по мнению руководителя, является проверка документов предприятий, поставляющих корма, а также сертификатов транспортных средств, которые их перевозят. Для персонала особенных инструкций по биобезопасности нет: в регионе практически нет ЛПХ, поэтому опасность переноса болезни от домашних животных крайне мала.
В холдинге «Здоровая Ферма» (Челябинская область и Пермский край) около 7 млн кур. Также в структуре предприятия есть комплекс на более чем 95 тыс. свиней. «Мы контролируем весь производственный процесс, соблюдаем требования биологической и ветеринарной безопасности и используем только современные технологии и методы профилактики заболеваний, — рассказывает представитель компании Мария Тарико. — Мы оцениваем ветеринарную и биологическую обстановку на всех наших площадках как стабильно благополучную».
Самыми опасными заболеваниями для птицы специалисты компании считают инфекционный бронхит, болезнь Ньюкасла, болезнь Гамборо, птичий грипп; для свиней — заболевания органов дыхания и АЧС. Доступ на площадки холдинга ограничен и строго контролируется, запрещено передвижение персонала и транспорта между разными производственными секторами. Сотрудники используют специальную обувь и одежду, в которой находятся только на рабочем месте, комментирует Тарико. Кроме того, регулярно проводится диагностика состояния птицы и свиней, берется кровь на анализ, проводится вакцинация.
Компания соблюдает принцип «свободно/занято», каждый производственный участок заполняется животными и птицей одного возраста. В перерывах каждая площадка тщательно обрабатывается и дезинфицируется. «Далеко не каждое предприятие готово внедрять подобные решения, поскольку это увеличивает простои производства, что в итоге сказывается на эффективности компании, — считает Тарико. — Однако мы осознанно работаем так, чтобы полностью исключить все возможные инфекционные риски и обеспечить выпуск качественной продукции».
Ветслужбы не всегда работают эффективно
Одна из основных причин ухудшения эпизоотической ситуации в стране — административная реформа 2004 года, в результате которой единая ветеринарная служба была раздроблена. «Теперь в каждом регионе есть свои службы, также они существуют в некоторых ведомствах, что часто делает работу нескоординированной и неэффективной», — признает Алексей Алексеенко. Есть пробелы и в законодательстве. Так, по закону карантин может объявить только глава региона, а не сами ветеринарные службы, и решение часто принимается с опозданием. Иногда сами предприятия становятся виновниками распространения заболевания, поскольку не все готовы публично признаваться в проблемах и раскрывать информацию о болезнях животных.
Эпизоотическая ситуация в регионах
Оренбургская область неблагополучна по лейкозу и бруцеллезу КРС. Как сообщила начальник отдела информационного обеспечения областного Минсельхоза Мария Пыльцина, виной тому несоблюдение ветеринарно-санитарных правил содержания и разведения сельхозживотных, что приводит к снижению уровня биологической защиты. В ряде районов области есть предприятия, где не огорожены территории ферм, не оборудованы дезинфекционные барьеры, нет должного учета скота.
В четырех хозяйствах Псковской области в прошлом году при проведении лабораторных исследований в крови животных были обнаружены антитела к возбудителю лептоспироза. Сейчас там проводятся мероприятия по оздоровлению стада. «Основную роль в профилактике лептоспироза и лейкоза играют организационно-хозяйственные и административные меры, — комментирует начальник Государственного управления ветеринарии Псковской области Вера Баданина. — Поэтому в борьбе с этими заболеваниями требуется активное участие не только ветеринарной службы, но и всех заинтересованных юридических и физических лиц, в первую очередь владельцев животных и местной администрации».
В Ставропольском крае за 11 месяцев ушедшего года был выявлен 41 неблагополучный пункт по бруцеллезу КРС и один — по бруцеллезу МРС. 29 из них оздоровили. На начало 2016 года в Саратовской области было 15 пунктов, неблагополучных по лейкозу КРС. За год было оздоровлено три. Также в регионе было 13 неблагополучных пунктов по бруцеллезу КРС, за прошедший год появилось столько же; 18 было оздоровлено. На начало 2016-го было два пункта, неблагополучных по бруцеллезу МРС, за год появилось еще четыре, все они оздоровлены. «Эти заболевания не имеют последствий для агрокомпаний и региона, — утверждает замначальника Управления ветеринарии Саратовской области Сергей Титов. — Для их ликвидации и предупреждения ветеринарная служба области проводит систематические мероприятия по противоэпизоотическому плану».
