Журнал «Агроинвестор»
Реальное производство может быть на 10 млн т меньше статистических объемов
В стране ежегодно производится около 30 млн т картофеля, причем более 80% — в хозяйствах населения, следует из данных Росстата. Урожаи явно завышены, доля в них частных хозяйств — тоже. Неверные данные лишают промышленный сектор значительной части господдержки, не говоря уже об искажении рыночных цен.
По данным Росстата, в 2013 году сельхозорганизации произвели 3,3 млн т картофеля, фермеры и индивидуальные предприниматели — около 2 млн т. На долю хозяйств населения пришлось 24,8 млн т. Исполнительный директор Картофельного союза Алексей Красильников ставит под сомнение эти цифры.
«Росстат и сам неоднократно признавал, что со сбором данных есть пробелы. Методика расчета, используемая ведомством в работе, вызывает множество вопросов», — говорит он.
Реальный сектор
Росстат оценивает товарное производство картофеля в 5-6 млн т/год, — это более достоверная информация, поскольку ее получают профессионально — через сельхозуправления, которые собирают сведения у предприятий. Этого нельзя сказать о сборе данных у личных хозяйств. По информации союза, в большинстве регионов они производят не более 50% от общих объемов, а в некоторых — менее 40%.
Оценки уровня потребления картофеля тоже неоднозначны. Сейчас у статведомства две шкалы. Согласно первой, в 2013 году на душу населения приходилось 100-105 кг, а по второй — всего 63 кг, знает эксперт. «Такую значительную разницу дает то, что второй метод подсчета не включает объемы потребления в местах общественного питания, в исправительных учреждениях ФСИН и армии», — поясняет он.
Если опираться на первый, более высокий показатель и умножить его на численность населения в стране, то получается около 12 млн т, из которых 6 млн т производится в промышленном секторе.
«Это только для еды, — обращает внимание Красильников. — Прибавляем еще 1 млн т картофеля на переработку, 4 млн т — на семена, 2 млн т — на корм скоту. Таким образом, в лучшем случае получается 19 млн т, но никак не 30 млн т». Подтверждает это и тот факт, что Россия почти не импортирует картофель. Даже после засухи 2010 года, когда Росстат показал производство на уровне 21 млн т, из-за рубежа было ввезено всего 1,4 млн т.
Гендиректор «Национальной земельной компании» (Тульская область) Андрей Самошин соглашается с экспертом. «Насчет производства 30 млн т Росстат точно лукавит, — говорит он. — Если считать картофель исходя из объемов потребления, то сразу станет понятно, что съедаем мы около 12 млн т, а производится порядка 19 млн т». Доля частных подворий, по мнению Самошина, в среднем не превышает 50%. На рынок, по его оценке, попадает только 6-7 млн т/год (без учета картофеля, идущего на переработку и корм скоту).
По мнению гендиректора Института аграрного маркетинга (ИАМ) Елены Тюриной, разница в расчетах Картофельного союза и Росстата объясняется тем, что эксперты оценивают ресурсы только того картофеля, который пригоден для длительного хранения и промышленной переработки, его можно сформировать в товарные партии и поставить в сети. «Если речь идет о товарном картофеле, который попадает на прилавки, то ЛПХ его вообще не производят», — подчеркивает она.
Поэтому общий валовый сбор может быть большим, а реально на рынок поступает 50% этого объема. По мнению Тюриной, ЛПХ сейчас выращивают до 90% от общего производства.
Доктрина продовольственной безопасности России предусматривает уровень импортозависимости по картофелю не более 5%, напоминает Красильников. «Если бы мы были уверены, что ЛПХ действительно производят 24 млн т/год, то вообще бы не говорили о невыполнении этого показателя, — аргументирует он. — К тому же смущают планы Минсельхоза, представленные в госпрограмме развития сельского хозяйства: в ней говорится о необходимости увеличить объемы производства картофеля до 34 млн т/год». Получается, агроведомство верит в нынешние официальные объемы и не планирует корректировать их.
Влияние на цены
Производители картофеля также относятся к данным Росстата со скепсисом. «В последние годы соотношение ЛПХ и крупных хозяйств в общем объеме производства резко изменилось и сейчас, по моему мнению, составляет 50 на 50 процентов, — делится гендиректор компании “Солана-Агро-Сервис” Владимир Молянов. — Неясно, как ведется подсчет: по подворьям? Учитывают ли всех, кто сажает хотя бы полгектара именно на продажу, или еще и тех, кто выращивает картофель только для себя?».
Сейчас все меньше людей занимаются своими участками. Те же, кто продолжает сажать картофель, делают это для того, чтобы в самом начале сезона заменить им дорогой импортный ранний, а дальше в течение года также, как и все, докупают необходимые объемы.
По мнению Молянова, неправильная информация о том, какой объем картофеля производится в ЛПХ, приводит к возрастанию спроса, что увеличивает цену. Завышенные цифры объемов влияют на ценообразование и провоцируют резкие сезонные скачки стоимости: например, когда выясняется, что хороший урожай собран только на бумаге, вторит ему гендиректор «Тамбовских ферм» Игорь Поляков.
В этом году Самошин ожидает роста цен, в том числе вследствие введенного эмбарго на ввоз сельхозпродукции — картофель тоже попал под запрет. Несмотря на то, что импорт из Европы нельзя назвать значительным (максимум 350-450 тыс. т/год), ввезенные объемы всегда поддерживают цену. «Мы лишились товара высокого ценового сегмента — мытого, по 80-100 руб./кг, — комментирует Молянов. — Хотя его закупают всего 5-10% населения, даже этот небольшой объем способен стабилизировать рынок».
Выпавшую долю Евросоюза могут заместить, нарастив поставки, Белоруссия и Турция, говорит гендиректор компании «Торедо» Вера Инькова. Эти страны уже повысили цены на свою продукцию, знает она. Поэтому предложение картофеля в этом году особенно не изменится, а вот стоить он будет дороже.
В середине сентября оптовая цена немытого картофеля в Центральном Черноземье составляла 8-11 руб./ кг, приводит цифры Самошин. По его мнению, есть перспективы роста до уровня прошлого года, когда немытый картофель стоил до 20 руб./кг, а мытый — порядка 40 руб./кг. Хотя в начале массовой копки, в августе, его продавали сразу с поля всего по 5 руб./кг.
Другие проблемы
Главным негативным последствием неверной статистики Инькова считает недооценку государством таких проблем отрасли как дефицит семенного
картофеля, хранилищ и общее недофинансирование. Если бы было полное понимание серьезной нехватки продукции, то, может быть, власти задумались о необходимости господдержки сектора, мотивации инвесторов вкладывать средства в новые проекты, наращивании посадок, селекционной работе, перечисляет она.
По словам Полякова, российские промышленные производители картофеля большую часть семян закупают за рубежом. «Тотальная зависимость в этом вопросе от импорта делает бизнес уязвимым.
Сейчас нет ни одного российского сорта, который бы отвечал всем потребительским свойствам, — утверждает он. — Государству необходимо срочно продумать систему поддержки селекционных и семенных предприятий». Молянов считает, что необходима защита авторского права — именно это позволит селекционерам зарабатывать на результатах своей работы и даст толчок к развитию отечественного семеноводства.
По оценке ИАМ, доля импортных семян составляет не менее 90% от потребления. Сейчас заявки семеноводческих компаний-участников Картофельного союза на поставку в сезоне-2014/15 посадочного материала высоких репродукций только из стран Евросоюза оцениваются примерно в 40 тыс. т. «Эти семена в течение одного-двух лет будут репродуцироваться в России, и в итоге можно говорить уже о 400-800 тыс. т посадочного материала для товарной продукции, — отмечает Красильников. — Ежегодная потребность сельхозпредприятий и фермерских хозяйств в семенах составляет 1-1,1 млн т».
Также до сих пор нерешенной проблемой отрасли остается вопрос дефицита мощностей для хранения. Во время сельскохозяйственной переписи 2006 года Росстат насчитал емкостей картофеля и овощей на 6,5 млн т. «Однако многие учтенные склады давно не соответствуют современным стандартам, они полуразрушены и часто не используются по целевому назначению», — отмечает Красильников. За последние годы введено хранилищ на 300-400 тыс. т продукции, но этого все равно недостаточно. По госпрограмме планируется построить емкости еще не менее чем на 200 тыс. т картофеля и овощей.
Чтобы заниматься картофелем, нужно инвестировать в современные хранилища с вентиляцией и охлаждением, говорит Поляков. «В этом отношении государство могло бы помочь, субсидируя инвестиционные кредиты на реализацию таких проектов», — полагает он.
По мнению Тюриной, хранилища можно построить за относительно короткое время, но все упирается в их стоимость. По оценке ИАМ, уровень затрат на возведение современных овощехранилищ сейчас составляет 5-8 млн руб. на 1 тыс. т хранения. Нарастить мощности возможно только при активной поддержке государства, солидарна она с Поляковым.
Создание материально-технической базы хранения требует участия федерального и региональных бюджетов, считает Красильников. «Нужны областные логистические центры, которые помогут с хранением и подработкой продукции, прежде всего, сектору мелких предпринимателей и фермеров, которые сильнее сельхозпредприятий страдают от нехватки инфраструктуры, — уверен он. — Фермерам трудно взять кредит на строительство склада».
Из-за нехватки современных хранилищ многие сельхозпроизводители могут сохранять свой картофель максимум на протяжении трех-четырех
месяцев после сбора. «Поэтому ежегодно с наступлением нового года мы сталкиваемся с ростом объемов импорта из Египта, Турции, Ирана, Ирака и других стран, которые активно поставляют нам свою продукцию с февраля по май, — говорит Инькова. — А следствие этого — рост цен: первый поступающий к нам картофель из этих государств продается от 30 руб./кг».
Из-за отсутствия возможностей качественного хранения, сельхозпроизводители теряют маржу. Гендиректор «Тверской агропромышленной компании» Сергей Конаныхин признает, что ему негде хранить весь выращиваемый предприятием объем. В этом году из произведенных 12 тыс. т компании придется продать по невысокой цене около 2 тыс. т, иначе картофель пропадет.
Чтобы окупить расходы на строительство мощностей по хранению, рентабельность предприятия должна была быть более 30%, оценивает Молянов. Но уровни маржи производителей картофеля по большей части ниже. «За последний год подорожали техника для орошения и ГСМ, сама система полива чрезвычайно затратна, и многие сейчас отказались от орошения, — сетует он. — Даже при хорошем урожае (300-350 ц/га) можно рассчитывать на рентабельность чуть более 20%. С такой доходностью трудно выплачивать банковские проценты по кредитам и вести воспроизводство». Затраты на выращивание товарного картофеля сейчас доходят до 150 тыс. руб./ га., семенного — до 300-350 тыс. руб./га.
Перспективы расширения
О наращивании производства опрошенные «Агроинвестором» сельхозпроизводители в основном говорят без особого энтузиазма. Из-за оптимистичной статистики правительство не считает нужным существенно поддерживать отрасль.
Производство и хранение овощей до введения эмбарго на импорт продовольствия не было приоритетом развития АПК, это подтверждают объемы господдержки сектора, указывает Тюрина. По оценке ИАМ, на долю проектов по выращиванию и хранению овощей за последние годы пришлось менее 1% выделенных федеральным бюджетом субсидий.
При этом эксперт считает, что в России необходимо увеличивать производство картофеля для снижения уровня зависимости от импорта и избегать резкого сезонного роста цен. Если не брать в расчет неурожайный 2010 год, когда ввоз достиг 1,4 млн т, то ежегодно в среднем поставляется 450-500 тыс. т.
Соответственно, чтобы обеспечить потребности розничного рынка, необходимо увеличить объемы на таком уровне, полагает Тюрина. «И нужно не только нарастить производство товарного сортового картофеля, который востребован в рознице и промышленной переработке, но и решить вопрос с хранением в осенне-зимний и весенний период», — добавляет она.
«Солана-Агро-Сервис» стабильно работает над повышением урожайности, а вот расширять посадки не планирует. «При существующей рентабельности это коммерчески невыгодно, — поясняет Молянов. — Придется приобретать дополнительную технику и строить склады, а компания к этому финансово не готова». За счет урожайности удается выходить на желаемую рентабельность, но вкладывать столько, сколько нужно для развития, все равно не получается, признает он.
«Тверская агропромышленная компания» последние пять лет не наращивала производство, поскольку ограничены мощности хранения. Были планы по расширению линейки овощей с партнерами из Америки и Голландии, но из-за внешнеполитической обстановки в России еще с конца апреля стали ощущаться финансовые трудности, а партнеры, с которыми были достигнуты договоренности, отказались приезжать, рассказывает Конаныхин.
«Тамбовские фермы» выращивают чипсовый картофель для компании «Фрито Лей» (входит в PepsiCo) и настроены более позитивно. Рентабельность стабильно держится на уровне 50%, поэтому есть инвестиционные планы. «Мы собираемся построить еще один склад для хранения картофеля на 10 тыс. т и реализовать проект по ирригации на 800 га, — делится Поляков. — Вложим около 100 млн руб., окупить затраты хотим за 8-10 лет» — делится он.
Более выгодное положение тех, кто сотрудничает с переработчиками, связано с низкой конкуренцией: на рынке мало промышленного картофеля высокого качества, в частности, пригодного для производства чипсов. «Поставщиков такого продукта не так много, и на него всегда есть спрос, — говорит Поляков. — Да, иногда по контрактам мы продаем картофель по цене ниже рыночной, зато с 2010 года она остается стабильной — около 9 руб./ кг, и мы всегда знаем, что реализуем весь урожай». За несколько лет компания нарастила объемы производства с 2 тыс. т до 15 тыс. т.
Звонят пенсионеры
Сотрудники Росстата, которые должны опрашивать представителей хозяйств, крайне слабо мотивированы в финансовом плане, знает Алексей Красильников из Картофельного союза. По его словам, обычно эту работу выполняют пенсионеры, которые обзванивают мелкие и средние хозяйства, веря всем на слово и не особо вдаваясь в подробности.
Опрос населения проводится два раза в сезон — после посадочных работ (июль) и после уборки (октябрь). Результаты Росстат публикует в лучшем случае в конце декабря, но чаще в конце февраля.
Негативно влияет на объективность данных и низкая выборка: опрашивается 0,1% всех хозяйств региона. Например, в Московской области работают 850 неравномерно расположенных хозяйств.
«Раз в год интервьюируют нескольких представителей из, скажем, всего двух районов, затем эту информацию обобщают на уровне области, — рассказывает эксперт. — Это особенно неэффективно в регионах, где климатические условия значительно разнятся даже на уровне районов».
Росстату понадобились бы не такие большие деньги (около 150 млн руб.) для того, чтобы увеличить выборку хотя бы до 0,2%, но пока этого не произошло, сетует Красильников. По его словам, кардинальных изменений и улучшений в системе сбора информации в ближайшее время не предвидится.
